А между ними, но пониже располагался вертикальный ряд из трех последних дисков. В центре каждого диска находилась затейливая щеколда.
– Десять дверных ручек? – спросил Тентуистл.
– Скорее, десять замков, – сказал Иерихон. – Видимо, поворот каждой такой щеколды сдвигает засов, скрытый в косяке этой железной двери. – Он попытался повернуть одну рукоятку, но ничего не вышло. – Жаль, что их не прошибешь даже ломом.
– А значит, ее, возможно, никому не удалось открыть и все сокровища остались в сохранности, – сделал вывод Нед, удивив меня сообразительностью. – По-моему, это добрый знак. Того и гляди наш мистер найдет в конце концов заветный клад. Что же они в древности ценили так высоко, что решили выкопать эту кроличью нору да еще снабдили ее такой мощной дверью?
– Десять замков? И ни одной замочной скважины, – заметил я.
Как ни старались Иерихон с Недом дубасить или толкать массивную преграду, она даже не шелохнулась.
– Она вмурована в камень, – наконец вынес заключение кузнец. – Может, это и не дверь вовсе, а чистое украшение.
– Времени осталось мал о, – предупредил Фархи. – Скоро рассветет, и мусульмане начнут молиться над нашими головами. Если мы будем колотить по железу ломом, нас наверняка услышат.
– Погодите, – сказал я, вспомнив тайну египетского медальона. – Не кажется ли вам, что это особый рисунок? Десять дисков, расходящихся, как лучи солнца… десять – это же священное число. И оно что-то означало для тамплиеров, как я подозреваю.
– Но что?
– Сефирот, – медленно сказала Мириам. – Это дерево.
– Дерево?
Фархи вдруг отступил назад.
– Да-да, теперь я догадался! Эц Хаим, Древо жизни.
– Каббалистическая символика, – подтвердила Мириам. – Еврейская мистика и нумерология.
– Рыцари-тамплиеры тоже были евреями?
– Разумеется нет, но они склонялись к экуменизму, когда речь шла о поиске древних тайн, – рассудил Фархи. – Изучив еврейские тексты, они узнали, где находится этот подземный тайник. Мусульмане поступали так же, как и все прочие люди. Их интересовала любая символика, способная открыть путь к нужным знаниям. Перед нами десять сефирот, завершающихся кетером, или венцом, от него отходит бина, распознавание, а напротив – хокма, символ мудрости, и так далее.
– Милость или великодушие, крепость или суд, торжество, красота или великолепие, слава или величие, основание, независимость или царство, – процитировала Мириам. – Все непостижимые аспекты Бога. Мы не в силах постичь Его, кроме как через подобные проявления Его сущности.
– Но как все это связано с дверью?
– Наверняка тут какая-то загадка, – сказал Фархи и поднес поближе свой фонарь. – Да, я узнаю еврейские слова, написанные на древнееврейском языке. Хезед, тиферет, нецах…
– Египтяне верили, что слова обладают магическим свойством, – припомнил я. – Что, произнося их, можно вызвать божество или обрести силы…
Большой Нед перекрестился.
– Прости Господи! – ужаснулся он. – Что за языческое богохульство! Да еще эти ваши рыцари, принявшие иудейское учение… Неудивительно, что их посжигали на кострах!
– Они не приняли его, а воспользовались им, – терпеливо пояснил Иерихон. – Здесь в Иерусалиме принято уважать чужие верования, даже если мы сомневаемся в их истинности. Тамплиеры, видимо, разгадали тайну этой двери. Возможно, ее задвижки следует поворачивать в правильной последовательности.
– Первый венец, – предположил я. – Вон ведь кетер наверху.
– Давайте попробуем начать с нее, – согласился Иерихон, однако щеколда осталась недвижимой, как и остальные.
– Минутку, надо подумать, – сказал Фархи. – Если мы ошибемся, то ничего не сработает.
– Или мы попадем в ловушку, – заметил я, вспомнив опускающиеся с потолка плиты, которые едва не раздавили меня в пирамиде. – Тут наверняка скрывается какая-то загадка, чтобы не допустить к святыням недостойных.
– С чего бы начал тамплиер? – задумчиво произнес Фархи. – Крепость? Они были воинами. Слава? Они нашли славу. Мудрость? Если среди сокровищ была книга. Ум?
– Мысль, – сказала Мириам. – Мышление подобно Тоту, как та книга, что ищет Итан.
– Мышление?
– Если соединить линиями эти диски, то они пересекутся вот здесь, в центре, – показала она. – Разве не в центре сосредоточен для еврейских каббалистов непостижимый разум Бога? Разве не к центру он стягивается? Не к сущностному единству? К тому, что мы, христиане, называем душой.
– Ты права, – сказал Фархи, – но в этом месте нет никакой задвижки.
– Да, единственное место без замка – в сердце. – Определив точку пересечения лучей от десяти дисков, она пристально пригляделась к этому центру. – Но здесь вырезана маленькая окружность.
И, прежде чем кто-то успел остановить ее, Мириам взяла ломик, который раньше использовала для защиты от Малыша Тома, и ударила концом точно в центр этого кружка. Глухой, раскатистый гул заставил всех нас вздрогнуть. Но кружок скрылся в толще двери, послышался щелчок, и вдруг все десять замков на десяти медных дисках начали одновременно поворачиваться.
– Приготовьтесь к любым опасностям! – воскликнул я и поднял винтовку.
Тентуистл и Поттс схватились за пистолеты. Нед и Том достали из ножен кортики.
– Нас ждет богатство, – выдохнул Нед.
Когда замки перестали вращаться, Иерихон слегка навалился плечом на дверь, и она со скрежетом медленно опустилась на цепях, как подъемный мост, и с тихим стуком легла на запыленный пол. В воздух взмыло серое облачко, а когда оно рассеялось, мы увидели, что этот мост перекинут через зияющий в полу провал. Дно скрывалось в кромешном мраке.
– Основательная пропасть, – озадаченно произнес Фархи, вглядываясь в темную бездну. – От начала времен эта горная вершина связывалась с путем к небесам, но, возможно, нам открылся проход в подземный мир.
– Все в мире двойственно, – повторила Мириам.
Из каменной трещины дохнуло холодным воздухом. Все мы испытывали смутную тревогу, а мне вспомнилась адская бездна египетской пирамиды. И тем не менее алчность побудила нас пройти по мосту.
Второе помещение оказалось значительно меньше верхнего зала тамплиеров, оно напоминало келью с низким сводчатым потолком. Свод украшали скопления звезд, знаки зодиака и диковинные создания доисторических времен – подобные круги символов я видел в храме Дендеры. В его центре поблескивала, по-видимому, золоченая сфера, изображавшая, я думаю, солнце. В центре кельи стоял каменный пьедестал примерно в половину человеческого роста, похожий на постамент для статуи или выставочный стенд, но пустой. На стенах были начертаны письмена, но таких букв я никогда прежде не видел, они не имели ничего общего с арабским, еврейским, греческим и латинским алфавитом. Они отличались также и от египетских иероглифов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Десять дверных ручек? – спросил Тентуистл.
– Скорее, десять замков, – сказал Иерихон. – Видимо, поворот каждой такой щеколды сдвигает засов, скрытый в косяке этой железной двери. – Он попытался повернуть одну рукоятку, но ничего не вышло. – Жаль, что их не прошибешь даже ломом.
– А значит, ее, возможно, никому не удалось открыть и все сокровища остались в сохранности, – сделал вывод Нед, удивив меня сообразительностью. – По-моему, это добрый знак. Того и гляди наш мистер найдет в конце концов заветный клад. Что же они в древности ценили так высоко, что решили выкопать эту кроличью нору да еще снабдили ее такой мощной дверью?
– Десять замков? И ни одной замочной скважины, – заметил я.
Как ни старались Иерихон с Недом дубасить или толкать массивную преграду, она даже не шелохнулась.
– Она вмурована в камень, – наконец вынес заключение кузнец. – Может, это и не дверь вовсе, а чистое украшение.
– Времени осталось мал о, – предупредил Фархи. – Скоро рассветет, и мусульмане начнут молиться над нашими головами. Если мы будем колотить по железу ломом, нас наверняка услышат.
– Погодите, – сказал я, вспомнив тайну египетского медальона. – Не кажется ли вам, что это особый рисунок? Десять дисков, расходящихся, как лучи солнца… десять – это же священное число. И оно что-то означало для тамплиеров, как я подозреваю.
– Но что?
– Сефирот, – медленно сказала Мириам. – Это дерево.
– Дерево?
Фархи вдруг отступил назад.
– Да-да, теперь я догадался! Эц Хаим, Древо жизни.
– Каббалистическая символика, – подтвердила Мириам. – Еврейская мистика и нумерология.
– Рыцари-тамплиеры тоже были евреями?
– Разумеется нет, но они склонялись к экуменизму, когда речь шла о поиске древних тайн, – рассудил Фархи. – Изучив еврейские тексты, они узнали, где находится этот подземный тайник. Мусульмане поступали так же, как и все прочие люди. Их интересовала любая символика, способная открыть путь к нужным знаниям. Перед нами десять сефирот, завершающихся кетером, или венцом, от него отходит бина, распознавание, а напротив – хокма, символ мудрости, и так далее.
– Милость или великодушие, крепость или суд, торжество, красота или великолепие, слава или величие, основание, независимость или царство, – процитировала Мириам. – Все непостижимые аспекты Бога. Мы не в силах постичь Его, кроме как через подобные проявления Его сущности.
– Но как все это связано с дверью?
– Наверняка тут какая-то загадка, – сказал Фархи и поднес поближе свой фонарь. – Да, я узнаю еврейские слова, написанные на древнееврейском языке. Хезед, тиферет, нецах…
– Египтяне верили, что слова обладают магическим свойством, – припомнил я. – Что, произнося их, можно вызвать божество или обрести силы…
Большой Нед перекрестился.
– Прости Господи! – ужаснулся он. – Что за языческое богохульство! Да еще эти ваши рыцари, принявшие иудейское учение… Неудивительно, что их посжигали на кострах!
– Они не приняли его, а воспользовались им, – терпеливо пояснил Иерихон. – Здесь в Иерусалиме принято уважать чужие верования, даже если мы сомневаемся в их истинности. Тамплиеры, видимо, разгадали тайну этой двери. Возможно, ее задвижки следует поворачивать в правильной последовательности.
– Первый венец, – предположил я. – Вон ведь кетер наверху.
– Давайте попробуем начать с нее, – согласился Иерихон, однако щеколда осталась недвижимой, как и остальные.
– Минутку, надо подумать, – сказал Фархи. – Если мы ошибемся, то ничего не сработает.
– Или мы попадем в ловушку, – заметил я, вспомнив опускающиеся с потолка плиты, которые едва не раздавили меня в пирамиде. – Тут наверняка скрывается какая-то загадка, чтобы не допустить к святыням недостойных.
– С чего бы начал тамплиер? – задумчиво произнес Фархи. – Крепость? Они были воинами. Слава? Они нашли славу. Мудрость? Если среди сокровищ была книга. Ум?
– Мысль, – сказала Мириам. – Мышление подобно Тоту, как та книга, что ищет Итан.
– Мышление?
– Если соединить линиями эти диски, то они пересекутся вот здесь, в центре, – показала она. – Разве не в центре сосредоточен для еврейских каббалистов непостижимый разум Бога? Разве не к центру он стягивается? Не к сущностному единству? К тому, что мы, христиане, называем душой.
– Ты права, – сказал Фархи, – но в этом месте нет никакой задвижки.
– Да, единственное место без замка – в сердце. – Определив точку пересечения лучей от десяти дисков, она пристально пригляделась к этому центру. – Но здесь вырезана маленькая окружность.
И, прежде чем кто-то успел остановить ее, Мириам взяла ломик, который раньше использовала для защиты от Малыша Тома, и ударила концом точно в центр этого кружка. Глухой, раскатистый гул заставил всех нас вздрогнуть. Но кружок скрылся в толще двери, послышался щелчок, и вдруг все десять замков на десяти медных дисках начали одновременно поворачиваться.
– Приготовьтесь к любым опасностям! – воскликнул я и поднял винтовку.
Тентуистл и Поттс схватились за пистолеты. Нед и Том достали из ножен кортики.
– Нас ждет богатство, – выдохнул Нед.
Когда замки перестали вращаться, Иерихон слегка навалился плечом на дверь, и она со скрежетом медленно опустилась на цепях, как подъемный мост, и с тихим стуком легла на запыленный пол. В воздух взмыло серое облачко, а когда оно рассеялось, мы увидели, что этот мост перекинут через зияющий в полу провал. Дно скрывалось в кромешном мраке.
– Основательная пропасть, – озадаченно произнес Фархи, вглядываясь в темную бездну. – От начала времен эта горная вершина связывалась с путем к небесам, но, возможно, нам открылся проход в подземный мир.
– Все в мире двойственно, – повторила Мириам.
Из каменной трещины дохнуло холодным воздухом. Все мы испытывали смутную тревогу, а мне вспомнилась адская бездна египетской пирамиды. И тем не менее алчность побудила нас пройти по мосту.
Второе помещение оказалось значительно меньше верхнего зала тамплиеров, оно напоминало келью с низким сводчатым потолком. Свод украшали скопления звезд, знаки зодиака и диковинные создания доисторических времен – подобные круги символов я видел в храме Дендеры. В его центре поблескивала, по-видимому, золоченая сфера, изображавшая, я думаю, солнце. В центре кельи стоял каменный пьедестал примерно в половину человеческого роста, похожий на постамент для статуи или выставочный стенд, но пустой. На стенах были начертаны письмена, но таких букв я никогда прежде не видел, они не имели ничего общего с арабским, еврейским, греческим и латинским алфавитом. Они отличались также и от египетских иероглифов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112