Когда митинг окончился, Фрицис показал мне, которую обвивали багряные от дыхания осени плети ди кого винограда:
— Смотри — виноград горит!
И правда, дикий виноград пылал огнем. Тогда мнг и в голову не могло прийти, что у этого пылающего багрянцем дикого винограда через несколько лет будет спать вечным сном друг моей юности, комсомолец Фрицис Гай-лис, зверски убитый в рижской полицейской охранке.
В кругу друзей
В Райнисовской гимназии в начале учебного года избирался совет воспитанников. В него входили представители от каждого класса. Совет играл большую роль в нашей школьной жизни. Выносил решенж о предоставлении нуждавшимся бесплатного питания, освобождал от платы за учение.
В совете воспитанников было дв«- группы: представители революционно настроенной молодежи, которой руководили комсомольцы-подпольщики, и группа, находившаяся под влиянием социал-демократических идей. Эта группа то и дело наскакивала на комсомольцев. Вот почему ежегодное избрание совета воспитанников превращалось в весьма значительное, важное для школьной жизни событие.
Фрицис Гайлис в короткий срок приобрел доверие всего класса, и мы единогласно избрали его в совет уча щихся гимназии.
— Ваше доверие, товарищи, оправдаю,— сказал Фрицис, и в самом деле он относился к своим обязанностям добросовестно. С большим рвением и душевным пылом боролся за то, чтобы совет учащихся оказывал помощь и поддержку действительно нуждавшимся ребятам.
Позже, когда Фрицис Гайлис начал работать на суперфосфатной фабрике в Милгрависе и стал получать жалованье, он часть своего нищенского заработка всякий раз отдавал тем, кто нуждался больше, чем он. Это он делал тактично, ненавязчиво — платил, например, за билеты на концерты, театральные представления или кино (иногда мы смотрели и советские фильмы).
Как-то одна наша соученица, очень одаренная, перестала посещать занятия. Оказалось, у нее нет работы и она не в состоянии платить за учение; у девушки даже носков не было, а дни стояли холодные, зимние.
Фрицис Гайлис сумел добиться, чтобы ее освободили от платы, купил носки и, дождавшись подходящего случая, не обидев товарища, подарил. Ученица вернулась в школу и продолжала учиться.
Беззвездное небо
Фрицис Гайлис учился так же, как и все остальные ребята. В отношениях с товарищами был ровен, не любил выделяться, верховодить, чем-либо щеголять. Но чем чаще я с ним встречался, тем больше убеждался, что он человек с широким кругозором.
Он любил литературу, особенно произведения Райниса, Упита, Судрабкална. Выдавалось свободное время — много читал и сам пытался писать. Однако к себе был чрезвычайно строг, требователен и свои литературные пробы показывать стеснялся.
— У меня ничего путного не получается,— признавался он мне,— но литературу люблю веем сердцем.
Когда я ему прочитал свои стихи, которые были всего лишь пробой пера, он стал меня уговаривать их напечатать.
— Но только обязательно отдай в какой-нибудь прогрессивный журнал,— наказывал он мне.
Увидев в журнале «Ботаз» («Мысли») мое первое опубликованное стихотворение, он обрадовался не меньше, чем я. Фрицис всегда радовался чужой радости и печалился из-за чужой беды.
Мы вместе с ним довольно часто посещали писательские вечера, театры, кино, концерты, оперу. Самое сильное впечатление оставляла у него музыка. Помню, однажды, попав на галерку оперного театра и прослушав Девя- тую симфонию Бетховена, мы потом всю ночь пробродили в тронутых осенью парках и никак не могли прийти в себя от волнения. Фрицис был настолько потрясен, что совсем притих. Когда я его о чем-то спросил, он сказал:
— Знаешь, поговорим-ка лучше со звездами.
— Так ведь на небе сегодня нет звезд,— ответил я. Ои, взглянув на осенние тучи, сплошь покрывшие
небо, грустно улыбнулся.
— Да, на нашем небе нет звезд.
Я понял, что он выразился в переносном смысле, имея в виду нашу тогдашнюю жизнь.
В буржуазной Латвии и в самом деле ночь была темной, а небо беззвездным.
Чтобы зажглись на небе звезды, чтобы жизнь угнетенных стала светлей, комсомолец Фрицис Гайлис пожертвовал своей молодой прекрасной жизнью.
Загадочные следы
В нелегком повседневном труде и общественной деятельности в стенах гимназии и за ее пределами созидалась личность Фрициса Гайлиса, быстро превратившегося в революционного вожака саркан даугавской молодежи.
Стремясь поскорей с ним расправиться, и днем и ночью преследовали его полицейские ищейки.
Однажды он появился в школе с опозданием и казался очень взволнованным; заметно было, что он запыхался от бега.
— За мной сейчас гнались шпики,— шепнул он мне на ухо.
Я понял, что ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы сбить их со следа.
Фрицис любил природу — речные заводи, сверкающую гладь озер, таинственную тишину лесов. Ему, неизменному участнику всех экскурсий, чрезвычайно нравилось быть в кругу своих товарищей, петь революционные молодежные песни, рассказывать, шутить. Это свойство его характера ценили друзья.
Как-то мы договорились в один из субботних дней отправиться в Цесис на экскурсию.
Фрицис знал, что у меня в это время было крайне скудно с деньгами, и вот на станции он уже ждал меня с железнодорожными билетами. Когда же я протянул ему деньги, он с улыбкой уклонился от моей протянутой руки.
— Я сегодня получил жалованье. Позволь мне заплатить...
До Цесиса мы, однако, не доехали, начался дождь: время было осеннее. Проехав какую-то часть пути вместе
с товарищами, мы с Фрицисом вернулись. С самого начала у нас была договоренность, что я заночую у него.
— Знаешь, а мы неженки,— сказал он мне на обратном пути.
— Почему неженки? — удивился я.
— Потому что не поехали на экскурсию. Раз уж приняли решение, должны были довести дело до конца, а там будь что будет.
Я выразил полное с ним согласие, и он радостно хлопнул меня по плечу.
— Прекрасно, тогда мы отправимся не домой, а в Межапарк пешком и проведем ночь на берегу Кишозера.
Я согласился, и мы через центр города зашагали к Межапарку. А дождь все шел.
На берегу озера под соснами соорудили мы шалаш из веток и собственных пиджаков и улеглись спать. Сон, однако, не шел, разговорились о школе, товарищах, о подпольной работе. Фрицис вдруг поскучнел.
— В последнее время у меня дома происходит нечто непонятное,— сообщил он.— Я заметил, что, когда вечерами возвращаюсь из школы, кто-то бродит под моими окнами, какой-то таинственный незнакомец. Стоит мне выйти наружу, как он исчезает, а позже снова появляется. Как-то я насыпал под окнами пепел. Утром обнаружил на нем отпечатки чьих-то следов.
— За тобой следят! — воскликнул я.
— Потому-то я и не мог пригласить тебя сегодня к себе ночевать,— хмуро добавил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187