Одного человека за другим… Туристы весело поглощали еду, вокруг не было ни одного гии или крондака. С каким облегчением девочка выслушала последнюю, исполненную бардом песню — наконец вся их семья вернулась на берег, и, как только машина тронулась в сторону Бридгенда, где их ждала маленькая уютная гостиница, опасные предчувствия исчезли, наступил покой…
На другой день, в воскресенье утром, они отправились на экскурсию в «Пещеру великана». Здесь была стоянка доисторических людей, затем всей компанией посетили Порт-Шарлот, где осмотрели этнографический музей. После осмотра экспозиции они разделились — Гран Маша, Виола и Ровен поехали к Килдалтонской часовне, где возле погоста возвышался древний, вырубленный из белого камня кельтский крест, а дети вместе с дядей Роби захотели посетить сельскую ярмарку, что рядом с Боумором. Здесь собралось много туристов — включая и пресловутых гии, — покупавших изделия местных ремесленников. Тут же выступал фольклорный ансамбль.
У Ди исчез всякий страх — все ей здесь нравилось: и веселая толпа, и песни, и задорные, чуть гнусавые звуки волынки, и изобилие сыров домашнего приготовления, которые выглядели так вкусно, копченостей, молочных продуктов. Особенно поразили здоровенные красавцы колли, охранявшие гурты овец, а также маленькие лохматые горные коровы и их огромные, с лирообразными рогами сестры из Айшира. Племенные животные с надменным высокомерием поглядывали на собравшихся вокруг них людишек, ахающих и охающих при виде цифр, отражающих количество и качество молока. В соседних рядах демонстрировали овец и тут же — горы шерсти, которую настригли с элитных экземпляров…
Переночевала компания в маленьком отеле в Килдалтоне, наутро Гран Маша привезла их на побережье возле Лачиндааля, где в небольшом домике в 2006 году родился их дед Кайл Макдональд. Невысокое строение с белеными стенами давным-давно принадлежало другим людям, но, по-видимому, и новые хозяева редко наведывались сюда. С улицы было видно, что двери на запоре, однако дети упросили взрослых, чтобы их выпустили из машины и позволили осмотреть подворье.
— Ладно, — согласилась Виола. — Только одна нога там, другая здесь. Гран Маша, дядя, тетя Ровен — все мы считаем, что лучше побыстрее отправиться на пикник, чем торчать здесь перед закрытыми дверями.
— Мы скоренько, — взмолилась Ди. — Мы только посмотрим на дом, в котором родился дедушка…
Они вошли во двор — сердца их забились гулко, часто. Впервые Гран Маша предстала перед ними не как важная персона, профессор университета, а как обыкновенная бабушка, женщина, жена, которая тоже была замужем, занималась хозяйством. У нее был муж, которого звали Кайл. И дети были… И ребенок Ян, их отец… Их скрывающийся на Каледонии таинственный отец. Все началось здесь… Это было так странно… Раньше Кену и Дороти никогда в голову не приходило, что все эти вещи взаимосвязаны, что их появление на свет впрямую зависело от случайной встречи дедушки и бабушки, папы и мамы, от их любви, разлук…
Они, взявшись за руки, осторожно обошли дом — жилище предстало перед ними в каком-то новом завораживающем виде. Казалось, что все здесь: каждая сосенка, каждая былинка из буйно разросшейся, наглухо забившей двор травы, небо, подернутое легкой дымкой, морская даль — знают о них, о Кеннете и Доротее, нечто такое, что доселе было скрыто завесой забвения. Время здесь обретало плоть…
— Дедушка теперь тоже живет на Каледонии. Как и папа, — тихо сказал Кен. — Он пишет книги. Мне дядя Роби говорил… Они оба — и папа и дедушка — так и не стали оперантами. — Брат еще сильнее понизил голос. — Как и мы. Поэтому мама и Гран Маша никогда не вспоминают о них.
— Я вот что думаю, — прошептала Ди. — Когда дедушка был маленький, он тоже носил клетчатую юбку?
Не дождавшись ответа, она высвободила свою руку, подошла к темному окну, заглянула внутрь. Кен снисходительно улыбнулся.
— Вряд ли. Он родился до Великого Вторжения. Дети тогда носили такую же одежду, что и взрослые. Я читал, что жители Каледонии носят клетчатые юбки. Может, он тоже в ней щеголяет… И папа тоже…
— Я вот думаю, какой он, дедушка? Наверное, хороший. Как мне хочется посмотреть на него. И на папу тоже… Как ты считаешь, нам когда-нибудь позволят?
— Глухой номер! — мрачно откликнулся Кен. — Мама никогда не разрешит. И на Каледонию нас не отпустят.
Ди печально кивнула, потом добавила:
— Она думает, что Земля — самое замечательное место.
— Не знаю. Не уверен, что так, — сказал Кен. — Когда я вырасту, обязательно отправлюсь на Каледонию и сам все посмотрю.
— Возьми меня с собой! — страстно зашептала Ди.
Кен не успел ответить — неожиданно запикал прикрепленный на запястье прибор. Мальчик нажал кнопку. Из переговорного устройства донесся язвительный мамин голос: «Немедленно возвращайтесь. Сколько можно вас ждать!»
— Кени, ну, пожалуйста… — Глаза Ди наполнились слезами. — Кени!.. Ну, поклянись, что возьмешь меня с собой на Каледонию.
— Глупая ты, — отозвался брат, потом, однако, до него что-то дошло, и голос его смягчился. — Хорошо, обещаю. Теперь пойдем к машине, пока мама не отодрала нас за уши.
Финальной сценой их пребывания на острове должен был стать пикник, организовать который предложила Гран Маша. Времени до отхода последнего парома в Шотландию было вполне достаточно, и они отправились на северо-западное побережье Айлея.
Здесь, в Грунартском ущелье и на поросших вереском низинах, было очень живописно. Чуть поодаль берег крутыми откосами обрывался к морю. В бухте, куда, широко раздвинув склоны, выползало ущелье, среди зарослей камыша и частых болотистых бочажков, был рай для птиц.
— На Айлее, — начала рассказывать бабушка, — даже в лучшие времена проживало не более пятнадцати тысяч человек. Многие из них гибли в бесконечных стычках. Нравы здесь всегда были суровые. После Вторжения, когда открылась дорога к звездам, половина жителей — не меньше — подались в далекие края. Те же, кто остался, — люди заботливые, хозяйственные, потому и остров не одичал, не превратился в пустыню.
— Те, кто уехали отсюда, поселились на Каледонии? — спросила Ди.
— Да, — коротко ответила бабушка и тут же перевела разговор на события давно минувших дней, на сражение, которое произошло возле Грунартских болот.
К этому моменту уже все — включая Кена — успели просмотреть дискету, на которой была запечатлена легендарная битва и история о злом духе Килнава. (Когда Роберт Страчан попытался с помощью местной службы «телеком» отыскать Джона Квентина и Магдалу Маккендал, ему ответили, что вышеназванные лица на острове не проживают, так что дискету возвращать было некому.) Виола с подозрением отнеслась к «выдумкам» насчет Килнавского гнома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
На другой день, в воскресенье утром, они отправились на экскурсию в «Пещеру великана». Здесь была стоянка доисторических людей, затем всей компанией посетили Порт-Шарлот, где осмотрели этнографический музей. После осмотра экспозиции они разделились — Гран Маша, Виола и Ровен поехали к Килдалтонской часовне, где возле погоста возвышался древний, вырубленный из белого камня кельтский крест, а дети вместе с дядей Роби захотели посетить сельскую ярмарку, что рядом с Боумором. Здесь собралось много туристов — включая и пресловутых гии, — покупавших изделия местных ремесленников. Тут же выступал фольклорный ансамбль.
У Ди исчез всякий страх — все ей здесь нравилось: и веселая толпа, и песни, и задорные, чуть гнусавые звуки волынки, и изобилие сыров домашнего приготовления, которые выглядели так вкусно, копченостей, молочных продуктов. Особенно поразили здоровенные красавцы колли, охранявшие гурты овец, а также маленькие лохматые горные коровы и их огромные, с лирообразными рогами сестры из Айшира. Племенные животные с надменным высокомерием поглядывали на собравшихся вокруг них людишек, ахающих и охающих при виде цифр, отражающих количество и качество молока. В соседних рядах демонстрировали овец и тут же — горы шерсти, которую настригли с элитных экземпляров…
Переночевала компания в маленьком отеле в Килдалтоне, наутро Гран Маша привезла их на побережье возле Лачиндааля, где в небольшом домике в 2006 году родился их дед Кайл Макдональд. Невысокое строение с белеными стенами давным-давно принадлежало другим людям, но, по-видимому, и новые хозяева редко наведывались сюда. С улицы было видно, что двери на запоре, однако дети упросили взрослых, чтобы их выпустили из машины и позволили осмотреть подворье.
— Ладно, — согласилась Виола. — Только одна нога там, другая здесь. Гран Маша, дядя, тетя Ровен — все мы считаем, что лучше побыстрее отправиться на пикник, чем торчать здесь перед закрытыми дверями.
— Мы скоренько, — взмолилась Ди. — Мы только посмотрим на дом, в котором родился дедушка…
Они вошли во двор — сердца их забились гулко, часто. Впервые Гран Маша предстала перед ними не как важная персона, профессор университета, а как обыкновенная бабушка, женщина, жена, которая тоже была замужем, занималась хозяйством. У нее был муж, которого звали Кайл. И дети были… И ребенок Ян, их отец… Их скрывающийся на Каледонии таинственный отец. Все началось здесь… Это было так странно… Раньше Кену и Дороти никогда в голову не приходило, что все эти вещи взаимосвязаны, что их появление на свет впрямую зависело от случайной встречи дедушки и бабушки, папы и мамы, от их любви, разлук…
Они, взявшись за руки, осторожно обошли дом — жилище предстало перед ними в каком-то новом завораживающем виде. Казалось, что все здесь: каждая сосенка, каждая былинка из буйно разросшейся, наглухо забившей двор травы, небо, подернутое легкой дымкой, морская даль — знают о них, о Кеннете и Доротее, нечто такое, что доселе было скрыто завесой забвения. Время здесь обретало плоть…
— Дедушка теперь тоже живет на Каледонии. Как и папа, — тихо сказал Кен. — Он пишет книги. Мне дядя Роби говорил… Они оба — и папа и дедушка — так и не стали оперантами. — Брат еще сильнее понизил голос. — Как и мы. Поэтому мама и Гран Маша никогда не вспоминают о них.
— Я вот что думаю, — прошептала Ди. — Когда дедушка был маленький, он тоже носил клетчатую юбку?
Не дождавшись ответа, она высвободила свою руку, подошла к темному окну, заглянула внутрь. Кен снисходительно улыбнулся.
— Вряд ли. Он родился до Великого Вторжения. Дети тогда носили такую же одежду, что и взрослые. Я читал, что жители Каледонии носят клетчатые юбки. Может, он тоже в ней щеголяет… И папа тоже…
— Я вот думаю, какой он, дедушка? Наверное, хороший. Как мне хочется посмотреть на него. И на папу тоже… Как ты считаешь, нам когда-нибудь позволят?
— Глухой номер! — мрачно откликнулся Кен. — Мама никогда не разрешит. И на Каледонию нас не отпустят.
Ди печально кивнула, потом добавила:
— Она думает, что Земля — самое замечательное место.
— Не знаю. Не уверен, что так, — сказал Кен. — Когда я вырасту, обязательно отправлюсь на Каледонию и сам все посмотрю.
— Возьми меня с собой! — страстно зашептала Ди.
Кен не успел ответить — неожиданно запикал прикрепленный на запястье прибор. Мальчик нажал кнопку. Из переговорного устройства донесся язвительный мамин голос: «Немедленно возвращайтесь. Сколько можно вас ждать!»
— Кени, ну, пожалуйста… — Глаза Ди наполнились слезами. — Кени!.. Ну, поклянись, что возьмешь меня с собой на Каледонию.
— Глупая ты, — отозвался брат, потом, однако, до него что-то дошло, и голос его смягчился. — Хорошо, обещаю. Теперь пойдем к машине, пока мама не отодрала нас за уши.
Финальной сценой их пребывания на острове должен был стать пикник, организовать который предложила Гран Маша. Времени до отхода последнего парома в Шотландию было вполне достаточно, и они отправились на северо-западное побережье Айлея.
Здесь, в Грунартском ущелье и на поросших вереском низинах, было очень живописно. Чуть поодаль берег крутыми откосами обрывался к морю. В бухте, куда, широко раздвинув склоны, выползало ущелье, среди зарослей камыша и частых болотистых бочажков, был рай для птиц.
— На Айлее, — начала рассказывать бабушка, — даже в лучшие времена проживало не более пятнадцати тысяч человек. Многие из них гибли в бесконечных стычках. Нравы здесь всегда были суровые. После Вторжения, когда открылась дорога к звездам, половина жителей — не меньше — подались в далекие края. Те же, кто остался, — люди заботливые, хозяйственные, потому и остров не одичал, не превратился в пустыню.
— Те, кто уехали отсюда, поселились на Каледонии? — спросила Ди.
— Да, — коротко ответила бабушка и тут же перевела разговор на события давно минувших дней, на сражение, которое произошло возле Грунартских болот.
К этому моменту уже все — включая Кена — успели просмотреть дискету, на которой была запечатлена легендарная битва и история о злом духе Килнава. (Когда Роберт Страчан попытался с помощью местной службы «телеком» отыскать Джона Квентина и Магдалу Маккендал, ему ответили, что вышеназванные лица на острове не проживают, так что дискету возвращать было некому.) Виола с подозрением отнеслась к «выдумкам» насчет Килнавского гнома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156