Перед лавками приказчики расчищали снег. Лян Юнь молчал. Когда настало время расставаться, он взял Зайца за руку.
— Ты уж извини меня...
— Да нет, что ты... Я, и когда умру, не забуду тебя. Я еще не встречал человека, который бы так заботился обо мне. Хороший ты парень, Лян Юнь!
Он понурился и медленно пошел прочь.
Лян Юнь, прислонившись к фонарному столбу, провожал взглядом, его маленькую пошатывающуюся фигурку. Перед глазами еще долго торчала надменная физиономия японского доктора: «Кули работает... Ваша не годится...»
Прошло несколько дней. Как-то во время работы на пристань прибежал Креветка.
— Лян Юнь, беги к нам! Заяц совсем плох...
Он сбросил, где стоял, свой тюк и побежал к храму Царя Драконов. Ветер поднимал колючий снег и бросал его в лицо. Запыхавшись, он вбежал в храм. Сквозь полуоткрытую дверь сюда намело порядочную горку снега.
— Заяц!.. — вскрикул он.
Ему никто не ответил. В полутьме на жертвенном столе лежала маленькая скорченная фигурка. Лян Юнь схватил Зайца за руку. Рука была уже холодная...
Заяц так и лежал, свернувшись клубком. На высохшем, желтом лице еще не успели высохнуть слезы. Глаза были полуоткрыты и как будто вопрошали: «За что такая судьба?..»
У Лян Юня щемило сердце. Ему хотелось кричать, хотелось бросить этот вопрос всем, всем!.. За что погиб Заяц? Почему?
Он поднял голову. В храме плясали снежинки. Полутемный зал выглядел пустым и заброшенным. Царь Драконов, которому кто-то недавно отбил половину лица, надменно смотрел на него одним, круглым, как шар, глазом.
Ветер дул без перерыва. Он поднимал с земли, крутил в воздухе снег. Во время приливов море с шумом било в берег. Застывшие брызги воды сделали стенку причала ледяной. На пристани скопилось много грузов. Подрядчик в теплой куртке на лисьем меху распоряжался в этот день всем лично. Он кричал на рабочих, поторапливал, требовал, чтобы разгрузка велась быстрее.
Цао с утра нездоровилось. Он ничего не мог есть и рассчитывал в этот день не выходить на пристань. Но подрядчик прошел по бараку и выгнал на работу всех. Вместе со всеми Цао спустился в трюм. Ему достался тюк весом около двухсот цзиней. Он с усилием взвалил его на плечи. Некоторое время приноравливался к тяжести, переступая с ноги на ногу, наконец, медленно двинулся к выходу. На палубе, держась за поручни, передохнул. Стал медленно спускаться по обледенелым сходням вниз. Грузчики перед началом работы соскребали с них лед, но мерз-лота проникла уже в самую древесину, и ступеньки превратились в ледяные доски. Море волновалось. Суда, стоявшие у причалов, раскачивались.
У Цао дрожали ноги. Он медленно ступал по сходням. Лян Юнь, двигавшийся следом, одной рукой поддерживал его. Старый грузчик благополучно добрался до пристани, поправил тюк на плече и так же медленно побрел к складу.
Сбросив там груз, он сразу же покрылся горячей испариной. Сильнее, кружилась голова. В голову поползли безрадостные мысли о неизбежной старости. Он постоял несколько минут с закрытыми глазами. В глазах плыли круги. Бьющиеся о берег волны начали внушать ему непреодолимый унос. Нужно было срочно оставить работу и сходить в харчевню съесть чашку горячего имбирного супа. Сильно пропотев, он, наверное, почувствовал бы себя лучше. Но едва
он сделал несколько шагов в сторону, как строгий оклик остановил его:
— Цао, ты куда?
С недовольным выражением лица к нему шел подрядчик.
— Заболел я. Хочу лекарства купить, — тихо пояснил Цао.
— Заболел? Вовремя, нечего сказать! Подумаешь, неженка! Тебя, наверно, не интересует, сколько у нас сейчас работы? Не разгрузим сегодня эти два судна — хозяева не заплатят нам ни гроша! Получишь тогда шиш.
— Я приму лекарство и сразу же вернусь.
— Баба ты, что ли? Давай живо за работу, а в обед сходишь, примешь свое чертово лекарство.
С тюком на плечах к ним подошел Лян Юнь. Прислушался к разговору и вступился за Цао.
— Ты, щенок, опять лезешь в чужие дела? Проваливай!
Лян Юнь вспыхнул. Он был готов сбросить на голову подрядчика свой тюк и применить один из тех приемов ушу, которым его обучил Фын. Цао делал ему отчаянные знаки. Он сдержался и ушел. Старик, вздохнув, побрел к пароходу.
На палубе Шан сказал ему:
— Ты болен? Посиди немного, отдохни.
Цао только покачал головой. В трюме он выбрал себе тюк поменьше, взвалил его на плечи. Уже из трюма он вышел с трудом. Ноги сильно дрожали. Лян Юнь с причала крикнул:
— Дядюшка Цао, как ты?
Все с тревогой наблюдали за ним. Он вытер грязным полотенцем лицо и ступил на сходни. Под его ногами одна за другой перекатывались волны. От их беспрерывного движения кружилась голова. Он сделал несколько неуверенных шагов и остановился. Сердце будто подскочило вверх, к самому горлу. Во рту возник отвратительный приторный привкус. Он хотел откашляться и выплюнул струю алой крови. Его тело мгновенно обмякло. В следующую секунду
груз и человек, опережая один другого, рухнули вниз и скрылись под водой.
Все вскрикнули. Фын, молниеносно скинув телогрейку, бросился в воду. На место происшествия спешили лодочники, торопливо подталкивая шестами лодки. Люди, вытянув шеи, вглядывались в волны. Вот на поверхности показалась голова Фына. Затем он снова нырнул. В следующий раз он показался на поверхности уже вместе с Цао. С ближайшей лодки торопливо и неловко вытянули обоих на борт. Лицо Цао посинело, губы стали фиолетовыми. Глаза были плотно прикрыты веками. Он еще дышал. Двое рабочих осторожно перенесли его на берег. Грузчики столпились вокруг. Раздавались возмущенные крики. Лян Юнь накинул на Фына телогрейку. Фын сбросил ее с плеч.
— Скорей, скорей его в больницу! — крикнул он.
— Откачаем сначала...
— Лучше сразу в больницу. Несите.
— А деньги? Как с деньгами?
— Ищите подрядчика,
— Подрядчик! Где подрядчик?!
— Под-ряд-чи-ка!.. Торопливо подбежал подрядчик. Однако его интересовал вовсе не Цао.
— А груз, лао Фын? Груз почему не вытащил?
Фын скрипнул зубами. — Мы тут хоть все подыхай, а про груз ты не забудешь!
— Это меня не касается. За пропажу груза отвечаете вы. Давай вытаскивай поскорей!
Фын дышал, как кузнечные мехи, но все еще одерживался.
— Хорошо, отправь Цао в больницу, а я выловлю груз.
Подрядчик, прищурив глаза, взглянул на Цао и усмехнулся.
— К чему такие нежности? Откачать, пусть выпьет шаосинского вина, пропотеет — и все будет в порядке. Слушай, Фын, не теряй времени, ныряй!
Фын вне себя от ярости стал засучивать рукава. Шан остановил его.
— Кто согласится потрудиться доставить дядюшку Цао в больницу? Деньги сейчас будут!
Несколько человек подняли Цао и понесли. Шан повернулся. Его острые глаза впились в лицо подрядчика. Он заговорил негромко, но веско:
— Ты не думай, что жизнь бедняка ничего не стоит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Ты уж извини меня...
— Да нет, что ты... Я, и когда умру, не забуду тебя. Я еще не встречал человека, который бы так заботился обо мне. Хороший ты парень, Лян Юнь!
Он понурился и медленно пошел прочь.
Лян Юнь, прислонившись к фонарному столбу, провожал взглядом, его маленькую пошатывающуюся фигурку. Перед глазами еще долго торчала надменная физиономия японского доктора: «Кули работает... Ваша не годится...»
Прошло несколько дней. Как-то во время работы на пристань прибежал Креветка.
— Лян Юнь, беги к нам! Заяц совсем плох...
Он сбросил, где стоял, свой тюк и побежал к храму Царя Драконов. Ветер поднимал колючий снег и бросал его в лицо. Запыхавшись, он вбежал в храм. Сквозь полуоткрытую дверь сюда намело порядочную горку снега.
— Заяц!.. — вскрикул он.
Ему никто не ответил. В полутьме на жертвенном столе лежала маленькая скорченная фигурка. Лян Юнь схватил Зайца за руку. Рука была уже холодная...
Заяц так и лежал, свернувшись клубком. На высохшем, желтом лице еще не успели высохнуть слезы. Глаза были полуоткрыты и как будто вопрошали: «За что такая судьба?..»
У Лян Юня щемило сердце. Ему хотелось кричать, хотелось бросить этот вопрос всем, всем!.. За что погиб Заяц? Почему?
Он поднял голову. В храме плясали снежинки. Полутемный зал выглядел пустым и заброшенным. Царь Драконов, которому кто-то недавно отбил половину лица, надменно смотрел на него одним, круглым, как шар, глазом.
Ветер дул без перерыва. Он поднимал с земли, крутил в воздухе снег. Во время приливов море с шумом било в берег. Застывшие брызги воды сделали стенку причала ледяной. На пристани скопилось много грузов. Подрядчик в теплой куртке на лисьем меху распоряжался в этот день всем лично. Он кричал на рабочих, поторапливал, требовал, чтобы разгрузка велась быстрее.
Цао с утра нездоровилось. Он ничего не мог есть и рассчитывал в этот день не выходить на пристань. Но подрядчик прошел по бараку и выгнал на работу всех. Вместе со всеми Цао спустился в трюм. Ему достался тюк весом около двухсот цзиней. Он с усилием взвалил его на плечи. Некоторое время приноравливался к тяжести, переступая с ноги на ногу, наконец, медленно двинулся к выходу. На палубе, держась за поручни, передохнул. Стал медленно спускаться по обледенелым сходням вниз. Грузчики перед началом работы соскребали с них лед, но мерз-лота проникла уже в самую древесину, и ступеньки превратились в ледяные доски. Море волновалось. Суда, стоявшие у причалов, раскачивались.
У Цао дрожали ноги. Он медленно ступал по сходням. Лян Юнь, двигавшийся следом, одной рукой поддерживал его. Старый грузчик благополучно добрался до пристани, поправил тюк на плече и так же медленно побрел к складу.
Сбросив там груз, он сразу же покрылся горячей испариной. Сильнее, кружилась голова. В голову поползли безрадостные мысли о неизбежной старости. Он постоял несколько минут с закрытыми глазами. В глазах плыли круги. Бьющиеся о берег волны начали внушать ему непреодолимый унос. Нужно было срочно оставить работу и сходить в харчевню съесть чашку горячего имбирного супа. Сильно пропотев, он, наверное, почувствовал бы себя лучше. Но едва
он сделал несколько шагов в сторону, как строгий оклик остановил его:
— Цао, ты куда?
С недовольным выражением лица к нему шел подрядчик.
— Заболел я. Хочу лекарства купить, — тихо пояснил Цао.
— Заболел? Вовремя, нечего сказать! Подумаешь, неженка! Тебя, наверно, не интересует, сколько у нас сейчас работы? Не разгрузим сегодня эти два судна — хозяева не заплатят нам ни гроша! Получишь тогда шиш.
— Я приму лекарство и сразу же вернусь.
— Баба ты, что ли? Давай живо за работу, а в обед сходишь, примешь свое чертово лекарство.
С тюком на плечах к ним подошел Лян Юнь. Прислушался к разговору и вступился за Цао.
— Ты, щенок, опять лезешь в чужие дела? Проваливай!
Лян Юнь вспыхнул. Он был готов сбросить на голову подрядчика свой тюк и применить один из тех приемов ушу, которым его обучил Фын. Цао делал ему отчаянные знаки. Он сдержался и ушел. Старик, вздохнув, побрел к пароходу.
На палубе Шан сказал ему:
— Ты болен? Посиди немного, отдохни.
Цао только покачал головой. В трюме он выбрал себе тюк поменьше, взвалил его на плечи. Уже из трюма он вышел с трудом. Ноги сильно дрожали. Лян Юнь с причала крикнул:
— Дядюшка Цао, как ты?
Все с тревогой наблюдали за ним. Он вытер грязным полотенцем лицо и ступил на сходни. Под его ногами одна за другой перекатывались волны. От их беспрерывного движения кружилась голова. Он сделал несколько неуверенных шагов и остановился. Сердце будто подскочило вверх, к самому горлу. Во рту возник отвратительный приторный привкус. Он хотел откашляться и выплюнул струю алой крови. Его тело мгновенно обмякло. В следующую секунду
груз и человек, опережая один другого, рухнули вниз и скрылись под водой.
Все вскрикнули. Фын, молниеносно скинув телогрейку, бросился в воду. На место происшествия спешили лодочники, торопливо подталкивая шестами лодки. Люди, вытянув шеи, вглядывались в волны. Вот на поверхности показалась голова Фына. Затем он снова нырнул. В следующий раз он показался на поверхности уже вместе с Цао. С ближайшей лодки торопливо и неловко вытянули обоих на борт. Лицо Цао посинело, губы стали фиолетовыми. Глаза были плотно прикрыты веками. Он еще дышал. Двое рабочих осторожно перенесли его на берег. Грузчики столпились вокруг. Раздавались возмущенные крики. Лян Юнь накинул на Фына телогрейку. Фын сбросил ее с плеч.
— Скорей, скорей его в больницу! — крикнул он.
— Откачаем сначала...
— Лучше сразу в больницу. Несите.
— А деньги? Как с деньгами?
— Ищите подрядчика,
— Подрядчик! Где подрядчик?!
— Под-ряд-чи-ка!.. Торопливо подбежал подрядчик. Однако его интересовал вовсе не Цао.
— А груз, лао Фын? Груз почему не вытащил?
Фын скрипнул зубами. — Мы тут хоть все подыхай, а про груз ты не забудешь!
— Это меня не касается. За пропажу груза отвечаете вы. Давай вытаскивай поскорей!
Фын дышал, как кузнечные мехи, но все еще одерживался.
— Хорошо, отправь Цао в больницу, а я выловлю груз.
Подрядчик, прищурив глаза, взглянул на Цао и усмехнулся.
— К чему такие нежности? Откачать, пусть выпьет шаосинского вина, пропотеет — и все будет в порядке. Слушай, Фын, не теряй времени, ныряй!
Фын вне себя от ярости стал засучивать рукава. Шан остановил его.
— Кто согласится потрудиться доставить дядюшку Цао в больницу? Деньги сейчас будут!
Несколько человек подняли Цао и понесли. Шан повернулся. Его острые глаза впились в лицо подрядчика. Он заговорил негромко, но веско:
— Ты не думай, что жизнь бедняка ничего не стоит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56