Глядя на нее, мысленно рисуя перед глазами образ блондинки, танцевальною инструктора Стива, и других не менее шикарных преподавательниц, заходивших в приемную, я пришла к заключению, что мой муж обладал талантом разбираться и в учителях, и в школах. Сейчас в приемной собрались ученики на восьмичасовое занятие. Среди них были молодые и старые, толстые и тонкие, высокие и низкорослые. Казалось, вся жизнь на четырнадцатом этаже этого здания заключалась в танцах. Неожиданно и мне самой нестерпимо захотелось потанцевать.
Время приближалось к восьми. Отложив в сторону рекламную брошюру, повествовавшую о том, что ничто в мире не может сравниться со школой танцев «Кресенч», я стала наблюдать за новой сменой танцующих. Секретарша в этот момент опекала застенчивого, неловкого новичка. Проведя его по одному из трех коридоров, расходившихся лучами от приемной, она легонько втолкнула его в какую-то комнату. Там с ним, по-видимому, поговорят, все объяснят и сделают полезным членом общества . . .
Часы показывали уже ровно восемь. В эту минуту я увидела появившегося в коридоре Стива. Он торопливо шагал в сторону от приемной, и я потеряла его из виду, когда он смешался с толпой, спешившей к лифту. Я не отрывала глаз от дверей, из которых он
вышел. Мне не терпелось поговорить с его наставницей. Подождав момент, когда, по моим расчетам, он должен был выйти из здания, я приоткрыла дверь, на которой висела табличка с надписью «Студия К».
В комнате еще продолжала звучать жизнерадостная музыка — веселый мелодичный вальс. Он воскрешал в воображении старую Вену с блистательными гвардейскими мундирами, роскошными бальными платьями и игриво-лукавыми улыбками дам. Учительница Стива не успела выключить музыку. Она неподвижно лежала — неподвижно, как сама смерть, — нелепо распростершись на гладком блестящем полу. На ее спине чуть ниже левой лопатки темнело маленькое круглое пятно. Белая кофточка постепенно становилась малиново-красной. Опустившись на колени, я взяла ее за руку. Ее пальцы сжимали листок плотной черной бумаги причудливой узорчатой формы. Рука, казалось, протягивала бумажку мне. Это был искусно вырезанный силуэт хорошенькой женской головки, которую дважды пронзила толстая игла для штопки. Игла зловеще поблескивала сталью на черном фоне силуэта. Ошибиться в том, кого хотел изобразить художник, было невозможно. Силуэт принадлежал девушке, которя лежала, передо мной на полу с остановившимися широко раскрытыми глазами и выражением ужаса на лице.
Я поднялась на ноги. Убийца находился рядом, где-то совсем близко. Прошло не больше минуты с тех пор, как отсюда вышел Стив и появилась я. У убийцы было совсем немного времени, чтобы проскользнуть в дверь и . . .
Внезапно ноги отказались поддерживать меня и я, прислонившись к стене, уставилась на дверь. Мне было нестерпимо страшно открыть ее, страшно отвести взгляд. Ведь я наблюдала за этой дверью из приемной. Видела, как из нее вышел Стив, прикрыв ее за собой. Больше никто не входил в помещение, пока я сама не повернула дверную ручку. Оглянувшись, я начала искать глазами другой выход, через который мог бы скрыться убийца. Мой взгляд встретил четыре стены, закрытые сплошными сверкающими зеркалами. В комнате имелся только один выход . . . единственная дверь за моей спиной, которой только что воспользовался Стив . . .
Когда несколько минут назад я видела Стива с блондинкой, она была жива. Кроме него в помещении никого не было ... И вот теперь белокурая красавица была холодеющим трупом, жертвой преступления . . ,
Через минуту я оказалась уже в переполненной приемной школы, где встала возле стены, опершись для поддержки о край стола. В моих ушах продолжал звучать венский вальс, глаза мертвой девушки стояли передо мной. Столик с телефоном, стопками бумаги, раскрытым журналом учета занятий мелко вибрировал под моей дрожащей рукой. Скосив глаза, я посмотрела на исписанную страницу журнала. Буквы прыгали у меня перед глазами, по-
том выстроились в прямую линию. Стефен Бэртон, с 19.00 до 20.00, Анита Фаррел, «Студия К». Да, в книге, лежавшей передо мной, были записаны имя и фамилия последнего ученика Аниты Фаррел, имя и фамилия ее убийцы.
Я оглянулась. На меня никто не обращал внимания. Моя рука потянулась за журналом, пальцы продолжали сжимать силуэт из плотной черной бумаги, вынутый мной из руки убитой. Положив бумагу между страниц, я закрыла журнал. Потом, сунув его себе под пальто, отошла от стола. Стараясь не привлекать внимания, я спустилась в лифте на первый этаж.
Глава 3
Была половина девятого, когда я добралась до дома. Квартира оказалась пустой, но Стив уже в ней побывал. Он сменил выходные полуботинки на более удобные каждодневные и куда-то ушел, возможно, на мои поиски. В гостиной я положила журнал регистрации под подушку дивана и в свою очередь отправилась разыскивать мужа. Его не было ни у Корвина, ни у Чарли, ни у О'Мэлли — в наших любимых ресторанчиках. Не нашла я его ни в одном из кафе на Третьей авеню, где мы бывали раз или два в неделю.
В половине десятого я позвонила домой. Телефон молчал. К десяти тридцати я побывала во всех более или менее удаленных барах и ресторанах, в которых он мог предположительно находиться. Я обзвонила его друзей. По существу, я сделала все мыслимое и немыслимое, чтобы отыскать мужа. А вскоре в одном из баров я прочитала гигантский заголовок в ночном выпуске бульварной газеты:
УБИЙСТВО ИНСТРУКТОРА ТАНЦЕВ. ПОЛИЦИЯ РАЗЫСКИВАЕТ УЧЕНИКА.
Я прочитала заметку до конца. Тело красавицы Аниты Фаррел обнаружил ее ученик, следующий по расписанию после Стива. Последний вальс, который танцевала в своей жизни убитая, еще продолжал звучать.
Журнал регистрации исчез, но полиция была уверена, что установление личности преступника — лишь вопрос времени. Сам факт кражи журнала, несомненно, доказывал, что убийцей мисс Фаррел был не кто иной, как ее последний ученик, тот, кто под ее руководством разучивал вальс . . .
Заплатив за газету, я положила ее в сумочку и медленно двинулась по Лексингтон-авеню в направлении к дому. Отперев ключом дверь, я прошла в гостиную. Стив лежал на диване, сладко посапывая. Я легонько потрясла его.
— Стив, — сказала я, — Стив, проснись!
Не открывая глаз, он улыбнулся:
— Привет, блондиночка, куда ты запропастилась? Я не застал тебя дома и два часа развлекался в кино.
— Стив, — произнесла я, стараясь изо всех сил, чтобы мой голос не дрожал, — у тебя неприятности . . . ужасные неприятности.
Он приоткрыл один глаз:
— А?
— Твоя учительница . . . Анита Фаррел ... в школе танцев . . .
— Ах, — полусонная улыбка еще играла на его лице. По-видимому, он никак не мог привыкнуть к моей новой цветовой гамме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40