Слишком долго восьминогие истребляли в своих слугах смелость и воинственность, слишком долго прожили люди-рабы без забот и тревог.
Они сроднились с тем, что пауки непогрешимы, привыкли им повиноваться. Защищая смертоносцев, люди бросились бы на впятеро превосходящее войско и полегли бы все до единого, потому что им так приказали. Но когда угроза смерти коснулась их самих, они тут же превратились в обезумевшее стадо. Поддавшись панике, ополченцы бестолково метались, пытаясь скрыться от разящих жвал. Муравьи убивали и убивали, кровь заливала тропу, а позади хитиновых фаланг оставались лишь обезображенные трупы и бившиеся в предсмертной агонии калеки.
И не было бураков, что смогли бы силой ментального внушения заставить людей сражаться, влить в них мужество.
В Левес не вернулся никто. На следующий день, когда дождь перестал моросить, Управитель выслал на поиски дозоры. Они нашли место битвы - залитый кровью пятачок и бездыханные изувеченные тела. На останках пировали падальщики всех пород, прилетели даже грифы, редкие для этих мест птицы. * * *
Еще одна стычка, произошедшая двумя днями спустя, не принесла победу ни одной стороне. Дозорная группа муравьев напала на одинокого бурака. Снесенный неожиданным порывом ветра, его шар попал в полосу грозового фронта и получил серьезные повреждения. Пришлось сесть на землю и остаток пути до поселка проделать пешком. Тут-то и навалились на бойцового рыжие бестии. Он послал сигнал помощи и долго сопротивлялся, надеясь дождаться сородичей. В конце концов, муравьи свалили его и уже начали рвать на куски беспомощное тело, как на них с дикими криками налетели двуногие. В хаотичной битве, когда никто уже не мог разобрать, где враги, а где свои, все шестиногие были уничтожены. Но и ополченцы понесли страшные потери, в поселок вернулись человек десять, не больше.
Так продолжалось еще примерно дней десять. В коротких битвах, засадах и кровопролитных сражениях ни одна из сторон не обретала явного преимущества. Потери муравьев были большими, однако…
Он мог себе позволить терять в ежедневных столкновениях на западе по сорок, даже по пятьдесят особей. Такие потери были для него не страшны. В любой момент он мог на место каждого уничтоженного врагами солдата выставить двоих, для этого достаточно было отдать соответствующий приказ муравьям-нянькам. И они вынесут заснувшие до поры до времени яйца в теплые Родильные пещеры, где из них с неимоверной скоростью вырастут новые облаченные в хитин воины.
Плохо было другое. Ему никак не удавалось захватить ни одного человека, который бы знал точное место, где живет Великий Восьминог-Повелитель. В головах двуногих был лишь некий расплывчатый образ: белые стены, широкая лента реки, бескрайнее море. Где же это? И он продолжал гнать на запад все новые и новые разведывательные отряды, в надежде на то, что главная цель этой войны, наконец, будет найдена. * * *
А вот положение войск Младшего Повелителя становилось все более неприятным. Ему приходилось держать отряды в каждом мало-мальски значимом поселении, а значит, его силы были чересчур распылены. Погибли еще семеро бураков, не считая тех, что были растерзаны муравьями у стен Юта. И эти потери были невосполнимы - Фефн все никак не мог решиться сообщить о своих проблемах в Старое Гнездо.
Он не хотел вызвать новое недовольство Смертоносца-Повелителя: только-только заслужил благодарность, и тут - на тебе! - опять какие-то неприятности в подконтрольном Третьем Круге. В Старом Гнезде тоже было не все спокойно, доходили слухи о какой-то военной угрозе с Юга. Никто ничего точно сказать не мог, знали лишь, что опасность велика. Вряд ли в таких условиях Смертоносец-Повелитель мог прислать значительную помощь.
Редели отряды ополченцев. Война уносила самых обученных, наиболее способных обращаться с оружием. А в Акмоле скапливались раненые и искалеченные, проедали запасы, которые некому было возобновить: город работал на войну. Пришлось даже раздавать слугам заготовленную для Старого Гнезда рыбу, икру, сладкие плоды пальмы гнерр. А если за ними придет корабль? Что на него грузить тогда?
Фефн хотел было отдать приказ уничтожать тяжелораненых и увечных - все равно работать без рук, ног или с пробитым легким они не способны. Нае едва удалось его переубедить.
Однажды нечто подобное пытались осуществить и в Старом Гнезде. Дело едва не окончилось большим бунтом, и остановить его удалось с превеликим трудом. Там среди людей-рабов в свое время была очень популярна одна легенда. Рассказывали, что, если кто-то будет хорошо трудиться на смертоносцев, то в старости Повелители ему позволят отправиться в великий счастливый край, где вроде бы и работать необязательно. Многие верили. А потом люди узнали, что никакого такого края не существует, а достигнувших предельного возраста людей просто убивали, хорошо, если не съедали. Люди же очень не любят, когда прекрасная сказка, в которую можно верить, оборачивается кровавой былью.
А название «великая счастливая страна» осталось, рассказчики и ходоки разнесли его по всем, даже самым дальним и укромным уголкам подлунного мира. Только обозначало оно теперь совсем другое - цинизм и коварство пауков.
Прежде чем прийти к Повелителю, Ная решила посоветоваться. Она поговорила с мастером войны Альриком, выложила ему планы Фефна, но запретила раскрывать их кому бы то ни было под угрозой смерти. Он угрюмо выслушал, сплюнул себе под ноги. Потом яростно зашептал:
- Так всегда будет, пока смертоносцы над нами! Мы для них - ничто, убойный скот! Так вот, послушай, что будет, когда ты отправишь первый десяток увечных, - тут его губы искривила усмешка, - в великую счастливую страну. Сначала, узнав об этом, женщины начнут прятать раненых мужей и сыновей по домам, в лесных землянках недалеко от Акмола, в скалах прибрежных лагун. Если их не искать, то люди перестанут верить в могущество смертоносцев. А кто будет искать? Все шары в небе, все бураки сидят по речным поселениям… Но это еще полбеды.
Ная пыталась вставить хоть слово в эту зажигательную речь, но Альрик не давал ей и рта раскрыть.
- Слушай, не перебивай! Сама спросила. Так вот. Это начало, дальше будет хуже! Знаешь, что произошло, когда велели снять часть дозоров с юга? Люди стали бежать. Сначала ушли трое, потом еще пятеро, и еще… Готов поклясться, что этой ночью мы снова недосчитаемся кого-нибудь. И это при том, что все еще относительно спокойно. А если наступит голод? А это, между прочим, неизбежно, если война затянется. Поверь, чем дальше, тем меньше будет нравиться людям в Акмоле. Да, мы готовы быть рабами у кого угодно, кто даст нам пищу, спокойствие и иногда что-нибудь веселенькое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Они сроднились с тем, что пауки непогрешимы, привыкли им повиноваться. Защищая смертоносцев, люди бросились бы на впятеро превосходящее войско и полегли бы все до единого, потому что им так приказали. Но когда угроза смерти коснулась их самих, они тут же превратились в обезумевшее стадо. Поддавшись панике, ополченцы бестолково метались, пытаясь скрыться от разящих жвал. Муравьи убивали и убивали, кровь заливала тропу, а позади хитиновых фаланг оставались лишь обезображенные трупы и бившиеся в предсмертной агонии калеки.
И не было бураков, что смогли бы силой ментального внушения заставить людей сражаться, влить в них мужество.
В Левес не вернулся никто. На следующий день, когда дождь перестал моросить, Управитель выслал на поиски дозоры. Они нашли место битвы - залитый кровью пятачок и бездыханные изувеченные тела. На останках пировали падальщики всех пород, прилетели даже грифы, редкие для этих мест птицы. * * *
Еще одна стычка, произошедшая двумя днями спустя, не принесла победу ни одной стороне. Дозорная группа муравьев напала на одинокого бурака. Снесенный неожиданным порывом ветра, его шар попал в полосу грозового фронта и получил серьезные повреждения. Пришлось сесть на землю и остаток пути до поселка проделать пешком. Тут-то и навалились на бойцового рыжие бестии. Он послал сигнал помощи и долго сопротивлялся, надеясь дождаться сородичей. В конце концов, муравьи свалили его и уже начали рвать на куски беспомощное тело, как на них с дикими криками налетели двуногие. В хаотичной битве, когда никто уже не мог разобрать, где враги, а где свои, все шестиногие были уничтожены. Но и ополченцы понесли страшные потери, в поселок вернулись человек десять, не больше.
Так продолжалось еще примерно дней десять. В коротких битвах, засадах и кровопролитных сражениях ни одна из сторон не обретала явного преимущества. Потери муравьев были большими, однако…
Он мог себе позволить терять в ежедневных столкновениях на западе по сорок, даже по пятьдесят особей. Такие потери были для него не страшны. В любой момент он мог на место каждого уничтоженного врагами солдата выставить двоих, для этого достаточно было отдать соответствующий приказ муравьям-нянькам. И они вынесут заснувшие до поры до времени яйца в теплые Родильные пещеры, где из них с неимоверной скоростью вырастут новые облаченные в хитин воины.
Плохо было другое. Ему никак не удавалось захватить ни одного человека, который бы знал точное место, где живет Великий Восьминог-Повелитель. В головах двуногих был лишь некий расплывчатый образ: белые стены, широкая лента реки, бескрайнее море. Где же это? И он продолжал гнать на запад все новые и новые разведывательные отряды, в надежде на то, что главная цель этой войны, наконец, будет найдена. * * *
А вот положение войск Младшего Повелителя становилось все более неприятным. Ему приходилось держать отряды в каждом мало-мальски значимом поселении, а значит, его силы были чересчур распылены. Погибли еще семеро бураков, не считая тех, что были растерзаны муравьями у стен Юта. И эти потери были невосполнимы - Фефн все никак не мог решиться сообщить о своих проблемах в Старое Гнездо.
Он не хотел вызвать новое недовольство Смертоносца-Повелителя: только-только заслужил благодарность, и тут - на тебе! - опять какие-то неприятности в подконтрольном Третьем Круге. В Старом Гнезде тоже было не все спокойно, доходили слухи о какой-то военной угрозе с Юга. Никто ничего точно сказать не мог, знали лишь, что опасность велика. Вряд ли в таких условиях Смертоносец-Повелитель мог прислать значительную помощь.
Редели отряды ополченцев. Война уносила самых обученных, наиболее способных обращаться с оружием. А в Акмоле скапливались раненые и искалеченные, проедали запасы, которые некому было возобновить: город работал на войну. Пришлось даже раздавать слугам заготовленную для Старого Гнезда рыбу, икру, сладкие плоды пальмы гнерр. А если за ними придет корабль? Что на него грузить тогда?
Фефн хотел было отдать приказ уничтожать тяжелораненых и увечных - все равно работать без рук, ног или с пробитым легким они не способны. Нае едва удалось его переубедить.
Однажды нечто подобное пытались осуществить и в Старом Гнезде. Дело едва не окончилось большим бунтом, и остановить его удалось с превеликим трудом. Там среди людей-рабов в свое время была очень популярна одна легенда. Рассказывали, что, если кто-то будет хорошо трудиться на смертоносцев, то в старости Повелители ему позволят отправиться в великий счастливый край, где вроде бы и работать необязательно. Многие верили. А потом люди узнали, что никакого такого края не существует, а достигнувших предельного возраста людей просто убивали, хорошо, если не съедали. Люди же очень не любят, когда прекрасная сказка, в которую можно верить, оборачивается кровавой былью.
А название «великая счастливая страна» осталось, рассказчики и ходоки разнесли его по всем, даже самым дальним и укромным уголкам подлунного мира. Только обозначало оно теперь совсем другое - цинизм и коварство пауков.
Прежде чем прийти к Повелителю, Ная решила посоветоваться. Она поговорила с мастером войны Альриком, выложила ему планы Фефна, но запретила раскрывать их кому бы то ни было под угрозой смерти. Он угрюмо выслушал, сплюнул себе под ноги. Потом яростно зашептал:
- Так всегда будет, пока смертоносцы над нами! Мы для них - ничто, убойный скот! Так вот, послушай, что будет, когда ты отправишь первый десяток увечных, - тут его губы искривила усмешка, - в великую счастливую страну. Сначала, узнав об этом, женщины начнут прятать раненых мужей и сыновей по домам, в лесных землянках недалеко от Акмола, в скалах прибрежных лагун. Если их не искать, то люди перестанут верить в могущество смертоносцев. А кто будет искать? Все шары в небе, все бураки сидят по речным поселениям… Но это еще полбеды.
Ная пыталась вставить хоть слово в эту зажигательную речь, но Альрик не давал ей и рта раскрыть.
- Слушай, не перебивай! Сама спросила. Так вот. Это начало, дальше будет хуже! Знаешь, что произошло, когда велели снять часть дозоров с юга? Люди стали бежать. Сначала ушли трое, потом еще пятеро, и еще… Готов поклясться, что этой ночью мы снова недосчитаемся кого-нибудь. И это при том, что все еще относительно спокойно. А если наступит голод? А это, между прочим, неизбежно, если война затянется. Поверь, чем дальше, тем меньше будет нравиться людям в Акмоле. Да, мы готовы быть рабами у кого угодно, кто даст нам пищу, спокойствие и иногда что-нибудь веселенькое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74