— Обычно я не пью, не вижу в этом никакого смысла. Но последняя неделя оказалась для меня слишком выматывающей. Так что я кое-что должен себе. Можно немножко расслабиться за стаканчиком вина в обществе прекрасной женщины.
Это был настоящий вечер Розы. Были Уэтмен, адмирал Уолкер, Коуплэнд и еще несколько старых хрычей, который соперничали за ее внимание. Роза достала старую пластинку «Ночь и день», поставила ее и начала танцевать, помахивая мундштуком с зажженной сигаретой и усыпая пол кучками пепла.
— Присоединяйтесь, адмирал, — весело сказала она. — Откроем наш бал.
Краснолицый и смеющийся, как Бэзил Браш, адмирал присвистнул от восхищения и заключил Розу в свои мужественные объятия, обнимая ее, правда, осторожно, как пакет с яйцами.
— Уж коли я добралась до вас, адмирал, — сказана Роза и захлопала ресницами, — не могла бы я попросить вас рассказать о море.
— Господи, как все это скучно, — проворчал Коуплэнд, в то время как адмирал прямо задыхался от возбуждения. — Он никогда не перестает болтать о своих чертовых конвоях. Надо бы поговорить с ним попозже о чем-нибудь более интересном. Я хочу выписать его дурацкий характер в своем романе, — добавил он и куда-то отошел.
Положительно, невозможно было оторвать Коуплэнда от созерцания собственной персоны более чем на секунду. Слава Богу, музыка наконец закончилась, и Роза пригласила его на следующий танец. В это время на сцену выступил Уэтмен. Он сбросил пиджак, открыв при этом огромные, потные пятна под мышками, и закружил партнершу Розы по бриджу в неистовом танце. Мне достался адмирал, который кипел от ярости, наблюдая за Розой и Коуплэндом.
— Какое счастье, что Малхолланда нет в живых, — бормотал он. — Он и близко не подпускал к своему дому таких «анютиных глазок». Даже молодому Тузу с ним не сравниться в этом отношении. Кстати, когда он возвращается?
— Говорят, завтра, — ответила я.
— Такое время, — продолжал адмирал. — Все здесь пришло в упадок с тех пор, как его нет с нами. Он был лучшим в нашей компании, а его сыновья… О, Джек, конечно, очарователен, но он совершенно не умеет себя вести, а Пендл вечно так холоден, как будто потерял несколько литров крови.
Мне следовало бы заступиться за Пендла, но я понимала, что адмирал злится из-за Коуплэнда. — Никогда он не позволял заявляться сюда голубым, — снова проворчал он.
— Он пишет книгу об Африке, — вставила я.
— Никогда там не был. И не собираюсь, хоть там куча черных красоток. Я вообще не верю писакам, читаю только биографию Монти. Вот он, bella, был настоящим человеком.
Я попробовала перевести разговор на другую тему, но это оказалось так же невозможно, как увести собаку, поджидающую свою хозяйку перед магазином, где продают кости.
Уэтмен решил прерваться на некоторое время и подкрепиться, пятна от пота на его рубашке стали гораздо обширнее. Он пошел к столу и с энтузиазмом принялся за pate и бисквиты. Партнерша Розы по бриджу мгновенно воспользовалась открывшейся возможностью и сбежала от него.
— В какой дикой части света его откопала Роза? — спросила она прерывающимся от ужаса шепотом.
Я оставила ее с адмиралом, а сама подошла к Пендлу.
— Веселишься? — спросил Пендл, слегка искривив губы в усмешке.
— К моему удивлению, да, — ответила я. — А почему ты не приглашаешь меня танцевать?
Уэтмен разошелся не на шутку и теперь пытался отбить Розу у Коуплэнда.
— Могу я персонально поздравить прекрасную хозяйку дома с великолепно приготовленным pate? — вопрошал он. — И попросить о милости потанцевать со мной?
— Через минутку, Арнольд, — весело закричала Роза.
Уэтмен еще немножко подкрепился и прикончил несколько стаканов с остатками выпивки. Мы с Пендлом с восхищением наблюдали за ним. Внезапно позади нас раздался вздох ужаса. Мы обернулись и увидели Мэгги, ее лицо позеленело.
— В чем дело? — спросил ее Пендл.
— Вам чаша из-под pate ничего не напоминает? — обморочно спросила Мэгги.
— Ну, она почти пуста, — сказала я.
— Это же миска Колриджа и Уордсворта. Я просто забыла поставить ее на место. Надо же, Рамботам заглотил целую банку «Чаппи».
Мы все оторопело посмотрели друг на друга, потом непроизвольно начали хихикать и в конце концов дошли до гомерического хохота.
— Пойду-ка я лучше запью все это виски, — сказала Мэгги, вытирая выступившие от смеха слезы, — пока Рамботам не начал задирать ноги по углам.
— «Подари мне, подари мне…», — напевал профессор Коуплэнд, кружась с Розой в фокстроте.
— «Ты же знаешь, я почти умираю, когда ты целуешь меня…», — подпевала Роза, улыбаясь ему.
Адмирал уже побагровел от ярости.
«Боже, бедный адмирал», — подумала я. Здешняя ситуация была похожа на «гонку за лидером»: отсутствующая сейчас Линн гонялась за Коуплэндом, адмирал за Розой, Джек за мной, я за Пендлом, а Пендл — чего я особенно опасалась — за Мэгги, и наконец Мэгги, как мне казалось, за Тузом.
Я должно быть слишком много выпила, поэтому немного приоткрыла Пендлу плоды моих размышлений.
— Все в этом доме влюблены не в тех людей, в каких надо.
Он проницательно посмотрел на меня и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
Но до того, как я успела ему ответить, к нам подошел Джек и пригласил меня на танец. Я не очень твердо держалась на ногах, поэтому как мешок повисла у него на шее, и мы стали медленно двигаться под какую-то допотопную мелодию.
— Я видел, у тебя был глубокомысленный диалог с профессором, — завел разговор Джек.
— Он чудовище, — сказала я. — А адмирал думает, что он тюфяк. А ты как считаешь?
— Нет, дорогая, — ответил Джек голосом армейского сержанта, — он не тюфяк. Но вполне может при необходимости сойти за лежак.
Эта шутка не была такой уж смешной, но я от души расхохоталась. Руки Джека покрепче обняли меня.
— Господи, как же ты красива.
Когда пластинка закончилась, Мэгги поставила новую с записями Рода Стюарта. И начала танцевать сама с собой. Трудно было вообразить более удачное слияние с ритмом мелодии, а в моем танце прорывалась и какая-то дикая чувственность. Я быстро оглянулась на Пендла, но он неотрывно смотрел на Мэгги и казался невероятно спокойным.
— Давай, Пен, иди и потанцуй со мной, — мягко попросила я.
Он в мгновение ока вскочил на ноги. Раньше он никогда не танцевал со мной, но Мэгги, наверное, вдохновила его. Я еще ни разу в жизни не видела такой манеры танцевать: движения его бедер были весьма вызывающи, а лицо оставалось абсолютно равнодушным. Бледный, тонкий, извиваясь в танце, он казался таким же опасным, как кобра. Это сразу напомнило мне его поведение в суде.
Все остальные расползлись по углам отдыхать, только Коуплэнд с Розой продолжали шумно разглагольствовать, стоя посреди комнаты.
Джек зажег для меня сигарету и закурил сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56