– Сносите-ка всю рвань сюда, и побыстрее.
Когда белье, сношенные носки, чулки, кофты были сложены на ящиках с кружочками, Шаров сказал нам с Волковым:
– Вот и все. Конец демократии…
Я, должно быть, побелел. Шаров впился в меня своими глазами. Я взял его за руку и тихо, но напористо потащил к себе в кабинет. По пути я слагал речь. Обвинительную. Я все хотел вывалить ему. Когда мы вошли в кабинет, Шаров преобразился.
– Вы должны меня выслушать, – глухо проговорил я.
– Ох и надоел же ты мне со своими теориями! – рассмеялся он.
– Нет! – зарычал я. – Вы должны меня выслушать! Я думал, из меня речь польется плавная, аналитическая, а я всего лишь тихо промямлил:
– Без самоуправления я работать не смогу…
– Делай чего хочешь, – махнул рукой Шаров. На лице его была печаль, точно его кровно обидели.
14
Коля Почечкин шел после уроков с Эльбой в сторону заброшенного сарая. У входа Эльба остановилась, насторожилась и испуганно повела головой. Из сарая раздавались какие-то странные звуки. Коля тихонько пробрался вовнутрь сарая и увидел лежащего лицом вниз Славу Деревянко. Бывший вождь детей плакал. Он повернулся в сторону вошедших и со слезами на глазах заорал:
– А ну мотай отсюда!
– Не плачь, Слава! Не плачь! – сказал Коля так жалобно, что Славе сразу легче стало. – Хочешь, я тебе конфету дам? Возьми, у меня еще есть.
Слава поднялся и сел.
– Тебя побили? – спросил Коля.
– Пусть только попробуют, – сказал Слава, и слеза величиной с горошину выкатилась из левого глаза. – Я все для них делал. Ничего не жалел. А они со мной как с последней собакой.
Эльба залаяла, точно была задета ее фамильная честь.
– Я убегу отсюда. Соберу немного денег на дорогу и уеду.
– Возьмешь меня с собой? – спросил Коля.
– Ты маленький, а мне уже скоро четырнадцать будет.
– Я уже не маленький. Я могу целую ночь не спать. Я и сегодня могу здесь переночевать.
– А что, правда, давай с тобой здесь заночуем.
– Давай. У меня здесь и тайна есть.
– Какая?
– А ты никому не расскажешь?
– Никому.
– Поклянись.
– Чтобы мне век свободы не видать.
– Поклянись по-настоящему, – сказал Коля. – Скажи: пусть лучше я умру, чем выдам тайну. Говори! Слава рассмеялся.
– Ну и не скажу тебе тайну.
– Хорошо. Пусть я умру сегодня же, если я выдам тайну.
– Неправильно. Не надо сегодня. А то получается так, что если сегодня не умрешь, то завтра уже не захочешь умирать. Понял?
– Понимаю, – улыбнулся Слава.
После состоявшейся клятвы Коля сказал:
– Здесь есть тайный ход в кладовые Каменюки.
– Иди ты!
– Правда. Только ты, наверное, не пролезешь.. – Я не пролезу? У меня тело стало гибким, как лиан. Это Смола сказал.
Слава ухватился левой рукой за перекрытие и легко перекинул туловище через потолочную балку. Потом он повис на левой руке и, спрыгнув, похвалился:
– Видишь, у меня теперь левая рука длиннее правой, а у тебя, как и у всех нормальных несуперов, левая рука короче правой. И вообще левая сторона у всех хилая.
– У меня не хилая. Смотри. – И Коля выпятил грудь. Слава рассмеялся, но сказал уважительно:
– Крепкий ты. Ладно, показывай свой тайник. Коля направился в противоположный угол и стал отбрасывать какую-то рухлядь. Образовалась черная дыра.
– Лезь. Это тайник, – сказал Коля Почечкин.
– А ты уже был там?
– Конечно, был, – сказал Почечкин. – Ты что, боишься?
– Я боюсь! – Слава ухватился за края доски, и его тело опустилось в черноту. – Послушай, дна нет!
– А ты прыгай, – спокойно посоветовал Золотой мальчик. – Боишься!
– Я боюсь?! – взревел бывший вождь и отпустил доску.
Коля прислушался: ему казалось, что Слава Деревянко летел целую вечность. Наконец что-то хлюпнуло, из черноты потянуло сыростью.
– Скотина! – орал что есть мочи бывший вождь. – Здесь никакого хода нет. Здесь вода.
– Есть ход, – тихо и упрямо твердил свое Почечкин, впрочем, он не настаивал и даже сказал почти разгневанно: – А я почем знаю, есть там ход или нет?
– Так ты же говорил, что есть!
– Я хотел проверить, есть там ход или нет. Я так тебе и сказал. Это моя тайна. Вроде бы как предположение – есть ход или нет.
– Ну, я вылезу отсюда – дам предположение!
– А как ты вылезешь оттуда? – спросил спокойно Коля.
– А ну неси мне лестницу, она там стоит возле конюшни.
– Я ее не донесу. Попрошу Каменюку.
Слава не знал, как ему быть: кричать на Колю совершенно бесполезно, совсем непонятно – нарочно он все это подстроил или на самом деле ничего не понимает.
– Ты настоящий болван или придуриваешься?
– А вот будешь ругаться, позову Каменюку.
– Ты, бегемотина, у меня ноги замерзли! А ну волоки лестницу.
Коля притащил лестницу. Детский вождь вылез из подземелья, чертыхаясь.
Коля помог Славе снять и отжать штаны.
– А я знаю настоящий ход в склад Каменюки, – тихо между тем прошептал Коля Почечкин.
– Нет уж, спасибо, – ответил Слава.
– Правду говорю.
– И ты первый полезешь?
– Полезу. Только ты еще раз поклянись, – предложил Коля.
– Ты что, сдурел, через каждые две минуты клясться!
– Тогда не полезу.
– Ну ладно. Как там, – пусть лучше умру, чем выдам тайну.
– Не так, – сказал Коля. – Надо на колени стать. Настоящие клятвы даются на коленях. Видел кино про мушкетеров?
– Видел. Там на одно колено становятся.
– Правильно, и ты на одно становись. И надо целовать плащ.
– А где плащ? – спросил Слава.
– Вот вместо плаща. – И Коля показал на старое одеяло. Он тут же взял в руки одеяло и набросил его поверх себя так, чтобы часть его свободно ниспадала на ноги. – Ну, готов?
– Ты, рыжий, думаешь, что болтаешь?
– А я тебе могу поклясться, что покажу склад, где есть все.
– И сгущенка?
– И сгущенка, и мелкокалиберка, и все другое.
– А зачем ты меня обманул в первый раз?
– А я тебя не обманывал, там, наверное, тоже есть ход. Каменюка всегда кричит, что в его подвалах полно воды. И тут полно воды, так что видишь – все сходится. Дай я покажу тебе, как клянутся настоящие рыцари.
– Не рыцари, а мушкетеры, – поправил Слава, вспоминая сцену из спектакля, в котором Почечкин играл слугу Арамиса.
Коля сделал реверанс и поднес к губам угол старого одеяла:
– Клянусь именем короля и званием королевского мушкетера, что скорее умру, чем выдам тайну про склад Каменюки.
Слава понимал, что с Почечкиным спорить бесполезно: вроде бы и нормальный, вроде бы и ненормальный. Поди разберись – какой он. Будешь с ним спорить как с нормальным, а он окажется полудурком, тогда выходит, зря время потратил на споры. Нет, с Почечкиным спорить бесполезно. А вдруг действительно он знает про тайный ход в склад. И бывший вождь вынужден был дать клятву.
– А теперь пошли, – сказал Коля.
Они направились к той же черной зияющей дыре, из которой едва только вылез Слава.
– Здесь тайный ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Когда белье, сношенные носки, чулки, кофты были сложены на ящиках с кружочками, Шаров сказал нам с Волковым:
– Вот и все. Конец демократии…
Я, должно быть, побелел. Шаров впился в меня своими глазами. Я взял его за руку и тихо, но напористо потащил к себе в кабинет. По пути я слагал речь. Обвинительную. Я все хотел вывалить ему. Когда мы вошли в кабинет, Шаров преобразился.
– Вы должны меня выслушать, – глухо проговорил я.
– Ох и надоел же ты мне со своими теориями! – рассмеялся он.
– Нет! – зарычал я. – Вы должны меня выслушать! Я думал, из меня речь польется плавная, аналитическая, а я всего лишь тихо промямлил:
– Без самоуправления я работать не смогу…
– Делай чего хочешь, – махнул рукой Шаров. На лице его была печаль, точно его кровно обидели.
14
Коля Почечкин шел после уроков с Эльбой в сторону заброшенного сарая. У входа Эльба остановилась, насторожилась и испуганно повела головой. Из сарая раздавались какие-то странные звуки. Коля тихонько пробрался вовнутрь сарая и увидел лежащего лицом вниз Славу Деревянко. Бывший вождь детей плакал. Он повернулся в сторону вошедших и со слезами на глазах заорал:
– А ну мотай отсюда!
– Не плачь, Слава! Не плачь! – сказал Коля так жалобно, что Славе сразу легче стало. – Хочешь, я тебе конфету дам? Возьми, у меня еще есть.
Слава поднялся и сел.
– Тебя побили? – спросил Коля.
– Пусть только попробуют, – сказал Слава, и слеза величиной с горошину выкатилась из левого глаза. – Я все для них делал. Ничего не жалел. А они со мной как с последней собакой.
Эльба залаяла, точно была задета ее фамильная честь.
– Я убегу отсюда. Соберу немного денег на дорогу и уеду.
– Возьмешь меня с собой? – спросил Коля.
– Ты маленький, а мне уже скоро четырнадцать будет.
– Я уже не маленький. Я могу целую ночь не спать. Я и сегодня могу здесь переночевать.
– А что, правда, давай с тобой здесь заночуем.
– Давай. У меня здесь и тайна есть.
– Какая?
– А ты никому не расскажешь?
– Никому.
– Поклянись.
– Чтобы мне век свободы не видать.
– Поклянись по-настоящему, – сказал Коля. – Скажи: пусть лучше я умру, чем выдам тайну. Говори! Слава рассмеялся.
– Ну и не скажу тебе тайну.
– Хорошо. Пусть я умру сегодня же, если я выдам тайну.
– Неправильно. Не надо сегодня. А то получается так, что если сегодня не умрешь, то завтра уже не захочешь умирать. Понял?
– Понимаю, – улыбнулся Слава.
После состоявшейся клятвы Коля сказал:
– Здесь есть тайный ход в кладовые Каменюки.
– Иди ты!
– Правда. Только ты, наверное, не пролезешь.. – Я не пролезу? У меня тело стало гибким, как лиан. Это Смола сказал.
Слава ухватился левой рукой за перекрытие и легко перекинул туловище через потолочную балку. Потом он повис на левой руке и, спрыгнув, похвалился:
– Видишь, у меня теперь левая рука длиннее правой, а у тебя, как и у всех нормальных несуперов, левая рука короче правой. И вообще левая сторона у всех хилая.
– У меня не хилая. Смотри. – И Коля выпятил грудь. Слава рассмеялся, но сказал уважительно:
– Крепкий ты. Ладно, показывай свой тайник. Коля направился в противоположный угол и стал отбрасывать какую-то рухлядь. Образовалась черная дыра.
– Лезь. Это тайник, – сказал Коля Почечкин.
– А ты уже был там?
– Конечно, был, – сказал Почечкин. – Ты что, боишься?
– Я боюсь! – Слава ухватился за края доски, и его тело опустилось в черноту. – Послушай, дна нет!
– А ты прыгай, – спокойно посоветовал Золотой мальчик. – Боишься!
– Я боюсь?! – взревел бывший вождь и отпустил доску.
Коля прислушался: ему казалось, что Слава Деревянко летел целую вечность. Наконец что-то хлюпнуло, из черноты потянуло сыростью.
– Скотина! – орал что есть мочи бывший вождь. – Здесь никакого хода нет. Здесь вода.
– Есть ход, – тихо и упрямо твердил свое Почечкин, впрочем, он не настаивал и даже сказал почти разгневанно: – А я почем знаю, есть там ход или нет?
– Так ты же говорил, что есть!
– Я хотел проверить, есть там ход или нет. Я так тебе и сказал. Это моя тайна. Вроде бы как предположение – есть ход или нет.
– Ну, я вылезу отсюда – дам предположение!
– А как ты вылезешь оттуда? – спросил спокойно Коля.
– А ну неси мне лестницу, она там стоит возле конюшни.
– Я ее не донесу. Попрошу Каменюку.
Слава не знал, как ему быть: кричать на Колю совершенно бесполезно, совсем непонятно – нарочно он все это подстроил или на самом деле ничего не понимает.
– Ты настоящий болван или придуриваешься?
– А вот будешь ругаться, позову Каменюку.
– Ты, бегемотина, у меня ноги замерзли! А ну волоки лестницу.
Коля притащил лестницу. Детский вождь вылез из подземелья, чертыхаясь.
Коля помог Славе снять и отжать штаны.
– А я знаю настоящий ход в склад Каменюки, – тихо между тем прошептал Коля Почечкин.
– Нет уж, спасибо, – ответил Слава.
– Правду говорю.
– И ты первый полезешь?
– Полезу. Только ты еще раз поклянись, – предложил Коля.
– Ты что, сдурел, через каждые две минуты клясться!
– Тогда не полезу.
– Ну ладно. Как там, – пусть лучше умру, чем выдам тайну.
– Не так, – сказал Коля. – Надо на колени стать. Настоящие клятвы даются на коленях. Видел кино про мушкетеров?
– Видел. Там на одно колено становятся.
– Правильно, и ты на одно становись. И надо целовать плащ.
– А где плащ? – спросил Слава.
– Вот вместо плаща. – И Коля показал на старое одеяло. Он тут же взял в руки одеяло и набросил его поверх себя так, чтобы часть его свободно ниспадала на ноги. – Ну, готов?
– Ты, рыжий, думаешь, что болтаешь?
– А я тебе могу поклясться, что покажу склад, где есть все.
– И сгущенка?
– И сгущенка, и мелкокалиберка, и все другое.
– А зачем ты меня обманул в первый раз?
– А я тебя не обманывал, там, наверное, тоже есть ход. Каменюка всегда кричит, что в его подвалах полно воды. И тут полно воды, так что видишь – все сходится. Дай я покажу тебе, как клянутся настоящие рыцари.
– Не рыцари, а мушкетеры, – поправил Слава, вспоминая сцену из спектакля, в котором Почечкин играл слугу Арамиса.
Коля сделал реверанс и поднес к губам угол старого одеяла:
– Клянусь именем короля и званием королевского мушкетера, что скорее умру, чем выдам тайну про склад Каменюки.
Слава понимал, что с Почечкиным спорить бесполезно: вроде бы и нормальный, вроде бы и ненормальный. Поди разберись – какой он. Будешь с ним спорить как с нормальным, а он окажется полудурком, тогда выходит, зря время потратил на споры. Нет, с Почечкиным спорить бесполезно. А вдруг действительно он знает про тайный ход в склад. И бывший вождь вынужден был дать клятву.
– А теперь пошли, – сказал Коля.
Они направились к той же черной зияющей дыре, из которой едва только вылез Слава.
– Здесь тайный ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114