Кто-то из дорогих ей людей избежал ужасной судьбы, кто-то нет. Она сама видела трупы.
Девушка переходила от одного борта к другому, не сводя затуманенных слезами глаз с удалявшейся береговой полосы. Соленые струйки медленно, непрестанно ползли по щекам.
Прошлой ночью Уинсом в последний раз видела дорогих людей, женщин своего племени. И вот теперь она прощается с родиной. Прозрачные капли вновь увлажнили лицо. Только сейчас девушка по-настоящему поняла, что навсегда расстается с друзьями и землей, на которой родилась. Тоска тяжелым камнем легла на сердце, и ничто не могло принести покой и утешение. Уинсом скорбела о том, что теряла навеки.
Бренд и Олаф, понимая скорбь девушки, держались в стороне. Арни, правда, несколько раз приходил посидеть рядом, иногда приносил еду, но чаще, как и она, просто молча любовался незнакомыми местами. Уинсом была благодарна юноше за молчаливое сочувствие. Оказывается, не все чужеземцы негодяи, думала Уинсом, обжигая неприязненным взглядом Бренда. Есть и сострадательные люди.
На третий день плавания Уинсом по-прежнему грустила, но все-таки встала и вышла из шатра на палубу. Взгляды сидевших за веслами мужчин совершенно не волновали ее, она их просто не замечала, сознавая лишь, что невозможно провести остаток жизни в душном полутемном шатре, как бы плохо ни было на душе.
Бренд исподтишка наблюдал за Уинсом. Глаза распухли от плача, красная грязь размазалась по лицу: девушка выглядела такой несчастной, что его сердце сжалось. Он с трудом подавил порыв немедленно развернуть судно и возвратить Уинсом на родину, но услужливый рассудок подсказал, что ей некуда идти, ведь деревня сожжена, а мужчины перебиты, и неизвестно, как уцелевшие скрелинги восстановят разрушенные жилища и переживут зиму. Возможно, просто погибнут от голода: летние запасы – собранные ягоды, орехи, добытая охотой дичь – тоже погибли при набеге. Бренд не сомневался, что зимы здесь суровые, как и на его родине. Разве он сам не видел плавающие в море ледяные горы, хотя была уже середина лета? Пришлось даже поставить на носу двух вахтенных, из опасения, что «Победитель Драконов» может врезаться в айсберг и навеки найдет убежище на дне морском. Плавание в этих водах было поистине делом опасным; хотя они принимали все меры предосторожности, все-таки из-за шторма сбились с курса и были вынуждены пристать у берегов Стромфьорда.
Ja, зимы здесь долгие и холодные, так что спасшимся скрелингам придется туго. Уинсом лучше оставаться с ним. Бренд даст ей убежище и еду, здесь она будет в большей безопасности, чем среди соплеменников. По крайней мере он старательно убеждал себя в этом.
Несколько дней спустя Бренд пришвартовал судно у скалистого берега, в том месте, где широкая река встречалась с морем. Они добрались до Маркленда, северной земли, покрытой густыми лесами.
Бренд с командой сошла на берег, захватив с собой пустые бочонки для воды. Викинг с облегчением заметил, что, вопреки его страхам, ни один из грубых неотесанных мужчин не попытался приставать к Уинсом, хотя многие исподтишка глазели на нее. Бренд предположил, что их отталкивает красная грязь, которой она продолжала старательно мазаться: невозможно было разглядеть под толстым слоем охры необыкновенную красоту девушки.
Собственно говоря, Бренд был очень доволен, что девушка так упрямо продолжает уродовать себя, и каждый раз одобрительно улыбался, видя, как усердно она накладывает на лицо, руки и ноги очередной слой глины поверх уже нанесенного. Но, когда дело дошло до шатра и одеял, у Бренда впервые зародились сомнения. Кроме того, мазки омерзительной грязи виднелись на снастях и бортах, а это было уже совсем недопустимым. Только вчера капитан поймал Уинсом за странным занятием – ярко-красный палец старательно разрисовывал отполированное гладкое дерево палубы судна. Его судна.
Бренд посчитал, что это уж слишком.
Оказавшись на берегу, он разложил костер, поджарил только что пойманного лосося и позвал мужчин к обеду. Уинсом, которая бродила по берегу, разглядывая деревья и растения, немного помедлила, но потом все же подошла, уселась у костра, надломила кусочек рыбы. Когда она подняла глаза, Бренд встретился с ней взглядом.
– Хочешь еще?
– Nej, – вежливо покачала головой девушка.
– Может, яйцо?
Он протянул Уинсом серое в крапинку яичко, редкий деликатес, которое держал несколько секунд в кипящей воде. Та снова покачала головой и вздохнула. Викинги не умеют как следует готовить яйца. Ее люди всегда варили их, пока и желток, и белок не становились твердыми. И клали в кипяток сразу все, что могли найти в гнезде, а потом растирали желтки и готовили сладковатую пасту, услаждавшую язык. Нет, викинги очень плохие повара!
Бренд нахмурился, кладя лакомый кусочек на блюдо, где лежало еще два яичка. Он снова ничего не сумел добиться.
Они закончили обед в молчании: матросам почему-то тоже расхотелось болтать, они явно прислушивались, надеясь услышать хоть слово, сорвавшееся с женских уст. Но, к несчастью, они так ничего и не дождались.
Бренд взглянул на очаровательный ротик, такой пухлый и розовый. Викинг вспомнил, как совсем недавно целовал его… неужели прошло всего несколько недель? Тогда, в Стромфьорде, Уинсом крепко прижималась к нему, умоляя спасти брата.
Что случилось? – с чувством неловкости подумал он. Почему добрая, умная, любящая, веселая девушка превратилась в безмолвный камень, вымазанный красной краской? Может, вид разрушенной деревни так подействовал на нее?
Он припомнил, что за последнее время Уинсом не казалась такой печальной, хотя временами забиралась в шатер и отказывалась выходить, несмотря на все мольбы Арни. Но такое случалось все реже. Бренд предполагал, что это скорбь так на нее действует. Иногда даже он видел, как смеется девушка, когда разговаривает с Арни, обучает его какой-то новой игре скрелингов, повторяет за юношей норвежские слова. Бренд восхищался ее забавно-певучим произношением. Но только вчера он строго упрекал Арни за те ругательства, которые по его вине узнала Уинсом. Юноша, заикаясь, заверил, что больше не сделает ничего подобного, и, когда Бренд удовлетворенно кивнул, покраснев, имел дерзость показать Бренду, как правильно произносить имя Уинсом, и даже объяснил, что оно означает. Пристыженный, Бренд еще долго стоял у борта после ухода юноши, но так и не пожелал признаваться Арни, что непрерывно повторял имя девушки, пока не уверился, что выговаривает его как надо.
После обеда команда отправилась наполнять водой бочонки. Уинсом тоже поднялась и побрела по берегу, занятая поисками растений. К ее удивлению, она узнавала многие знакомые травы и цветы, росшие так далеко от того места, где она жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Девушка переходила от одного борта к другому, не сводя затуманенных слезами глаз с удалявшейся береговой полосы. Соленые струйки медленно, непрестанно ползли по щекам.
Прошлой ночью Уинсом в последний раз видела дорогих людей, женщин своего племени. И вот теперь она прощается с родиной. Прозрачные капли вновь увлажнили лицо. Только сейчас девушка по-настоящему поняла, что навсегда расстается с друзьями и землей, на которой родилась. Тоска тяжелым камнем легла на сердце, и ничто не могло принести покой и утешение. Уинсом скорбела о том, что теряла навеки.
Бренд и Олаф, понимая скорбь девушки, держались в стороне. Арни, правда, несколько раз приходил посидеть рядом, иногда приносил еду, но чаще, как и она, просто молча любовался незнакомыми местами. Уинсом была благодарна юноше за молчаливое сочувствие. Оказывается, не все чужеземцы негодяи, думала Уинсом, обжигая неприязненным взглядом Бренда. Есть и сострадательные люди.
На третий день плавания Уинсом по-прежнему грустила, но все-таки встала и вышла из шатра на палубу. Взгляды сидевших за веслами мужчин совершенно не волновали ее, она их просто не замечала, сознавая лишь, что невозможно провести остаток жизни в душном полутемном шатре, как бы плохо ни было на душе.
Бренд исподтишка наблюдал за Уинсом. Глаза распухли от плача, красная грязь размазалась по лицу: девушка выглядела такой несчастной, что его сердце сжалось. Он с трудом подавил порыв немедленно развернуть судно и возвратить Уинсом на родину, но услужливый рассудок подсказал, что ей некуда идти, ведь деревня сожжена, а мужчины перебиты, и неизвестно, как уцелевшие скрелинги восстановят разрушенные жилища и переживут зиму. Возможно, просто погибнут от голода: летние запасы – собранные ягоды, орехи, добытая охотой дичь – тоже погибли при набеге. Бренд не сомневался, что зимы здесь суровые, как и на его родине. Разве он сам не видел плавающие в море ледяные горы, хотя была уже середина лета? Пришлось даже поставить на носу двух вахтенных, из опасения, что «Победитель Драконов» может врезаться в айсберг и навеки найдет убежище на дне морском. Плавание в этих водах было поистине делом опасным; хотя они принимали все меры предосторожности, все-таки из-за шторма сбились с курса и были вынуждены пристать у берегов Стромфьорда.
Ja, зимы здесь долгие и холодные, так что спасшимся скрелингам придется туго. Уинсом лучше оставаться с ним. Бренд даст ей убежище и еду, здесь она будет в большей безопасности, чем среди соплеменников. По крайней мере он старательно убеждал себя в этом.
Несколько дней спустя Бренд пришвартовал судно у скалистого берега, в том месте, где широкая река встречалась с морем. Они добрались до Маркленда, северной земли, покрытой густыми лесами.
Бренд с командой сошла на берег, захватив с собой пустые бочонки для воды. Викинг с облегчением заметил, что, вопреки его страхам, ни один из грубых неотесанных мужчин не попытался приставать к Уинсом, хотя многие исподтишка глазели на нее. Бренд предположил, что их отталкивает красная грязь, которой она продолжала старательно мазаться: невозможно было разглядеть под толстым слоем охры необыкновенную красоту девушки.
Собственно говоря, Бренд был очень доволен, что девушка так упрямо продолжает уродовать себя, и каждый раз одобрительно улыбался, видя, как усердно она накладывает на лицо, руки и ноги очередной слой глины поверх уже нанесенного. Но, когда дело дошло до шатра и одеял, у Бренда впервые зародились сомнения. Кроме того, мазки омерзительной грязи виднелись на снастях и бортах, а это было уже совсем недопустимым. Только вчера капитан поймал Уинсом за странным занятием – ярко-красный палец старательно разрисовывал отполированное гладкое дерево палубы судна. Его судна.
Бренд посчитал, что это уж слишком.
Оказавшись на берегу, он разложил костер, поджарил только что пойманного лосося и позвал мужчин к обеду. Уинсом, которая бродила по берегу, разглядывая деревья и растения, немного помедлила, но потом все же подошла, уселась у костра, надломила кусочек рыбы. Когда она подняла глаза, Бренд встретился с ней взглядом.
– Хочешь еще?
– Nej, – вежливо покачала головой девушка.
– Может, яйцо?
Он протянул Уинсом серое в крапинку яичко, редкий деликатес, которое держал несколько секунд в кипящей воде. Та снова покачала головой и вздохнула. Викинги не умеют как следует готовить яйца. Ее люди всегда варили их, пока и желток, и белок не становились твердыми. И клали в кипяток сразу все, что могли найти в гнезде, а потом растирали желтки и готовили сладковатую пасту, услаждавшую язык. Нет, викинги очень плохие повара!
Бренд нахмурился, кладя лакомый кусочек на блюдо, где лежало еще два яичка. Он снова ничего не сумел добиться.
Они закончили обед в молчании: матросам почему-то тоже расхотелось болтать, они явно прислушивались, надеясь услышать хоть слово, сорвавшееся с женских уст. Но, к несчастью, они так ничего и не дождались.
Бренд взглянул на очаровательный ротик, такой пухлый и розовый. Викинг вспомнил, как совсем недавно целовал его… неужели прошло всего несколько недель? Тогда, в Стромфьорде, Уинсом крепко прижималась к нему, умоляя спасти брата.
Что случилось? – с чувством неловкости подумал он. Почему добрая, умная, любящая, веселая девушка превратилась в безмолвный камень, вымазанный красной краской? Может, вид разрушенной деревни так подействовал на нее?
Он припомнил, что за последнее время Уинсом не казалась такой печальной, хотя временами забиралась в шатер и отказывалась выходить, несмотря на все мольбы Арни. Но такое случалось все реже. Бренд предполагал, что это скорбь так на нее действует. Иногда даже он видел, как смеется девушка, когда разговаривает с Арни, обучает его какой-то новой игре скрелингов, повторяет за юношей норвежские слова. Бренд восхищался ее забавно-певучим произношением. Но только вчера он строго упрекал Арни за те ругательства, которые по его вине узнала Уинсом. Юноша, заикаясь, заверил, что больше не сделает ничего подобного, и, когда Бренд удовлетворенно кивнул, покраснев, имел дерзость показать Бренду, как правильно произносить имя Уинсом, и даже объяснил, что оно означает. Пристыженный, Бренд еще долго стоял у борта после ухода юноши, но так и не пожелал признаваться Арни, что непрерывно повторял имя девушки, пока не уверился, что выговаривает его как надо.
После обеда команда отправилась наполнять водой бочонки. Уинсом тоже поднялась и побрела по берегу, занятая поисками растений. К ее удивлению, она узнавала многие знакомые травы и цветы, росшие так далеко от того места, где она жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84