Принесли кофе, и хозяин спросил:
– Есть будете?
– Нет, спасибо.
Я помешал кофе, предвкушая глоток горечи. В такие моменты я бы все отдал за сигарету и глоток виски.
А потом полоску кокаина. Затем забытье.
Я самым натуральным образом встряхнулся, чтобы отогнать гарпий.
Зазвучала запись Лорены МакКеннитт, и я весь отдался музыке. Когда я поднял глаза, то увидел проходившую мимо мать. Старожилы Голуэя всегда пользовались этой дорогой, чтобы попасть в аббатство.
Она висела на руке отца Малачи. Тот, разумеется, был окутан клубами сигаретного дыма. Как-то в книге Кэрол О'Коннор «Дитя Иуды» я наткнулся на такую фразу:
Ее ребенку требовался скрытый источник фактов, помощь грязного, тайного посягателя, профессионального разрушителя частных жизней, который хорошо понимал мерзкие деяния худших отбросов общества.
И это и есть материнство.
Я прошептал:
– Аминь.
6
Жизнь давно научила меня оставлять в покое все, у чего больше зубов, чем у меня.
Даниел Бакмен. «Имена рек»
Я сидел в пабе «У Нестора» над вторым стаканом чистой водопроводной воды. Удивительно, что наступил день, когда ирландец платит за чистую воду, причем дорого. Джефф сказал:
– Ты молодец.
– В смысле?
– Ну, выпивка… сигареты… и все остальное.
Я покачал головой:
– Я плюю против ветра.
Он прекратил вытирать стакан и посмотрел на меня:
– Что ты имеешь в виду?
– Я глотаю пули, и мне омерзителен привкус металла во рту.
Джефф поставил стакан, оперся о стойку.
– Очень поэтично, хотя звучит зловеще, – заметил он.
– Прав был тот, кто сказал, что чистая жизнь продлит твое существование. Он только забыл добавить, что ты будешь ненавидеть каждую минуту.
– Потом будет легче, Джек.
– Хотелось бы верить.
Джефф не пил уже двадцать лет. Однако после рождения ребенка он сорвался. Но всего на один вечер. Я помог ему остановиться. И с той поры он снова стоял на верном пути. Я поинтересовался:
– Больше никогда не хочется сорваться?
– Еще как.
– Ты это серьезно?
– Не стоит об этом, Джек. Я не могу пить, конец обсуждению.
В этот момент я его почти ненавидел. Не яростно, нет, просто глухое раздражение, какое бывает у выздоравливающего больного. Я отодвинул воду и встал, собираясь уйти.
– Кэти уже раскинула сети, пытается добыть нужную тебе информацию. Пока ей не везет, – сообщил Джефф.
– Ладно, не бери в голову.
Я уже уходил, когда внезапно ко мне обратился часовой. Я едва не грохнулся от изумления, он ведь практически всегда молчал. Часовой сказал:
– Ты занимаешься монастырем Магдалины? Ну, я его отлично помню. Когда мы были детьми, то бегали мимо и видели, как девушки работают в саду. Да простит меня Господь, но мы их дразнили, обзывали. Монашки стояли над бедными сучками как часовые. Помню, у них были кожаные ремни, и мы развлекались, представляя себе, как они бьют девушек. Ты знаешь, что, когда разразился скандал, трупы девушек выкопали и увезли на кладбище, где и похоронили? Там есть общая могила, где лежат безымянные женщины. Один Бог знает, сколько их там.
Он глубоко вздохнул, и я предложил купить ему пинту пива. Часовой согласился, но предупредил, чтобы на дальнейший разговор я не рассчитывал. Он уже и так наговорился на неделю. Я ушел, представляя себе мертвых девушек, которыми никто не интересовался.
Я шел к гостинице, когда рядом притормозил «БМВ». Открылась задняя дверь, из машины вышел мужчина и спросил:
– Джек Тейлор?
Можно было с уверенностью сказать, что таких крупных мужчин я никогда не видел. Когда я учился в Темплморе, мне довелось повидать самых больших парней, каких эта страна смогла произвести на свет. Особенно отличались центральные районы, поставлявшие парней, которых с полным основанием можно было назвать массивными. Странно, но из них получались никуда не годные полицейские. Этот парень возвышался надо мной. Голова у него была лысая, что придавало ему еще более угрожающий вид. На нем был белый спортивный костюм. Гигант с неприязнью оглядел меня.
– Кто спрашивает? – Ну что я мог сказать, кроме этого.
Верзила протянул руку и в буквальном смысле забросил меня на заднее сиденье, затем сам уселся рядом.
– Билл хочет перекинуться словом, – процедил он.
Из-за его габаритов в машине было тесно. Я был просто приплюснут к двери.
– Надеюсь, вы сегодня принимали душ, – с трудом проговорил я.
– Закрой пасть.
Я послушался.
Они отвезли меня в знакомый портовый паб. Мне сильно не понравилось, что там не было ни одного посетителя. Гигант пихнул меня вперед и сказал:
– Билл в погребе.
На Билле был комбинезон.
– Не хочу пачкать костюм, – объяснил он.
В центре стоял единственный стул, окруженный бочками. Солодовый дух сшибал с ног.
Гигант схватил меня за плечи, связал мне руки и надел на глаза темную повязку. Билл заметил:
– Ты не нравишься Кейси, Джек.
– Надо же… какая жалость, – проговорил я и получил удар в ухо. Жутко больно.
Билл сказал:
– Извини за драматизм, но ты на самом деле не захотел бы увидеть Нева. Он большой поклонник «Охотника за оленями», ему нравится рулетка, он обожает поиграть, так что я тем временем буду с тобой разговаривать.
Я почувствовал запах фруктовой жвачки, причем настолько сильный, что меня едва не вырвало. Я услышал щелчок взведенного курка.
– Ты у меня в двойном долгу, Джек, – произнес Билл.
– Я думал, мы по этому поводу договорились.
– Но ты должен сосредоточиться, Джек. Ты не уделяешь моему делу достаточного внимания. У Нева в руках старый пистолет, он парень старомодный. Он вложил туда две пули; верно, этот звук означает, что он крутит барабан. Ладно, ребята, поехали, начинаем игру.
Звук удара бойка испугал меня до полусмерти. Я даже подумал, что упаду в обморок.
– Надо же, повезло. – Это снова был голос Билла.
Пот заливал мне глаза. Я ощутил, что прикусил язык, почувствовал вкус крови во рту. Пистолет больше не касался моего виска, и Билл сказал:
– Уже на половине дороги, вот только куда – в ад или к спасению? Как ты там, Джек?
Я чувствовал себя не лучшим образом.
– Пошел ты, Билл.
– Хочешь, чтобы я покрутил, или так сойдет?
Снова дуло прижалось к моей голове. Гигант хихикнул. Нев нажал на спусковой крючок.
Щелчок.
Все мое тело сотрясала дрожь. Я еще не обделался, но был близок к этому. Зубы стучали.
Билл заметил:
– Надо же, как тебе везет.
Я не мог выговорить ни слова, и он добавил:
– Я думаю, теперь ты сосредоточишься. Чтоб были результаты, и как можно быстрее, Джек.
Я услышал удаляющиеся шаги. Нев что-то тихо говорил ему. Гигант наклонил мой стул, и я свалился лицом вниз на каменный пол. Он был залит водой, пивом и бог ведает чем. Верзила развязал мне руки, грубо сдернул с глаз повязку и сплюнул. Затем тоже поднялся по ступеням. Я заставил себя встать, но тут снова испытал позыв к рвоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Есть будете?
– Нет, спасибо.
Я помешал кофе, предвкушая глоток горечи. В такие моменты я бы все отдал за сигарету и глоток виски.
А потом полоску кокаина. Затем забытье.
Я самым натуральным образом встряхнулся, чтобы отогнать гарпий.
Зазвучала запись Лорены МакКеннитт, и я весь отдался музыке. Когда я поднял глаза, то увидел проходившую мимо мать. Старожилы Голуэя всегда пользовались этой дорогой, чтобы попасть в аббатство.
Она висела на руке отца Малачи. Тот, разумеется, был окутан клубами сигаретного дыма. Как-то в книге Кэрол О'Коннор «Дитя Иуды» я наткнулся на такую фразу:
Ее ребенку требовался скрытый источник фактов, помощь грязного, тайного посягателя, профессионального разрушителя частных жизней, который хорошо понимал мерзкие деяния худших отбросов общества.
И это и есть материнство.
Я прошептал:
– Аминь.
6
Жизнь давно научила меня оставлять в покое все, у чего больше зубов, чем у меня.
Даниел Бакмен. «Имена рек»
Я сидел в пабе «У Нестора» над вторым стаканом чистой водопроводной воды. Удивительно, что наступил день, когда ирландец платит за чистую воду, причем дорого. Джефф сказал:
– Ты молодец.
– В смысле?
– Ну, выпивка… сигареты… и все остальное.
Я покачал головой:
– Я плюю против ветра.
Он прекратил вытирать стакан и посмотрел на меня:
– Что ты имеешь в виду?
– Я глотаю пули, и мне омерзителен привкус металла во рту.
Джефф поставил стакан, оперся о стойку.
– Очень поэтично, хотя звучит зловеще, – заметил он.
– Прав был тот, кто сказал, что чистая жизнь продлит твое существование. Он только забыл добавить, что ты будешь ненавидеть каждую минуту.
– Потом будет легче, Джек.
– Хотелось бы верить.
Джефф не пил уже двадцать лет. Однако после рождения ребенка он сорвался. Но всего на один вечер. Я помог ему остановиться. И с той поры он снова стоял на верном пути. Я поинтересовался:
– Больше никогда не хочется сорваться?
– Еще как.
– Ты это серьезно?
– Не стоит об этом, Джек. Я не могу пить, конец обсуждению.
В этот момент я его почти ненавидел. Не яростно, нет, просто глухое раздражение, какое бывает у выздоравливающего больного. Я отодвинул воду и встал, собираясь уйти.
– Кэти уже раскинула сети, пытается добыть нужную тебе информацию. Пока ей не везет, – сообщил Джефф.
– Ладно, не бери в голову.
Я уже уходил, когда внезапно ко мне обратился часовой. Я едва не грохнулся от изумления, он ведь практически всегда молчал. Часовой сказал:
– Ты занимаешься монастырем Магдалины? Ну, я его отлично помню. Когда мы были детьми, то бегали мимо и видели, как девушки работают в саду. Да простит меня Господь, но мы их дразнили, обзывали. Монашки стояли над бедными сучками как часовые. Помню, у них были кожаные ремни, и мы развлекались, представляя себе, как они бьют девушек. Ты знаешь, что, когда разразился скандал, трупы девушек выкопали и увезли на кладбище, где и похоронили? Там есть общая могила, где лежат безымянные женщины. Один Бог знает, сколько их там.
Он глубоко вздохнул, и я предложил купить ему пинту пива. Часовой согласился, но предупредил, чтобы на дальнейший разговор я не рассчитывал. Он уже и так наговорился на неделю. Я ушел, представляя себе мертвых девушек, которыми никто не интересовался.
Я шел к гостинице, когда рядом притормозил «БМВ». Открылась задняя дверь, из машины вышел мужчина и спросил:
– Джек Тейлор?
Можно было с уверенностью сказать, что таких крупных мужчин я никогда не видел. Когда я учился в Темплморе, мне довелось повидать самых больших парней, каких эта страна смогла произвести на свет. Особенно отличались центральные районы, поставлявшие парней, которых с полным основанием можно было назвать массивными. Странно, но из них получались никуда не годные полицейские. Этот парень возвышался надо мной. Голова у него была лысая, что придавало ему еще более угрожающий вид. На нем был белый спортивный костюм. Гигант с неприязнью оглядел меня.
– Кто спрашивает? – Ну что я мог сказать, кроме этого.
Верзила протянул руку и в буквальном смысле забросил меня на заднее сиденье, затем сам уселся рядом.
– Билл хочет перекинуться словом, – процедил он.
Из-за его габаритов в машине было тесно. Я был просто приплюснут к двери.
– Надеюсь, вы сегодня принимали душ, – с трудом проговорил я.
– Закрой пасть.
Я послушался.
Они отвезли меня в знакомый портовый паб. Мне сильно не понравилось, что там не было ни одного посетителя. Гигант пихнул меня вперед и сказал:
– Билл в погребе.
На Билле был комбинезон.
– Не хочу пачкать костюм, – объяснил он.
В центре стоял единственный стул, окруженный бочками. Солодовый дух сшибал с ног.
Гигант схватил меня за плечи, связал мне руки и надел на глаза темную повязку. Билл заметил:
– Ты не нравишься Кейси, Джек.
– Надо же… какая жалость, – проговорил я и получил удар в ухо. Жутко больно.
Билл сказал:
– Извини за драматизм, но ты на самом деле не захотел бы увидеть Нева. Он большой поклонник «Охотника за оленями», ему нравится рулетка, он обожает поиграть, так что я тем временем буду с тобой разговаривать.
Я почувствовал запах фруктовой жвачки, причем настолько сильный, что меня едва не вырвало. Я услышал щелчок взведенного курка.
– Ты у меня в двойном долгу, Джек, – произнес Билл.
– Я думал, мы по этому поводу договорились.
– Но ты должен сосредоточиться, Джек. Ты не уделяешь моему делу достаточного внимания. У Нева в руках старый пистолет, он парень старомодный. Он вложил туда две пули; верно, этот звук означает, что он крутит барабан. Ладно, ребята, поехали, начинаем игру.
Звук удара бойка испугал меня до полусмерти. Я даже подумал, что упаду в обморок.
– Надо же, повезло. – Это снова был голос Билла.
Пот заливал мне глаза. Я ощутил, что прикусил язык, почувствовал вкус крови во рту. Пистолет больше не касался моего виска, и Билл сказал:
– Уже на половине дороги, вот только куда – в ад или к спасению? Как ты там, Джек?
Я чувствовал себя не лучшим образом.
– Пошел ты, Билл.
– Хочешь, чтобы я покрутил, или так сойдет?
Снова дуло прижалось к моей голове. Гигант хихикнул. Нев нажал на спусковой крючок.
Щелчок.
Все мое тело сотрясала дрожь. Я еще не обделался, но был близок к этому. Зубы стучали.
Билл заметил:
– Надо же, как тебе везет.
Я не мог выговорить ни слова, и он добавил:
– Я думаю, теперь ты сосредоточишься. Чтоб были результаты, и как можно быстрее, Джек.
Я услышал удаляющиеся шаги. Нев что-то тихо говорил ему. Гигант наклонил мой стул, и я свалился лицом вниз на каменный пол. Он был залит водой, пивом и бог ведает чем. Верзила развязал мне руки, грубо сдернул с глаз повязку и сплюнул. Затем тоже поднялся по ступеням. Я заставил себя встать, но тут снова испытал позыв к рвоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45