Но, я думаю, до этого уж не дойдет. Что бы там они ни
натворили, они все же ученые, а не уголовники какие.
Она робко - тревожно взглянула на него, точно стесняясь своих
собственных тревог.
- А ты думаешь, они не сделают чего-нибудь... более решительного,
чтобы защититься?
- Это чего, например?
Голос ее дрогнул, снизился почти до шепота.
- Например... что-нибудь с тобой?
Между бровей ее появилась маленькая морщинка. (складка).
Он рассмеялся.
- Да что ж они, по-твоему, бандиты? Ты говоришь, точно в какой-то
телепостановке...
Она вздохнула.
- Ладно; я знаю, что лишнее себе надумываю. А когда ты собираешься к
этому Готтбауму?
- Он пригласил меня на завтра. В субботу.
- На завтра?.. Она подалась назад; тревога на ее лице сменилась
досадой. - Джим, но ты...
- Я помню, помню... Шторы. Извини, Шерон, но тут дело поважнее штор.
Правда. - Он смотрел на нее в надежде, что до спора не дойдет, и сейчас
она скажет, что все понимает.
Наконец она пожала плечами; лицо ее приняло обычное выражение.
- Ну, что тебе сказать? (Ты мне все это объяснишь) Вспомни об этом,
если я однажды поломаю твои планы. Если меня, например, поставят дежурить
на выходных. - Она ткнула в него пальцем. - Хорошо?
- Хорошо. Обещаю.
Она поднялась и протянула руку.
- И все равно ты должен со мной помириться (поднять мне настроение;
возместить...).
Он позволил стащить себя с дивана.
- И как же с тобой мириться?
Она склонила голову.
- Идем в спальню. Может, там мне придут в голову мысли повеселее.
ЭХО
Узкое шоссе извивалось между лесом и океаном: крутые склоны холмов
были зелены от сосен, волны разбивались, накатывались на скалы, и в тучах
брызг то тут, то там возникала радуга. Воздух пах морской солью и
сосновыми иглами. Сквозь гул двигателя и шуршание гравия под колесами
Бейли слышал как перекликаются птицы и сверчки стрекочут в траве.
Небо было голубым, солнечный свет - ярким и теплым. Все было так
замечательно, так убаюкивающе, что внушало безотчетное беспокойство.
Маленькую, темную каплю сомнения заронила в него Шерон. Когда он
уходил из дома утром, она сказала, тревожно глядя на него:
- Будь осторожнее. Не нравится мне почему-то этот Готтбаум.
Предрассудков у Бейли не было, - он малость поддразнил ее по поводу
"мрачных знамений судьбы", но все же не мог полностью выкинуть из головы
ее предостережение. На коротком прямом участке скоростного шоссе он
вытащил из портфеля микрокомп, связался с автоответчиком своего фона и
прошел к базе данных "общественность", "частные лица".
- Готтбаум, Лео, - он подиктовал по буквам. - Послужной список -
краткое описание личности.
На протяжении двух следующих миль микрокомп изложил полученные
данные. Большую часть послужного списка Бейли уже знал, а КОЛ содержало
кое-какие сюрпризы. Готтбаум, очевидно, котировался невысоко в 1980-х и
90-х, выказывал радикальные взгляды и вызывал коллег доказать его
неправоту. Он верил, что азиаты интеллигентнее белых, а белые посмышленее
черных, и заявлял, что берется это доказать. Он желал полного прекращения
правительственного контроля над научными исследованиями. Он пытался давить
на конгресс, чтобы был снят контроль с экспериментов с рекомбинантными
ДНК. Он защитил идею одностороннего ядерного разоружения, но был уверен,
что всякий, достигший восемнадцати, должен быть обучен обращению с обычным
оружием. Средства массовой информации брали у него интервью и приглашали
за различные "круглые столы" - пожалуй, больше для потехи многоуважаемой
публики но в конце концов он слишком уж обидел кого-то из спонсоров, и его
перестали приглашать.
Затем, уже в 21-м веке, он вдруг сделал резкий поворот в другую
сторону и превратился в сущего отшельника. Он пожаловался, что среди
средних американцев наблюдается явный упадок разума и амбиций, и сказал,
что ему отвратителен тот вид заботы, какого народ хочет от правительства.
В последней своей пресс-конференции он объявил, что остаток жизни намерен
посвятить чистой науке и ничего не желает более иметь с общественностью.
Вот что за господин пригласил Бейли нанести ему дружеский визит.
Дорога отвернула от океана и пошла через маленький заброшенный город;
окна заколочены, краска облупилась, палисадники заросли сорной травой по
пояс в высоту. Тридцать лет назад эта часть побережья кормилась за счет
туризма, но подъем цен на топливо и снижение рождаемости это прекратили.
Когда дорога вновь свернула к океану, Бейли уже подумывал, сможет ли
где-нибудь по пути поесть и заправить машину.
Наконец он подъехал к универсальному магазину - самостроенной
фанерной хибаре с двумя ржавыми бензонасосами снаружи. Эмблемы фирсы
"Тексас" выгорели до розового. Стародревний "додж" - фургон стоял
неподалеку, под деревьями - борта разрисованы сердцами, кинжалами и
молниями, задний бампер подвязан куском старого, посеревшего нейлонового
троса, на заднем стекле - наклейка, облохматившаяся по краям: Ван Хален
жив!
Бейли остановил машину и вошел в магазин. Заведение было битком
набито припасами: замороженная пища, мешки с рисом, автозапчасти,
снаряжение для пешего туризма на все сезоны, ящики с патронами. Старый
человек в черной майке с отодранными рукавами стоял у кассы, прислонясь к
стене, и курил сигарету. Толстое "пивное" брюхо, длинные, прямые, седые
волосы заброшены назад, за спину, лет - с виду - этак около семидесяти, на
лице - следы солнца, возраста и злоупотребления наркотиками.
Бейли взял две домодельных упаковки с закусками из фризера с
треснутой стеклянной дверцей и положил их на прилавок.
- А аккумуляторы у вас есть?
Человек у кассы кивнул, бросил сигарету и затоптал ее.
- Не шибко-то их спрашивают, но у нас есть.
Он нагнулся, порылся за прилавком, выволок ячейку и взвалил груз на
плечо, отказавшись от предложенной Бейли помощи.
- Я покамест в форме. - Он ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы.
Снаружи он положил ячейку наземь, открыл капот машины Бейли и вытащил
старую.
- Наши-то, здешние, до сих пор все больше на бензине ездят. - Он
поставил в гнездо новую ячейку, вскрыл пломбу федеральной инспекции и
подключил контакты к гнездам. - Я бы сам с этой электроникой шерудил,
только нам тут самим перезарядку не разрешают - мол, с правилами
безопасности не ознакомлены. Веришь, нет - приходится эти штуки в Сан-Хосе
посылать. - Он покачал головой. - Мы уж со стороны нефтяных компаний
всякого свинства насмотрелись, но эти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
натворили, они все же ученые, а не уголовники какие.
Она робко - тревожно взглянула на него, точно стесняясь своих
собственных тревог.
- А ты думаешь, они не сделают чего-нибудь... более решительного,
чтобы защититься?
- Это чего, например?
Голос ее дрогнул, снизился почти до шепота.
- Например... что-нибудь с тобой?
Между бровей ее появилась маленькая морщинка. (складка).
Он рассмеялся.
- Да что ж они, по-твоему, бандиты? Ты говоришь, точно в какой-то
телепостановке...
Она вздохнула.
- Ладно; я знаю, что лишнее себе надумываю. А когда ты собираешься к
этому Готтбауму?
- Он пригласил меня на завтра. В субботу.
- На завтра?.. Она подалась назад; тревога на ее лице сменилась
досадой. - Джим, но ты...
- Я помню, помню... Шторы. Извини, Шерон, но тут дело поважнее штор.
Правда. - Он смотрел на нее в надежде, что до спора не дойдет, и сейчас
она скажет, что все понимает.
Наконец она пожала плечами; лицо ее приняло обычное выражение.
- Ну, что тебе сказать? (Ты мне все это объяснишь) Вспомни об этом,
если я однажды поломаю твои планы. Если меня, например, поставят дежурить
на выходных. - Она ткнула в него пальцем. - Хорошо?
- Хорошо. Обещаю.
Она поднялась и протянула руку.
- И все равно ты должен со мной помириться (поднять мне настроение;
возместить...).
Он позволил стащить себя с дивана.
- И как же с тобой мириться?
Она склонила голову.
- Идем в спальню. Может, там мне придут в голову мысли повеселее.
ЭХО
Узкое шоссе извивалось между лесом и океаном: крутые склоны холмов
были зелены от сосен, волны разбивались, накатывались на скалы, и в тучах
брызг то тут, то там возникала радуга. Воздух пах морской солью и
сосновыми иглами. Сквозь гул двигателя и шуршание гравия под колесами
Бейли слышал как перекликаются птицы и сверчки стрекочут в траве.
Небо было голубым, солнечный свет - ярким и теплым. Все было так
замечательно, так убаюкивающе, что внушало безотчетное беспокойство.
Маленькую, темную каплю сомнения заронила в него Шерон. Когда он
уходил из дома утром, она сказала, тревожно глядя на него:
- Будь осторожнее. Не нравится мне почему-то этот Готтбаум.
Предрассудков у Бейли не было, - он малость поддразнил ее по поводу
"мрачных знамений судьбы", но все же не мог полностью выкинуть из головы
ее предостережение. На коротком прямом участке скоростного шоссе он
вытащил из портфеля микрокомп, связался с автоответчиком своего фона и
прошел к базе данных "общественность", "частные лица".
- Готтбаум, Лео, - он подиктовал по буквам. - Послужной список -
краткое описание личности.
На протяжении двух следующих миль микрокомп изложил полученные
данные. Большую часть послужного списка Бейли уже знал, а КОЛ содержало
кое-какие сюрпризы. Готтбаум, очевидно, котировался невысоко в 1980-х и
90-х, выказывал радикальные взгляды и вызывал коллег доказать его
неправоту. Он верил, что азиаты интеллигентнее белых, а белые посмышленее
черных, и заявлял, что берется это доказать. Он желал полного прекращения
правительственного контроля над научными исследованиями. Он пытался давить
на конгресс, чтобы был снят контроль с экспериментов с рекомбинантными
ДНК. Он защитил идею одностороннего ядерного разоружения, но был уверен,
что всякий, достигший восемнадцати, должен быть обучен обращению с обычным
оружием. Средства массовой информации брали у него интервью и приглашали
за различные "круглые столы" - пожалуй, больше для потехи многоуважаемой
публики но в конце концов он слишком уж обидел кого-то из спонсоров, и его
перестали приглашать.
Затем, уже в 21-м веке, он вдруг сделал резкий поворот в другую
сторону и превратился в сущего отшельника. Он пожаловался, что среди
средних американцев наблюдается явный упадок разума и амбиций, и сказал,
что ему отвратителен тот вид заботы, какого народ хочет от правительства.
В последней своей пресс-конференции он объявил, что остаток жизни намерен
посвятить чистой науке и ничего не желает более иметь с общественностью.
Вот что за господин пригласил Бейли нанести ему дружеский визит.
Дорога отвернула от океана и пошла через маленький заброшенный город;
окна заколочены, краска облупилась, палисадники заросли сорной травой по
пояс в высоту. Тридцать лет назад эта часть побережья кормилась за счет
туризма, но подъем цен на топливо и снижение рождаемости это прекратили.
Когда дорога вновь свернула к океану, Бейли уже подумывал, сможет ли
где-нибудь по пути поесть и заправить машину.
Наконец он подъехал к универсальному магазину - самостроенной
фанерной хибаре с двумя ржавыми бензонасосами снаружи. Эмблемы фирсы
"Тексас" выгорели до розового. Стародревний "додж" - фургон стоял
неподалеку, под деревьями - борта разрисованы сердцами, кинжалами и
молниями, задний бампер подвязан куском старого, посеревшего нейлонового
троса, на заднем стекле - наклейка, облохматившаяся по краям: Ван Хален
жив!
Бейли остановил машину и вошел в магазин. Заведение было битком
набито припасами: замороженная пища, мешки с рисом, автозапчасти,
снаряжение для пешего туризма на все сезоны, ящики с патронами. Старый
человек в черной майке с отодранными рукавами стоял у кассы, прислонясь к
стене, и курил сигарету. Толстое "пивное" брюхо, длинные, прямые, седые
волосы заброшены назад, за спину, лет - с виду - этак около семидесяти, на
лице - следы солнца, возраста и злоупотребления наркотиками.
Бейли взял две домодельных упаковки с закусками из фризера с
треснутой стеклянной дверцей и положил их на прилавок.
- А аккумуляторы у вас есть?
Человек у кассы кивнул, бросил сигарету и затоптал ее.
- Не шибко-то их спрашивают, но у нас есть.
Он нагнулся, порылся за прилавком, выволок ячейку и взвалил груз на
плечо, отказавшись от предложенной Бейли помощи.
- Я покамест в форме. - Он ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы.
Снаружи он положил ячейку наземь, открыл капот машины Бейли и вытащил
старую.
- Наши-то, здешние, до сих пор все больше на бензине ездят. - Он
поставил в гнездо новую ячейку, вскрыл пломбу федеральной инспекции и
подключил контакты к гнездам. - Я бы сам с этой электроникой шерудил,
только нам тут самим перезарядку не разрешают - мол, с правилами
безопасности не ознакомлены. Веришь, нет - приходится эти штуки в Сан-Хосе
посылать. - Он покачал головой. - Мы уж со стороны нефтяных компаний
всякого свинства насмотрелись, но эти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74