Он открыл дверь.
– Приготовьтесь к переменам, Ваша светлость, – прошептал он.
Князь вошел в холл, и его шаги гулко отдались в пустом помещении. В огромном холле не было ни мебели, ни картин, ни гобеленов. Ковры тоже исчезли, оставив отпечаток на мраморных плитах.
Эдуар теперь понял, что подразумевал герцог Гролофф, говоря о том, что «в замке его ожидает сюрприз».
Поддерживаемый Вальтером, князь наконец добрался до зала для приема гостей.
Вальтер постучал. Тихий голос княгини разрешил войти. Так как оба мужчины не могли одновременно войти в одну створку двери, Вальтер стушевался, пропустив вперед Эдуара. Когда князь увидел огромную, совершенно пустую залу, хотя он и был готов к этому, он тем не менее ощутил страшный удар. В комнате в 150 квадратных метров не было ничего, кроме старых занавесок на окнах, кресла, садового стула и пустого перевернутого сундука, да еще двух больших фотографий на камине – Оттона и Сигизмонда.
Княгиня Гертруда сидела в кресле, Маргарет – на складном стульчике. Она читала вслух своей хозяйке, на сундуке, который служил столом, стояли чайник и чашка.
Узнав своего внука, Гертруда вскочила с кресла и бросилась к нему навстречу.
– Ах ты, скрытник! Почему ты мне ничего не сказал?
– Чтобы сделать тебе сюрприз!
Старая женщина обняла его и потерлась щекой о его грудь.
– Боже мой, вот ты и дома! А я тебя не предупредила о переменах.
– Слова тут бессильны. Эти стервятники забрали у тебя все!
– Они нам оставили наши кровати и наши вещи, да еще кресло – из уважения к моему возрасту; это достаточно великодушно со стороны судебных исполнителей.
Княгиня иронизировала без горечи, приняв свое разорение с неизменным достоинством, которое ничто не могло сломить.
Эдуар подошел к Маргарет и поцеловал ее в лоб.
– Я счастлив вас видеть снова, моя милая.
Ирландка покраснела, встала и осталась стоять, как маленькая девочка, получившая приз на эстраде.
– У меня для тебя есть и другие новости, мой дорогой мальчик, – сказала княгиня, – герцог и герцогиня уехали, сбежали как крысы с тонущего корабля. У экономки Гролофф оказалось имение на берегу озера Тун, и туда отправился мой экскамергер писать свои мемуары. Так как у меня нет больше средств, чтобы платить Вальтеру и Лоле, я им предложила сделать то же самое. Они собираются уехать через несколько дней в одну из итальянских деревушек. Моя дорогая Маргарет, действительно по-настоящему к нам привязанная и преданная, остается вместе с нами. Она намерена заняться кухней, а я приглашу приходящую прислугу, чтобы убирать постели и пылесосить эту пустынную казарму. Но у тебя очень изможденный вид, мой дорогой мальчик. Маргарет тебе поможет лечь в постель.
Мог бы ты подняться по лестнице в свою спальню или ты хочешь, чтобы я попросила Вальтера устроить тебе ложе в зале или же в библиотеке? Я должна тебя предупредить, что у нас конфисковали даже книги.
– Я смогу подняться, не беспокойся, ба Гертруда.
– Тем лучше. Вальтер тебе соорудит некое подобие мебели из досок нашего гаража, то же самое он сделал и для нас с Маргарет. Он мастер на все руки, и мне его будет очень недоставать!
Эдуар погладил свою густую бороду.
– Ба Гертруда, – заявил он, – я вас обеих никогда не брошу.
Он торжественно вытянул руку, как бы присягая:
– Слово князя!
* * *
Им отключили телефон через два дня, но он успел позвонить Банану в гараж:
– Скажи-ка, сынок, сколько у нас осталось машин? Араб быстро подсчитал.
– Было одиннадцать, – сказал он, – минус твоя машина и еще одна, на которую наложили секвестр, две машины полностью уничтожили подонки Мари-Шарлотт. Итого остается семь. А зачем тебе?
Князь принял решение:
– Вот что ты должен сделать, малыш: ты срочно продашь четыре машины похуже. Это значит, ты их должен сбыть с рук; никаких объявлений или переговоров с клиентами. Найди Ипполита Мюллера в Гувен-Сан-Сир, это свойский парень, он тебя видел несколько раз; ты ему скажешь, что у меня непредвиденные расходы и что я ему продаю самые лучшие из своих машин. Я думаю, он тебя не слишком надует. Мне нужны наличные. Когда ты получить деньги, попроси своих двух приятелей из футбольной команды поехать вместе с тобой в Швейцарию на уик-энд. Вы мне привезете три переднеприводные машины и деньги за остальные. Это возможно?
– Конечно! Конечно! Дуду! У тебя неприятности?
– Немножко. Только не оставляй свою сестренку одну в гараже.
– Естественно, не оставлю. А если Мюллер даст очень мало, позвонить тебе?
– Не нужно, его цена будет моей ценой. Но я рассчитываю на то, что ты выгодно провернешь это дельце. Если хочешь когда-нибудь иметь собственный счет в банке, нужно, чтобы ты знал свои права, Селим. Нас достаточно долго водили за нос всякие крысы, теперь наш черед!
* * *
Супруги Воланте уезжали как раз в тот день, когда был отключен телефон.
Эти два события придали дому совсем заброшенный вид, будто его отрезали от внешнего мира. Последние обитатели замка – Эдуар, Гертруда и Маргарет – были похожи скорее на пленников в какой-то странной, проигранной войне.
Вальтер и Лола рыдали не переставая, покидая замок навсегда. Они то и дело целовали руки княгине, Эдуару, благодарили тихую Маргарет, которая, как и они, безостановочно плакала.
Жизнь словно иссякла в опустевшем жилище, где одновременно с телефоном отключили телевизионную и радиосеть. Над замком, который никто не посещал, повисла гулкая тишина.
* * *
Княгиня Гертруда не обращала внимания на плачевную, страшную ситуацию, в которой она оказалась: ее беспокоило только здоровье внука. Так как у нее еще оставалось несколько купюр по сто франков от продажи – за бесценок – диадемы, она на них накупила продуктов самого высокого качества для больного. Княгиня питалась хлебом, смоченным в молоке, и запрещала Маргарет налегать на мучное и жареную картошку, считая эту пищу вредной не только для здоровья, но и для фигуры.
Эдуар проводил в постели большую часть времени. Он с трудом заставлял себя проделывать некоторые физические упражнения для поднятия тонуса: на самом деле, эти две пули, выпущенные в него безумцем, заметно подорвали его здоровье. Движения его утомляли; разговоры причиняли ему нестерпимую боль; жизнь для него была относительно сносной и терпимой, только когда он находился в горизонтальном положении и лишь в удобной позе.
Иногда ночью он спрашивал себя, а не поселилась ли уже в нем смерть, день за днем подтачивающая его здоровье и приближающая последний час? Искромсанное, искалеченное тело ощущало близкий конец. Он сравнил свое состояние с острой формой туберкулеза, который в былые времена был неизлечим. Несчастные умирали постепенно от учащающегося с каждым днем кровохарканья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Приготовьтесь к переменам, Ваша светлость, – прошептал он.
Князь вошел в холл, и его шаги гулко отдались в пустом помещении. В огромном холле не было ни мебели, ни картин, ни гобеленов. Ковры тоже исчезли, оставив отпечаток на мраморных плитах.
Эдуар теперь понял, что подразумевал герцог Гролофф, говоря о том, что «в замке его ожидает сюрприз».
Поддерживаемый Вальтером, князь наконец добрался до зала для приема гостей.
Вальтер постучал. Тихий голос княгини разрешил войти. Так как оба мужчины не могли одновременно войти в одну створку двери, Вальтер стушевался, пропустив вперед Эдуара. Когда князь увидел огромную, совершенно пустую залу, хотя он и был готов к этому, он тем не менее ощутил страшный удар. В комнате в 150 квадратных метров не было ничего, кроме старых занавесок на окнах, кресла, садового стула и пустого перевернутого сундука, да еще двух больших фотографий на камине – Оттона и Сигизмонда.
Княгиня Гертруда сидела в кресле, Маргарет – на складном стульчике. Она читала вслух своей хозяйке, на сундуке, который служил столом, стояли чайник и чашка.
Узнав своего внука, Гертруда вскочила с кресла и бросилась к нему навстречу.
– Ах ты, скрытник! Почему ты мне ничего не сказал?
– Чтобы сделать тебе сюрприз!
Старая женщина обняла его и потерлась щекой о его грудь.
– Боже мой, вот ты и дома! А я тебя не предупредила о переменах.
– Слова тут бессильны. Эти стервятники забрали у тебя все!
– Они нам оставили наши кровати и наши вещи, да еще кресло – из уважения к моему возрасту; это достаточно великодушно со стороны судебных исполнителей.
Княгиня иронизировала без горечи, приняв свое разорение с неизменным достоинством, которое ничто не могло сломить.
Эдуар подошел к Маргарет и поцеловал ее в лоб.
– Я счастлив вас видеть снова, моя милая.
Ирландка покраснела, встала и осталась стоять, как маленькая девочка, получившая приз на эстраде.
– У меня для тебя есть и другие новости, мой дорогой мальчик, – сказала княгиня, – герцог и герцогиня уехали, сбежали как крысы с тонущего корабля. У экономки Гролофф оказалось имение на берегу озера Тун, и туда отправился мой экскамергер писать свои мемуары. Так как у меня нет больше средств, чтобы платить Вальтеру и Лоле, я им предложила сделать то же самое. Они собираются уехать через несколько дней в одну из итальянских деревушек. Моя дорогая Маргарет, действительно по-настоящему к нам привязанная и преданная, остается вместе с нами. Она намерена заняться кухней, а я приглашу приходящую прислугу, чтобы убирать постели и пылесосить эту пустынную казарму. Но у тебя очень изможденный вид, мой дорогой мальчик. Маргарет тебе поможет лечь в постель.
Мог бы ты подняться по лестнице в свою спальню или ты хочешь, чтобы я попросила Вальтера устроить тебе ложе в зале или же в библиотеке? Я должна тебя предупредить, что у нас конфисковали даже книги.
– Я смогу подняться, не беспокойся, ба Гертруда.
– Тем лучше. Вальтер тебе соорудит некое подобие мебели из досок нашего гаража, то же самое он сделал и для нас с Маргарет. Он мастер на все руки, и мне его будет очень недоставать!
Эдуар погладил свою густую бороду.
– Ба Гертруда, – заявил он, – я вас обеих никогда не брошу.
Он торжественно вытянул руку, как бы присягая:
– Слово князя!
* * *
Им отключили телефон через два дня, но он успел позвонить Банану в гараж:
– Скажи-ка, сынок, сколько у нас осталось машин? Араб быстро подсчитал.
– Было одиннадцать, – сказал он, – минус твоя машина и еще одна, на которую наложили секвестр, две машины полностью уничтожили подонки Мари-Шарлотт. Итого остается семь. А зачем тебе?
Князь принял решение:
– Вот что ты должен сделать, малыш: ты срочно продашь четыре машины похуже. Это значит, ты их должен сбыть с рук; никаких объявлений или переговоров с клиентами. Найди Ипполита Мюллера в Гувен-Сан-Сир, это свойский парень, он тебя видел несколько раз; ты ему скажешь, что у меня непредвиденные расходы и что я ему продаю самые лучшие из своих машин. Я думаю, он тебя не слишком надует. Мне нужны наличные. Когда ты получить деньги, попроси своих двух приятелей из футбольной команды поехать вместе с тобой в Швейцарию на уик-энд. Вы мне привезете три переднеприводные машины и деньги за остальные. Это возможно?
– Конечно! Конечно! Дуду! У тебя неприятности?
– Немножко. Только не оставляй свою сестренку одну в гараже.
– Естественно, не оставлю. А если Мюллер даст очень мало, позвонить тебе?
– Не нужно, его цена будет моей ценой. Но я рассчитываю на то, что ты выгодно провернешь это дельце. Если хочешь когда-нибудь иметь собственный счет в банке, нужно, чтобы ты знал свои права, Селим. Нас достаточно долго водили за нос всякие крысы, теперь наш черед!
* * *
Супруги Воланте уезжали как раз в тот день, когда был отключен телефон.
Эти два события придали дому совсем заброшенный вид, будто его отрезали от внешнего мира. Последние обитатели замка – Эдуар, Гертруда и Маргарет – были похожи скорее на пленников в какой-то странной, проигранной войне.
Вальтер и Лола рыдали не переставая, покидая замок навсегда. Они то и дело целовали руки княгине, Эдуару, благодарили тихую Маргарет, которая, как и они, безостановочно плакала.
Жизнь словно иссякла в опустевшем жилище, где одновременно с телефоном отключили телевизионную и радиосеть. Над замком, который никто не посещал, повисла гулкая тишина.
* * *
Княгиня Гертруда не обращала внимания на плачевную, страшную ситуацию, в которой она оказалась: ее беспокоило только здоровье внука. Так как у нее еще оставалось несколько купюр по сто франков от продажи – за бесценок – диадемы, она на них накупила продуктов самого высокого качества для больного. Княгиня питалась хлебом, смоченным в молоке, и запрещала Маргарет налегать на мучное и жареную картошку, считая эту пищу вредной не только для здоровья, но и для фигуры.
Эдуар проводил в постели большую часть времени. Он с трудом заставлял себя проделывать некоторые физические упражнения для поднятия тонуса: на самом деле, эти две пули, выпущенные в него безумцем, заметно подорвали его здоровье. Движения его утомляли; разговоры причиняли ему нестерпимую боль; жизнь для него была относительно сносной и терпимой, только когда он находился в горизонтальном положении и лишь в удобной позе.
Иногда ночью он спрашивал себя, а не поселилась ли уже в нем смерть, день за днем подтачивающая его здоровье и приближающая последний час? Искромсанное, искалеченное тело ощущало близкий конец. Он сравнил свое состояние с острой формой туберкулеза, который в былые времена был неизлечим. Несчастные умирали постепенно от учащающегося с каждым днем кровохарканья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97