Как Амаргин с ними ладит? Хотя он им вроде как родственник в тридесятом колене.
– Не им, а фолари.
– Да один фиг. Ладно бы они там у себя злобствовали, а то ведь и здесь покою не дают. А я, между прочим, САМИМ к этому кладбищу приставлен. На законных, как говорится, основаниях. Нееет, находятся, пропасть, охотнички… – он встряхнулся, мотнул башкой так, что уши щелкнули. – Я б на твоем месте держался от них подальше.
Я не ответила. Доля правды в гримовом высказывании была. И немалая.
Помолчали. Огромный черный пес растянулся на земле, положив голову на лапы. Ладно, подумала я. Мне, наверное, не следует цепляться за прошлое. Ирис отказался от меня. То ли я его обидела, то ли Королева надавила, то ли поручительство оказалось слишком тяжелой заботой… да что сейчас гадать? Переживем. У меня теперь мантикор имеется. Домашний. Из рук ест…
Каланда. В каких глубинах застиранной памяти сохранилось это имя? Имя из позапрошлой жизни. Имя и острое чувство утраты. Чувство вины. Меня бросили в воду из-за нее, из-за Каланды. Из-за того, что я сделала с ней. Значит, наказание было справедливым. Значит, я заслуживала смерти.
– А второй раз? – прервал молчание грим.
– Что – второй раз? А, утопление. Да вот, только что. Этот, как ты говоришь, дракон, заперт в подземном гроте, посреди озера из мертвой воды. Чтобы его накормить, надо через мертвое озеро пройти, а вода… ну, очень холодная и вообще… какая-то не такая. Короче, я грохнулась в озеро. И не выплыла. Это случилось четыре дня назад. На сей раз все было прозаичнее – меня вытащил Амаргин. Сегодня после полудня.
– Ну, это не считается. Любой может в мертвой воде хоть сто лет пролежать и останется свеженьким.
– И мертвеньким? – я затаила дыхание.
Грим подумал.
– На моей памяти никто еще не захлебывался мертвой водой. Выходит, в нее можно лечь и заснуть на тысячу лет, а потом встать и дальше жить. Если ты заранее не мертв.
– И если найдется тот, кто тебя вытащит.
– Это верно.
Мы еще помолчали. Я повозилась, подминая под себя крапиву. Голые стебли не очень-то и стрекались, главное – не прикасаться к листьям. Между качающихся верхушек открывался длинный лоскут неба, запыленный звездами. Земля подо мной уже не казалась такой холодной. Рядом черным курганом свернулся пес – косматый, уютный. От большого его тела тянуло теплом.
– Ты не сказал, как тебя зовут.
– А ты не спросила, Леста.
Я смутилась.
– Прости. Я думала, ты сам представишься.
– Называй меня Эльго.
Эльго. Это имя не шло ему. Слишком легкое, не черно-алое, а серовато-серебряное. Я почему-то думала, что имя у него будет грозное, рокочущее. А оно звучало как всплеск воды. Сумеречное какое-то имя.
– Эльго, – спросила я, – а ты бессмертен?
Он молчал так долго, что я думала – он заснул. Но дернулось острое ухо, разомкнулись веки, пропустив малиновый луч:
– Дурацкий вопрос, – пробормотал он. Голос его опять изменился, стал юным, как у подростка. – В каком смысле?
– Ну… тебя можно убить?
– Любого можно убить.
– А что с тобой будет, когда умрешь?
– Понятия не имею. Это не мне решать. САМ решит.
Я вздохнула.
– Ты давно тут живешь? На заброшенном кладбище?
– Хм? Это смотря для кого. Собственно, как начали тут хоронить, так я сюда перебрался. Мне церковь понравилась. Хорошая церковь. Жаль, сгорела.
– А новая?
– Я к старой привык, – он вздохнул. – Мне нравится высокая открытая колокольня. На новой сидишь, как в коробке, ничего не видно. Узнать бы, кто такое выдумал, да напугать как следует. Ночью, когда пьяный из кабака пойдет. Чтобы память отшибло. Чтобы домой дороги не нашел. Р-р-р!
– А вот Амаргин говорит, что мертвых не существует.
– Не понял?
– Ну, что мертвое тело – это земля, а…
– Ну, знаешь, пока оно землей станет, несколько сотен лет пройдет. А до того – лежит себе скелетиком, все чин-чином. Ну, а я сторожу, чтоб они тут самоволом не шлялись, и чтоб никто со стороны тут не безобразничал.
– А поднять этот скелетик ты можешь?
Пес разинул жуткую, словно бы подсвеченную изнутри пасть.
– Ррр! Я тут самый главный начальник! – Он огляделся, словно бы ожидая встретить протесты от обитателей кладбища. – Прикажу – строем встанут! У меня их тут целая армия. Они у меня… по струнке-е-еее-оу!
И он зевнул, выкатив на целый ярд узкий, с крючком на конце, горячий даже издали язык. КЛАЦ! – захлопнулись челюсти. Большая голова мирно легла на лапы.
Мертвецы, подумала я. Он хозяин мертвецов. Спросить у него… он-то точно знает. И ответит точно, без обиняков. Это вам не Амаргин, который будет полоскать мозги до тех пор, пока ты сама не позабудешь, о чем спрашивала.
Хотя, вспомни, что специалист по мертвецам сказал о мертвой воде – мол, живым ляжешь, живым встанешь…
С другой стороны – а была ли я жива, до того как в эту воду легла?.. Грим не отрицал, что я утопленница. И еще дурак Кайн с собакой… Бррр!
Итак, сказала я себе. Подумай как следует, Леста Омела.
А хочешь ли ты услышать ответ?
Качались крапивные верхушки над головой; черные пальцы начисто протирали хрустальный бокал цвета индиго, полный звезд. Три самых ярких высоко венчали юго-запад; опрокинутый вершиной вниз треугольник, сквозь который Господь Бог продернул призрачную ленту Млечного пути. Огненная искра чиркнула по небосводу. Я дернулась, успела подумать только: «Пусть…»
– Пусть, – Эльго снова приподнял голову. – Пусть их. Пусть себе лежат, не хозяин я им. И трупов я не ем. Ты это… не принимай всерьез. Я иногда дурачусь.
– Ага. Я так и поняла. – Потерла застывшие ноги, кое-как встала, отряхнулась. – Пойду я, Эльго. Мне еще до острова топать. Очень приятно было познакомиться.
– Мосток-то перейдешь? – ухмыльнулся пес. – Не бойся, что он раскачивается. Он крепкий. Его лет сто назад поставили, до сих пор, вишь, стоит.
– О, холера! – Я опустила занесенную было ногу.
– Кх, кх, кх! – развеселился паршивец. – Ладно, трусишка, переведу тебя. Держись за холку.
Глава 4
Стеклянная Башня
Одну ногу он поджал под себя, а другую спустил в воду. И босая ступня светилась в темной воде – парящая над бездной узкая фарфорово-голубая ступня с не по-людски длинн ы ми пальцами. Пальцы шевелились лениво, будто перебирали подводные струны, будто сп я щая рыба колыхала плавниками. И руки у него тоже светились, и лицо – они плыли в суме р ках, свечение их таяло в поднимающемся тумане – кисти рук, два белых мотылька с тр е угольными крыльями, и склоненное лицо – прозрачный ночной цветок в чаще бессветных в о лос. В пальцах его мелькал маленький нож в форме птичьего перышка – Ирис только что срезал тростинку и теперь вертел в ней дырочки. Я наблюдала за ним, сидя на том же стволе повисшей над водою ивы, но с того безопасного места, под которым росли мята и в а лериана, а не аир и остролист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
– Не им, а фолари.
– Да один фиг. Ладно бы они там у себя злобствовали, а то ведь и здесь покою не дают. А я, между прочим, САМИМ к этому кладбищу приставлен. На законных, как говорится, основаниях. Нееет, находятся, пропасть, охотнички… – он встряхнулся, мотнул башкой так, что уши щелкнули. – Я б на твоем месте держался от них подальше.
Я не ответила. Доля правды в гримовом высказывании была. И немалая.
Помолчали. Огромный черный пес растянулся на земле, положив голову на лапы. Ладно, подумала я. Мне, наверное, не следует цепляться за прошлое. Ирис отказался от меня. То ли я его обидела, то ли Королева надавила, то ли поручительство оказалось слишком тяжелой заботой… да что сейчас гадать? Переживем. У меня теперь мантикор имеется. Домашний. Из рук ест…
Каланда. В каких глубинах застиранной памяти сохранилось это имя? Имя из позапрошлой жизни. Имя и острое чувство утраты. Чувство вины. Меня бросили в воду из-за нее, из-за Каланды. Из-за того, что я сделала с ней. Значит, наказание было справедливым. Значит, я заслуживала смерти.
– А второй раз? – прервал молчание грим.
– Что – второй раз? А, утопление. Да вот, только что. Этот, как ты говоришь, дракон, заперт в подземном гроте, посреди озера из мертвой воды. Чтобы его накормить, надо через мертвое озеро пройти, а вода… ну, очень холодная и вообще… какая-то не такая. Короче, я грохнулась в озеро. И не выплыла. Это случилось четыре дня назад. На сей раз все было прозаичнее – меня вытащил Амаргин. Сегодня после полудня.
– Ну, это не считается. Любой может в мертвой воде хоть сто лет пролежать и останется свеженьким.
– И мертвеньким? – я затаила дыхание.
Грим подумал.
– На моей памяти никто еще не захлебывался мертвой водой. Выходит, в нее можно лечь и заснуть на тысячу лет, а потом встать и дальше жить. Если ты заранее не мертв.
– И если найдется тот, кто тебя вытащит.
– Это верно.
Мы еще помолчали. Я повозилась, подминая под себя крапиву. Голые стебли не очень-то и стрекались, главное – не прикасаться к листьям. Между качающихся верхушек открывался длинный лоскут неба, запыленный звездами. Земля подо мной уже не казалась такой холодной. Рядом черным курганом свернулся пес – косматый, уютный. От большого его тела тянуло теплом.
– Ты не сказал, как тебя зовут.
– А ты не спросила, Леста.
Я смутилась.
– Прости. Я думала, ты сам представишься.
– Называй меня Эльго.
Эльго. Это имя не шло ему. Слишком легкое, не черно-алое, а серовато-серебряное. Я почему-то думала, что имя у него будет грозное, рокочущее. А оно звучало как всплеск воды. Сумеречное какое-то имя.
– Эльго, – спросила я, – а ты бессмертен?
Он молчал так долго, что я думала – он заснул. Но дернулось острое ухо, разомкнулись веки, пропустив малиновый луч:
– Дурацкий вопрос, – пробормотал он. Голос его опять изменился, стал юным, как у подростка. – В каком смысле?
– Ну… тебя можно убить?
– Любого можно убить.
– А что с тобой будет, когда умрешь?
– Понятия не имею. Это не мне решать. САМ решит.
Я вздохнула.
– Ты давно тут живешь? На заброшенном кладбище?
– Хм? Это смотря для кого. Собственно, как начали тут хоронить, так я сюда перебрался. Мне церковь понравилась. Хорошая церковь. Жаль, сгорела.
– А новая?
– Я к старой привык, – он вздохнул. – Мне нравится высокая открытая колокольня. На новой сидишь, как в коробке, ничего не видно. Узнать бы, кто такое выдумал, да напугать как следует. Ночью, когда пьяный из кабака пойдет. Чтобы память отшибло. Чтобы домой дороги не нашел. Р-р-р!
– А вот Амаргин говорит, что мертвых не существует.
– Не понял?
– Ну, что мертвое тело – это земля, а…
– Ну, знаешь, пока оно землей станет, несколько сотен лет пройдет. А до того – лежит себе скелетиком, все чин-чином. Ну, а я сторожу, чтоб они тут самоволом не шлялись, и чтоб никто со стороны тут не безобразничал.
– А поднять этот скелетик ты можешь?
Пес разинул жуткую, словно бы подсвеченную изнутри пасть.
– Ррр! Я тут самый главный начальник! – Он огляделся, словно бы ожидая встретить протесты от обитателей кладбища. – Прикажу – строем встанут! У меня их тут целая армия. Они у меня… по струнке-е-еее-оу!
И он зевнул, выкатив на целый ярд узкий, с крючком на конце, горячий даже издали язык. КЛАЦ! – захлопнулись челюсти. Большая голова мирно легла на лапы.
Мертвецы, подумала я. Он хозяин мертвецов. Спросить у него… он-то точно знает. И ответит точно, без обиняков. Это вам не Амаргин, который будет полоскать мозги до тех пор, пока ты сама не позабудешь, о чем спрашивала.
Хотя, вспомни, что специалист по мертвецам сказал о мертвой воде – мол, живым ляжешь, живым встанешь…
С другой стороны – а была ли я жива, до того как в эту воду легла?.. Грим не отрицал, что я утопленница. И еще дурак Кайн с собакой… Бррр!
Итак, сказала я себе. Подумай как следует, Леста Омела.
А хочешь ли ты услышать ответ?
Качались крапивные верхушки над головой; черные пальцы начисто протирали хрустальный бокал цвета индиго, полный звезд. Три самых ярких высоко венчали юго-запад; опрокинутый вершиной вниз треугольник, сквозь который Господь Бог продернул призрачную ленту Млечного пути. Огненная искра чиркнула по небосводу. Я дернулась, успела подумать только: «Пусть…»
– Пусть, – Эльго снова приподнял голову. – Пусть их. Пусть себе лежат, не хозяин я им. И трупов я не ем. Ты это… не принимай всерьез. Я иногда дурачусь.
– Ага. Я так и поняла. – Потерла застывшие ноги, кое-как встала, отряхнулась. – Пойду я, Эльго. Мне еще до острова топать. Очень приятно было познакомиться.
– Мосток-то перейдешь? – ухмыльнулся пес. – Не бойся, что он раскачивается. Он крепкий. Его лет сто назад поставили, до сих пор, вишь, стоит.
– О, холера! – Я опустила занесенную было ногу.
– Кх, кх, кх! – развеселился паршивец. – Ладно, трусишка, переведу тебя. Держись за холку.
Глава 4
Стеклянная Башня
Одну ногу он поджал под себя, а другую спустил в воду. И босая ступня светилась в темной воде – парящая над бездной узкая фарфорово-голубая ступня с не по-людски длинн ы ми пальцами. Пальцы шевелились лениво, будто перебирали подводные струны, будто сп я щая рыба колыхала плавниками. И руки у него тоже светились, и лицо – они плыли в суме р ках, свечение их таяло в поднимающемся тумане – кисти рук, два белых мотылька с тр е угольными крыльями, и склоненное лицо – прозрачный ночной цветок в чаще бессветных в о лос. В пальцах его мелькал маленький нож в форме птичьего перышка – Ирис только что срезал тростинку и теперь вертел в ней дырочки. Я наблюдала за ним, сидя на том же стволе повисшей над водою ивы, но с того безопасного места, под которым росли мята и в а лериана, а не аир и остролист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198