Николас прыгнул на упавших птиц и ловким движением свернул им шеи.
— Как насчет сочного куска жареного голубя? — спросил он.
Ройан лежала, опершись на локоть, а Харпер сидел напротив нее, скрестив ноги. Оба ощипывали винно-бордовые и серые перья птиц. Даже когда дело дошло до такой грязной работы, Ройан не привередничала, как могли бы поступить другие женщины. Это в сочетании со стоическим поведением во время пути по горе еще более улучшило мнение баронета о спутнице. Она много раз доказала, как отважна и изобретательна. Чувства Николаса к Ройан росли и укреплялись с каждым днем.
Сосредоточенно выдергивая тонкие щетинки из груди птицы, она заметила:
— Теперь нет сомнений, что материалы, украденные из нашего лагеря, находятся у «Пегаса».
— Я думал о том же, — кивнул Николас. — И мы знаем, что в их базовом лагере есть антенна, а значит, и спутниковая связь. Можно быть уверенными — вся информация уже переправлена боссу. Кто бы он ни был.
— Значит, у него есть все сведения со стелы на могиле Тануса. Также в его руках находится седьмой свиток. Если он сам не египтолог-эксперт, то у него в штате есть такие. Согласен?
— Я полагаю, что иероглифы он читать умеет. Наверняка это страстный коллекционер. Знаю подобных. У них увлечение превращается в манию.
— Я тоже знаю. Один из таких субъектов находится довольно близко ко мне, — улыбнулась Ройан.
— Туше! — засмеялся Николас, поднимая руки кверху. — Но я отделался легкой разновидностью этой болезни по сравнению с теми, кого несложно назвать. Двое из них значились в списке Дурайда.
— Питер Уолш и Готхольд фон Шиллер, — сказала Ройан.
— Эти двое — одержимые коллекционеры, — подтвердил Харпер. — Уверен, что любой из них пошел бы на убийство ради шанса целиком заполучить сокровища фараона Мамоса.
— Судя по тому, что я о них знаю, оба — миллиардеры. По крайней мере в долларовом эквиваленте.
— Деньги не имеют к этому ни малейшего отношения, неужели ты не понимаешь? Заполучив добычу, они бы не продали ни единого артефакта, а заперли бы все в подземном хранилище. Они не позволили бы ни одной живой душе увидеть сокровища, а смотрели бы на них в одиночестве. Это ненормальная страсть, схожая с онанизмом.
— Какое странное слово для описания такого явления, — заметила Ройан.
— Оно очень точное, уверяю тебя. Это сексуальное чувство, навязчивое, как у маньяка-убийцы.
— Я люблю египетские вещи, но даже представить не могу, как можно стремиться к ним настолько сильно.
— Вспомни, что речь идет не об обычных людях. Богатство позволяет им удовлетворять любую прихоть. Все нормальные, человеческие желания уже закончились, наступило пресыщение. Они могут получить все, что хотят. Любого мужчину или женщину. Любую вещь, любое извращение, не важно, легальное или нет. В конце концов такие люди начинают искать то, чего нет ни у кого больше. Это единственное, что может еще завораживать.
— Значит, кто бы ни стоял за «Пегасом», мы имеем дело с ненормальным?
— Не просто ненормальным, — поправил Николас. — С невероятно богатым и могущественным маньяком, который в своем безумии не остановится ни перед чем.
Утром они пощипали на завтрак холодные тушки жареных голубей. Потом, пока другой тактично удалялся в другой конец пещеры и отворачивался, каждый из них, раздевшись, искупался под водопадом.
После жары в ущелье вода казалась ледяной и била по коже с силой пожарного шланга. Ройан попрыгала на здоровой ноге, вскрикивая под ударами прозрачных струй. Она вылезла из-под водопада покрытая гусиной кожей и стуча зубами от холода. И все же это хорошо освежило ее. Даже в грязной, пропитанной потом одежде Ройан была готова к последнему подъему.
Перед тем как выйти из пещеры, они осмотрели раны друг друга. Голова Николаса заживала быстро и хорошо, но колено Ройан не стало выглядеть лучше. Синяки начали приобретать неприятный красно-коричневый цвет разлагающейся печени, и опухоль нисколько не уменьшилась. Англичанин не мог ничего с этим поделать. Он только снова замотал рану банданой. Харпер понимал, что и сам находится на пределе физических возможностей.
Наконец Николас признал поражение и оставил свою поясную сумку и шкуру дик-дика. Как ни легки все эти предметы, а разница в фунт могла определить — дойдут они до вершины или сломаются на полпути. Англичанин оставил только три непроявленных пленки в пластиковых футлярах. Это была единственная запись иероглифов на стеле в могиле Тануса. Харпер ни за что не хотел потерять их, поэтому положил в карман рубашки и застегнул на пуговицу. Потом он затолкал сумку и шкуру в трещину в задней стене пещеры, полный решимости вернуться за ними позже.
Так начался последний, самый трудный участок пути. Сначала Ройан шла самостоятельно, опираясь на плечо Николаса. Однако уже через час колено заболело настолько, что она не выдержала и опустилась на придорожный камень.
— Я ужасная обуза, правда?
— Добро пожаловать на борт, леди. Для такой малышки место всегда найдется.
Взвалив Ройан на спину, Николас двинулся вверх. Больная нога молодой женщины неуклюже торчала впереди. Увы, шли они еще медленнее, чем вчера. Англичанину приходилось все чаще и чаще останавливаться и отдыхать. На участках попроще Ройан слезала и прыгала на одной ноге, держась за плечо спутника. Потом бедняжка неизменно падала. Харпер поднимал ее на ноги и снова взваливал на спину.
Путь превратился в сплошной кошмар, и оба совершенно утратили чувство времени. Часы ужасных мучений слились в один ком непрекращающейся агонии. В конце концов они легли рядом на тропу; обоих мутило от жажды, усталости и боли. Вода во фляге закончилась час назад, и на этом участке тропы не было ни одного источника — до самой вершины, где им снова встретится Дандера.
— Иди и оставь меня здесь, — хрипло прошептала Ройан.
Николас немедленно сел и в ужасе посмотрел на нее:
— Не говори чепухи. Ты нужна мне для балласта.
— До вершины, наверное, недалеко, — настаивала она. — Ты сможешь вернуться с людьми Бориса.
— Если они еще там, а тебя не отыщет первым «Пегас». — Николас с трудом поднялся на ноги. — Забудь об этом. Ты поедешь до самого конца. — Он поднял Ройан на ноги.
Англичанин велел ей считать вслух его шаги. На каждом сотом он останавливался и отдыхал. Потом начиналась следующая сотня, и Ройан тихонько шептала Харперу на ухо, держась обеими руками за шею. Вся вселенная сузилась до полоски земли прямо под ногами. Баронет уже не видел скалу с одной стороны и бездну с другой. Когда Николас покачивался или встряхивал Ройан, невольно причиняя ей боль, она закрывала глаза и старалась не выдать страдания голосом, продолжая считать.
Отдыхая, Николас прислонялся к каменной стене, не уверенный, что сможет подняться, если сядет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
— Как насчет сочного куска жареного голубя? — спросил он.
Ройан лежала, опершись на локоть, а Харпер сидел напротив нее, скрестив ноги. Оба ощипывали винно-бордовые и серые перья птиц. Даже когда дело дошло до такой грязной работы, Ройан не привередничала, как могли бы поступить другие женщины. Это в сочетании со стоическим поведением во время пути по горе еще более улучшило мнение баронета о спутнице. Она много раз доказала, как отважна и изобретательна. Чувства Николаса к Ройан росли и укреплялись с каждым днем.
Сосредоточенно выдергивая тонкие щетинки из груди птицы, она заметила:
— Теперь нет сомнений, что материалы, украденные из нашего лагеря, находятся у «Пегаса».
— Я думал о том же, — кивнул Николас. — И мы знаем, что в их базовом лагере есть антенна, а значит, и спутниковая связь. Можно быть уверенными — вся информация уже переправлена боссу. Кто бы он ни был.
— Значит, у него есть все сведения со стелы на могиле Тануса. Также в его руках находится седьмой свиток. Если он сам не египтолог-эксперт, то у него в штате есть такие. Согласен?
— Я полагаю, что иероглифы он читать умеет. Наверняка это страстный коллекционер. Знаю подобных. У них увлечение превращается в манию.
— Я тоже знаю. Один из таких субъектов находится довольно близко ко мне, — улыбнулась Ройан.
— Туше! — засмеялся Николас, поднимая руки кверху. — Но я отделался легкой разновидностью этой болезни по сравнению с теми, кого несложно назвать. Двое из них значились в списке Дурайда.
— Питер Уолш и Готхольд фон Шиллер, — сказала Ройан.
— Эти двое — одержимые коллекционеры, — подтвердил Харпер. — Уверен, что любой из них пошел бы на убийство ради шанса целиком заполучить сокровища фараона Мамоса.
— Судя по тому, что я о них знаю, оба — миллиардеры. По крайней мере в долларовом эквиваленте.
— Деньги не имеют к этому ни малейшего отношения, неужели ты не понимаешь? Заполучив добычу, они бы не продали ни единого артефакта, а заперли бы все в подземном хранилище. Они не позволили бы ни одной живой душе увидеть сокровища, а смотрели бы на них в одиночестве. Это ненормальная страсть, схожая с онанизмом.
— Какое странное слово для описания такого явления, — заметила Ройан.
— Оно очень точное, уверяю тебя. Это сексуальное чувство, навязчивое, как у маньяка-убийцы.
— Я люблю египетские вещи, но даже представить не могу, как можно стремиться к ним настолько сильно.
— Вспомни, что речь идет не об обычных людях. Богатство позволяет им удовлетворять любую прихоть. Все нормальные, человеческие желания уже закончились, наступило пресыщение. Они могут получить все, что хотят. Любого мужчину или женщину. Любую вещь, любое извращение, не важно, легальное или нет. В конце концов такие люди начинают искать то, чего нет ни у кого больше. Это единственное, что может еще завораживать.
— Значит, кто бы ни стоял за «Пегасом», мы имеем дело с ненормальным?
— Не просто ненормальным, — поправил Николас. — С невероятно богатым и могущественным маньяком, который в своем безумии не остановится ни перед чем.
Утром они пощипали на завтрак холодные тушки жареных голубей. Потом, пока другой тактично удалялся в другой конец пещеры и отворачивался, каждый из них, раздевшись, искупался под водопадом.
После жары в ущелье вода казалась ледяной и била по коже с силой пожарного шланга. Ройан попрыгала на здоровой ноге, вскрикивая под ударами прозрачных струй. Она вылезла из-под водопада покрытая гусиной кожей и стуча зубами от холода. И все же это хорошо освежило ее. Даже в грязной, пропитанной потом одежде Ройан была готова к последнему подъему.
Перед тем как выйти из пещеры, они осмотрели раны друг друга. Голова Николаса заживала быстро и хорошо, но колено Ройан не стало выглядеть лучше. Синяки начали приобретать неприятный красно-коричневый цвет разлагающейся печени, и опухоль нисколько не уменьшилась. Англичанин не мог ничего с этим поделать. Он только снова замотал рану банданой. Харпер понимал, что и сам находится на пределе физических возможностей.
Наконец Николас признал поражение и оставил свою поясную сумку и шкуру дик-дика. Как ни легки все эти предметы, а разница в фунт могла определить — дойдут они до вершины или сломаются на полпути. Англичанин оставил только три непроявленных пленки в пластиковых футлярах. Это была единственная запись иероглифов на стеле в могиле Тануса. Харпер ни за что не хотел потерять их, поэтому положил в карман рубашки и застегнул на пуговицу. Потом он затолкал сумку и шкуру в трещину в задней стене пещеры, полный решимости вернуться за ними позже.
Так начался последний, самый трудный участок пути. Сначала Ройан шла самостоятельно, опираясь на плечо Николаса. Однако уже через час колено заболело настолько, что она не выдержала и опустилась на придорожный камень.
— Я ужасная обуза, правда?
— Добро пожаловать на борт, леди. Для такой малышки место всегда найдется.
Взвалив Ройан на спину, Николас двинулся вверх. Больная нога молодой женщины неуклюже торчала впереди. Увы, шли они еще медленнее, чем вчера. Англичанину приходилось все чаще и чаще останавливаться и отдыхать. На участках попроще Ройан слезала и прыгала на одной ноге, держась за плечо спутника. Потом бедняжка неизменно падала. Харпер поднимал ее на ноги и снова взваливал на спину.
Путь превратился в сплошной кошмар, и оба совершенно утратили чувство времени. Часы ужасных мучений слились в один ком непрекращающейся агонии. В конце концов они легли рядом на тропу; обоих мутило от жажды, усталости и боли. Вода во фляге закончилась час назад, и на этом участке тропы не было ни одного источника — до самой вершины, где им снова встретится Дандера.
— Иди и оставь меня здесь, — хрипло прошептала Ройан.
Николас немедленно сел и в ужасе посмотрел на нее:
— Не говори чепухи. Ты нужна мне для балласта.
— До вершины, наверное, недалеко, — настаивала она. — Ты сможешь вернуться с людьми Бориса.
— Если они еще там, а тебя не отыщет первым «Пегас». — Николас с трудом поднялся на ноги. — Забудь об этом. Ты поедешь до самого конца. — Он поднял Ройан на ноги.
Англичанин велел ей считать вслух его шаги. На каждом сотом он останавливался и отдыхал. Потом начиналась следующая сотня, и Ройан тихонько шептала Харперу на ухо, держась обеими руками за шею. Вся вселенная сузилась до полоски земли прямо под ногами. Баронет уже не видел скалу с одной стороны и бездну с другой. Когда Николас покачивался или встряхивал Ройан, невольно причиняя ей боль, она закрывала глаза и старалась не выдать страдания голосом, продолжая считать.
Отдыхая, Николас прислонялся к каменной стене, не уверенный, что сможет подняться, если сядет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167