Учился на факультете вычислительной математики в Дартмутском колледже, потом в школе бизнеса. Превосходный исполнитель… Мог далеко пойти… Фу-у, что еще из анкетных данных? Вроде бы все важное сказано, разве что стоит повторить еще раз — мог бы далеко пойти, если бы… Если бы Марк не пустил его таланты по другому руслу.
Шигеру Морита родился в Японии, учился в Дартмуте, университете Джона Хопкинса в Кембридже. Его метапсихический дар относился к сфере целительного искусства и сокрушения. Это тихий, не расстающийся с книгами, полностью погруженный в учение молодой человек. Вежлив и аккуратен, как все японцы. Вырос в выдающегося биофизика. Его хобби — фортепианный джаз и полеты на дельтаплане. Шиг невысок, скромен и, казалось, никак не мог поверить, что способен нравиться женщинам. Занимался он вопросами микроанатомии и электрохимическими реакциями, что в конечном счете и привело к созданию церебральных генераторов нового типа.
Именно Шиг Морита оказался тем человеком, кто убедительно доказал, что проект Ментального человека имеет под собой твердую научную базу. Более того, он первым получил конкретные практические результаты. Без его помощи Марк Ремилард никогда бы не стал руководителем восстания, не смог бы погубить более четырех миллиардов человек в развернувшейся космической гражданской войне и никогда бы не превратился в духа нашей семьи.
На пассажирском лайнере «Скайкомиш-Ривер» «фактор деформации» составлял 180 Дф, что было несколько больше той величины, которая мне по нраву, однако с помощью специальных болеутоляющих пилюль и обязательной рюмки виски — и не одной! — между прорывами в гиперпространство мне удавалось справиться с болью. Подобное незавидное положение давало мне определенное преимущество. Когда приятели Марка убеждались, что я набрался достаточно и меня «крючит» от боли, они снимали защитные экраны, и все их мысли — пустяковый, но, как оказалось впоследствии, имеющий глубокий смысл треп — становились мне доступны. Вообще, тот полет навсегда запомнился — никогда более в моей жизни приятное так гармонично не сочеталось с полезным. Плавательный бассейн, солярий, гимнастический зал, бар, устроенный с совершенным подобием земного ухоженного садика — и я с бокалом хайбола в руке… Разве это не здорово!.. Рядом веселая молодежь, чьи разговоры в основном сводились к перечислению амурных побед. Лидерами в этих гонках, конечно, являлись Бум-Бум Ларош и Питер Даламбер. На их похвальбу Шиг и Алекс Манион резонно возражали, что качество иной раз куда важнее количества.
В ту пору Марк еще был близок со мной. Делился своими бедами и тревогами… В то время его больше всего беспокоило стремление отца отговорить — или заставить? — сына от продолжения исследований в такой щекотливой области, как церебральные генераторы. Поль любыми способами пытался не допустить, чтобы в семье, кроме отщепенцев, Северена и Адриена, появилась еще одна паршивая овца. Ради справедливости следует заметить, что если я был в курсе его, так сказать, публичных дел, то в душу он меня не допускал. Как, впрочем, и никого другого… Марк по складу характера был одиночкой. Нет, он участвовал во всех развлечениях, что устраивались на борту звездолета — вечеринках, танцах, экскурсиях по этому обширному техническому чуду, девушки с высокими метапсихическими потенциалами так и увивались вокруг него. Парень он был видный — высокий, поджарый. И личиком вышел… Прибавьте незримую маску гордого, непонятого людьми борца с консерваторами и рутинерами — и вот вам готовый портрет романтического героя. Этакий Чайльд Гарольд от науки!.. Марк холодно относился к ухаживаниям и намекам, пылким взорам, заманчивому смеху — я с интересом наблюдал за ним, ожидая, когда же гаэльская кровь наконец взыграет в нем.
Я ошибся.
Пообщавшись с ним поближе, послушав их мысленные беседы, я скоро понял, что Марк и романтический герой — вещи несовместимые. Он являл собою самую худшую разновидность свихнувшегося на технике гения. Это был наивный юнец — в свои-то двадцать пять лет! — и скоро я понял, что выше этого состояния ему в жизни не подняться. Даже не юнец, а ребенок… Он, например, всерьез утверждал, что всякие там любовные увлечения — пустая трата времени и энергии. Что мозги даются человеку один раз в жизни и использовать их надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно… И так далее…
Чему, собственно говоря, удивляться?
Подобное лицемерие — точнее, «поза» — качество, присущее многим Ремилардам. Да-да, именно лицемерие — наивное, бессознательное, ведущее к тяжелым последствиям не только для конкретной личности, но и для миллионов других, окружающих ее людей. Потому что мы — Ремиларды, и с этим нельзя ничего поделать.
Марк — юнец? Кем же тогда является его дедушка Дени, мой брат, который на старости лет всерьез — я убежден в этом — как-то признался мне, что он всю жизнь мечтал принять обет безбрачия и посвятить свою жизнь науке, если бы в молодости его духовный наставник не раскрыл ему глаза и не указал на святую обязанность «продолжения рода». Оказывается, семеро детей, которых он «настругал» с Люсиль — это его крест, а в общем-то сексуальное наслаждение совсем не интересует его. Я не знал — плакать или смеяться по этому поводу. Мало того, нарожав детей, он еще и монографию по сексологии оперантов написал. Во-от такой том!.. Книга яркая, но совершенно неубедительная, я бы даже сказал, — нездоровая. Мне верить можно, ведь я являюсь пионером в этой области.
Наиболее даровитый его отпрыск Поль тоже в молодости успел пожеманничать, пока не встретил оперную примадонну Терезу Кендалл, сумевшую разбудить его. Когда их любовь угасла, для компенсации упущенного времени Поль ударился во все тяжкие. Пока ему не встретилась Лора Трамбле, он ни одной юбки не пропустил. Лора на какое-то время прочно вошла в его жизнь. Тот факт, что она была замужем за ирландцем Рори Малдоуни, позже ставшим магнатом, казалось, их совсем не интересовал. Бедный Рори относился к своим рогам со старомодной терпимостью. После неожиданной, ужасной и довольно-таки странной смерти Лоры Поль словно с цепи сорвался и в добавление к законным Марку, Матье, Мари, Мадлен, Люку и Джону он родил еще тридцать восемь внебрачных детей.
Когда Марк был подростком, он как-то признался мне, что его сводит с ума «врожденная ограниченность человеческого тела». Он так выразился… Когда наступил период полового созревания, а это оказалось для него неожиданностью и серьезным ударом, Марк заявил, что нашел способ, как побороть эту «преступную» страсть.
Я попытался вразумить его — начал объяснять, что опасно вмешиваться в естественный ход вещей, экспериментировать над гормонами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Шигеру Морита родился в Японии, учился в Дартмуте, университете Джона Хопкинса в Кембридже. Его метапсихический дар относился к сфере целительного искусства и сокрушения. Это тихий, не расстающийся с книгами, полностью погруженный в учение молодой человек. Вежлив и аккуратен, как все японцы. Вырос в выдающегося биофизика. Его хобби — фортепианный джаз и полеты на дельтаплане. Шиг невысок, скромен и, казалось, никак не мог поверить, что способен нравиться женщинам. Занимался он вопросами микроанатомии и электрохимическими реакциями, что в конечном счете и привело к созданию церебральных генераторов нового типа.
Именно Шиг Морита оказался тем человеком, кто убедительно доказал, что проект Ментального человека имеет под собой твердую научную базу. Более того, он первым получил конкретные практические результаты. Без его помощи Марк Ремилард никогда бы не стал руководителем восстания, не смог бы погубить более четырех миллиардов человек в развернувшейся космической гражданской войне и никогда бы не превратился в духа нашей семьи.
На пассажирском лайнере «Скайкомиш-Ривер» «фактор деформации» составлял 180 Дф, что было несколько больше той величины, которая мне по нраву, однако с помощью специальных болеутоляющих пилюль и обязательной рюмки виски — и не одной! — между прорывами в гиперпространство мне удавалось справиться с болью. Подобное незавидное положение давало мне определенное преимущество. Когда приятели Марка убеждались, что я набрался достаточно и меня «крючит» от боли, они снимали защитные экраны, и все их мысли — пустяковый, но, как оказалось впоследствии, имеющий глубокий смысл треп — становились мне доступны. Вообще, тот полет навсегда запомнился — никогда более в моей жизни приятное так гармонично не сочеталось с полезным. Плавательный бассейн, солярий, гимнастический зал, бар, устроенный с совершенным подобием земного ухоженного садика — и я с бокалом хайбола в руке… Разве это не здорово!.. Рядом веселая молодежь, чьи разговоры в основном сводились к перечислению амурных побед. Лидерами в этих гонках, конечно, являлись Бум-Бум Ларош и Питер Даламбер. На их похвальбу Шиг и Алекс Манион резонно возражали, что качество иной раз куда важнее количества.
В ту пору Марк еще был близок со мной. Делился своими бедами и тревогами… В то время его больше всего беспокоило стремление отца отговорить — или заставить? — сына от продолжения исследований в такой щекотливой области, как церебральные генераторы. Поль любыми способами пытался не допустить, чтобы в семье, кроме отщепенцев, Северена и Адриена, появилась еще одна паршивая овца. Ради справедливости следует заметить, что если я был в курсе его, так сказать, публичных дел, то в душу он меня не допускал. Как, впрочем, и никого другого… Марк по складу характера был одиночкой. Нет, он участвовал во всех развлечениях, что устраивались на борту звездолета — вечеринках, танцах, экскурсиях по этому обширному техническому чуду, девушки с высокими метапсихическими потенциалами так и увивались вокруг него. Парень он был видный — высокий, поджарый. И личиком вышел… Прибавьте незримую маску гордого, непонятого людьми борца с консерваторами и рутинерами — и вот вам готовый портрет романтического героя. Этакий Чайльд Гарольд от науки!.. Марк холодно относился к ухаживаниям и намекам, пылким взорам, заманчивому смеху — я с интересом наблюдал за ним, ожидая, когда же гаэльская кровь наконец взыграет в нем.
Я ошибся.
Пообщавшись с ним поближе, послушав их мысленные беседы, я скоро понял, что Марк и романтический герой — вещи несовместимые. Он являл собою самую худшую разновидность свихнувшегося на технике гения. Это был наивный юнец — в свои-то двадцать пять лет! — и скоро я понял, что выше этого состояния ему в жизни не подняться. Даже не юнец, а ребенок… Он, например, всерьез утверждал, что всякие там любовные увлечения — пустая трата времени и энергии. Что мозги даются человеку один раз в жизни и использовать их надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно… И так далее…
Чему, собственно говоря, удивляться?
Подобное лицемерие — точнее, «поза» — качество, присущее многим Ремилардам. Да-да, именно лицемерие — наивное, бессознательное, ведущее к тяжелым последствиям не только для конкретной личности, но и для миллионов других, окружающих ее людей. Потому что мы — Ремиларды, и с этим нельзя ничего поделать.
Марк — юнец? Кем же тогда является его дедушка Дени, мой брат, который на старости лет всерьез — я убежден в этом — как-то признался мне, что он всю жизнь мечтал принять обет безбрачия и посвятить свою жизнь науке, если бы в молодости его духовный наставник не раскрыл ему глаза и не указал на святую обязанность «продолжения рода». Оказывается, семеро детей, которых он «настругал» с Люсиль — это его крест, а в общем-то сексуальное наслаждение совсем не интересует его. Я не знал — плакать или смеяться по этому поводу. Мало того, нарожав детей, он еще и монографию по сексологии оперантов написал. Во-от такой том!.. Книга яркая, но совершенно неубедительная, я бы даже сказал, — нездоровая. Мне верить можно, ведь я являюсь пионером в этой области.
Наиболее даровитый его отпрыск Поль тоже в молодости успел пожеманничать, пока не встретил оперную примадонну Терезу Кендалл, сумевшую разбудить его. Когда их любовь угасла, для компенсации упущенного времени Поль ударился во все тяжкие. Пока ему не встретилась Лора Трамбле, он ни одной юбки не пропустил. Лора на какое-то время прочно вошла в его жизнь. Тот факт, что она была замужем за ирландцем Рори Малдоуни, позже ставшим магнатом, казалось, их совсем не интересовал. Бедный Рори относился к своим рогам со старомодной терпимостью. После неожиданной, ужасной и довольно-таки странной смерти Лоры Поль словно с цепи сорвался и в добавление к законным Марку, Матье, Мари, Мадлен, Люку и Джону он родил еще тридцать восемь внебрачных детей.
Когда Марк был подростком, он как-то признался мне, что его сводит с ума «врожденная ограниченность человеческого тела». Он так выразился… Когда наступил период полового созревания, а это оказалось для него неожиданностью и серьезным ударом, Марк заявил, что нашел способ, как побороть эту «преступную» страсть.
Я попытался вразумить его — начал объяснять, что опасно вмешиваться в естественный ход вещей, экспериментировать над гормонами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156