«Оттер» коснулся грунтовой взлетно-посадочной полосы рядом с озером и покатился в огромном облаке пыли. Самолет остановился и выключил двигатели возле жалкого здания аэропорта из тростника и глины.
Солнце светило так ярко, что Николас, ступив на трап, выудил из нагрудного кармана защитного цвета жилетки солнечные очки и надел их. Он внимательно посмотрел на оспины пуль на грязно-белой стене аэропорта и обгоревший остов русского танка «Т-55» в траве неподалеку от взлетной полосы. Дуло пушки смотрело в землю, между заржавевшими гусеницами выросла трава.
Прочие пассажиры нетерпеливо подтолкнули его в спину, радостно залопотав при виде друзей и родственников, встречающих их под сенью эвкалиптов, бросающих тень на здание. Там стоял только один автомобиль — «тойота-лендкрузер». В центре эмблемы на двери водителя была изображена горная винторогая ньяла, а внизу красовалась надпись — «Сафари». За рулем сидел белый человек.
Когда Николас спустился по лестнице следом за двумя женщинами, водитель вылез из машины и пружинистой походкой направился к ним. Он был высокого роста и одет в выцветший камуфляж.
Около сорока — оценил его возраст Николас по седеющим волосам и бороде. Наверняка непростой человек. Волосы организатора сафари оказались коротко острижены, из-под бровей поблескивали холодные бледно-голубые глаза. По щеке змеился белый длинный шрам, уродующий часть носа.
Тессэ представила ему Ройан; тот коротко поклонился и пожал ей руку.
— Аншанте, — сказал он по-французски с ужасным акцентом и перевел взгляд на Николаса.
— Это мой муж, алто Борис, — произнесла Тессэ. — Борис, это алто Николас.
— Я плохо говорю по-английски. По-французски лучше, — заявил охотник.
Да, но не очень, подумал Николас. Однако он улыбнулся и промолвил:
— Значит, будем общаться по-французски. Бонжур, мсье Брусилов. Я рад нашему знакомству.
Он протянул русскому руку.
Борис ответил крепким рукопожатием — слишком крепким. Он превратил знакомство в соревнование, но Николас ждал этого. Ему был знаком такой тип людей, поэтому он напряг мышцы, чтобы Борис не смог раздавить пальцы. На лице англичанина не отразились прилагаемые усилия, он продолжал улыбаться. Борис первым отнял руку, в его бледных глазах мелькнула тень уважения.
— Итак, приехали охотиться на дик-дика? — спросил он едва ли не презрительно. — Большая часть моих клиентов хочет добыть слона или по меньшей мере горную ньялу.
— Для меня это чересчур, — ухмыльнулся Николас. — Дик-дик вполне устроит.
— Вы когда-нибудь были в ущелье? — требовательно спросил Борис.
Из-за сильного русского акцента было трудно понять французские слова.
— Сэр Николас был одним из организаторов экспедиции 1976 года, — вмешалась Ройан, и ее спутника это позабавило.
Она почувствовала напряжение, возникшее между мужчинами, и пришла на помощь другу.
Борис что-то проворчал и повернулся к жене:
— Ты привезла припасы, которые я велел?
— Да, — кротко ответила она. — Они все находятся на борту самолета.
Николас решил, что Тессэ боится мужа, и, вероятно, не без причины.
— Тогда будем перегружаться. Нас ждет долгий путь.
Мужчины сели на передние сиденья «тойоты», а женщины на задние, среди многих тюков с припасами. Старая добрая африканская традиция, улыбнулся Николас сам себе — мужчины впереди, а женщины устраиваются как знают.
— Вы не хотите проехать по туристскому маршруту? — В устах Бориса это прозвучало подобно угрозе.
— Туристскому маршруту?
— Озеро и электростанция, португальский мост над ущельем и место, где начинается Голубой Нил. — Не успели они согласиться, как он предупредил: — Если мы поедем все это смотреть, в лагерь прибудем после наступления темноты.
— Спасибо за предложение, — вежливо проговорил Николас, — но я здесь не в первый раз.
— Хорошо, — одобрил Борис. — Тогда лучше выбраться отсюда поскорее.
Дорога забирала на запад, в обход высоких пиков гор. Путешественники находились в Годжаме, стране высокомерных горцев. Местность была густо населена, и им пришлось увидеть многих людей, в большинстве своем высоких и худых. Они гнали стада овец или коз, положив длинные посохи на плечо. И мужчины, и женщины ходили в шерстяных платках, мешковатых белых штанах и открытых сандалиях.
Эти люди обладали красивыми гордыми лицами, а их пронзительные, темные глаза напоминали орлиные. Некоторые девушки отличались необыкновенной красотой. Почти все мужчины были вооружены до зубов. В серебряных ножнах поблескивали мечи, в руках эфиопы держали автоматы «АК-47».
— Чувствуют себя крутыми мужчинами, настоящими мачо, — указал на них Борис.
Домики в деревнях представляли собой круглые тукулы, окруженные плантациями эвкалипта и агавы.
Над высокими пиками гор собирались лилово-сизые облака, из которых обрушился ливень. Огромные капли серебряными монетками падали на ветровое стекло «лендкрузера», а дорога под колесами превратилась в сплошной грязевой поток.
Грунтовка была в ужасном состоянии — местами она превратилась в каменистый овраг, по которому не могла проехать даже полноприводная «тойота». Поэтому Борис был вынужден прокладывать собственную колею на склоне холма. Порой они ехали со скоростью пешехода, но их все равно швыряло на колдобинах из стороны в сторону.
— Проклятые черномазые даже и не думают чинить дороги, — проворчал Борис. — Живут как животные и нисколько не огорчаются.
Никто не ответил, но Николас бросил взгляд в зеркало заднего вида на лица двух женщин. Те не выразили обиды, которую, вероятно, почувствовали.
Какой бы плохой дорога ни казалась в начале, дальше она становилась только хуже. Тяжелые грузовики оставили на мягкой земле глубокие колеи.
— Здесь проходят военные машины? — спросил Николас, перекрикивая рев двигателя и стук дождя по ветровому стеклу.
— Отчасти да. В ущелье орудует шуфта — бандиты и опальные военачальники. Но по большей части грузовики принадлежат горнодобывающей промышленности. Какая-то большая компания получила концессию на ведение разработок в Годжаме, и с тех пор они все здесь иссверлили.
— Мы не видели никаких следов гражданского транспорта, — заметила Ройан. — Даже автобусов.
— В нашей долгой и печальной истории только что завершился страшный период, — объяснила Тессэ. — У нас экономика аграрного типа. Когда-то Эфиопию называли закромами Африки, но с тех пор как к власти пришел Менгисту, он довел нас до крайней нищеты. Он использовал голод как оружие. Мы до сих пор страшно страдаем. Очень немногие могут позволить себе такую роскошь, как собственная машина. Большинство по-прежнему беспокоится о хлебе насущном для своих детей.
— Тессэ окончила факультет экономики в Аддис-Абебе, — фыркнул Борис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167