Вовремя, а то так бы и шагнула в лужу. Кое-как выбравшись из машины, она направилась к дверям. Окна таверны были настолько грязны и закопчены, что было трудно понять — есть там свет или нет. Одна из створок двери была заколочена обломком неструганой доски, на другой висело от руки написанное объявление.
Сегодня вечером!
СЛИМЕМОЛД!!
А также знаменитый музыкант
МУНГО!!!
Маша открыла дверь, решительно шагнула внутрь и на некоторое время задержалась в вестибюле, чтобы подсушить волосы. Ее ментальной силы не хватало, чтобы разогнать все капли, упавшие ей на голову. Однако слегка мокрые волосы — это даже хорошо. Если среди собравшихся есть нормальные люди, не следует вызывать их зависть умением остаться сухой во время дождя.
Она встряхнула головой, как бы отгоняя от себя шум и крики, долетающие из зала, куда вела когда-то нарядная, а теперь ободранная, со стертыми ступенями лестница. В углу вестибюля молодой, очень толстый, мордастый парень, отчаянно фальшивя, наигрывал на электрооргане «Короля страданий». В поисках Кайла Маша мысленным взором обежала верхний зал. Помещение набито битком. Оперантов среди посетителей — по крайней мере, не поставивших защитных экранов — не было. Вот и Кайл — сидит в дальнем углу со своими единомышленниками за большим круглым столом. Четверо мужчин и одна средних лет женщина… Кайл склонился над тарелкой, что-то жует… Деревенщина! Так и сидит в кепке.
Толстяк за электроорганом принялся наяривать «Мыс Кентайр». Эта мелодия давалась ему с еще большим трудом. Маша поморщилась. У самой лестницы на стене красовалась корявая надпись: «Еда», тут же меню: тушеная свинина, жареный адаг, рамфоринкус-гриль под чесночным соусом.
Маша вздохнула и начала подниматься наверх.
Студенты, заполнившие зал, наглые, дерзкие, встретили ее непристойными шутками и бесцеремонными взглядами. Сомнительные комплименты на гаэльском так и сыпались со всех сторон. Она молча прошла к круглому столу в дальнем конце зала, села на единственное свободное место, расстегнула пуговицы на плаще.
Некоторое время Кайл что-то пережевывал, склонившись к тарелке, потом поднял голову. Маша от удивления раскрыла рот.
— Боже мой! Вы только посмотрите на него!..
Кайл услышал возглас и с полным ртом заулыбался жене. Зубы у него были крепкие, молодые… Да и на вид он словно сбросил лет сорок, стал похож на того прежнего бравого Кайла, в которого она когда-то без памяти влюбилась.
Он омолодился. Ну и дела!
Его товарищи — Маша сразу определила, что все они сильные операнты, — засмеялись. Кайл отхлебнул из своего бокала, вытер салфеткой губы и спросил жену:
— Тебе нравится, Мари? Я теперь такой же крепыш, каким был в молодости. Смотри, как ловко подремонтировали твоего бродягу, любимая. Это я ради тебя затеял…
Маша ничего не ответила. Его друзья все еще посмеивались над ее реакцией. В этот момент к ним подошел официант.
— Еще что-нибудь желаете?
— Принесите несчастной женщине двойную порцию виски, чтобы она поскорее пришла в себя, — сказал Кайл. — И вот еще что: салат, закуски. — Потом он обратился к жене: — Хочешь попробовать рамфоринкуса, дорогая? Это такая птичка из мезозойского периода с длинным хвостом. Ее ловят здесь, на Кали. Вкусно, не хуже цыпленка…
Маша, не сводившая глаз с мужа, чуть заметно кивнула.
— А моим друзьям, — добавил Кайл, — по куску пирога с сыром. Никаких возражений, негодяй ты этакий!.. И слышать ничего не хочу! Мало ли что кончился. А ты пошукай, пошукай!.. Так что, пошукаешь? Еще вот что — кофе, чай?
Гости выбрали напитки, и официант удалился.
— Нам следует поскорее покончить с делом, — понизив голос, сказал Кайл. — Трем нашим друзьям надо успеть на последний шаттл, отправляющийся в космопорт. Ты немного припозднилась, Мари.
Маша даже не извинилась. Наконец она отвела взгляд от мужа и обратилась к присутствующим:
— Вы считаете уместным вести серьезную беседу в таком бойком месте?
— Очень даже уместно, — ответил за всех Кайл. — Только тупоголовые студенты да такие проходимцы, как я, ходят в это заведение. Здесь чужого за версту учуют. Вот еще что, прошу разговаривать по-человечески. Вслух. Я не оперант и как бы представляю на этой конференции всех нормальных людей.
— Не важно, уполномочивали они тебя или нет, — засмеялся один из гостей, — Позвольте представиться, профессор. Я — Хироши Кадама, Планетарный Дирижер Сацумы и член Директора по земным делам Консилиума.
— Я сразу узнала вас, господин Дирижер, — ответила Маша, — но не могла поверить своим глазам. Едва ли кому-нибудь могло прийти в голову, что вы симпатизируете нашему движению.
Хироши широко улыбнулся.
— Тогда, возможно, Верховный лилмик не утвердил бы мое назначение на пост Председателя администрации «японской» планеты.
— Теперь позволь представить тебе Клинтона Альвареса. Он — специальный помощник Главы администрации Оканагона Патриции Кастелайн. Она сама прилететь не смогла. Может, так и лучше. Мы с Клинтоном всегда найдем общий язык за бутылкой.
Поразительно красивый, со светлыми вьющимися волосами Альварес холодно кивнул. Вообще он держался очень надменно. В его манерах сквозило что-то кошачье. Одет, как и все присутствующие, кроме Маши, скромно и неброско.
Трое остальных представились сами. Женщина — Катриона Чизхолм — оказалась первым заместителем Главы Каледонии. Следующего за ней молодого человека Маше доводилось встречать раньше. Якоб Вассерман — выдающийся метапсихиатр и председатель законодательного собрания Оканагона. Пятый участник встречи — Калем Сорли, молодой человек, оперант с Каледонии — помощник Чизхолм. В следующем году он должен получить звание магната. Он нарядился под бедного студента, но весь маскарад выглядел достаточно глупо — его за версту выдавала модная стрижка и золотой перстень с крупным голубым бриллиантом.
— Как видишь, Мари, у нас полный кворум, и мы готовы выслушать сообщение, с которым ты прибыла от нашей дорогой Тамары. Теперь ты можешь задать резонный вопрос — когда я прекращу свою дурацкую болтовню и не пора ли перейти к делу… Итак, я умолкаю.
Официант принес Маше рюмку виски и отошел от столика. Она пригубила ее, потом бросила мысленный взгляд в сторону присутствующих, пытаясь определить, о чем каждый из них думает. Прозрачными оказались только мозги Кайла — из них, словно через дуршлаг, сочилось стремление к бунту и неукротимое желание обладать ею. Все остальные наглухо прикрылись непробиваемыми защитными экранами. Только бессвязные намеки выскальзывали из-под завес. Наиболее сильным оперантом оказался посланник с Оканагона, личный представитель Патриции Кастелайн. Странно, что он не был магнатом. В качестве профессионального метапсихолога Маша была знакома практически со всеми молодыми оперантами, кандидатами в Консилиум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Сегодня вечером!
СЛИМЕМОЛД!!
А также знаменитый музыкант
МУНГО!!!
Маша открыла дверь, решительно шагнула внутрь и на некоторое время задержалась в вестибюле, чтобы подсушить волосы. Ее ментальной силы не хватало, чтобы разогнать все капли, упавшие ей на голову. Однако слегка мокрые волосы — это даже хорошо. Если среди собравшихся есть нормальные люди, не следует вызывать их зависть умением остаться сухой во время дождя.
Она встряхнула головой, как бы отгоняя от себя шум и крики, долетающие из зала, куда вела когда-то нарядная, а теперь ободранная, со стертыми ступенями лестница. В углу вестибюля молодой, очень толстый, мордастый парень, отчаянно фальшивя, наигрывал на электрооргане «Короля страданий». В поисках Кайла Маша мысленным взором обежала верхний зал. Помещение набито битком. Оперантов среди посетителей — по крайней мере, не поставивших защитных экранов — не было. Вот и Кайл — сидит в дальнем углу со своими единомышленниками за большим круглым столом. Четверо мужчин и одна средних лет женщина… Кайл склонился над тарелкой, что-то жует… Деревенщина! Так и сидит в кепке.
Толстяк за электроорганом принялся наяривать «Мыс Кентайр». Эта мелодия давалась ему с еще большим трудом. Маша поморщилась. У самой лестницы на стене красовалась корявая надпись: «Еда», тут же меню: тушеная свинина, жареный адаг, рамфоринкус-гриль под чесночным соусом.
Маша вздохнула и начала подниматься наверх.
Студенты, заполнившие зал, наглые, дерзкие, встретили ее непристойными шутками и бесцеремонными взглядами. Сомнительные комплименты на гаэльском так и сыпались со всех сторон. Она молча прошла к круглому столу в дальнем конце зала, села на единственное свободное место, расстегнула пуговицы на плаще.
Некоторое время Кайл что-то пережевывал, склонившись к тарелке, потом поднял голову. Маша от удивления раскрыла рот.
— Боже мой! Вы только посмотрите на него!..
Кайл услышал возглас и с полным ртом заулыбался жене. Зубы у него были крепкие, молодые… Да и на вид он словно сбросил лет сорок, стал похож на того прежнего бравого Кайла, в которого она когда-то без памяти влюбилась.
Он омолодился. Ну и дела!
Его товарищи — Маша сразу определила, что все они сильные операнты, — засмеялись. Кайл отхлебнул из своего бокала, вытер салфеткой губы и спросил жену:
— Тебе нравится, Мари? Я теперь такой же крепыш, каким был в молодости. Смотри, как ловко подремонтировали твоего бродягу, любимая. Это я ради тебя затеял…
Маша ничего не ответила. Его друзья все еще посмеивались над ее реакцией. В этот момент к ним подошел официант.
— Еще что-нибудь желаете?
— Принесите несчастной женщине двойную порцию виски, чтобы она поскорее пришла в себя, — сказал Кайл. — И вот еще что: салат, закуски. — Потом он обратился к жене: — Хочешь попробовать рамфоринкуса, дорогая? Это такая птичка из мезозойского периода с длинным хвостом. Ее ловят здесь, на Кали. Вкусно, не хуже цыпленка…
Маша, не сводившая глаз с мужа, чуть заметно кивнула.
— А моим друзьям, — добавил Кайл, — по куску пирога с сыром. Никаких возражений, негодяй ты этакий!.. И слышать ничего не хочу! Мало ли что кончился. А ты пошукай, пошукай!.. Так что, пошукаешь? Еще вот что — кофе, чай?
Гости выбрали напитки, и официант удалился.
— Нам следует поскорее покончить с делом, — понизив голос, сказал Кайл. — Трем нашим друзьям надо успеть на последний шаттл, отправляющийся в космопорт. Ты немного припозднилась, Мари.
Маша даже не извинилась. Наконец она отвела взгляд от мужа и обратилась к присутствующим:
— Вы считаете уместным вести серьезную беседу в таком бойком месте?
— Очень даже уместно, — ответил за всех Кайл. — Только тупоголовые студенты да такие проходимцы, как я, ходят в это заведение. Здесь чужого за версту учуют. Вот еще что, прошу разговаривать по-человечески. Вслух. Я не оперант и как бы представляю на этой конференции всех нормальных людей.
— Не важно, уполномочивали они тебя или нет, — засмеялся один из гостей, — Позвольте представиться, профессор. Я — Хироши Кадама, Планетарный Дирижер Сацумы и член Директора по земным делам Консилиума.
— Я сразу узнала вас, господин Дирижер, — ответила Маша, — но не могла поверить своим глазам. Едва ли кому-нибудь могло прийти в голову, что вы симпатизируете нашему движению.
Хироши широко улыбнулся.
— Тогда, возможно, Верховный лилмик не утвердил бы мое назначение на пост Председателя администрации «японской» планеты.
— Теперь позволь представить тебе Клинтона Альвареса. Он — специальный помощник Главы администрации Оканагона Патриции Кастелайн. Она сама прилететь не смогла. Может, так и лучше. Мы с Клинтоном всегда найдем общий язык за бутылкой.
Поразительно красивый, со светлыми вьющимися волосами Альварес холодно кивнул. Вообще он держался очень надменно. В его манерах сквозило что-то кошачье. Одет, как и все присутствующие, кроме Маши, скромно и неброско.
Трое остальных представились сами. Женщина — Катриона Чизхолм — оказалась первым заместителем Главы Каледонии. Следующего за ней молодого человека Маше доводилось встречать раньше. Якоб Вассерман — выдающийся метапсихиатр и председатель законодательного собрания Оканагона. Пятый участник встречи — Калем Сорли, молодой человек, оперант с Каледонии — помощник Чизхолм. В следующем году он должен получить звание магната. Он нарядился под бедного студента, но весь маскарад выглядел достаточно глупо — его за версту выдавала модная стрижка и золотой перстень с крупным голубым бриллиантом.
— Как видишь, Мари, у нас полный кворум, и мы готовы выслушать сообщение, с которым ты прибыла от нашей дорогой Тамары. Теперь ты можешь задать резонный вопрос — когда я прекращу свою дурацкую болтовню и не пора ли перейти к делу… Итак, я умолкаю.
Официант принес Маше рюмку виски и отошел от столика. Она пригубила ее, потом бросила мысленный взгляд в сторону присутствующих, пытаясь определить, о чем каждый из них думает. Прозрачными оказались только мозги Кайла — из них, словно через дуршлаг, сочилось стремление к бунту и неукротимое желание обладать ею. Все остальные наглухо прикрылись непробиваемыми защитными экранами. Только бессвязные намеки выскальзывали из-под завес. Наиболее сильным оперантом оказался посланник с Оканагона, личный представитель Патриции Кастелайн. Странно, что он не был магнатом. В качестве профессионального метапсихолога Маша была знакома практически со всеми молодыми оперантами, кандидатами в Консилиум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156