Не раньше.
– Ага, значит, ты не собираешься покончить счеты с жизнью, только чтобы насолить моему мужу.
Торхолл долго глядел на Уинсом, шевеля губами:
– Если бы я мог умереть назло твоему мужу, так и сделал бы.
– Значит, он чем-то обидел тебя?
– Нет, этого не было. Зато он стремится причинить зло кому-то другому.
– Что ты имеешь в виду? – воскликнула Уинсом. – Я ничего не знаю об этом!
Торхолл с жалостью поглядел на собеседницу. Та с трудом верила глазам. Неужели этот сварливый старик еще и жалеет ее? Что он знает, почему так странно относится к ней?
– Уходи, девушка. Я устал от разговоров с тобой.
Уинсом еще немного посидела, неудобно скорчившись, но, видя, что Торхолл отказывается говорить с ней, пробралась на свое место на носу корабля. Несколько раз она поглядывала в сторону Торхолла Храброго, но тот ни разу не повернул головы. Уинсом вздохнула.
Немного позже она принесла пленнику воды и исландского сыра. Он оценивающе оглядел Уинсом, но все-таки поел немного.
– Решила поддержать во мне жизнь ради мужа? – осведомился он наконец, отодвинув тарелку. – Ничего не выйдет, не надейся.
Мохнатые брови сердито сдвинулись, но хитрые голубые глаза не отрывались от ее лица.
Уинсом собрала пустую посуду и поднялась.
– Nej, – ответила она. – Я просто принесла голодному человеку поесть и напиться.
Выпрямившись, она взглянула на Торхолла сверху вниз.
– Моему мужу обязательно удастся обелить свое имя, Торхолл Храбрый, с твоей помощью или без нее.
И, гордо вскинув голову, Уинсом удалилась. Прищуренные задумчивые голубые глаза глядели ей вслед.
– Ja, девушка. Может, твоя помощь ему нужнее, – прошептал он.
На следующий день, когда Уинсом принесла еду, Торхолл поблагодарил ее.
Прошло несколько дней, и он как-то попросил ее посидеть подольше и поговорить немного. Уинсом повиновалась. Правда, оказалось, что он почти все время молчал, но само ее присутствие, казалось, успокаивало старика: Уинсом заметила, что тот гораздо реже хватается за живот.
Наконец Уинсом, набравшись храбрости, спросила, не может ли она осмотреть его. Торхолл настороженно вскинулся.
– Зачем это?
– Я должна определить, что могу сделать для тебя, – просто объяснила она. – Я была целительницей в родной деревне, перед тем как Бренд похи… женился на мне.
– Не нуждаюсь я в целителях, – фыркнул Торхолл, хотя слова прозвучали жалким хвастовством. – Я скоро встану, и все будет хорошо.
– Возможно, – кивнула Уинсом, – но я бы хотела по крайней мере попытаться.
Торхолл надолго задумался, но внезапный приступ боли вновь заставил его согнуться в три погибели.
– Ну ладно, так и быть, – неохотно пробурчал он. Уинсом осторожно подняла подол его туники, мягко нажала на желудок, задумчиво качая головой.
Потом, помедлив, дотронулась еще раз до того места, где живот уродливо выпячивался. Торхолл страдальчески поморщился, всего один раз, но после этого выдержал осмотр с каменным лицом.
Уинсом, закончив, отстранилась и села на палубу.
– Ну? – сварливо осведомился Торхолл. – Разве я не говорил? Не успеешь оглянуться, как я и думать позабуду о болезнях.
Уинсом бесстрастно взглянула на него.
– Я приготовлю травяной настой, – предложила она. – Будешь его пить?
– А что туда положишь? – с подозрением спросил Торхолл. – Не желаю заболеть еще сильнее…
– Это зелье, чтобы успокоить боль, – улыбнулась Уинсом. – Сразу почувствуешь себя лучше. Скажи, ты мочишься кровью?
Она надеялась, что голос не дрогнет и не выдаст ее беспокойство.
– Кровью? Бывает, время от времени, – пожал плечами Торхолл. – У кого такого не случается?
– Ты часто чувствуешь голод, аппетит хороший? – настаивала Уинсом.
Торхолл, прищурившись, оглядел ее.
– Иногда. Иногда нет.
Уинсом заметила, что блюдо с тюлениной, принесенное ею, было совсем нетронутым, но промолчала.
Торхолл заметил ее взгляд. – Сегодня почему-то есть не хочется, – признался он. – Может, завтра…
Уинсом встала.
– Не буду тебя беспокоить, – вежливо кивнула она. – Должно быть, тебе хочется отдохнуть.
Глаза Торхолла сами собой закрывались, но он старался не поддаваться слабости.
– Ничего, все в порядке. Подумаешь, немного живот болит…
Голос его замер. Уинсом, бесшумно ступая мягкими кожаными башмаками, отошла от растянувшегося на палубе человека, но тут же, вернувшись с одеялом, осторожно прикрыла Торхолла, а потом медленно направилась к тому месту, откуда обычно ловила рыбу и наблюдала за айсбергами. Оставшись одна, она невидящими глазами наблюдала, как «Победитель Драконов» проплывает мимо огромной плавучей ледяной горы. Стиснув поручень, Уинсом ощутила, как слезы жгут глаза.
– Торхолл Храбрый, – прошептала она ледяному северному ветру. – Торхолл Храбрый умирает…
ГЛАВА 33
Стевенджер, Норвегия. Зима
Уинсом слезящимися от усталости глазами вглядывалась в покрытое снегом побережье Норвегии.
– Мы дома! – ликовал Бренд. – Дома!
Он взволнованно показывал на низкий холм. На его вершине виднелось какое-то здание.
– Вон там! – закричал он. – Видишь? Это и есть мой дом!
Уинсом пристально вглядывалась вдаль, но так нервничала, что ничего не могла понять.
– Довольно большой… – начала она.
– Да, а те, что поменьше, принадлежат крестьянам, которые работают на моей земле.
Уинсом долго смотрела в указанном направлении, но наконец сдалась.
– Ничего не разберу, – призналась она.
– Неважно, – заверил Бренд, похлопав ее по спине. – Еще насмотришься.
Он вытянул руку в сторону соседнего холма и угрюмо процедил:
– Дом моего дяди. Дяди Эйольфа. Он ярл. Он… Уинсом ожидала, что Бренд расскажет о своей семье, но тот решительно сцепил зубы и замолчал. Она нахмурилась, гадая что муж пытался и не пожелал объяснить, и, со страхом уставившись на большое мрачное здание, дом ярла, вздрогнула от дурного предчувствия.
– Дядя, без сомнения, расставил часовых – высматривать меня, – заметил Бренд. – Хотя вряд ли ожидает, что мой корабль открыто зайдет в гавань под всеми парусами. У меня нет иного выхода, если, конечно, я хочу оправдаться и обелить свое имя, – нахмурился Бренд.
Уинсом протянула руку и нежно коснулась лица мужа.
– Но это слишком большой риск. Я опасаюсь за тебя.
Бренд, смягчившись, поцеловал ее ладонь.
– Ты ведь любишь меня, правда?
– Сам знаешь, люблю, – шепнула она. Большие карие глаза глядели на него с неподдельной искренностью.
– Я так тебя люблю…
– Хорошо, – пробормотал Бренд. – Мне сейчас это необходимо как никогда. Больше, чем ты думаешь.
Уинсом кивнула и, немного помолчав, робко спросила:
– Что дядя может сделать с тобой? Ты говоришь, он ярл?
– Да, человек, стоящий так высоко, может приказать другим людям сделать за него всю грязную работу, – с горечью бросил Бренд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Ага, значит, ты не собираешься покончить счеты с жизнью, только чтобы насолить моему мужу.
Торхолл долго глядел на Уинсом, шевеля губами:
– Если бы я мог умереть назло твоему мужу, так и сделал бы.
– Значит, он чем-то обидел тебя?
– Нет, этого не было. Зато он стремится причинить зло кому-то другому.
– Что ты имеешь в виду? – воскликнула Уинсом. – Я ничего не знаю об этом!
Торхолл с жалостью поглядел на собеседницу. Та с трудом верила глазам. Неужели этот сварливый старик еще и жалеет ее? Что он знает, почему так странно относится к ней?
– Уходи, девушка. Я устал от разговоров с тобой.
Уинсом еще немного посидела, неудобно скорчившись, но, видя, что Торхолл отказывается говорить с ней, пробралась на свое место на носу корабля. Несколько раз она поглядывала в сторону Торхолла Храброго, но тот ни разу не повернул головы. Уинсом вздохнула.
Немного позже она принесла пленнику воды и исландского сыра. Он оценивающе оглядел Уинсом, но все-таки поел немного.
– Решила поддержать во мне жизнь ради мужа? – осведомился он наконец, отодвинув тарелку. – Ничего не выйдет, не надейся.
Мохнатые брови сердито сдвинулись, но хитрые голубые глаза не отрывались от ее лица.
Уинсом собрала пустую посуду и поднялась.
– Nej, – ответила она. – Я просто принесла голодному человеку поесть и напиться.
Выпрямившись, она взглянула на Торхолла сверху вниз.
– Моему мужу обязательно удастся обелить свое имя, Торхолл Храбрый, с твоей помощью или без нее.
И, гордо вскинув голову, Уинсом удалилась. Прищуренные задумчивые голубые глаза глядели ей вслед.
– Ja, девушка. Может, твоя помощь ему нужнее, – прошептал он.
На следующий день, когда Уинсом принесла еду, Торхолл поблагодарил ее.
Прошло несколько дней, и он как-то попросил ее посидеть подольше и поговорить немного. Уинсом повиновалась. Правда, оказалось, что он почти все время молчал, но само ее присутствие, казалось, успокаивало старика: Уинсом заметила, что тот гораздо реже хватается за живот.
Наконец Уинсом, набравшись храбрости, спросила, не может ли она осмотреть его. Торхолл настороженно вскинулся.
– Зачем это?
– Я должна определить, что могу сделать для тебя, – просто объяснила она. – Я была целительницей в родной деревне, перед тем как Бренд похи… женился на мне.
– Не нуждаюсь я в целителях, – фыркнул Торхолл, хотя слова прозвучали жалким хвастовством. – Я скоро встану, и все будет хорошо.
– Возможно, – кивнула Уинсом, – но я бы хотела по крайней мере попытаться.
Торхолл надолго задумался, но внезапный приступ боли вновь заставил его согнуться в три погибели.
– Ну ладно, так и быть, – неохотно пробурчал он. Уинсом осторожно подняла подол его туники, мягко нажала на желудок, задумчиво качая головой.
Потом, помедлив, дотронулась еще раз до того места, где живот уродливо выпячивался. Торхолл страдальчески поморщился, всего один раз, но после этого выдержал осмотр с каменным лицом.
Уинсом, закончив, отстранилась и села на палубу.
– Ну? – сварливо осведомился Торхолл. – Разве я не говорил? Не успеешь оглянуться, как я и думать позабуду о болезнях.
Уинсом бесстрастно взглянула на него.
– Я приготовлю травяной настой, – предложила она. – Будешь его пить?
– А что туда положишь? – с подозрением спросил Торхолл. – Не желаю заболеть еще сильнее…
– Это зелье, чтобы успокоить боль, – улыбнулась Уинсом. – Сразу почувствуешь себя лучше. Скажи, ты мочишься кровью?
Она надеялась, что голос не дрогнет и не выдаст ее беспокойство.
– Кровью? Бывает, время от времени, – пожал плечами Торхолл. – У кого такого не случается?
– Ты часто чувствуешь голод, аппетит хороший? – настаивала Уинсом.
Торхолл, прищурившись, оглядел ее.
– Иногда. Иногда нет.
Уинсом заметила, что блюдо с тюлениной, принесенное ею, было совсем нетронутым, но промолчала.
Торхолл заметил ее взгляд. – Сегодня почему-то есть не хочется, – признался он. – Может, завтра…
Уинсом встала.
– Не буду тебя беспокоить, – вежливо кивнула она. – Должно быть, тебе хочется отдохнуть.
Глаза Торхолла сами собой закрывались, но он старался не поддаваться слабости.
– Ничего, все в порядке. Подумаешь, немного живот болит…
Голос его замер. Уинсом, бесшумно ступая мягкими кожаными башмаками, отошла от растянувшегося на палубе человека, но тут же, вернувшись с одеялом, осторожно прикрыла Торхолла, а потом медленно направилась к тому месту, откуда обычно ловила рыбу и наблюдала за айсбергами. Оставшись одна, она невидящими глазами наблюдала, как «Победитель Драконов» проплывает мимо огромной плавучей ледяной горы. Стиснув поручень, Уинсом ощутила, как слезы жгут глаза.
– Торхолл Храбрый, – прошептала она ледяному северному ветру. – Торхолл Храбрый умирает…
ГЛАВА 33
Стевенджер, Норвегия. Зима
Уинсом слезящимися от усталости глазами вглядывалась в покрытое снегом побережье Норвегии.
– Мы дома! – ликовал Бренд. – Дома!
Он взволнованно показывал на низкий холм. На его вершине виднелось какое-то здание.
– Вон там! – закричал он. – Видишь? Это и есть мой дом!
Уинсом пристально вглядывалась вдаль, но так нервничала, что ничего не могла понять.
– Довольно большой… – начала она.
– Да, а те, что поменьше, принадлежат крестьянам, которые работают на моей земле.
Уинсом долго смотрела в указанном направлении, но наконец сдалась.
– Ничего не разберу, – призналась она.
– Неважно, – заверил Бренд, похлопав ее по спине. – Еще насмотришься.
Он вытянул руку в сторону соседнего холма и угрюмо процедил:
– Дом моего дяди. Дяди Эйольфа. Он ярл. Он… Уинсом ожидала, что Бренд расскажет о своей семье, но тот решительно сцепил зубы и замолчал. Она нахмурилась, гадая что муж пытался и не пожелал объяснить, и, со страхом уставившись на большое мрачное здание, дом ярла, вздрогнула от дурного предчувствия.
– Дядя, без сомнения, расставил часовых – высматривать меня, – заметил Бренд. – Хотя вряд ли ожидает, что мой корабль открыто зайдет в гавань под всеми парусами. У меня нет иного выхода, если, конечно, я хочу оправдаться и обелить свое имя, – нахмурился Бренд.
Уинсом протянула руку и нежно коснулась лица мужа.
– Но это слишком большой риск. Я опасаюсь за тебя.
Бренд, смягчившись, поцеловал ее ладонь.
– Ты ведь любишь меня, правда?
– Сам знаешь, люблю, – шепнула она. Большие карие глаза глядели на него с неподдельной искренностью.
– Я так тебя люблю…
– Хорошо, – пробормотал Бренд. – Мне сейчас это необходимо как никогда. Больше, чем ты думаешь.
Уинсом кивнула и, немного помолчав, робко спросила:
– Что дядя может сделать с тобой? Ты говоришь, он ярл?
– Да, человек, стоящий так высоко, может приказать другим людям сделать за него всю грязную работу, – с горечью бросил Бренд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84