Даже Кусака убежал куда-то. Бик, принадлежавший Дрейну, тоже убежал — и никто не рассчитывал на его возвращение. Гален начал разбирать пожитки погибшего приятеля. Что-то из одежды, одеяло, бутылка с водой, заплечный мешок — ничего стоящего, и Гален понимал, что если у Дрейна и имелось кое-что поинтереснее, то все это хранится в надежном месте на твердой земле, и скорее всего — у Бет, или же безвозвратно исчезло вместе со злосчастным парнем. «Включая письмо, которое ему было поручено доставить», — подумал Гален.
Откинувшись на спину, он попытался расслабиться, но в голове по-прежнему прокручивались события минувшего дня, а сон так и не приходил. Вновь и вновь думал он о мраморной стене с письменами и картинами. Битва, корабль, пожар. И последняя: детский рисунок, на котором головы троих мужчин объединены треугольником. Рисунок размашистый, небрежный — и этим не схожий с остальными, — рисунок, словно бы сделанный в крайней спешке. Уж не рисовали ли его в те минуты, когда соль заваливала башню снаружи, поднимаясь по стенам все выше и выше? Может быть, это последняя отчаянная попытка передать сообщение тому, кто найдет его? От одной этой мысли Галена бросило в дрожь. Но если дело обстояло именно так, то в чем же тогда заключался смысл сообщения?
Череду мыслей прервало возвращение Кусаки, тут же запрыгнувшего на неподвижное тело Галена в поисках удобного ложа для ночлега. В конце концов зверек пристроился и утихомирился, но Гален все еще не мог спать, вместо этого он то и дело подхрапывал, чтобы обмануть спящего дружка. Раздосадованный таким мошенничеством, Кусака слез с Галена и пристроился на сваленной в кучу одежде погибшего Дрейна. Пока бик устраивался поудобнее, до слуха Галена донесся легкий шорох, сразу же заставивший его сесть.
«Не может быть, — подумал он. — Не таким же он был идиотом!» Он спихнул Кусаку с места, оставив без внимания его протесты, и взял в руки куртку Дрейна. Понадобилось всего несколько мгновений на то, чтобы найти письмо, но оно оказалось запечатано, и Гален заколебался. Сломать печать и познакомиться с содержанием? Но не исключено, текст послания окажется зашифрованным. Его мозг отказывался принять однозначное решение. В конце концов у него хватило ума спрятать письмо; он решил продумать все еще разок на досуге, и тут пошел дождь. Он уснул под барабанную дробь дождя о полог палатки.
Переход на юг напоминал какой-то кошмар: соль развезло и люди моментально выбивались из сил. Тучи шли одна за другой; одежда археологов и соль у них под ногами не просыхали, даже когда ненастье ненадолго заканчивалось. Гален держал оба письма за пазухой, поближе к телу в надежде на то, что хоть там-то они останутся сухими. Каждый шаг стоил немалых трудов, а лагерь приходилось разбивать в сущей трясине. И все же археологи преисполнились решимости достичь южной кромки еще до наступления очередных сумерек.
Когда отряд в конце концов вышел на твердую землю, всеобщему ликованию не было границ. По забавному совпадению именно в этот день, ближе к вечеру, рассеялись и грозовые тучи, безоблачное небо наконец-то подняло настроение и людей, и биков.
К вечеру они пришли в Феллран, незначительный городок, не больше Крайнего Поля. Пейтон повел всю компанию прямиком в лучший трактир, где и сторговал одну из золотых побрякушек, получив взамен номера для всех археологов и бесплатную выпивку всю ночь напролет. Он, конечно, переплатил — и все понимали это, включая обрадованного трактирщика, — но это был один из тех случаев, когда торг и впрямь неуместен.
Застолье вскоре переросло в самое настоящее пиршество, так как к археологам прибилось и немало местного люду. Каждую кружку со все возрастающим рвением — и в своих похвалах все сильнее уклоняясь от истины — поднимали в память о таких замечательных парнях, как Дрейн и Киббль. Поминки затянулись далеко за полночь, причем каждый из археологов поочередно повествовал о пережитом в ходе последней экспедиции и о своих находках.
Так что истории об исполинском извержении соли, о гигантском колоколе из чистого золота и о столкновении Галена с рукой самой Смерти отныне прочно вошли в свод археологических преданий.
Глава 46
Поминки растянулись на пять дней. В редкие минуты просветления Гален думал о том, что ни Кибблю, ни Дрейну подобная тризна наверняка не пришлась бы по вкусу, но, так или иначе, их память почтили и сделанное ими изображали настоящими подвигами. Отныне археологи стали воистину сплоченной командой. Денег у них было хоть отбавляй — по крайней мере до поры до времени, — и они не обращали внимания на то, сколь безбожно обсчитывает их трактирщик. Состав участников поминок менялся только тогда, когда кому-то требовалось поспать или уделить время каким-нибудь другим естественным надобностям, ритуал же оставался неизменен.
Гален прожил эти дни словно в полусне, приходя в себя, лишь когда надо было позаботиться о Кусаке, превратившемся меж тем в любимчика всего трактирного люда. В остальное время он практически не просыхал, и даруемое пьянством забвение позволяло юноше хотя бы на время избавиться от одолевающих его кошмаров. Время от времени он смутно вспоминал, что ему вроде бы необходимо что-то сделать, и он не переставая убеждал Пейтона отправиться в Риано, хотя сам уже позабыл, чего ему там надо. Изредка наведываясь к себе в комнату, он не без труда вспоминал, что не худо бы проверить, целы ли его вещи и припрятанные письма. Но стоило ему вернуться в зал, где проходили и никак не кончались шумные поминки, как он забывал об ожидающем его деле.
Постепенно археологи пропили почти все ценные находки. У них оставался только браслет — в Феллране не нашлось купца, достаточно богатого для того, чтобы позволить себе столь дорогую покупку. Помня об обещании Пейтона разделить выручку от продажи браслета на всех, археологи безмятежно пропили все остальное, щедро угощая друг дружку, да и любого, кому взбредало в голову заглянуть в трактир. Камень и книга оставались во владении у Галена, однако, справедливо заметил Милнер, на них все равно не позарился бы никто. Так или иначе, в один из вечеров речь зашла и о таких экзотических находках — и тут Гален проявил неосторожность, показав камень публике. Его пустили по рукам, ахая и охая и недоуменно покачивая головами. Кое-кто из выпивох не смог бы прочитать письмена, даже если бы они были на нормальном языке, но тех, кто был потрезвее, да и грамотнее, загадочная находка заинтересовала и озадачила.
— А ведь сущая бессмыслица.
— Но высечено изящно. Интересно, кому такое могло понадобиться?
Большинство отмахнулось от камня как от никому не нужной ерунды, а те, кто попытался было с ним разобраться, оказались вынуждены признать свое поражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114