Иоганна Мюнцер с пристрастием проверила, знает ли Давид «Положение рабочего класса в Англии», воздержалась от попытки живописать ему тип британца, как тип человека, зато не удержалась, чтобы не напомнить о памятнике Марксу, на который, конечно же, Давид съездит поглядеть, хотя как скульптура он не очень-то интересен — ведь тогда все зависело от цены. По этому случаю Давид узнал также, какого мнения был Бертрам Мюнцер о Генри Муре.
Вот наконец и аэропорт Шёнефельд. Представителя зульского народного предприятия «Высокая цель», изготавливающего охотничье оружие, не составило труда отыскать. С огромным чемода-нищем он стоял у билетного окошечка на Прагу, за плечом у него висело ружье в жестком футляре.
— Грог,— представился Давид,— здравствуйте, кажется мы договорились здесь встретиться.
— А я Бёве, Карл,— объявил маленький человечек,— давайте знакомиться.
Бёве Карл не разводил церемоний; пока они летели до Праги, он рассказал Давиду почти всю историю своей жизни. Как заводской эксперт, он уже кое-где побывал, правда, Лондон и ему был внове.
— Что значит «великая»,— рассуждал он,— любая страна чаще всего такая, какой ее себе представляешь, но, понятное дело, надобно ее правильно себе представлять. Жена всякий раз злится, когда на вопрос: «Ну как там?» — я отвечаю: «Ну точно как я себе представлял». А уж шуму-то, шуму перед каждой поездкой! Точно я в Америку отправляюсь! Вот я всякий раз и твержу: «В Америку, Герда? Дудки!» Хотите — верьте, хотите — нет: она как услышит, так успокаивается.
Ружье он вез с собой, ручным багажом. Это была трехстволка, выполненная по специальному заказу для пэра-левши; прежде чем вручить ружье заказчику, его продемонстрируют на выставке.
— Остальные поделки мы уже отослали, но этакую редкость я из рук не выпущу, сказал я, лучше уж вовсе не поеду. Ну и писанину развели, а все из-за условий доставки. Я получил сертификат, но в нем только всего и записано, что ружье, в том виде, в каком я везу его, не стреляет, записано это на шести языках, даже на португальском. Я им говорю: вы что, думаете, в Англии португальские таможенники? Ну, говорю я, тогда припишите заодно и по-индейски, на случай, ежели мы по пути в Америку залетим! Вот смеху было!
Из Праги чешским самолетом они вылетели в Цюрих. Теперь настала очередь Давида рассказывать о себе, и, когда выяснилось, что он учился у Тредера в Берлине, Карл Бёве протянул ему руку.
— Тогда переходим на «ты»! Значит, ты учился у старого мошенника? Ох и смеху же было однажды! В конце войны — мы давно выпускали уже только карабины образца девяносто восьмого года — он продал нашему коммерческому директору ударное ружье, двустволку, подлинник якобы из частной коллекции короля Вюртембергского, генерал, что ли, такой, не знаю точно, был у Наполеона...
— Против Наполеона,— поправил Давид,— после восемьсот тринадцатого года командовал седьмым армейским корпусом, невеликий был искусник в военном деле.
— Чего не знаю, того не знаю,— продолжал Бёве Карл,— но Тредер, твой учитель, вот уж скажу тебе, был бо-олыиой искусник! Смех, да и только: подлинник! Почти все подлинные детали оказались подлинно тредеровского изготовления. Кто знает, может, это ты над ними трудился.
— Кто знает,— подтвердил Давид, но, прежде чем он успел докопаться в своих воспоминаниях до факта продажи подлинной ударной двустволки из частной коллекции Вильгельма Первого Вюртембергского, они уже прибыли в Цюрих, где им пришлось пройти в кассовый зал: дома что-то напутали с билетами.
Да, вот это аэропорт, сразу понимаешь, как велик мир: одни вылетают в Сингапур, другие прилетают из Монровии, точно по расписанию приземляются машины из Рейкьявика, пассажиры в Каракас, пассажиры из Аддис-Абебы, чартер в Стамбул, карго из Гонконга, fly air India, fly BOAC, see the world with BEA, up and up and away with TWA *. Монреаль и Огненная Земля, все очень хорошо, но Лондон тоже не глухомань, так где же окошечко на Лондон?
Народу в аэропорту полно, Давид заметил:
— Стоит им ошибиться, и ты приземлишься на Фудзияме, а хотел в Бремен.
— Вот бы смеху было,— развеселился Бёве Карл,— в Бремене я бывал. Не бойся, здесь работают как часы, да еще швейцарские. Жена, та вечно что-нибудь выдумает, а я говорю, не переживай, мать, если меня и завезут куда, так обязаны поить-кормить, а это денежек стоит, потому они глядят в оба.
Они получили билеты и отправились к таможне. На чемодан и сумку Давида никто внимания не обратил, на чемодан Бёве тоже, но заплечный футляр ему пришлось открыть.
*Летайте самолетами эйр Индия, летайте самолетами Британской заморской авиатранспортной компании, посмотрите мир на самолетах Британской европейской авиатранспортной компании, летайте все выше и дальше на самолетах американской авиатранспортной компании «Трансуорлд эйр лайнс» (англ.).
— Ружье! — воскликнул таможенник. Бёве кивнул.
— Охотничье, два ствола для дроби, один для пуль, индивидуальное изготовление, по спецзаказу.
— Да, штучка что надо,— согласился таможенник. Бёве кивнул:
— И стреляет что надо, ценнейший экземпляр, изготовленный в ГДР.
— В... как, простите?
— Знаю, вы нейтральные, вам ничего не известно. ГДР, есть такая страна, лежит вокруг Берлина.
— Но ружье,— продолжал таможенник,— на этот счет имеются правила.
Бёве опять кивнул и помахал сертификатом:
— Мы их соблюдаем, пунктуальная страна наша ГДР и очень, очень способная к языкам. Здесь на шести языках указано: жизненно важная деталь, обращающая сей образец в настоящее ружье, удалена и отправлена к месту назначения совсем иным транспортом. Выбирайте любой язык, там даже по-португальски есть.
— Я знаю португальский,— ответил таможенник,— и без того все в полном порядке.
Они получили штампы и, как водится, поспешая рысцой за важно шествующей девицей, вовремя сели в машину на Лондон. Приземлились они в Лиссабоне.
— Ну и смех,— пробормотал Бёве Карл,— вот мы .и в Португалии.
— Угу,— подтвердил Давид,— с точностью швейцарских часов.
Они не могли понять, когда и где была допущена ошибка, но обходились с ними так, словно это они ее совершили, а вооружение Бёве ни в коей мере не смягчало ситуации.
Поначалу чиновники лишь с любопытством взирали на футляр, но, заглянув в паспорта, забили тревогу.
— Что вам у нас нужно? — вопросил старший, на воротнике которого поблескивало больше золота.
— Нам у вас ничего не нужно,— ответил Давид,— нам вообще сюда не нужно.
— Вы имеете что-нибудь против Португалии? — продолжал вопрошать чиновник.
Тон его не пришелся по душе Давиду, и потому он сказал:
— Об этом можно потолковать, но в данную минуту я предпочитаю знать: где здесь дорога на Лондон?
Последовали длительные прения по-португальски между дву-
мя чиновниками, последовало исчезновение более молодого, последовало его возвращение вместе с господином в светлом костюме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Вот наконец и аэропорт Шёнефельд. Представителя зульского народного предприятия «Высокая цель», изготавливающего охотничье оружие, не составило труда отыскать. С огромным чемода-нищем он стоял у билетного окошечка на Прагу, за плечом у него висело ружье в жестком футляре.
— Грог,— представился Давид,— здравствуйте, кажется мы договорились здесь встретиться.
— А я Бёве, Карл,— объявил маленький человечек,— давайте знакомиться.
Бёве Карл не разводил церемоний; пока они летели до Праги, он рассказал Давиду почти всю историю своей жизни. Как заводской эксперт, он уже кое-где побывал, правда, Лондон и ему был внове.
— Что значит «великая»,— рассуждал он,— любая страна чаще всего такая, какой ее себе представляешь, но, понятное дело, надобно ее правильно себе представлять. Жена всякий раз злится, когда на вопрос: «Ну как там?» — я отвечаю: «Ну точно как я себе представлял». А уж шуму-то, шуму перед каждой поездкой! Точно я в Америку отправляюсь! Вот я всякий раз и твержу: «В Америку, Герда? Дудки!» Хотите — верьте, хотите — нет: она как услышит, так успокаивается.
Ружье он вез с собой, ручным багажом. Это была трехстволка, выполненная по специальному заказу для пэра-левши; прежде чем вручить ружье заказчику, его продемонстрируют на выставке.
— Остальные поделки мы уже отослали, но этакую редкость я из рук не выпущу, сказал я, лучше уж вовсе не поеду. Ну и писанину развели, а все из-за условий доставки. Я получил сертификат, но в нем только всего и записано, что ружье, в том виде, в каком я везу его, не стреляет, записано это на шести языках, даже на португальском. Я им говорю: вы что, думаете, в Англии португальские таможенники? Ну, говорю я, тогда припишите заодно и по-индейски, на случай, ежели мы по пути в Америку залетим! Вот смеху было!
Из Праги чешским самолетом они вылетели в Цюрих. Теперь настала очередь Давида рассказывать о себе, и, когда выяснилось, что он учился у Тредера в Берлине, Карл Бёве протянул ему руку.
— Тогда переходим на «ты»! Значит, ты учился у старого мошенника? Ох и смеху же было однажды! В конце войны — мы давно выпускали уже только карабины образца девяносто восьмого года — он продал нашему коммерческому директору ударное ружье, двустволку, подлинник якобы из частной коллекции короля Вюртембергского, генерал, что ли, такой, не знаю точно, был у Наполеона...
— Против Наполеона,— поправил Давид,— после восемьсот тринадцатого года командовал седьмым армейским корпусом, невеликий был искусник в военном деле.
— Чего не знаю, того не знаю,— продолжал Бёве Карл,— но Тредер, твой учитель, вот уж скажу тебе, был бо-олыиой искусник! Смех, да и только: подлинник! Почти все подлинные детали оказались подлинно тредеровского изготовления. Кто знает, может, это ты над ними трудился.
— Кто знает,— подтвердил Давид, но, прежде чем он успел докопаться в своих воспоминаниях до факта продажи подлинной ударной двустволки из частной коллекции Вильгельма Первого Вюртембергского, они уже прибыли в Цюрих, где им пришлось пройти в кассовый зал: дома что-то напутали с билетами.
Да, вот это аэропорт, сразу понимаешь, как велик мир: одни вылетают в Сингапур, другие прилетают из Монровии, точно по расписанию приземляются машины из Рейкьявика, пассажиры в Каракас, пассажиры из Аддис-Абебы, чартер в Стамбул, карго из Гонконга, fly air India, fly BOAC, see the world with BEA, up and up and away with TWA *. Монреаль и Огненная Земля, все очень хорошо, но Лондон тоже не глухомань, так где же окошечко на Лондон?
Народу в аэропорту полно, Давид заметил:
— Стоит им ошибиться, и ты приземлишься на Фудзияме, а хотел в Бремен.
— Вот бы смеху было,— развеселился Бёве Карл,— в Бремене я бывал. Не бойся, здесь работают как часы, да еще швейцарские. Жена, та вечно что-нибудь выдумает, а я говорю, не переживай, мать, если меня и завезут куда, так обязаны поить-кормить, а это денежек стоит, потому они глядят в оба.
Они получили билеты и отправились к таможне. На чемодан и сумку Давида никто внимания не обратил, на чемодан Бёве тоже, но заплечный футляр ему пришлось открыть.
*Летайте самолетами эйр Индия, летайте самолетами Британской заморской авиатранспортной компании, посмотрите мир на самолетах Британской европейской авиатранспортной компании, летайте все выше и дальше на самолетах американской авиатранспортной компании «Трансуорлд эйр лайнс» (англ.).
— Ружье! — воскликнул таможенник. Бёве кивнул.
— Охотничье, два ствола для дроби, один для пуль, индивидуальное изготовление, по спецзаказу.
— Да, штучка что надо,— согласился таможенник. Бёве кивнул:
— И стреляет что надо, ценнейший экземпляр, изготовленный в ГДР.
— В... как, простите?
— Знаю, вы нейтральные, вам ничего не известно. ГДР, есть такая страна, лежит вокруг Берлина.
— Но ружье,— продолжал таможенник,— на этот счет имеются правила.
Бёве опять кивнул и помахал сертификатом:
— Мы их соблюдаем, пунктуальная страна наша ГДР и очень, очень способная к языкам. Здесь на шести языках указано: жизненно важная деталь, обращающая сей образец в настоящее ружье, удалена и отправлена к месту назначения совсем иным транспортом. Выбирайте любой язык, там даже по-португальски есть.
— Я знаю португальский,— ответил таможенник,— и без того все в полном порядке.
Они получили штампы и, как водится, поспешая рысцой за важно шествующей девицей, вовремя сели в машину на Лондон. Приземлились они в Лиссабоне.
— Ну и смех,— пробормотал Бёве Карл,— вот мы .и в Португалии.
— Угу,— подтвердил Давид,— с точностью швейцарских часов.
Они не могли понять, когда и где была допущена ошибка, но обходились с ними так, словно это они ее совершили, а вооружение Бёве ни в коей мере не смягчало ситуации.
Поначалу чиновники лишь с любопытством взирали на футляр, но, заглянув в паспорта, забили тревогу.
— Что вам у нас нужно? — вопросил старший, на воротнике которого поблескивало больше золота.
— Нам у вас ничего не нужно,— ответил Давид,— нам вообще сюда не нужно.
— Вы имеете что-нибудь против Португалии? — продолжал вопрошать чиновник.
Тон его не пришелся по душе Давиду, и потому он сказал:
— Об этом можно потолковать, но в данную минуту я предпочитаю знать: где здесь дорога на Лондон?
Последовали длительные прения по-португальски между дву-
мя чиновниками, последовало исчезновение более молодого, последовало его возвращение вместе с господином в светлом костюме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124