Врач вздрогнул и снова долго и внимательно поглядел в черные и мрачные, как безлунная ночь, глаза Аспана.
— Я в рассудке,— ответил на этот взгляд Аспан,— и я бы хотел похоронить свое, только не спрашивай меня — зачем, потому что...
— Я понял,— перебил врач,— да, да, как тот батыр из старой легенды... но... но и ты не спрашивай меня ни о чем, когда получишь свой курджун.
- Я не спрошу,— устало сказал Аспан. Врач вышел.
Аспан посмотрел в окно: лошадки с розвальнями не было,— значит, Камка с мальчиком уехали.
«Вот и остался ты один, Аспан. Один на один со всем, что случилось... Созданный аргамаком, осужден теперь ползать черепахой... Скажи, нравится ли тебе это, нравится ли, что выжил заплатив такую цену? Ты выжил так радуйся, хохочи, пой песни, что же ты не поешь, не смеешься. Ведь ты полон сил...»
Замотанными руками он ухватил прутья в изголовье кровати и согнул их; сквозь бинты проступила кровь, но он, не чувствуя боли, гнул и гнул железные прутья
— Что вы делаете.. — прошептал рядом кто-то — перестаньте, перестаньте, пожалуйста
Рыча, Аспан боролся с железом словно в смертельной схватке со зверем
Девушка-медсестра обхватила его шею, тянула ела быми руками:
— Перестаньте, перестаньте
— Уходи отсюда! — прорычал Аспан.
— Нужно беречь силы, самое тяжелое впереди. Скру тите себя, как вы скручиваете эти прутья, вы же мужчина
Она ушла
«Что она сказала? Что самое тяжелое впереди? Что может быть хуже того, что уж^ случилось? Что она сказала?»
- Аналайын! — крикнул он обессиленно упав на подушку.— Аналайын!
Девушка вошла в палату, присела на край постели
— Повторите, что вы сказали.
Вы знаете,— девушка смотрела на него огромными глазами,— не было в больнице человека, который не восхищался бы вашим мужеством. Вы совершили подвиг Если бы это было в моей власти, я бы присвоила вам звание Героя
— Спасибо, зеркальце мое, но подвиг совершил дру гой человек, его уже нет, а мне предстоит жить уродом
— Я не понимаю вас,— чистый лоб девушки сморщился страдальчески,- объясните.
«Боже, какая она милая, где же я видел такое же нежное, трогательное существо... е-е-е на джайляу он самый, козленок, Елик.. Удивительно, чудесное в природе не умирает, оно передается другому существу, чтобы возродиться вновь».
— Не бойся, душа моя, я просто хотел сказать, что все мои силы ушли на то, чтоб выжить, больше ничего не осталось.
— Понимаю,— вздохнула девушка,— но если б вы знали, как вы нужны теперь людям! Вы должны научить их мужеству. Это странно, но лицо ваше мне знакомо Я докурила в операционной, когда...— Она запнулась.
- Когда отрезали мои ноги?
— Да... У меня лились слезы. Вы мне были как родной, мне казалось, что это вас в детстве, балуясь, я обнимала за шею, что вы можете защитить от зла и несправедливости. Ах, я много думала о вас! Родятся ли теперь такие жигиты? Где они? Девушкам моего поколения кажется, что они родились или слишком поздно, или слишком рано.— Она вытерла слезы кусочком марли, который достала из кармана халата, по-детски шмыгнула носом.— Простите, что я делюсь своими бедами. Отдыхайте.— Она наклонилась к нему и, обдав ароматом свежего сена, парного молока и еще чем-то незнакомым, волнующе пряным, поцеловала в лоб.— Отдыхайте,— тихонько вышла из палаты.
«Истинное чудо! Какие прекрасные глаза, какой запах! Пряный, словно цветок горного мака, как напомнил он о счастье, о молодости! Оказывается, чувства мои еще не умерли».
Аспан закрыл глаза. Во сне к нему прилетела птица с лицом девушки из Сармоньке, она села на ветвь кедра, он хотел подойти к ней ближе, она взлетела, тяжело взмахнув крыльями, на соседнее дерево. Он снова попытался приблизиться, ему очень хотелось дотронуться до нее, она все отлетала и отлетала; и вдруг он увидел, что вошел в мертвый лес, и ужас охватил его. Нестерпимо болели ноги; он подумал, что у него нет сил вернуться назад, а сухостой окружал его, подступал со всех сторон. Птица исчезла. Он бросился напролом, обдирая лицо, руки о голые ветви деревьев. Впереди что-то светлело. Наверное, горное озеро. Там он отдохнет, вымоет усталые, саднящие ранами ноги.
Озеро было неприветливо свинцовым, оно вдруг стало приближаться, раздвигая свои берега, грозя вот-вот поглотить холодными водами. Аспан издал стон и проснулся. Недоуменно обвел глазами палату и вспомнил все сразу...
— У меня нет ног,— громко и спокойно сказал он. ...Когда минули полные печали и тоски три месяца,
Аспана выписали из больницы. Провожали до телеги все врачи, вернее — санитары несли его на руках, остальные шли рядом, говорили бодрые слова, похлопывали по плечу. Молча и незаметно, будто между прочим, хирург положил рядом что-то в курджуне. Их тайну.
Стояла светлая тихая весна, похожая на скромную невесту.
— «Тот, кто не падал с коня и не ударялся о землю, тот не станет смелым жигитом» Это мудрые слова,— тихо сказал на прощанье хирург
Трясясь в телеге, Аспан жадно оглядывался вокруг. Как прекрасна была его земля! Почему он не замечал этого раньше, носясь по ней на коне?
Камка настегивала лошадку, сидела прямо и не обернулась ни разу. Странная женщина. Аспан не знал, что слезы душат жену и тоска разрывает ей сердце.
Встречные 1утники здоровались преувеличенно вежливо.
Глупцы, ему не нужна их жалость, они не знают, как он силен теперь!
Но когда показались дымы родного аула, запершило в горле. Аспан откашлялся и сказал в спину Камке:
— Отвезла бы меня лучше в дом инвалидов. Камка молчала.
— Отвези. Это же рядом. Буду отвлекать себя простой работой. Резать из дерева ложки и игрушки для детей. У нас дома, кажется, еще сохранились ложки, сделанные инвалидами, хорошие ложки
Камка молчала.
— Какой бабе интересно обнимать гнилой пень?
Камка молчала, только чаще и сильнее хлестала бичом коня. Телега трясясь на камнях, мотала седоков из стороны в сторону.
— В чем вина бедной лошади, что так бьешь ее? Лучше ударь меня.
Камка молчала. Откуда у этой обычно слезливой, несдержанной женщины теперь взялась сила?
— Оставь меня здесь! - крикнул Аспан.— Слышишь, я не хочу домой!
Камка натянула вожжи, остановила лошадь. Круто обернулась: волосы взлохмачены ветром, лицо горит, веки опухшие.
— Эй, Аспан,— сказала спокойно,— ты не пили мою и без того измученную душу. Не ты один стал калекой, беда постигла нас обоих. И если до сих пор терпел ты, то дальше терпеть должна я. Умрешь — похороню честь по чести, не умрешь — будешь жить со мной, пока я не умру. Так что не кипятись, не трави меня, словно это я свалила на тебя лавину. Раз послал бог на голову беду, возьми беду на плечи. У меня хватит сил выдержать и издевательства судьбы, и твою немощь Только ты не мешай
Отвернулась, ударила лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28