18 января 1883 г. представление было рассмотрено в Совете Главного управления, который "пришел к заключению, что настоящий очерк не есть простая сатира <…> а переходящая всякое приличие карикатура, не ирония, а нахальное издевательство, неистовое глумление над правительством в деле преследования политических преступников, что не может быть дозволено в печати, а потому признал необходимым подвергнуть журнал "Отеч. зап." какому-либо административному взысканию". Несмотря на заступничество двух членов Совета (В. М. Лазаревского и Н. А. Ратынского), журналу было объявлено второе предостережение, по существу, решившее его судьбу. В мотивировке предостережения "Современная идиллия" не была упомянута – указывалась статья Н. Я. Николадзе "Луи Блан и Гамбетта" [128]. Но, как писал Салтыков в эти дни А. Л. Боровиковскому (31 января 1883 г.), на Николадзе власти ссылались «только для прилику», «главная же цель» была «Злополучный пискарь…».
Знали об этом и в обществе, где даже распространялись слухи об административной ссылке самого писателя: "Салтыкову предложено было выехать в Вятку за "Пискаря", но его оставили лишь по причине болезни", – утверждал причастный к "Священной дружине" темный делец К. А. Бороздин [129]. «Предложения» такого Салтыков не получал, но «слухами», дошедшими до него, был весьма обеспокоен (см. его письма).
На фоне министерской чехарды, политической суеты, охватившей правящие сферы (это отражено в XXII главе "Современной идиллии"), в послепервомартовской России развертывалась трагическая история гибели "Народной воли".
Центром глав, опубликованных в январском номере "Отеч. зап.", является "замечательное политическое дело", зрителями которого становятся путешествующие герои. Фактическую основу этому эпизоду дали крупные политические процессы 70-80-х годов: "50-ти" (февраль – март 1877), "193-х" (октябрь 1877 – январь 1878), "20-ти" (февраль 1882). О подробностях судов над революционерами-народовольцами и участниками "хождения в народ" Салтыков, вероятно, знал не только из газетных отчетов, но и от выступавшего защитником на процессах 50-ти и 193-х А. Л. Боровиковского, с которым его связывали приятельские отношения.
Салтыков осторожно, но точно воспроизвел некоторые детали этих расправ, известные современникам: дело 193-х, как и процесс 50-ти, представило "особый вид дознаний, производимых не о преступлении, а на предмет отыскания признаков государственного преступления", причем "поводом к привлечению в качестве обвиняемого" являлись "без всякого фактического подтверждения <…> внушающий подозрение образ жизни" или "вредный образ мыслей" [130], процесс 193-х тянулся около четырех лет, арестованные томились в одиночных камерах и к концу следствия было 93 случая самоубийств, умопомешательств, смерти, трое обвиняемых умерли во время суда [131]. Процесс 20-ти характеризовался «нарушением форм судопроизводства на каждом шагу» со стороны председательствующего сенатора П. А. Дейера [132], в деле 50-ти «судьи <…> принимали невольно характер стороны в процессе, не могущей относиться хладнокровно к развертывающейся пред нею судебной драме», так как "назначались <…> из наиболее «преданных» сенаторов, а «прокурорский надзор» вела «среда „волкодавов“, которые делали себе карьеру в то время», – свидетельствовал беспристрастный А. Ф. Кони [133].
В "Злополучном пискаре" Салтыков высмеял царское "правосудие" и, вместе с тем, в очередной раз заклеймил реакционную печать в ее усилиях активизировать борьбу правительства с "неблагонадежными элементами". Сатирический образ "лягушки-доносчицы", которая "квакает толково и даже литературно", причем, как сразу определил цензор Лебедев, – "словами московских публицистов" [134], должен быть соотнесен с редактором «Моск. вед.». Образ этот подсказан самими катковскими изданиями: нигилизм – «лягушка, хвалившаяся раздуться с вола», которая «давно уже лопнула» [135]; революционеры – «ядовитые жабы, противно надувающиеся, чтоб их приняли за сильного, полезного рабочего вола» [136]; «петербургские» писатели – «литературные человеки, надувающиеся перед публикой <…> как Крыловская лягушка» [137]. Салтыков переадресовывает эту сатирическую характеристику самому Каткову, пародируя в речи лягушки тематику и стиль его передовиц.
Возвращалось восвояси целое стадо «сведущих людей». И те, которые успели сказать «веское слово», и те, которые пришли, понюхали и ушли. – О «сведущих людях» см. в «Письмах к тетеньке» (письмо «третье» и «пятое» и прим. к ним в т. 14 наст. изд.). «Пришли, понюхали и пошли прочь» – реплика городничего из гоголевского «Ревизора» (д. I, явл. 1), точно определяет характер созыва «сведущих людей». Министр внутренних дел Игнатьев намеревался «отнюдь не давать сведущим людям какого-либо не свойственного им значения» (П. А. Зайончковский. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х годов, стр. 487–489).
…разделились на два враждебных лагеря <…> партия статского советника Долбни торжествует на всех пунктах… – Характеризуя состояние русского общества в тот момент, когда курс политической реакции был прокламирован Манифестом 29 апреля 1881 г. об укреплении самодержавия, хорошо осведомленная современница свидетельствовала: «Сейчас Россия разделилась на два лагеря, где более вражды, нежели у турок с русскими» («Дневник А. В. Богданович. Три последних самодержца». М.-Л., 1924, стр. 60 – запись от 8 мая 1881 г.).
…народился злой антихрист… – Цитируется «Стих о Антихристе» из сборника: «Русские народные песни, собранные Петром Киреевским», ч. I. Русские народные стихи. М., 1848, стр. 75. Салтыков использовал этот текст еще в «Губернских очерках» («Общая картина»). См. т. 2 наст. изд., стр. 113.
…в <…> «Уставе» <…> был усмотрен московскими охотнорядцами злонамеренный якобинский яд. – «Охотный ряд» (торговые ряды в Москве), «охотнорядцы» – обозначение темной и верноподданной «улицы», «толпы», в сатире Салтыкова. Лавочники-мясники и другие торговцы московского Охотного ряда с 60-х годов постоянно участвовали в кулачных расправах с революционной молодежью. Выдавая охотнорядцев за «народ», их «патриотические чувства» восхваляли «Моск. вед.» (см., напр., Э 87 от 4 апреля 1878 г.).
Под влиянием вожаков революционной партии, свившей-де гнездо на Литейной. – Намек на редакцию «Отеч. зап.», помещавшуюся на Литейном проспекте. Через год с небольшим «Отеч. зап.» были закрыты правительством с мотивировкой, весьма близкой к взгляду на этот журнал, руководимый Салтыковым, как на «гнездо» «революционных партий».
…в клубе Взволнованных Лоботрясов. – См. стр. 351, а также т. 14 наст. изд., стр. 666–676 и след.
…уж и нас, адвокатов, в неблагонамеренности заподозрели <…> об нас, судьях, только и слов, что мы основы трясем, – соболезнует «несменяемый»… – Судебные уставы 1864 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130