Я схвачусь за трос и съеду по
нему вниз - примерно на семь метров. Там я вобью три скобы - на двух мы
сможем стоять и за одну держаться. Потом я встану на скобу, расстегну
карабины, вы втащите трос наверх и повторите мой спуск. Потом
расстегиваете карабины, стаскиваете трос вниз и отдаете мне. Все
повторяется, пока не достигнем земли.
- Но передавать друг другу трос, стоя на скобе без всякой
страховки...
- А у вас есть конструктивная альтернатива?
"Сто метров максимум, - убеждала себя Эмили, - лифт преодолевает это
расстояние за десять секунд."
- Ну хорошо... А у нас хватит скоб?
- Должно, - Роберт не был в этом уверен, равно как и в расстоянии до
земли, - кстати, давайте мне ваши и возьмите взамен пленку.
Начался спуск вдоль ствола. Не только Эмили, но и Роберт обмирали от
страха, когда приходилось передавать друг другу и крепить трос, буквально
балансируя над бездной на узкой ступеньке скобы. Но было обстоятельство,
еще более беспокоившее пилота. Чем ниже они спускались, тем легче скобы
входили в дерево. А то, что легко входит, может и легко выйти, точнее,
вырваться под тяжестью человека в скафандре. И даже обратная насечка на
заостренных концах скобы казалась все менее надежной, по мере того как
кора становилась все более толстой, рыхлой и влажной - дерево на этой
высоте было ничем иным как гигантским насосом, перегонявшим тонны воды
наверх, к циклопической кроне. Прежде, чем вбить скобу, периодически
приходилось сдирать ножом с коры мокрые губки лишайников. К тому же скоб
оставалось все меньше, а земли по-прежнему не было видно.
Роберт никак не мог выбрать место для сорок первой скобы. Слегка
покачиваясь на сдвоенном тросе, он пытался отыскать наиболее твердый и
сухой участок коры. Он уже пробовал дважды вбивать скобу, но после первых
же ударов вытаскивал ее обратно с помощью ножа. Роберт уже примерился к
третьему месту, когда вдруг почувствовал неожиданный рывок. Он опустился
не более чем на полсантиметра, но это могло означать только одно: там,
наверху, скобу выворачивает из дерева.
- Эмили, осторожно! - крикнул пилот и принялся молотить кувалдой. В
тот же миг он испытал внезапное чувство невесомости, знакомое всякому, кто
когда-либо путешествовал в космосе или падал в пропасть. В последний
момент Роберт успел повиснуть на полузабитой скобе. В свете фонарика
блеснул, сворачиваясь, трос, вырванная сверху скоба ударила по шлему.
Пилот скорее почувствовал, чем увидел, как за его спиной пролетело тело
Эмили. Должно быть, ей удалось ухватиться за трос, потому что его резко
дернуло вниз, и один конец скобы вырвало наружу. Но в следующий момент
натяжение вновь исчезло - видимо, девушка опять сорвалась. Роберт
машинально порадовался, что не слышит ее крика.
"Какая чушь приходит в голову, - подумал он. - Однако, что же
делать?" Он висел на руках, цепляясь за полувырванную скобу, потерявший
кувалду, с бесполезным тросом на поясе, и ноги его тщетно пытались
нащупать на стволе какую-нибудь опору. Роберт слышал, как колотится его
сердце, и чувствовал, как покрывается потом, несмотря на терморегуляцию
скафандра. "В экстремальных ситуациях силы человека увеличиваются, -
вспомнил он. - В обычной жизни я бы не провисел так и минуты."
Он провисел четыре минуты двадцать шесть секунд, в полной
беспомощности глядя, как медленно скользят по металлу его пальцы. Потом
руки сорвались со скобы, и он полетел вниз.
20
Он еще успел подумать в полете о том, что падение в пропасть все-таки
отличается от космической невесомости, хотя, с точки зрения физики это
одно и то же, что самое отвратительное при падении в пропасть - это полная
беспомощность, что он никогда не понимал людей, находящих удовольствие в
прыжках со скалы в воду, и что он летит уже слишком долго. Потом был удар,
неожиданный и показавшийся от этого еще более сильным, и наступила полная
тьма.
Но Роберт не потерял сознания. Он сразу осознал, что лежит на земле
вниз лицом, и это очень неудобно из-за ранца на груди, что серьезных
повреждений, по-видимому, нет, а причиной полного мрака является скорее
всего разбившийся фонарик. Пролежав так с полминуты, он уперся обеими
руками в землю, показавшуюся мягкой и какой-то скользкой, и сел. Тут он
понял, что его шлем заляпан грязью, и протер перчаткой лицевую пластину.
Тьма не была абсолютной. Мертвенный, призрачный свет исходил от
спутанных бород мхов и лишайников, покрывавших гигантские стволы, от
гроздьев круглых бледных грибов, похожих на кладки паучьих яиц, от
каких-то гнилушек, разбросанных повсюду. Прошло не менее двух минут,
прежде чем глаза Роберта привыкли к этому тусклому свету, и он смог более
внимательно разглядеть, куда попал.
Дно зеленого океана, древнее кладбище непогребенных, безжизненный и
безмолвный мир, чей вечный сумрак не могло разогнать холодное
люминесцентное свечение тления... Казалось, здесь нет места ни для какой
жизни, кроме лишайников, плесени и гнилостных бактерий. Гигантские стволы
деревьев, достигавшие здесь, у подножия, тридцати метров в диаметре, никак
не ассоциировались с жизнью и походили скорее на мертвые скалы или
циклопические колонны чудовищного храма, воздвигнутого нелюдями в честь
темных сил. Почва представляла собой смесь грязи, мха и липкой слизи. В
отдалении виднелась какая-то темная груда. Роберт понял, что это, и его
замутило. Пожалуй, никогда прежде он не оказывался в столь мрачном и
безнадежном месте.
И в этот момент на плечо его опустилась чья-то рука.
Роберт едва не вскрикнул и только тут подумал об Эмили.
Действительно, это была она. Эмили стояла на коленях в перепачканном
грязью и слизью скафандре, тоже еще не вполне оправившаяся после падения.
Слабый свет пробивался сквозь грязь в верхней части ее шлема. Фонарик
работал! Роберт поспешно отчистил его.
- Добро пожаловать на первый этаж [у американцев первый этаж
называется ground floor, т.е., дословно, "земляной этаж"], - сказал он.
Эмили подняла руку к защелке шлема. Но, едва шлем открылся, лицо
наследницы Клайренсов исказила брезгливая гримаса. Воздух страны вечного
мрака был затхлым и сырым, к тому же к нему примешивалась омерзительная
вонь. Эмили поспешно закрыла шлем.
- Не хотите беседовать - не надо, - согласился Роберт, - но мне нужна
ваша помощь. Снимите ранец и светите на него. Нам надо заново осмотреть
наше имущество.
Осмотр показал, что потери невелики:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
нему вниз - примерно на семь метров. Там я вобью три скобы - на двух мы
сможем стоять и за одну держаться. Потом я встану на скобу, расстегну
карабины, вы втащите трос наверх и повторите мой спуск. Потом
расстегиваете карабины, стаскиваете трос вниз и отдаете мне. Все
повторяется, пока не достигнем земли.
- Но передавать друг другу трос, стоя на скобе без всякой
страховки...
- А у вас есть конструктивная альтернатива?
"Сто метров максимум, - убеждала себя Эмили, - лифт преодолевает это
расстояние за десять секунд."
- Ну хорошо... А у нас хватит скоб?
- Должно, - Роберт не был в этом уверен, равно как и в расстоянии до
земли, - кстати, давайте мне ваши и возьмите взамен пленку.
Начался спуск вдоль ствола. Не только Эмили, но и Роберт обмирали от
страха, когда приходилось передавать друг другу и крепить трос, буквально
балансируя над бездной на узкой ступеньке скобы. Но было обстоятельство,
еще более беспокоившее пилота. Чем ниже они спускались, тем легче скобы
входили в дерево. А то, что легко входит, может и легко выйти, точнее,
вырваться под тяжестью человека в скафандре. И даже обратная насечка на
заостренных концах скобы казалась все менее надежной, по мере того как
кора становилась все более толстой, рыхлой и влажной - дерево на этой
высоте было ничем иным как гигантским насосом, перегонявшим тонны воды
наверх, к циклопической кроне. Прежде, чем вбить скобу, периодически
приходилось сдирать ножом с коры мокрые губки лишайников. К тому же скоб
оставалось все меньше, а земли по-прежнему не было видно.
Роберт никак не мог выбрать место для сорок первой скобы. Слегка
покачиваясь на сдвоенном тросе, он пытался отыскать наиболее твердый и
сухой участок коры. Он уже пробовал дважды вбивать скобу, но после первых
же ударов вытаскивал ее обратно с помощью ножа. Роберт уже примерился к
третьему месту, когда вдруг почувствовал неожиданный рывок. Он опустился
не более чем на полсантиметра, но это могло означать только одно: там,
наверху, скобу выворачивает из дерева.
- Эмили, осторожно! - крикнул пилот и принялся молотить кувалдой. В
тот же миг он испытал внезапное чувство невесомости, знакомое всякому, кто
когда-либо путешествовал в космосе или падал в пропасть. В последний
момент Роберт успел повиснуть на полузабитой скобе. В свете фонарика
блеснул, сворачиваясь, трос, вырванная сверху скоба ударила по шлему.
Пилот скорее почувствовал, чем увидел, как за его спиной пролетело тело
Эмили. Должно быть, ей удалось ухватиться за трос, потому что его резко
дернуло вниз, и один конец скобы вырвало наружу. Но в следующий момент
натяжение вновь исчезло - видимо, девушка опять сорвалась. Роберт
машинально порадовался, что не слышит ее крика.
"Какая чушь приходит в голову, - подумал он. - Однако, что же
делать?" Он висел на руках, цепляясь за полувырванную скобу, потерявший
кувалду, с бесполезным тросом на поясе, и ноги его тщетно пытались
нащупать на стволе какую-нибудь опору. Роберт слышал, как колотится его
сердце, и чувствовал, как покрывается потом, несмотря на терморегуляцию
скафандра. "В экстремальных ситуациях силы человека увеличиваются, -
вспомнил он. - В обычной жизни я бы не провисел так и минуты."
Он провисел четыре минуты двадцать шесть секунд, в полной
беспомощности глядя, как медленно скользят по металлу его пальцы. Потом
руки сорвались со скобы, и он полетел вниз.
20
Он еще успел подумать в полете о том, что падение в пропасть все-таки
отличается от космической невесомости, хотя, с точки зрения физики это
одно и то же, что самое отвратительное при падении в пропасть - это полная
беспомощность, что он никогда не понимал людей, находящих удовольствие в
прыжках со скалы в воду, и что он летит уже слишком долго. Потом был удар,
неожиданный и показавшийся от этого еще более сильным, и наступила полная
тьма.
Но Роберт не потерял сознания. Он сразу осознал, что лежит на земле
вниз лицом, и это очень неудобно из-за ранца на груди, что серьезных
повреждений, по-видимому, нет, а причиной полного мрака является скорее
всего разбившийся фонарик. Пролежав так с полминуты, он уперся обеими
руками в землю, показавшуюся мягкой и какой-то скользкой, и сел. Тут он
понял, что его шлем заляпан грязью, и протер перчаткой лицевую пластину.
Тьма не была абсолютной. Мертвенный, призрачный свет исходил от
спутанных бород мхов и лишайников, покрывавших гигантские стволы, от
гроздьев круглых бледных грибов, похожих на кладки паучьих яиц, от
каких-то гнилушек, разбросанных повсюду. Прошло не менее двух минут,
прежде чем глаза Роберта привыкли к этому тусклому свету, и он смог более
внимательно разглядеть, куда попал.
Дно зеленого океана, древнее кладбище непогребенных, безжизненный и
безмолвный мир, чей вечный сумрак не могло разогнать холодное
люминесцентное свечение тления... Казалось, здесь нет места ни для какой
жизни, кроме лишайников, плесени и гнилостных бактерий. Гигантские стволы
деревьев, достигавшие здесь, у подножия, тридцати метров в диаметре, никак
не ассоциировались с жизнью и походили скорее на мертвые скалы или
циклопические колонны чудовищного храма, воздвигнутого нелюдями в честь
темных сил. Почва представляла собой смесь грязи, мха и липкой слизи. В
отдалении виднелась какая-то темная груда. Роберт понял, что это, и его
замутило. Пожалуй, никогда прежде он не оказывался в столь мрачном и
безнадежном месте.
И в этот момент на плечо его опустилась чья-то рука.
Роберт едва не вскрикнул и только тут подумал об Эмили.
Действительно, это была она. Эмили стояла на коленях в перепачканном
грязью и слизью скафандре, тоже еще не вполне оправившаяся после падения.
Слабый свет пробивался сквозь грязь в верхней части ее шлема. Фонарик
работал! Роберт поспешно отчистил его.
- Добро пожаловать на первый этаж [у американцев первый этаж
называется ground floor, т.е., дословно, "земляной этаж"], - сказал он.
Эмили подняла руку к защелке шлема. Но, едва шлем открылся, лицо
наследницы Клайренсов исказила брезгливая гримаса. Воздух страны вечного
мрака был затхлым и сырым, к тому же к нему примешивалась омерзительная
вонь. Эмили поспешно закрыла шлем.
- Не хотите беседовать - не надо, - согласился Роберт, - но мне нужна
ваша помощь. Снимите ранец и светите на него. Нам надо заново осмотреть
наше имущество.
Осмотр показал, что потери невелики:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107