Собственно, на этот случай его и прислали в Акмол из быстро тающих запасов Старого Гнезда. Тяжелые бруски хранились в специальном ящике, предохраняющем от сырости. Драгоценный металл ждал своего мгновения.
- Ходят слухи, что Великий Найл, Правитель из Старого Гнезда, проник в Белую Башню и вынес оттуда секрет изготовления железа, - рассказывала Ная. - Если это так, то, возможно, скоро мы получим много «металла Прежних». Тогда и ты сможешь работать с ним, мастер. А пока запас трогать нельзя.
- Корабли тоже делают из древесины, а считаются чуть ли не главным сокровищем Старого Гнезда, - ворчал Лехмас. - И корабельщики всегда вперед нас, деревщиков, все получают, да еще нос задирают: вы тут, мол, чашки-ложки точите, крысы наземные, а мы вон каких красавцев по морю гоняем.
На центральном дворе Акмола спешно обучались новоиспеченные воины. Многие из них впервые в своей жизни увидели настоящее оружие - смертоносцы косо смотрели на тех, кто держал дома охотничье копье или острогу, постоянно проверяли их, «просматривали» мысли: не замышляет ли сей двуногий смертоубийства? Оружие находилось как бы под негласным запретом. И лишь рыбакам и охотникам было позволено пользоваться им, иногда еще лесорубам.
Теперь, прожив столько лет спокойно в малообременительном рабстве у пауков, сугубо мирные люди, никогда не умевшие сражаться, да и не слишком страдавшие то этого, вынуждены были учиться правильно держать копье. Как гласила древняя поговорка, запретный плод сладок. Может быть. У людей Акмола оружие вызывало лишь страх и недоверие.
- Я тебе говорю, это все проверка!
- Ой, ладно! Вечно тебе мерещится…
- А вот увидишь. Просто так ничего не происходит. Муравьи там или нет - я их не видел, а вот то, что от ворот за нами пятеро бурых во все восемь глаз наблюдают - это точно. Сам посмотри…
- Действительно.
- Вот-вот. Кто палки эти схватит да начнет ими махать направо-налево, сразу попадет смертоносцам на заметку! А потом - и на стол. Так что я их трогать не буду и тебе не советую…
Двор, выложенный обтесанными плитами песчаника, был переполнен людьми. Некоторые еще недоуменно щупали новенькие копья, но большая часть слушала наставления седого крепыша с застиранной матерчатой повязкой на глазу. Велиман-охотник был захвачен дозорами пауков совсем недавно - три дождя назад, но уже успел изведать прелестей жизни у пауков.
Он пытался дважды бежать - оба раза его ловили, жестоко карали. В последний раз, подчиняясь ментальной воле смертоносца, он сам, своими руками выколол себе глаз. Себе в наказание, в назидание другим.
Лишь неожиданно женившись на молодой ткачихе, Велиман почти перестал с тоской смотреть единственным уцелевшим глазом на пустыню. Теперь в Акмоле подрастал его сын, и охотник, в песках слывший нелюдимом и одиночкой, примирился и с долей слуги, и с самим городом. Только добрые чувства к смертоносцам Велиман все никак не мог в себе пробудить, даже когда распоряжением Фефна его назначили мастером войны.
Навыки пустыни еще не успели забыться, и Велиман щедро делился ими с учениками. Только что-то они попадались все больно бестолковые - и копье-то не знают с какого конца держать. Горы мышц - это, конечно, хорошо, но без должного умения и сноровки они помогут своему обладателю разве что красиво умереть в бою. Люди паучьих городов и поселений выглядели мощнее сухих, жилистых пустынников, прокаленных неистовым солнцем и иссушенных сотнями горячих суховеев. Мускулистые тела героических пропорций нравились смертоносцам - они считали, что их рабы должны быть сильными, здоровыми. Главное, чтобы не умными.
Надсаживаясь, Велиман вопил, в сотый раз пытаясь вдолбить в них простейшую истину:
- Ну, куда?! Чего тыкаешь своей ковырялкой ему в лоб, криворукий! Сколько раз можно объяснять - прямо в голову бить бесполезно, все равно не пробьете, хитин слишком крепкий - даже ваших мускулов не хватит. Зато из-за такого глупого удара можете попасть муравью прямиком на жвалы. Копье соскользнет с головы, уйдет в сторону, и вас потянет вперед, точно к его морде. Уяснили? Попробуйте еще раз! Что? Что… Куда?! Сто-оп!
Здоровенный рыбак смущенно сжимал в руках обломки копья - сильный, но неумелый удар увел наконечник в землю, а рыбак продолжал по инерции наваливаться на копье всем телом. И вот результат - оружие в щепы!
- Не надо пытаться бить слишком сильно - все то мясо, что ты нарастил на себе, в бою не нужно, забудь! Бей точно! Вот сюда, видишь?
- Угу.
- Сюда и бей. И не надо лупить с такого замаха - пока ты будешь водить руками туда-сюда, шестиногий с тобой уже десять раз разберется. Согни руку в локте! Вот так. А теперь с правого боку… Бей! О-о-о, мертвые пески… За что мне такое наказание!..
Когда ополченцы сносно научились самым что ни на есть простейшим ударам, посреди двора установили грубо сработанное чучело муравья. Теперь новоиспеченные воины отрабатывали приемы борьбы наглядно. Выходило с трудом.
- Ну, что ты возишься? Ты воображаешь, что настоящий муравей так же будет стоять олухом и ждать, пока ты огреешь его копьем?
- А что, разве нет?
И неизвестно, шутил этот дебелый ткач или говорил всерьез? Вполне может быть, что он и на самом деле так думал. От природной ограниченности. Привыкнув за многие сотни дождей и десятки поколений подчиняться паукам, их слуги почти утратили собственную волю, инициативу, даже иногда обычный здравый смысл. Велимана это бесило.
Охотники пустыни вообще очень трудно привыкали к общению с рабами пауков. Вялые, заторможенные мысли, простые желания и незамысловатые шутки не раз приводили Велимана в ярость. Даже обзаведясь в Акмоле женой, прожив с ней больше десятка лун, он все никак не мог привыкнуть к ее речам. Иногда как ляпнет!
- Быстрее! Быстрее бей! Не спи! Спать дома будешь… Ладно, уйди с моих глаз. Теперь ты. Давай по команде. Рази! Еще раз… Рази! Ну, это уже лучше.
И все же постепенно люди усваивали нелегкую науку. Хотя учителя еще презрительно щурились, хотя успехи какого-нибудь бывшего лесоруба или деревщика вызывало у них лишь снисходительную улыбку, все же… Время торопило. Фефн приказал отобрать самых умелых, разбить на десятки.
Дозоры пауков охотились за муравьями-одиночками, изредка удавалось уничтожить небольшую группу, скорее всего разведчиков. Но перекрыть полностью границы Третьего Круга не удавалось, и подкрепление из Акмола было им как нельзя кстати. Младший Повелитель дополнительно выслал в Валег, Левес и еще два таких же приграничных поселка по пятьдесят обученных слуг и по десять бураков. А еще - по одному мастеру войны, чтобы научили сражаться и местных.
Велиману достался Валег. Небольшой поселок гудел, как потревоженный осиный рой, - минувшей ночью не вернулись домой еще два лесоруба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
- Ходят слухи, что Великий Найл, Правитель из Старого Гнезда, проник в Белую Башню и вынес оттуда секрет изготовления железа, - рассказывала Ная. - Если это так, то, возможно, скоро мы получим много «металла Прежних». Тогда и ты сможешь работать с ним, мастер. А пока запас трогать нельзя.
- Корабли тоже делают из древесины, а считаются чуть ли не главным сокровищем Старого Гнезда, - ворчал Лехмас. - И корабельщики всегда вперед нас, деревщиков, все получают, да еще нос задирают: вы тут, мол, чашки-ложки точите, крысы наземные, а мы вон каких красавцев по морю гоняем.
На центральном дворе Акмола спешно обучались новоиспеченные воины. Многие из них впервые в своей жизни увидели настоящее оружие - смертоносцы косо смотрели на тех, кто держал дома охотничье копье или острогу, постоянно проверяли их, «просматривали» мысли: не замышляет ли сей двуногий смертоубийства? Оружие находилось как бы под негласным запретом. И лишь рыбакам и охотникам было позволено пользоваться им, иногда еще лесорубам.
Теперь, прожив столько лет спокойно в малообременительном рабстве у пауков, сугубо мирные люди, никогда не умевшие сражаться, да и не слишком страдавшие то этого, вынуждены были учиться правильно держать копье. Как гласила древняя поговорка, запретный плод сладок. Может быть. У людей Акмола оружие вызывало лишь страх и недоверие.
- Я тебе говорю, это все проверка!
- Ой, ладно! Вечно тебе мерещится…
- А вот увидишь. Просто так ничего не происходит. Муравьи там или нет - я их не видел, а вот то, что от ворот за нами пятеро бурых во все восемь глаз наблюдают - это точно. Сам посмотри…
- Действительно.
- Вот-вот. Кто палки эти схватит да начнет ими махать направо-налево, сразу попадет смертоносцам на заметку! А потом - и на стол. Так что я их трогать не буду и тебе не советую…
Двор, выложенный обтесанными плитами песчаника, был переполнен людьми. Некоторые еще недоуменно щупали новенькие копья, но большая часть слушала наставления седого крепыша с застиранной матерчатой повязкой на глазу. Велиман-охотник был захвачен дозорами пауков совсем недавно - три дождя назад, но уже успел изведать прелестей жизни у пауков.
Он пытался дважды бежать - оба раза его ловили, жестоко карали. В последний раз, подчиняясь ментальной воле смертоносца, он сам, своими руками выколол себе глаз. Себе в наказание, в назидание другим.
Лишь неожиданно женившись на молодой ткачихе, Велиман почти перестал с тоской смотреть единственным уцелевшим глазом на пустыню. Теперь в Акмоле подрастал его сын, и охотник, в песках слывший нелюдимом и одиночкой, примирился и с долей слуги, и с самим городом. Только добрые чувства к смертоносцам Велиман все никак не мог в себе пробудить, даже когда распоряжением Фефна его назначили мастером войны.
Навыки пустыни еще не успели забыться, и Велиман щедро делился ими с учениками. Только что-то они попадались все больно бестолковые - и копье-то не знают с какого конца держать. Горы мышц - это, конечно, хорошо, но без должного умения и сноровки они помогут своему обладателю разве что красиво умереть в бою. Люди паучьих городов и поселений выглядели мощнее сухих, жилистых пустынников, прокаленных неистовым солнцем и иссушенных сотнями горячих суховеев. Мускулистые тела героических пропорций нравились смертоносцам - они считали, что их рабы должны быть сильными, здоровыми. Главное, чтобы не умными.
Надсаживаясь, Велиман вопил, в сотый раз пытаясь вдолбить в них простейшую истину:
- Ну, куда?! Чего тыкаешь своей ковырялкой ему в лоб, криворукий! Сколько раз можно объяснять - прямо в голову бить бесполезно, все равно не пробьете, хитин слишком крепкий - даже ваших мускулов не хватит. Зато из-за такого глупого удара можете попасть муравью прямиком на жвалы. Копье соскользнет с головы, уйдет в сторону, и вас потянет вперед, точно к его морде. Уяснили? Попробуйте еще раз! Что? Что… Куда?! Сто-оп!
Здоровенный рыбак смущенно сжимал в руках обломки копья - сильный, но неумелый удар увел наконечник в землю, а рыбак продолжал по инерции наваливаться на копье всем телом. И вот результат - оружие в щепы!
- Не надо пытаться бить слишком сильно - все то мясо, что ты нарастил на себе, в бою не нужно, забудь! Бей точно! Вот сюда, видишь?
- Угу.
- Сюда и бей. И не надо лупить с такого замаха - пока ты будешь водить руками туда-сюда, шестиногий с тобой уже десять раз разберется. Согни руку в локте! Вот так. А теперь с правого боку… Бей! О-о-о, мертвые пески… За что мне такое наказание!..
Когда ополченцы сносно научились самым что ни на есть простейшим ударам, посреди двора установили грубо сработанное чучело муравья. Теперь новоиспеченные воины отрабатывали приемы борьбы наглядно. Выходило с трудом.
- Ну, что ты возишься? Ты воображаешь, что настоящий муравей так же будет стоять олухом и ждать, пока ты огреешь его копьем?
- А что, разве нет?
И неизвестно, шутил этот дебелый ткач или говорил всерьез? Вполне может быть, что он и на самом деле так думал. От природной ограниченности. Привыкнув за многие сотни дождей и десятки поколений подчиняться паукам, их слуги почти утратили собственную волю, инициативу, даже иногда обычный здравый смысл. Велимана это бесило.
Охотники пустыни вообще очень трудно привыкали к общению с рабами пауков. Вялые, заторможенные мысли, простые желания и незамысловатые шутки не раз приводили Велимана в ярость. Даже обзаведясь в Акмоле женой, прожив с ней больше десятка лун, он все никак не мог привыкнуть к ее речам. Иногда как ляпнет!
- Быстрее! Быстрее бей! Не спи! Спать дома будешь… Ладно, уйди с моих глаз. Теперь ты. Давай по команде. Рази! Еще раз… Рази! Ну, это уже лучше.
И все же постепенно люди усваивали нелегкую науку. Хотя учителя еще презрительно щурились, хотя успехи какого-нибудь бывшего лесоруба или деревщика вызывало у них лишь снисходительную улыбку, все же… Время торопило. Фефн приказал отобрать самых умелых, разбить на десятки.
Дозоры пауков охотились за муравьями-одиночками, изредка удавалось уничтожить небольшую группу, скорее всего разведчиков. Но перекрыть полностью границы Третьего Круга не удавалось, и подкрепление из Акмола было им как нельзя кстати. Младший Повелитель дополнительно выслал в Валег, Левес и еще два таких же приграничных поселка по пятьдесят обученных слуг и по десять бураков. А еще - по одному мастеру войны, чтобы научили сражаться и местных.
Велиману достался Валег. Небольшой поселок гудел, как потревоженный осиный рой, - минувшей ночью не вернулись домой еще два лесоруба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74