– Спасибо за совет. Спокойной ночи, Джек.
– Спокойной ночи.
Еще немного, и мы станем напомнить персонажей сериала «Уолтонз». Я проснулся оттого, что открылась дверь камеры и часовой внес поднос. Я не сразу сообразил, где нахожусь. Думаю, в тюрьме со всеми происходит нечто подобное. Шок каждое утро. Часовой сообщил:
– Суд в девять.
Я кивнул. На подносе стояли чашка с чаем, тарелка каши и лежал тост. Могло быть и хуже. Я попробовал, потом неожиданно спохватился.
А где же поднос для Дэнни? Где Дэнни?
Матрас на второй койке был свернут, никаких признаков Дэнни. Когда они его забрали и почему он не разбудил меня? Я заглянул под подушку. Бутылка была там, причем наполовину полная. Порывшись в карманах, я нашел сигареты и зажигалку. Я ничего не мог понять. Но это мой первый раз в тюрьме, очевидно, я ничего не знаю.
Когда часовой вернулся, я спросил:
– Что случилось с Дэнни?
– С кем?
Я показал на вторую койку:
– Парнем с той койки… он из Дублина.
Часовой уставился на меня и произнес:
– Ты что, комик?
– Нет, я серьезно. Он был здесь. Может быть, ты тогда не дежурил.
Часовой продолжал таращиться, потом сказал:
– Не понимаю, о чем ты. Ты в этой камере все время был один. Так и в регистрационной книге записано.
Затем он с горечью рассмеялся.
– Если бы это были выходные, то тут негде плюнуть было бы.
Я не стал спорить. Значит, они мудрят с моей головой, иначе ничего не понять. Я вспомнил святого отца Тома там, в соборе. Монахиня еще сказала, что нет такого священника. Неужели у меня на самом деле крыша поехала? Я все пытался это переварить, когда появились двое полицейских и приказали:
– Пора двигать.
Я не стал упоминать про Дэнни.
Я ожидал, что меня повезут в тюремном фургоне. Но они воспользовались полицейской машиной. В суде толпился народ. Юристы, полицейские, клерки. Меня привели и посадили в конце очереди подавленных мужчин. По возрасту – от юношей до моих ровесников. Все молчали, никакого тебе братства в беде. С другой стороны комнаты ко мне направился мужчина. Он облокотился о перила и спросил:
– Джек Тейлор?
Я кивнул. Он сказал:
– Брайан Кейси. Я вас представлю.
Прежде чем я успел ответить, вошел судья, и заседание началось. Когда меня вызвали, судья выслушал обвинение.
– Нападение и избиение. Намеренное разрушение общественной собственности. Нарушение общественного порядка.
Полицейские начали возражать против залога. Когда я это услышал, у меня свело живот. Перспектива не выбраться отсюда ужасала. Мой адвокат расправил плечи, встал и заявил:
– Моего клиента все хорошо знают, У него здесь глубокие корни, так как он Уроженец этого города. Его имя неоднократно упоминалось в прессе в связи с услугами, оказанными им городу.
Он монотонно продолжил рассказ о моей выдающейся личности. Я понятия не имел, о ком вообще адвокат рассказывал.
Наконец судья его перебил, постановил, что суд состоится через три месяца, и назначил большой залог. Затем громко произнес:
– Следующий.
Ко мне подошел Кейси.
– Вот и все, – с улыбкой сказал он.
– Но залог?
– Мне было поручено об этом позаботиться. Так что вы свободны. Я свяжусь с вами по мере надобности.
У меня возникла куча вопросов, но больше всего мне хотелось убраться из суда куда подальше, к чертям собачьим. Я никак не мог поверить, что свободен. Выйдя из здания суда, я закурил сигарету. Руки тряслись. Сделал всего несколько шагов, когда услышал:
– Утро доброе, Джек.
У одной из колонн стояла Кирстен. В темно-синем костюме. Вид у нее был крайне деловой. Она подошла ко мне и сказала:
– Пошли, я угощу тебя завтраком.
Вся моя былая решимость испарилась. Ночь в тюрьме заставляет вас тянуться к любому теплу, а голос у Кирстен был по-настоящему теплым. Я кивнул:
– Конечно.
Мы отправились в новое местечко в Вудкей. Хозяин был итальянцем, он пришел в восторг при нашем появлении и сказал:
– Виоп giorno.
Кирстен поморщилась и выдавила:
– Привет.
Хозяин провел нас к столику у окна, при этом широко улыбаясь:
– Смотрите на проходящий мимо мир.
Кирстен коснулась моей руки:
– Тебе нужно что-то посущественней.
– Залог был вполне существенным.
Она повернулась к хозяину:
– Два кофе.
Затем посмотрела мне в глаза:
– Было тяжко, там, в тюрьме?
– Мне кажется, у меня случились галлюцинации.
– Замечательно. Что-нибудь интересное?
Как будто я из кинотеатра вышел. Я ответил:
– Скорее печальное.
– Ты отмечал прошедшие дни палочками на стене, развешивал портреты девушек?
– Это ты пригласила адвоката?
– Я заплатила залог.
– Я у тебя в долгу.
Кирстен провела пальцами по волосам и подтвердила:
– Ты здорово у меня в долгу.
Тут уж не поспоришь.
Принесли кофе. Она отпила глоток и ухмыльнулась:
– Хм, настоящий.
Я полез за сигаретами, и Кирстен попросила:
– Подкури две.
– Ты теперь куришь?
– Мне нравится возвращаться к своим былым дурным привычкам.
Затянувшись один раз, она загасила сигарету и сообщила:
– Я знаю того мужика, которого ты ударил.
– Вот как.
– Если немного надавить, то его можно уговорить снять обвинения.
– Сомневаюсь.
Кирстен склонила голову набок:
– Похоже, ты на самом деле не понимаешь, как все происходит, Джек, так?
– Может, и нет.
Она постучала ногтями по чашке. В светлом лаке отразился свет из окна.
– Ты знаешь, что такое групповой трах, Джек? – проговорила Кирстен.
Как и раньше, грубое слово легко слетело с ее языка, что меня снова удивило. Я немного помолчал, прежде чем ответить:
– Могу догадаться.
– Я так и думала. Если ты не совсем уверен, то это как раз то, что происходит с тобой, если ты выводишь из себя людей, обладающих властью. Похоже, у тебя это очень ловко получается. Доходы от туризма – важная часть нашего городского бюджета. А если ты вытащишь на свет белый наши старые позорные дела, ты сильно подпортишь нам репутацию.
Я отпил немного кофе. Она была права, кофе удался. Я спросил:
– Откуда ты узнала, что я в тюрьме?
– Слухами земля полнится. Я решила, что помощь тебе не помешает.
– Давай выясним, правильно ли я все понял: если я откажусь от определенных расследований… по поводу монастыря, по твоему делу… я буду в порядке?
Кирстен широко улыбнулась:
– Вот именно.
Я встал и сказал:
– Спасибо за кофе.
23
Нельзя соотнести потерю нами милости Божьей с каким-либо отдельным событием или серией обстоятельств. Вы не можете потерять то, чего не имеете в качестве концепции.
Пришла пора демифологизировать эпоху и создать новый миф, который охватит все – от сточной канавы до звезд.
Джеймс Эллрой. «Американская газетенка »
Когда я уходил из кафе, хозяин крикнул:
– Чао!
Я промолчал. Сегодня мне не хотелось укреплять европейское единство. Пока я шел по Эйр-стрит до «Роше», я не встретил ни одного знакомого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45