Подобравшись поближе, я разглядела среди желто-красных морановских и голубых с клестами галабрских, алые с черным скорпионом флаги Адесты, зеленые с золотым мечом – Ракиты, и – самые большие, чисто белые, с разлапистой черной птицей по центру. Или мне мерещится, или…
– Это герб Лавенгов, – негромко сказали за спиной. – Видишь, там изображена камана – птица с головой рыси, посланница короля Лавена.
Я вздрогнула и обернулась – из-под невзрачной серой шали на меня глядели большие, светло-зеленые глаза. Бледное, словно фарфоровое личико пряталось в тени. Женщина мягко улыбнулась:
– Неужели забыла меня, Леста Омела?
– Эльви… кошачий бог!
– Да, Эльви, а кроме того – тезка Эдельвейс Лавенги, сестры короля Иленгара, чей герб ты сейчас рассматривала. А вот и Эльго, – женщина отступила в сторону, и передо мной оказался толстый монах с непередаваемым выражением на физиономии скребущий в спутанных патлах. – Эльго, что же ты не поздороваешься с подружкой?
– Ну, здравствуй, – хмыкнул грим и потряс мне руку. – Где-то ее мары носили, а вернулась тютелька в тютельку. Что ж, значит – судьба.
– Точно, судьба! – восхитилась я. – Замечательная встреча! Попразднуем вместе?
– Не беги вперед телеги, – остудил меня грим. – Но я совру, если скажу что не рад тебя видеть живой-здоровой. Слушай, а что там у тебя в корзинке?
– Все твое. – Я сунула ему корзину и обернулась к женщине. – Эльви, эти гербы означают, что сам Верховный король к нам пожаловал?
– Сам король Иленгар с сестрой. Хочешь на них взглянуть?
– Еще бы! Если они – потомки Невены, значит, они сумеречной крови?
– Королевской сумеречной крови. Ведь госпожа моя Невена – принцесса Сумерек.
– Ох, подобраться бы поближе, отсюда я не увижу ничего! Эльви, здесь можно как-нибудь пролезть через ограду?
– Я могу провести тебя внутрь, если пожелаешь.
– Желаю! Под слепым пятном?
– Конечно. В храме полно закоулков, нас никто не увидит.
– Ой, как здорово! Эльго, а ты пойдешь?
– Куда ж я денусь, – вздохнул монах, заправляя в пасть последний пирожок.
Эльви вытащила нас из толпы и повела в обход церкви, по каким-то задворкам. Мы поплутали по подворотням и узким улочкам, совершенно мне незнакомым, потом спустились в подвал, миновали с десяток темных комнат и коридоров, набитых хламом или пустых, потом по винтовой лестнице поднялись наверх. Эльви отодвинула панель, разгребла жесткую парчу мантий и риз, и мы оказались в комнатке, где облачается священник. Отсюда были отчетливо слышны ангельские голоса хора и раскаты колокольных аккордов, перемежаемые сильным голосом священника. Одуряюще пахло ладаном.
– Теперь будьте внимательны и идите прямо за мной, – шепнула Эльви.
Я затянула шаль узлом на груди, бормоча заклинание слепого пятна. Завязывание узлов и стишок на андалате сами по себе ничего не значили, просто помогали мне войти в нужное состояние, чтобы стать невидимой для большинства людей. Амаргин осмеял бы эти шаманские штучки, но Амаргина здесь не было, а Эльви с гримом тонкости волшбы не волновали.
Через незаметную дверку Эльви вывела нас в одну из многочисленных часовен, почти у самого алтаря. Низенькая загородочка между кованных колонн нисколько не мешала рассматривать творящееся прямо под носом действо. Эльви не обманула – и гостей, и виновников торжества было видно как на ладони.
Заканчивалась литургия. Епископ в белой с золотом ризе вздымал над головой чашу со Святыми Дарами, из кадильниц валил ароматный дым, огни множества свечей окружали янтарные гало.
«Видим свет истинный…» – гремел хор, сопровождаемый колокольным звоном, и от этого грома и звона чуть покачивался, подрагивал в душистых волнах над алтарем нестерпимо сверкающий солнечный крест. Воздух под сводами рябил радужным блеском витражей, цветные искры множились, отражались в великолепии одежд и богатом убранстве храма.
Его преосвященству епископу Амалерскому помогали семеро диаконов и семеро пресвитеров в негнущихся от золотого шитья облачениях. На алтарном возвышении выстроились другие церковные чины, а за их спинами – певчие и чтецы, разделенные на два крыла.
– Благословен Господь наш всегда и везде, истинно, истинно, и да будет так!
Его преосвященство понес чашу на застеленный аксамитовым платом жертвенный стол. «Помилуй нас, Господи!» – грянул хор, и миряне потянулись за причастием.
Ооо!.. я, наверное, пискнула, потому что кто-то, то ли Эльви, то ли Эльго, ущипнул меня за локоть. Высокое Небо! Таких людей не бывает!
– Человечьей крови в нем теперь меньше, чем сумеречной, – шепнула мне на ухо Эльви. – Иленгар Лавенг, сын собственных дяди и тетки, имевший только одну бабку и только одного деда. Хорош?
– Не то слово… Аж смотреть больно.
В белом и серебрянном, сам сверкающий как молния, Верховный король Дара преклонил колено перед святым сосудом и получил причастие.
Следом подплыла красота еще более ослепительная, хоть, казалось, ослепительнее быть невозможно. Эдельвейс Лавенга, младшая сестра Иленгара. Я смотрела на волшебную чету, затаив дыхание. Увидеть Невену мне так и не довелось, но родство с Королевой было несомненно.
Нарваро Найгерт был третьим. Строгий, маленький, в бордовом и черном с золотом, после высоких статных Лавенгов он смотрелся не слишком представительно. Но всегда бледные щеки его разрумянились, глаза блестели, а морановская снежно-белая прядь сверкала как самое дорогое украшение. Увы, но отсутствие Мораг заметно сказывалось – юноша уже не казался больным и изможденным. Просто невысокого роста худощавый молодой человек.
За Найгертом к причастию подошла Корвита, и она была хороша, однако без слепого пятна она была бы еще лучше. Ее нарядили в голубое платье с длинющим серебряным шлейфом, и то ли от этого, то ли стараниями матери, но свежесть и юность невесты впечатляли. Кажется, она оправилась после удара, нанесенного сестрой. По крайней мере, никаких следов душевных терзаний на ее лице я не заметила. Мда… Хорошо, что Мораг здесь нет. Она бы не отдала возлюбленного брата вороненку в клестиных перьях.
За Корвитой последовал Таэ Змеиный Князь, которому сейчас, дай Бог памяти, было не меньше семидесяти лет, хотя выглядел он от силы на сорок. Он помог опуститься на колени тощей полуслепой старухе, в которой я с некоторым содроганием узнала его леди-северянку. Ах и ах, все-таки не зря высокие лорды почти всегда берут в супруги дареную кровь. Не каждый, подобно принцу Таэ, согласиться держать под руку седую развалину.
За принцем и его женой к Святым Дарам подошел камерарий. Через плечо у него была перекинута золотая, расшитая гербовыми ромбами лента – Найгерт, сиротинушка наш, выбрал Вигена в посаженные отцы.
Потом мимо тяжело прошагал высокий пожилой человек в мехах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
– Это герб Лавенгов, – негромко сказали за спиной. – Видишь, там изображена камана – птица с головой рыси, посланница короля Лавена.
Я вздрогнула и обернулась – из-под невзрачной серой шали на меня глядели большие, светло-зеленые глаза. Бледное, словно фарфоровое личико пряталось в тени. Женщина мягко улыбнулась:
– Неужели забыла меня, Леста Омела?
– Эльви… кошачий бог!
– Да, Эльви, а кроме того – тезка Эдельвейс Лавенги, сестры короля Иленгара, чей герб ты сейчас рассматривала. А вот и Эльго, – женщина отступила в сторону, и передо мной оказался толстый монах с непередаваемым выражением на физиономии скребущий в спутанных патлах. – Эльго, что же ты не поздороваешься с подружкой?
– Ну, здравствуй, – хмыкнул грим и потряс мне руку. – Где-то ее мары носили, а вернулась тютелька в тютельку. Что ж, значит – судьба.
– Точно, судьба! – восхитилась я. – Замечательная встреча! Попразднуем вместе?
– Не беги вперед телеги, – остудил меня грим. – Но я совру, если скажу что не рад тебя видеть живой-здоровой. Слушай, а что там у тебя в корзинке?
– Все твое. – Я сунула ему корзину и обернулась к женщине. – Эльви, эти гербы означают, что сам Верховный король к нам пожаловал?
– Сам король Иленгар с сестрой. Хочешь на них взглянуть?
– Еще бы! Если они – потомки Невены, значит, они сумеречной крови?
– Королевской сумеречной крови. Ведь госпожа моя Невена – принцесса Сумерек.
– Ох, подобраться бы поближе, отсюда я не увижу ничего! Эльви, здесь можно как-нибудь пролезть через ограду?
– Я могу провести тебя внутрь, если пожелаешь.
– Желаю! Под слепым пятном?
– Конечно. В храме полно закоулков, нас никто не увидит.
– Ой, как здорово! Эльго, а ты пойдешь?
– Куда ж я денусь, – вздохнул монах, заправляя в пасть последний пирожок.
Эльви вытащила нас из толпы и повела в обход церкви, по каким-то задворкам. Мы поплутали по подворотням и узким улочкам, совершенно мне незнакомым, потом спустились в подвал, миновали с десяток темных комнат и коридоров, набитых хламом или пустых, потом по винтовой лестнице поднялись наверх. Эльви отодвинула панель, разгребла жесткую парчу мантий и риз, и мы оказались в комнатке, где облачается священник. Отсюда были отчетливо слышны ангельские голоса хора и раскаты колокольных аккордов, перемежаемые сильным голосом священника. Одуряюще пахло ладаном.
– Теперь будьте внимательны и идите прямо за мной, – шепнула Эльви.
Я затянула шаль узлом на груди, бормоча заклинание слепого пятна. Завязывание узлов и стишок на андалате сами по себе ничего не значили, просто помогали мне войти в нужное состояние, чтобы стать невидимой для большинства людей. Амаргин осмеял бы эти шаманские штучки, но Амаргина здесь не было, а Эльви с гримом тонкости волшбы не волновали.
Через незаметную дверку Эльви вывела нас в одну из многочисленных часовен, почти у самого алтаря. Низенькая загородочка между кованных колонн нисколько не мешала рассматривать творящееся прямо под носом действо. Эльви не обманула – и гостей, и виновников торжества было видно как на ладони.
Заканчивалась литургия. Епископ в белой с золотом ризе вздымал над головой чашу со Святыми Дарами, из кадильниц валил ароматный дым, огни множества свечей окружали янтарные гало.
«Видим свет истинный…» – гремел хор, сопровождаемый колокольным звоном, и от этого грома и звона чуть покачивался, подрагивал в душистых волнах над алтарем нестерпимо сверкающий солнечный крест. Воздух под сводами рябил радужным блеском витражей, цветные искры множились, отражались в великолепии одежд и богатом убранстве храма.
Его преосвященству епископу Амалерскому помогали семеро диаконов и семеро пресвитеров в негнущихся от золотого шитья облачениях. На алтарном возвышении выстроились другие церковные чины, а за их спинами – певчие и чтецы, разделенные на два крыла.
– Благословен Господь наш всегда и везде, истинно, истинно, и да будет так!
Его преосвященство понес чашу на застеленный аксамитовым платом жертвенный стол. «Помилуй нас, Господи!» – грянул хор, и миряне потянулись за причастием.
Ооо!.. я, наверное, пискнула, потому что кто-то, то ли Эльви, то ли Эльго, ущипнул меня за локоть. Высокое Небо! Таких людей не бывает!
– Человечьей крови в нем теперь меньше, чем сумеречной, – шепнула мне на ухо Эльви. – Иленгар Лавенг, сын собственных дяди и тетки, имевший только одну бабку и только одного деда. Хорош?
– Не то слово… Аж смотреть больно.
В белом и серебрянном, сам сверкающий как молния, Верховный король Дара преклонил колено перед святым сосудом и получил причастие.
Следом подплыла красота еще более ослепительная, хоть, казалось, ослепительнее быть невозможно. Эдельвейс Лавенга, младшая сестра Иленгара. Я смотрела на волшебную чету, затаив дыхание. Увидеть Невену мне так и не довелось, но родство с Королевой было несомненно.
Нарваро Найгерт был третьим. Строгий, маленький, в бордовом и черном с золотом, после высоких статных Лавенгов он смотрелся не слишком представительно. Но всегда бледные щеки его разрумянились, глаза блестели, а морановская снежно-белая прядь сверкала как самое дорогое украшение. Увы, но отсутствие Мораг заметно сказывалось – юноша уже не казался больным и изможденным. Просто невысокого роста худощавый молодой человек.
За Найгертом к причастию подошла Корвита, и она была хороша, однако без слепого пятна она была бы еще лучше. Ее нарядили в голубое платье с длинющим серебряным шлейфом, и то ли от этого, то ли стараниями матери, но свежесть и юность невесты впечатляли. Кажется, она оправилась после удара, нанесенного сестрой. По крайней мере, никаких следов душевных терзаний на ее лице я не заметила. Мда… Хорошо, что Мораг здесь нет. Она бы не отдала возлюбленного брата вороненку в клестиных перьях.
За Корвитой последовал Таэ Змеиный Князь, которому сейчас, дай Бог памяти, было не меньше семидесяти лет, хотя выглядел он от силы на сорок. Он помог опуститься на колени тощей полуслепой старухе, в которой я с некоторым содроганием узнала его леди-северянку. Ах и ах, все-таки не зря высокие лорды почти всегда берут в супруги дареную кровь. Не каждый, подобно принцу Таэ, согласиться держать под руку седую развалину.
За принцем и его женой к Святым Дарам подошел камерарий. Через плечо у него была перекинута золотая, расшитая гербовыми ромбами лента – Найгерт, сиротинушка наш, выбрал Вигена в посаженные отцы.
Потом мимо тяжело прошагал высокий пожилой человек в мехах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198