По некоторым сведениям coach нашей сборной Н. Морозов тайком прибыл в ГДР и смотрел игру из палатки, нашей военной палатки (под видом офицера?)
Корейцы были быстры, резки, били хорошо и хлестко без обработки. В Англии они продолжали нагнетать атмосферу тайны. И они добились своего. Наша команда вышла на поле, объятая волнением и даже страхом перед неведомым. У Хусаинова, Сичинавы ничего не получалось от мандража. Остальные тоже играли скованно. Один Банишевский был молодцом. Публика болела за маленьких корейцев, одетых в нашу форму: красные футболки, белые трусы.
Наша команда играла очень плохо, хотя корейцы – еще хуже. Корейская загадка оказалась блефом. Нельзя, изолировав себя от всего мира, добиться результатов. Футбол – искусство коллективное, всемирное. Надо встречаться, узнавать, учиться у других.
16 июля
...
Автобусом в Эдинбург. Город изумительной красоты. Громадная скала в центре, на ней – замок Марии Стюарт. Шотландская стража в юбочках у ворот. Рыжеволосые коленки солдат.
Вдоль подножья скалы – сад и центральная улица Princesstreet. В саду стоят большие скамьи с табличками: «дар такого-то в память того-то». Память – скамейки в городском саду! Сиди и вспоминай. Это – недавнее изобретение.
Темные камни – из них сделан город. Шотландцы – народ, устроивший свою жизнь на скалах.
Я и Малюгин ехали с какой-то комсомольской группой. Они пели всю дорогу «Подмосковные вечера» и тысячу других песен.
Я помню рассказы Юры об этой поездке на чемпионат по футболу. Что там произошло с судьей Тофиком Бахрамовым, присудившим кому-то какой-то гол, – не поняла. Помню – Юра оправдывал Бахрамова.
А вот смешное – запечатлелось живо. Как сейчас вижу Юру, изображающего членов делегации. У него, кроме дара рисовальщика, был еще и незаурядный актерский дар. Трудно поверить, при его медлительности и серьезности, что он был блестящим комическим актером.
Он очень смешно показывал, как люди в больших кепках, вглядываясь через окно автобуса в проплывающие мимо витрины, сообщали громко: «Что-то я нэ выжу здэсь хороших товаров». Как по дороге назад из Эдинбурга они плясали в проходе, припевая «Будэм петь, будэм веселиться!» В Эдинбурге Юра оказался благодаря своему другу драматургу Л. Малюгину. Юра сидел и не спеша завтракал, когда в зал влетел Малюгин.
– Давай, быстро, автобус на Эдинбург сейчас уходит!
– Но…
– Да бросьте, обойдетесь без яичницы, быстрее!
Особенно мне запомнился рассказ о сталеваре, победившем в какой-то хитрой викторине и выигравшем поездку в Англию. Поездку попытались зажать начальники из Спорткомитета, но не на того напали! Свердловский сталевар пробил свои права и оказался в группе туристов. Он был несказанно счастлив! Рядом – А. Старостин, Л. Яшин, все звезды футбола.
В Гайд-Парке он кинул клич: «Сыграем! Лев – на ворота! Толян, будешь правым! Юра – вставай в центр!»
«Руководитель» группы был в ярости. «Прекрати немедленно!» – шипел он.
– Да здесь можно играть!
– А я запрещаю!
– Да пошел ты!
– Ты больше никуда никогда не поедешь!
– А я без тебя это знаю! Толян, пасуй, пас!
22 июля
...
Трагическая и сенсационная игра Корея – Италия.
Все были убеждены, что итальянцы разгромят корейцев. Во второй половине дня стало холодно, начал накрапывать дождь.
Корейские журналисты в ложе держались очень уверенно, улыбались. «Мы будем играть на выигрыш!»
Итальянцы слишком уж красивы для большого футбола. Маццола, Баризон, Факетти, Ривера – кинозвезды, а не футболисты. Они не приспособлены к жесткой игре.
Стадион поддерживает корейцев. Итальянцы размахивают флагами и кричат: «Форца Италиа!» Первые пять-шесть минут было, по меньшей мере, два момента для взятия ворот корейцев.
Корейцы приехали воевать, а итальянцы красоваться…
Итальянские журналисты, живущие в нашем отеле, представляющие 30 крупнейших газет, заставили Фаббри[113] приехать на пресс-конференцию, он приехал. Его помощник встречал журналистов, рассаживал, что-то говорил…
Вдруг один старик ударил кулаком по столу:
– Как вы смеете улыбаться, когда вся страна плачет?!
Фаббри стоял, скрестив руки. У него был вид Наполеона после Ватерлоо. Он отказался давать оценки отдельным игрокам, сказав, что должен сначала поговорить с каждым в отдельности, а они слишком подавлены. (Конференция происходила наутро после игры.)
– Никто не убит так, как я.
У него контракт еще на 4 года с итальянской Федерацией футбола – 15 000 лир в год. До 1970 года.
– Я сделаю полный отчет Федерации футбола, а там пусть они делают свои выводы.
Итак. Итальянская Федерация может получить голову Фаббри, но… за 60 000.
Фаббри больше всего обвиняли за отбор игроков. Он взял всю вину на себя. Итальянские газеты полны гнева.
После возвращения из Англии – снова рутина. Газетные очерки про Гидроуглемаш, о выставке «Интероргтехника-66»… Ссоры дома. Откуда-то взялась книга, написанная Эугеном Леблем и Душаном Покорным о процессе над Сланским.[114] Книга на немецком, изданная на Западе. Ю. В. переводит, конспектирует подробно рассказ о чудовищных издевательствах над бывшим партийным руководителем и его «подельщиками».
И вдруг, казалось бы, совершенно неожиданные записи из книги Корлисса Ламонта «Иллюзия бессмертия».
...
Джорж Сантаяна: «Подлинная мудрость состоит в отказе от собственных иллюзий, с тем, чтобы успешнее достигнуть осуществления своих идеалов».
ИОВ: «Если человек умрет, то будет ли он снова жить?»
Уильям Джемс: «Для огромного большинства людей белой расы религия означает, прежде всего, бессмертие – и, пожалуй, ничего больше. Бог есть создатель бессмертия».
«Если бы привилегия вечной жизни была предметом сбыта, она продавалась бы дороже всех товаров, когда-либо предлагавшихся человечеству». Эвери Грейтс
Бессмертие – выше чем Бог?
Христианство победило как религия, побеждающая смерть. Великий обман. То, что желалось.
Записи не случайны. Юрий Валентинович переживал глубочайший душевный кризис.
26 сентября на курорте Друскеники, куда она поехала одна, умерла его жена Нина Нелина. Ей было 43 года.
Надо было преодолеть «мертвую точку» и жить дальше. Несколько дней Ю. В. пролежал, отвернувшись лицом к стене. Потом пришел Гинзбург, насильно повернул и сказал: «Мордочкой похужел, но жить будешь».
Однажды мы говорили о шокирующей непредсказуемости поведения человека, переживающего подлинное горе, и Юра сказал неожиданное: «Через две недели после смерти Нины я с двумя бутылками водки поехал к незнакомой, женщине».
Тогда я, еще не пережившая безвозвратной потери близкого человека, была… ну, скажем, удивлена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Корейцы были быстры, резки, били хорошо и хлестко без обработки. В Англии они продолжали нагнетать атмосферу тайны. И они добились своего. Наша команда вышла на поле, объятая волнением и даже страхом перед неведомым. У Хусаинова, Сичинавы ничего не получалось от мандража. Остальные тоже играли скованно. Один Банишевский был молодцом. Публика болела за маленьких корейцев, одетых в нашу форму: красные футболки, белые трусы.
Наша команда играла очень плохо, хотя корейцы – еще хуже. Корейская загадка оказалась блефом. Нельзя, изолировав себя от всего мира, добиться результатов. Футбол – искусство коллективное, всемирное. Надо встречаться, узнавать, учиться у других.
16 июля
...
Автобусом в Эдинбург. Город изумительной красоты. Громадная скала в центре, на ней – замок Марии Стюарт. Шотландская стража в юбочках у ворот. Рыжеволосые коленки солдат.
Вдоль подножья скалы – сад и центральная улица Princesstreet. В саду стоят большие скамьи с табличками: «дар такого-то в память того-то». Память – скамейки в городском саду! Сиди и вспоминай. Это – недавнее изобретение.
Темные камни – из них сделан город. Шотландцы – народ, устроивший свою жизнь на скалах.
Я и Малюгин ехали с какой-то комсомольской группой. Они пели всю дорогу «Подмосковные вечера» и тысячу других песен.
Я помню рассказы Юры об этой поездке на чемпионат по футболу. Что там произошло с судьей Тофиком Бахрамовым, присудившим кому-то какой-то гол, – не поняла. Помню – Юра оправдывал Бахрамова.
А вот смешное – запечатлелось живо. Как сейчас вижу Юру, изображающего членов делегации. У него, кроме дара рисовальщика, был еще и незаурядный актерский дар. Трудно поверить, при его медлительности и серьезности, что он был блестящим комическим актером.
Он очень смешно показывал, как люди в больших кепках, вглядываясь через окно автобуса в проплывающие мимо витрины, сообщали громко: «Что-то я нэ выжу здэсь хороших товаров». Как по дороге назад из Эдинбурга они плясали в проходе, припевая «Будэм петь, будэм веселиться!» В Эдинбурге Юра оказался благодаря своему другу драматургу Л. Малюгину. Юра сидел и не спеша завтракал, когда в зал влетел Малюгин.
– Давай, быстро, автобус на Эдинбург сейчас уходит!
– Но…
– Да бросьте, обойдетесь без яичницы, быстрее!
Особенно мне запомнился рассказ о сталеваре, победившем в какой-то хитрой викторине и выигравшем поездку в Англию. Поездку попытались зажать начальники из Спорткомитета, но не на того напали! Свердловский сталевар пробил свои права и оказался в группе туристов. Он был несказанно счастлив! Рядом – А. Старостин, Л. Яшин, все звезды футбола.
В Гайд-Парке он кинул клич: «Сыграем! Лев – на ворота! Толян, будешь правым! Юра – вставай в центр!»
«Руководитель» группы был в ярости. «Прекрати немедленно!» – шипел он.
– Да здесь можно играть!
– А я запрещаю!
– Да пошел ты!
– Ты больше никуда никогда не поедешь!
– А я без тебя это знаю! Толян, пасуй, пас!
22 июля
...
Трагическая и сенсационная игра Корея – Италия.
Все были убеждены, что итальянцы разгромят корейцев. Во второй половине дня стало холодно, начал накрапывать дождь.
Корейские журналисты в ложе держались очень уверенно, улыбались. «Мы будем играть на выигрыш!»
Итальянцы слишком уж красивы для большого футбола. Маццола, Баризон, Факетти, Ривера – кинозвезды, а не футболисты. Они не приспособлены к жесткой игре.
Стадион поддерживает корейцев. Итальянцы размахивают флагами и кричат: «Форца Италиа!» Первые пять-шесть минут было, по меньшей мере, два момента для взятия ворот корейцев.
Корейцы приехали воевать, а итальянцы красоваться…
Итальянские журналисты, живущие в нашем отеле, представляющие 30 крупнейших газет, заставили Фаббри[113] приехать на пресс-конференцию, он приехал. Его помощник встречал журналистов, рассаживал, что-то говорил…
Вдруг один старик ударил кулаком по столу:
– Как вы смеете улыбаться, когда вся страна плачет?!
Фаббри стоял, скрестив руки. У него был вид Наполеона после Ватерлоо. Он отказался давать оценки отдельным игрокам, сказав, что должен сначала поговорить с каждым в отдельности, а они слишком подавлены. (Конференция происходила наутро после игры.)
– Никто не убит так, как я.
У него контракт еще на 4 года с итальянской Федерацией футбола – 15 000 лир в год. До 1970 года.
– Я сделаю полный отчет Федерации футбола, а там пусть они делают свои выводы.
Итак. Итальянская Федерация может получить голову Фаббри, но… за 60 000.
Фаббри больше всего обвиняли за отбор игроков. Он взял всю вину на себя. Итальянские газеты полны гнева.
После возвращения из Англии – снова рутина. Газетные очерки про Гидроуглемаш, о выставке «Интероргтехника-66»… Ссоры дома. Откуда-то взялась книга, написанная Эугеном Леблем и Душаном Покорным о процессе над Сланским.[114] Книга на немецком, изданная на Западе. Ю. В. переводит, конспектирует подробно рассказ о чудовищных издевательствах над бывшим партийным руководителем и его «подельщиками».
И вдруг, казалось бы, совершенно неожиданные записи из книги Корлисса Ламонта «Иллюзия бессмертия».
...
Джорж Сантаяна: «Подлинная мудрость состоит в отказе от собственных иллюзий, с тем, чтобы успешнее достигнуть осуществления своих идеалов».
ИОВ: «Если человек умрет, то будет ли он снова жить?»
Уильям Джемс: «Для огромного большинства людей белой расы религия означает, прежде всего, бессмертие – и, пожалуй, ничего больше. Бог есть создатель бессмертия».
«Если бы привилегия вечной жизни была предметом сбыта, она продавалась бы дороже всех товаров, когда-либо предлагавшихся человечеству». Эвери Грейтс
Бессмертие – выше чем Бог?
Христианство победило как религия, побеждающая смерть. Великий обман. То, что желалось.
Записи не случайны. Юрий Валентинович переживал глубочайший душевный кризис.
26 сентября на курорте Друскеники, куда она поехала одна, умерла его жена Нина Нелина. Ей было 43 года.
Надо было преодолеть «мертвую точку» и жить дальше. Несколько дней Ю. В. пролежал, отвернувшись лицом к стене. Потом пришел Гинзбург, насильно повернул и сказал: «Мордочкой похужел, но жить будешь».
Однажды мы говорили о шокирующей непредсказуемости поведения человека, переживающего подлинное горе, и Юра сказал неожиданное: «Через две недели после смерти Нины я с двумя бутылками водки поехал к незнакомой, женщине».
Тогда я, еще не пережившая безвозвратной потери близкого человека, была… ну, скажем, удивлена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105