– То, что произошло сегодня, затрагивает государственную тайну Франции, и благополучие нашей страны зависит от вашего молчания и мужества. Сумеете ли вы справиться с таким тяжким обязательством?
– Ради двухсот ливров я проглочу собственный язык.
– Превосходно. Вы истинная патриотка, – похвалил он, а когда его адъютант увел взволнованную мадам, чтобы выдать ей означенную сумму, новый правитель Франции вновь обратился ко мне: – Два тела обгорели до неузнаваемости. Можете ли вы, месье Гейдж, назвать мне погибших?
– Один из них граф Силано. К сожалению, нам не удалось возобновить наше сотрудничество.
– Понимаю. – Он с досадой притопнул ногой. – А второй?
– Наш старый египетский знакомый по имени Омар. Он спас наши жизни, как я полагаю.
– А что стало с книгой? – вздохнув, спросил Бонапарт.
– Увы, она тоже стала жертвой разрушительного пожара.
– Неужели? Обыскать их.
Не церемонясь, нас тут же обыскали, но ничего не нашли. Правда, один солдат опять отобрал у меня винтовку.
– Итак, вы предали меня безвозвратно. – Он поднял глаза и хмуро глянул на рассеивающийся дым, словно домовладелец, оценивающий величину ущерба. – Впрочем, пожалуй, мне больше не нужна ваша книга, учитывая, что у меня теперь есть Франция. Вам стоило бы посмотреть, как я буду править.
– Я уверен, что с вами французам скучать не придется.
– Вас давно следует расстрелять, и, когда это случится, Франция будет спать спокойнее. До сегодняшнего дня я безуспешно поручал вашу казнь своим подчиненным, поэтому полагаю, что теперь мне придется самому исполнить столь сложную миссию. Сад Тюильри ничем не хуже иных мест.
– Наполеон! – взмолилась Астиза.
– Вам не придется грустить по нему, мадам. Я намерен убить заодно и вас. И вашего тюремщика, если смогу найти его.
– Я думаю, что он ищет сокровища в криптах собора Парижской Богоматери, – сказал я. – Но не вините его. Он всего лишь бесхитростный малый с богатым воображением, единственный тюремщик, который вызвал у меня симпатию.
– Этот идиот проворонил и Сиднея Смита, также сидевшего в башне Тампль, – проворчал Наполеон. – Амне потом в результате пришлось столкнуться с ним в Акре.
– Верно, генерал. Но зато его рассказы вдохновили всех нас на поиски важной для вас книги.
– Тогда вместо него я, пожалуй, должен пристрелить вас дважды.
Нас вывели в сад. Струйки дыма поднимались в предрассветное серое небо. В очередной раз жизненные передряги вымотали меня до предела, мучения усугублялись бессонной ночью и кровоточащими ранами, нанесенными рапирой и осколками разбившейся банки. Если мне действительно сопутствует дьявольская удача, то стоило бы пожалеть того дьявола.
Бонапарт поставил нас к декоративной шпалере, увядание осени уже коснулось большинства ее цветов. В какой зловещий рассвет завершается моя жизнь: Наполеон пришел к власти, книга сгорела, моя любовь обречена. Мы настолько выдохлись, что у нас не было сил даже на молитвы. Солдаты подняли мушкеты и взвели курки.
«История повторяется», – с горечью подумал я.
И тут послышался резкий приказ:
– Отставить.
Я стоял с закрытыми глазами – мне с лихвой хватило зрелища мушкетных стволов в Яффе – и услышал лишь шорох сапог по мелкому гравию, когда Наполеон подошел к нам. Ну что еще? Я слегка приподнял веки.
– Вы ведь говорили мне правду об этой книге, Гейдж?
– Она исчезла навеки, генерал. Простите, первый консул. Сгорела дотла.
– Но она помогла мне, вы понимаете. Отчасти. Заговаривая людям зубы, можно заставить их согласиться с самыми исключительными требованиями. Вы нанесли нам огромный ущерб, американец.
– Никто не вправе околдовывать своих ближних.
– Я презираю вас, Гейдж, но одновременно вы изумляете меня. Вы живучи, как и я. Авантюрны в той же мере. И даже так же умны, хотя направляете ваш ум на странные цели. Я не нуждаюсь в магии, когда у меня есть государство. Так что бы вы сделали, если бы я отпустил вас?
– Отпустили меня? Простите, но я даже не думал о такой перспективе.
– Мое положение изменилось. Я же теперь представляю Францию. И не могу позволить себе опуститься до мелочной мести, мне необходимо думать о миллионах сограждан. В следующем году у вас в Соединенных Штатах будут выборы, и мне необходима помощь в налаживании государственных связей. Вам известно, какие дуэли разгорались в море между нашими двумя странами?
– Да уж, к несчастью.
– Гейдж, мне нужен представитель в Америке, умеющий самостоятельно шевелить мозгами в любых обстоятельствах. Франция имеет свои интересы в Вест-Индии и Луизиане, и мы не отказались от надежды восстановить наше влияние в Канаде. На вашем западе, судя по сообщениям, обнаружились древние памятники, способные заинтересовать такого авантюриста, как вы. Нашим народам лучше не враждовать, более того, мы можем даже помочь друг другу, как и поступили во время вашей революции. Вы успели узнать меня достаточно хорошо. Я хочу, чтобы вы отправились в вашу новую столицу, говорят, теперь она в Вашингтоне, или поехали в Колумбию и осуществили кое-какие мои задумки.
– Вы хотите, чтобы я стал вашим представителем? – уточнил я, глянув на стоящих за ним мушкетеров.
– Вы можете, подобно Франклину, помочь разным народам понять друг друга.
Солдаты опустили на землю ружья.
– Предложение крайне заманчивое, – откашлявшись, заметил я.
– Мы снимем с вас обвинение в убийстве и закроем глаза на плачевную кончину Силано. Интересный человек, но я никогда не доверял ему. Никогда.
Последние слова совсем не соответствовали моим воспоминаниям, но я вовремя напомнил себе, что в данном случае с Наполеоном лучше не спорить. Я почувствовал, как жизненные силы возвращаются в мои усталые конечности.
– А что вы предложите ей? – спросил я, кивнув на Астизу.
– Да, конечно, вы околдованы ею так же, как я Жозефиной. Это понятно любому человеку, и да поможет Господь нам обоим! Отправляйтесь в Америку вместе с Астизой, посмотрим, что вы сумеете разузнать, и помните… вы задолжали мне две сотни ливров!
Я улыбнулся со всей вежливостью, на которую был способен.
– Согласен, если только мне вернут винтовку.
– Договорились. Но ваши патроны, я думаю, мы оставим себе, пока вы не уберетесь от меня за пределы досягаемости. – Когда мне вручили обратно опустошенную винтовку, он отвернулся и задумчиво посмотрел на дворец. – Мое правительство, несомненно, будет заседать в Люксембургском дворце. А вот этот, на мой взгляд, мог бы стать моим домом. Ваш пожар послужит предлогом для начала его реконструкции: и она начнется нынче же утром!
– Как удачно, что я смог быть вам полезен.
– Вы осознаете, надеюсь, что ваша репутация настолько ничтожна, что нет смысла тратить на вас дорогостоящие патроны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Ради двухсот ливров я проглочу собственный язык.
– Превосходно. Вы истинная патриотка, – похвалил он, а когда его адъютант увел взволнованную мадам, чтобы выдать ей означенную сумму, новый правитель Франции вновь обратился ко мне: – Два тела обгорели до неузнаваемости. Можете ли вы, месье Гейдж, назвать мне погибших?
– Один из них граф Силано. К сожалению, нам не удалось возобновить наше сотрудничество.
– Понимаю. – Он с досадой притопнул ногой. – А второй?
– Наш старый египетский знакомый по имени Омар. Он спас наши жизни, как я полагаю.
– А что стало с книгой? – вздохнув, спросил Бонапарт.
– Увы, она тоже стала жертвой разрушительного пожара.
– Неужели? Обыскать их.
Не церемонясь, нас тут же обыскали, но ничего не нашли. Правда, один солдат опять отобрал у меня винтовку.
– Итак, вы предали меня безвозвратно. – Он поднял глаза и хмуро глянул на рассеивающийся дым, словно домовладелец, оценивающий величину ущерба. – Впрочем, пожалуй, мне больше не нужна ваша книга, учитывая, что у меня теперь есть Франция. Вам стоило бы посмотреть, как я буду править.
– Я уверен, что с вами французам скучать не придется.
– Вас давно следует расстрелять, и, когда это случится, Франция будет спать спокойнее. До сегодняшнего дня я безуспешно поручал вашу казнь своим подчиненным, поэтому полагаю, что теперь мне придется самому исполнить столь сложную миссию. Сад Тюильри ничем не хуже иных мест.
– Наполеон! – взмолилась Астиза.
– Вам не придется грустить по нему, мадам. Я намерен убить заодно и вас. И вашего тюремщика, если смогу найти его.
– Я думаю, что он ищет сокровища в криптах собора Парижской Богоматери, – сказал я. – Но не вините его. Он всего лишь бесхитростный малый с богатым воображением, единственный тюремщик, который вызвал у меня симпатию.
– Этот идиот проворонил и Сиднея Смита, также сидевшего в башне Тампль, – проворчал Наполеон. – Амне потом в результате пришлось столкнуться с ним в Акре.
– Верно, генерал. Но зато его рассказы вдохновили всех нас на поиски важной для вас книги.
– Тогда вместо него я, пожалуй, должен пристрелить вас дважды.
Нас вывели в сад. Струйки дыма поднимались в предрассветное серое небо. В очередной раз жизненные передряги вымотали меня до предела, мучения усугублялись бессонной ночью и кровоточащими ранами, нанесенными рапирой и осколками разбившейся банки. Если мне действительно сопутствует дьявольская удача, то стоило бы пожалеть того дьявола.
Бонапарт поставил нас к декоративной шпалере, увядание осени уже коснулось большинства ее цветов. В какой зловещий рассвет завершается моя жизнь: Наполеон пришел к власти, книга сгорела, моя любовь обречена. Мы настолько выдохлись, что у нас не было сил даже на молитвы. Солдаты подняли мушкеты и взвели курки.
«История повторяется», – с горечью подумал я.
И тут послышался резкий приказ:
– Отставить.
Я стоял с закрытыми глазами – мне с лихвой хватило зрелища мушкетных стволов в Яффе – и услышал лишь шорох сапог по мелкому гравию, когда Наполеон подошел к нам. Ну что еще? Я слегка приподнял веки.
– Вы ведь говорили мне правду об этой книге, Гейдж?
– Она исчезла навеки, генерал. Простите, первый консул. Сгорела дотла.
– Но она помогла мне, вы понимаете. Отчасти. Заговаривая людям зубы, можно заставить их согласиться с самыми исключительными требованиями. Вы нанесли нам огромный ущерб, американец.
– Никто не вправе околдовывать своих ближних.
– Я презираю вас, Гейдж, но одновременно вы изумляете меня. Вы живучи, как и я. Авантюрны в той же мере. И даже так же умны, хотя направляете ваш ум на странные цели. Я не нуждаюсь в магии, когда у меня есть государство. Так что бы вы сделали, если бы я отпустил вас?
– Отпустили меня? Простите, но я даже не думал о такой перспективе.
– Мое положение изменилось. Я же теперь представляю Францию. И не могу позволить себе опуститься до мелочной мести, мне необходимо думать о миллионах сограждан. В следующем году у вас в Соединенных Штатах будут выборы, и мне необходима помощь в налаживании государственных связей. Вам известно, какие дуэли разгорались в море между нашими двумя странами?
– Да уж, к несчастью.
– Гейдж, мне нужен представитель в Америке, умеющий самостоятельно шевелить мозгами в любых обстоятельствах. Франция имеет свои интересы в Вест-Индии и Луизиане, и мы не отказались от надежды восстановить наше влияние в Канаде. На вашем западе, судя по сообщениям, обнаружились древние памятники, способные заинтересовать такого авантюриста, как вы. Нашим народам лучше не враждовать, более того, мы можем даже помочь друг другу, как и поступили во время вашей революции. Вы успели узнать меня достаточно хорошо. Я хочу, чтобы вы отправились в вашу новую столицу, говорят, теперь она в Вашингтоне, или поехали в Колумбию и осуществили кое-какие мои задумки.
– Вы хотите, чтобы я стал вашим представителем? – уточнил я, глянув на стоящих за ним мушкетеров.
– Вы можете, подобно Франклину, помочь разным народам понять друг друга.
Солдаты опустили на землю ружья.
– Предложение крайне заманчивое, – откашлявшись, заметил я.
– Мы снимем с вас обвинение в убийстве и закроем глаза на плачевную кончину Силано. Интересный человек, но я никогда не доверял ему. Никогда.
Последние слова совсем не соответствовали моим воспоминаниям, но я вовремя напомнил себе, что в данном случае с Наполеоном лучше не спорить. Я почувствовал, как жизненные силы возвращаются в мои усталые конечности.
– А что вы предложите ей? – спросил я, кивнув на Астизу.
– Да, конечно, вы околдованы ею так же, как я Жозефиной. Это понятно любому человеку, и да поможет Господь нам обоим! Отправляйтесь в Америку вместе с Астизой, посмотрим, что вы сумеете разузнать, и помните… вы задолжали мне две сотни ливров!
Я улыбнулся со всей вежливостью, на которую был способен.
– Согласен, если только мне вернут винтовку.
– Договорились. Но ваши патроны, я думаю, мы оставим себе, пока вы не уберетесь от меня за пределы досягаемости. – Когда мне вручили обратно опустошенную винтовку, он отвернулся и задумчиво посмотрел на дворец. – Мое правительство, несомненно, будет заседать в Люксембургском дворце. А вот этот, на мой взгляд, мог бы стать моим домом. Ваш пожар послужит предлогом для начала его реконструкции: и она начнется нынче же утром!
– Как удачно, что я смог быть вам полезен.
– Вы осознаете, надеюсь, что ваша репутация настолько ничтожна, что нет смысла тратить на вас дорогостоящие патроны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112