Думаю, надо мне по городу порыскать, может найдутся какие-нито концы. Есть у меня с кем побазарить на этот счет. Опиши мне свирель твою, какая она?
– Вот такая, – я расставила указательные пальцы. – Дюймов восемь без малого. Ирис сделал ее при мне из тростинки. Но на самом деле она золотая. На ней резьба: полоски и зи г заги и надпись каким-то старым, не известным мне письмом.
Эльго уважительно покивал.
– Настоящий артефакт.
– Что?
– Слово умное знаю. Артефакт. В нашем случае – волшебный предмет. Что еще ра с скажешь?
– Еще… После того как она исчезла, я слышала… слышала ее голос. Слышала, как она играет. Где-то здесь, в холмах. Но в холмах ее не было. Или я ее не нашла.
– Ага, – обрадовался грим, – Уже что-то. Как тебе ее услышать уд а лось?
– Не знаю… Я не хотела слушать что там поет Пепел, а чтобы отвлечься, начала пр и слушиваться… к пустоте… к пространству за звуками, где собиралось эхо… там не было с а мих звуков, понимаешь, там были одни отголоски… Я… услышала эхо ее голоса… свежий след, понимаешь? Потянулась – и догнала. Я ощутила направление, ощутила, что она бли з ко…
– Вот! – Эльго щелкнул волосатыми пальцами. – Вот именно! Э-э… Кхм-кхм… – он закатил глаза, набрал в грудь побольше воздуха, взмахнул флягой и заревел:
– Я выйду, мама,
С рассветом рано,
Сорву я розу
Алее раны.
Я выйду, мама,
С зарею светлой,
Сорву я розу
Свежее ветра…
Хитро прищурился на меня и добавил громкости:
– Ай, садочек под горой
Сторожит садовник злой!
Мне захотелось зажать уши.
– Покойников распугаешь, – вякнула я. – Расползутся как тараканы…
– Покойники – свои люди, – отмахнулся грим. – Я зря, что ли, стараюсь? Ты давай, слушай что там надо слушать…
Зачем мой милый
Залог свой просит –
Цветную ленту,
Атласный пояс?
Зачем мой милый
Обратно просит
Атласный пояс
С каймою пестрой?
Ай!!!
Садочек под горой
Сторожит садовник злой…
Он меня просто оглушил. Я сжала виски. В пальцы толкалась кровь. Эхо, где эхо? Я искала пространство отголосков, но навязчивый ритм крови путал и отвлекал.
Я стиснула зубы. Стук, стук, стук… До, ре, ре диез…
Фа, соль, соль диез. Фа, соль, фа…
– Есть!!! – задохнулась я. Вскочила, указывая трясущимся пальцем. – Там! Там!
– Где? – воодушевился грим. – В городе?
– Нет, дальше. За городом. За рекой. На западе. Пойдем! – я схватила его за рукав. – Бросай все! Пойдем скорее!
Я потащила его по тропинке к оврагу, к ветхому мостку через без ы мянную речку. Мне было совершенно все равно что мостик пляшет и извивается под ногами. Через новое кла д бище мы бегом пробежали. Мимо будки сторожа – к портовой площади.
Пока мы пили трофейное вино на могиле, на город спустились сумерки. Над рекой п о висла луна, низкая и прозрачная, словно вырезанная из шелковой органзы. Ворота были ра с пахнуты, везде сверкали огни. В воздухе висел неумолчный гомон. На площади горели кос т ры, сразу с нескольких мест, перебивая друг друга, лилась музыка. Возбужденную разряже н ную толпу в разных направлениях то и дело прошивали длинные вереницы танцующих. Ро с сыпью сверкали разноцветные фонарики на мачтах, река была усеяна лодками – большими и маленькими, с парусами и без.
– Не слишком-то я люблю проточную воду, – бурчал грим, проталк и ваясь к спуску на причал. – Прямо скажем, не мое это дело, по рекам плавать… Вот ежели ты сама меня перев е зешь, тогда другой разговор…
– А мостик-то перешел.
– Так то моя территория.
– Нам надо нанять лодку… только я без гроша. Эльго, у тебя есть деньги?
– А как же. Дай-ка ладошку…
Он схватил мою протянутую руку и сунул здоровенный свой кулачище мне в ладонь, заставив обхватить его пальцами. Глянул поверх моей головы и присвистнул:
– Эгей! Вот это да!
Я обернулась, но ничего особенного не увидала. Взглянула на своего спутника – и р а зинула рот.
Он исчез. А в руке у меня лежал кошель величиной с детскую голову. Или с кулак Эльго. Судя по его тяжести, под завязку набитый монетами. Г у ляющие толкались вокруг, разговаривали, смеялись… никто ничего не зам е тил.
Первый же лодочник, увидев серебро, сделал приглашающий жест. Прижимая к жив о ту кошель, я забралась на корму.
– На ту сторону. И побыстрее.
– Барышня хочет полюбоваться на «огневое колесо»?
– Не хочет. Мне надо на ту сторону реки. Если поспешишь, получишь в два раза больше.
Он сел на весла и принялся выгребать из лабиринта снующих туда-сюда суденышек.
– Что же за дела такие срочные, что в разгар праздника ты город покидаешь, а, б а рышня? – не унимался лодочник.
– Не твое дело.
– Ой, как грубо! Как невежливо! Да еще в такой день. Святая Невена отвернется от т е бя, барышня.
Я пожала плечами. Порт, сверкающий россыпью цветных искр, вместе с громадой г о рода медленно отплывал назад. С реки было видно, что п е риметр городских стен украшен цепью огней, а на башнях горят костры.
Лодка остановилась, приподняв весла над водой.
– Может, подождем, красавица? – улыбнулся лодочник, – Скоро «огневое колесо» з а пустят. Грех такое пропускать!
– Греби себе, не тормози. Обратно поплывешь – любуйся на здоровье.
– Никак за тобой волки гонятся? – он снова взялся за весла.
– Никто за мной не гонится.
– Так куда же ты спешишь?
– На Кудыкину гору.
– Ох и гневна госпожа! Ох и резка! Просто оторопь берет.
Я решила молчать и не поддаваться на провокации. Перевозчик, н а конец, заткнулся.
Вскоре лодочка заскользила вдоль противоположного темного берега. Я не знала, что находится на этом берегу, потому молчала, позволяя пр и стать где удобно. Лодка косо вошла в тростники, перевозчик спрыгнул в в о ду и подтащил ее туда, где посуше.
– Приехали, барышня.
Я вылезла, опираясь на его руку. Берег оказался кочковатый и мо к рый. Вокруг стеной стоял камыш.
БАЦ!!!
От удара по затылку в глазах у меня вспыхнуло огневое колесо. Кошелек вырвали из рук. Я грохнулась на колени, а сзади воздух сотрясся от невыносимо низкого рева. Сдавленно пискнул человек, затрещали камыши, плеснула вода, и рев повторился. Теперь он больше п о ходил на хохот.
Держась за голову я кое-как поднялась. В руку ткнулся холодный п е сий нос.
– Ты цела? – прохрипел Эльго, быстро-быстро дыша. – Опередил м е ня, подлец. Я ведь чуял, что он затеял… Ты тоже хороша – деньгами перед носом размахивать.
– Да из тебя кошель получился как мешок с репой! Куда бы я его спрятала? Под юбку?
– Ой, только не подумай что мне впервой заглядывать под женскую юбку. Я там как дома, считай. – Пес фыркнул и лизнул мне ладонь. – Ладно, не сердись. Голова-то цела?
– Вроде цела.
Я пощупала затылок, огляделась. В двух шагах в камышах валялось что-то белое.
– Ты его что… насмерть?
– Да нет, придушил маленько.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
– Вот такая, – я расставила указательные пальцы. – Дюймов восемь без малого. Ирис сделал ее при мне из тростинки. Но на самом деле она золотая. На ней резьба: полоски и зи г заги и надпись каким-то старым, не известным мне письмом.
Эльго уважительно покивал.
– Настоящий артефакт.
– Что?
– Слово умное знаю. Артефакт. В нашем случае – волшебный предмет. Что еще ра с скажешь?
– Еще… После того как она исчезла, я слышала… слышала ее голос. Слышала, как она играет. Где-то здесь, в холмах. Но в холмах ее не было. Или я ее не нашла.
– Ага, – обрадовался грим, – Уже что-то. Как тебе ее услышать уд а лось?
– Не знаю… Я не хотела слушать что там поет Пепел, а чтобы отвлечься, начала пр и слушиваться… к пустоте… к пространству за звуками, где собиралось эхо… там не было с а мих звуков, понимаешь, там были одни отголоски… Я… услышала эхо ее голоса… свежий след, понимаешь? Потянулась – и догнала. Я ощутила направление, ощутила, что она бли з ко…
– Вот! – Эльго щелкнул волосатыми пальцами. – Вот именно! Э-э… Кхм-кхм… – он закатил глаза, набрал в грудь побольше воздуха, взмахнул флягой и заревел:
– Я выйду, мама,
С рассветом рано,
Сорву я розу
Алее раны.
Я выйду, мама,
С зарею светлой,
Сорву я розу
Свежее ветра…
Хитро прищурился на меня и добавил громкости:
– Ай, садочек под горой
Сторожит садовник злой!
Мне захотелось зажать уши.
– Покойников распугаешь, – вякнула я. – Расползутся как тараканы…
– Покойники – свои люди, – отмахнулся грим. – Я зря, что ли, стараюсь? Ты давай, слушай что там надо слушать…
Зачем мой милый
Залог свой просит –
Цветную ленту,
Атласный пояс?
Зачем мой милый
Обратно просит
Атласный пояс
С каймою пестрой?
Ай!!!
Садочек под горой
Сторожит садовник злой…
Он меня просто оглушил. Я сжала виски. В пальцы толкалась кровь. Эхо, где эхо? Я искала пространство отголосков, но навязчивый ритм крови путал и отвлекал.
Я стиснула зубы. Стук, стук, стук… До, ре, ре диез…
Фа, соль, соль диез. Фа, соль, фа…
– Есть!!! – задохнулась я. Вскочила, указывая трясущимся пальцем. – Там! Там!
– Где? – воодушевился грим. – В городе?
– Нет, дальше. За городом. За рекой. На западе. Пойдем! – я схватила его за рукав. – Бросай все! Пойдем скорее!
Я потащила его по тропинке к оврагу, к ветхому мостку через без ы мянную речку. Мне было совершенно все равно что мостик пляшет и извивается под ногами. Через новое кла д бище мы бегом пробежали. Мимо будки сторожа – к портовой площади.
Пока мы пили трофейное вино на могиле, на город спустились сумерки. Над рекой п о висла луна, низкая и прозрачная, словно вырезанная из шелковой органзы. Ворота были ра с пахнуты, везде сверкали огни. В воздухе висел неумолчный гомон. На площади горели кос т ры, сразу с нескольких мест, перебивая друг друга, лилась музыка. Возбужденную разряже н ную толпу в разных направлениях то и дело прошивали длинные вереницы танцующих. Ро с сыпью сверкали разноцветные фонарики на мачтах, река была усеяна лодками – большими и маленькими, с парусами и без.
– Не слишком-то я люблю проточную воду, – бурчал грим, проталк и ваясь к спуску на причал. – Прямо скажем, не мое это дело, по рекам плавать… Вот ежели ты сама меня перев е зешь, тогда другой разговор…
– А мостик-то перешел.
– Так то моя территория.
– Нам надо нанять лодку… только я без гроша. Эльго, у тебя есть деньги?
– А как же. Дай-ка ладошку…
Он схватил мою протянутую руку и сунул здоровенный свой кулачище мне в ладонь, заставив обхватить его пальцами. Глянул поверх моей головы и присвистнул:
– Эгей! Вот это да!
Я обернулась, но ничего особенного не увидала. Взглянула на своего спутника – и р а зинула рот.
Он исчез. А в руке у меня лежал кошель величиной с детскую голову. Или с кулак Эльго. Судя по его тяжести, под завязку набитый монетами. Г у ляющие толкались вокруг, разговаривали, смеялись… никто ничего не зам е тил.
Первый же лодочник, увидев серебро, сделал приглашающий жест. Прижимая к жив о ту кошель, я забралась на корму.
– На ту сторону. И побыстрее.
– Барышня хочет полюбоваться на «огневое колесо»?
– Не хочет. Мне надо на ту сторону реки. Если поспешишь, получишь в два раза больше.
Он сел на весла и принялся выгребать из лабиринта снующих туда-сюда суденышек.
– Что же за дела такие срочные, что в разгар праздника ты город покидаешь, а, б а рышня? – не унимался лодочник.
– Не твое дело.
– Ой, как грубо! Как невежливо! Да еще в такой день. Святая Невена отвернется от т е бя, барышня.
Я пожала плечами. Порт, сверкающий россыпью цветных искр, вместе с громадой г о рода медленно отплывал назад. С реки было видно, что п е риметр городских стен украшен цепью огней, а на башнях горят костры.
Лодка остановилась, приподняв весла над водой.
– Может, подождем, красавица? – улыбнулся лодочник, – Скоро «огневое колесо» з а пустят. Грех такое пропускать!
– Греби себе, не тормози. Обратно поплывешь – любуйся на здоровье.
– Никак за тобой волки гонятся? – он снова взялся за весла.
– Никто за мной не гонится.
– Так куда же ты спешишь?
– На Кудыкину гору.
– Ох и гневна госпожа! Ох и резка! Просто оторопь берет.
Я решила молчать и не поддаваться на провокации. Перевозчик, н а конец, заткнулся.
Вскоре лодочка заскользила вдоль противоположного темного берега. Я не знала, что находится на этом берегу, потому молчала, позволяя пр и стать где удобно. Лодка косо вошла в тростники, перевозчик спрыгнул в в о ду и подтащил ее туда, где посуше.
– Приехали, барышня.
Я вылезла, опираясь на его руку. Берег оказался кочковатый и мо к рый. Вокруг стеной стоял камыш.
БАЦ!!!
От удара по затылку в глазах у меня вспыхнуло огневое колесо. Кошелек вырвали из рук. Я грохнулась на колени, а сзади воздух сотрясся от невыносимо низкого рева. Сдавленно пискнул человек, затрещали камыши, плеснула вода, и рев повторился. Теперь он больше п о ходил на хохот.
Держась за голову я кое-как поднялась. В руку ткнулся холодный п е сий нос.
– Ты цела? – прохрипел Эльго, быстро-быстро дыша. – Опередил м е ня, подлец. Я ведь чуял, что он затеял… Ты тоже хороша – деньгами перед носом размахивать.
– Да из тебя кошель получился как мешок с репой! Куда бы я его спрятала? Под юбку?
– Ой, только не подумай что мне впервой заглядывать под женскую юбку. Я там как дома, считай. – Пес фыркнул и лизнул мне ладонь. – Ладно, не сердись. Голова-то цела?
– Вроде цела.
Я пощупала затылок, огляделась. В двух шагах в камышах валялось что-то белое.
– Ты его что… насмерть?
– Да нет, придушил маленько.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198