Пусть Фрейда и ее безумие правят этими людьми!
Он лениво наблюдал, как обитатели Стромфьорда возятся в одном из лодочных сараев. Хорошо, что он распрощается с этим гнусным местом!
– Да уж, вряд ли они жалеют о нашем отъезде, – согласился Олаф. – Кстати, Фрейда так ничего и не сказала о Торхолле Храбром?
Бренд раздраженно покачала головой.
– Да нет, это все вранье. Неужели не понимаешь?
– Понимаю, конечно, но знаешь, я слышал кое-что интересное от одного парня, с которым работал в лесу, знаешь, того, в красной шапке. Он сказал, что месяц назад сюда причалило судно с лесорубами из Гренландии. Ну, и по вечерам они сидели у очага, пили пиво, болтали о всякой всячине, как водится между мужчинами.
– Месяц назад! А Фрейда ни слова не сказала, лживая дрянь!
– Как-то они собрались, – продолжал Олаф, – и решили, что каждый по очереди будет рассказывать сагу, которую сочинил сам.
Бренд в шутливом ужасе закатил глаза.
– Лесорубы, сочиняющие саги? Не лучше ли оставить это занятие поэтам?
– Это верно, хотя поэтов здесь, как ты уже успел заметить, не имеется.
– Как бы я хотел услышать хорошую песню или сагу, – вздохнул Бренд. – Когда вся семья собиралась у очага в доме моего дяди, странствующие поэты часто приходили на огонек.
– Теперь ярл, твой дядюшка, и на порог тебя не пустит, – фыркнул Олаф, – а скорее всего, сразу прикажет отсечь твою красивую голову.
– Ja, – кивнул Бренд, налегая на весло. – Как я устал вечно скрываться, бежать от лживых обвинений! Смогу ли я когда-нибудь доказать, что не убивал Эйрика?! Кстати, ты так и не сказал, что такого интересного узнал от этого парня.
– Ах, да, совсем забыл. Один из лесорубов рассказал историю о богатом норвежце, убившем своего кузена, сына ярла, потому что сам хотел стать ярлом. Но его поймали на месте преступления, и ему пришлось бежать из страны, чтобы спастись от праведного гнева оскорбленного отца.
Олаф поднял брови.
– Знакомо звучит, не так ли?
Бренд что-то неразборчиво пробурчал, ожидая продолжения.
– Отец погибшего, разъяренный тем, что убийце удалось ускользнуть от суда…
В этом месте Олаф имел дерзость ехидно ухмыльнуться в лицо Бренду.
– …нашел человека… наемного убийцу, дал денег, чтобы тот отыскал преступника хоть на краю земли, и прикончил его. Говорят, назначил очень щедрое вознаграждение.
– Да, на дядю Эйольфа это похоже, – согласился Бренд, не выпуская весла. – Значит, за мной послали наемного убийцу.
– Если верить саге.
– Странно, что Фрейда, услышав все это, не велела бросить меня в каземат, – подивился Бренд. – Думаю, она из тех, кто за деньги готов на любую мерзость.
– Мужчины беседовали между собой, – пояснил Олаф. – Может, они наутро забыли обо всем, а может, просто посчитали небылицей, придуманной для развлечения, чтобы у слушателей мурашки по коже побежали. И, вероятно, так оно и есть. Но, повторяю, что-то здесь очень напоминает о приключениях одного моего знакомого, поэтому я и решился упомянуть об этом.
Бренд выпустил весло и с силой ударил кулаком по ладони.
– Не будь я так уверен, что Торхолл Храбрый видел убийцу и знает, чьих рук это гнусное дело…
– «Гнусное дело»? Гнусным было бы не прикончить Эйрика и не оставить его лежать в луже собственной крови! Ни один человек на земле не заслужил подобной смерти больше, чем он.
– Возможно. Но не всегда же он был таким жестоким! Особенно в молодости!
– Но он никогда не был моим любимцем, особенно из-за того, что пытался украсть твое единственное наследство, при всем при том, что как сын ярла владел обширными землями.
– Его отец был старшим братом моего отца, первенец всегда получает землю, а младший сын – возмещение. Мой отец получил дома и скот, а я унаследовал все это после его смерти.
– Ja, но, кроме того, Эйольф стал ярлом и помимо огромных угодий заимел титул. Твой отец, Бьорн, был бы нищим, не разбогатей он в набегах. Ты лишь приумножил его владения. Разве я не прав? Кстати, знаешь, о чем я думаю?
– Знаю, – кивнул Бренд и надолго замолчал. В тишине раздавался лишь скрип весел.
– Так вот, молодой Эйрик боялся, что из тебя выйдет лучший ярл, чем из него. Он очернил тебя в глазах старого ярла, на случай если тому вздумается передать титул племяннику.
– Ярл Эйольф Эглисон никогда бы не пошел на такое, – фыркнул Бренд.
– Да, он очень упрям и старомоден, – серьезно согласился Олаф.
– Ja, и вряд ли изменится, – рассмеялся викинг. – Кроме того, он никогда не желал видеть, насколько жесток его сын. Он считал, что Эйрик не может совершить дурной поступок, и поэтому никогда бы не сделал меня ярлом, что бы ни сотворил его сын.
– Эйольф не посчитал, что с тобой поступили несправедливо, когда Эйрик украл твое наследство, – гневно вставил Олаф.
– Верно, но настоял, чтобы тот все вернул.
– Только потому, что не желал, чтобы его сына считали грабителем.
– Пойманным за руку грабителем, – поправил Бренд.
– А как насчет Инги? – лукаво улыбнулся Олаф.
Бренд перестал грести. Уинсом, пристально наблюдавшая за викингом, съежилась при виде внезапно вспыхнувших глаз.
– Что насчет Инги? – повторил Бренд, выпрямившись. Плечи его напряглись.
– Ты хотел жениться на ней, не отрицай.
– Да, когда-то. Но больше не хочу. Бренд снова начал грести.
– Потому что этот негодяй Эйрик тоже захотел заполучить ее! И проживи он подольше, она наверняка стала бы его женой.
– Инга так тяжело переживала его гибель. Никогда не думал, что она настолько любит его, – задумчиво пробормотал Бренд. – В детстве она не выносила Эйрика и повсюду бегала за мной. А Эйрик был всегда слишком занят, чтобы обращать на нее внимание.
– Это было до тех пор, пока она не стала такой красавицей.
– Ja. И он больше не отходил от нее.
– Во всяком случае, когда возвращался с набегов, – язвительно бросил Олаф. – Сыну ярла необязательно отправляться за море, чтобы пополнить свои сундуки, но он был слишком жесток и кровожаден, не мог жить без убийств, насилия и грабежей.
– Таковы обычаи викингов, разве не правда? Ты сам напоминал мне об этом совсем недавно, – упрекнул Бренд.
Олаф, хмыкнув, всмотрелся в маячивший совсем рядом силуэт корабля. Скрелинги покорно выжидали. Уинсом прислушивалась к разговору северян, безуспешно пытаясь понять, о чем идет речь.
– Мы почти на месте, – пробормотал Олаф и многозначительно взглянул на капитана.
– Мне всегда казалось странным, что Инга согласилась выйти за Эйрика.
– Неужели нищая сирота откажется стать женой сына ярла? Брось, Олаф. Что тут удивительного?
Олаф пожал плечами.
– Как только он появлялся, Инга всегда выходила из комнаты. Несмотря на милые улыбки, застенчивые глазки и мягкое обхождение, не думаю, что Инга была так уж счастлива получить Эйрика в мужья.
– Но она, тем не менее, никогда мне не говорила об этом, – возразил Бренд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Он лениво наблюдал, как обитатели Стромфьорда возятся в одном из лодочных сараев. Хорошо, что он распрощается с этим гнусным местом!
– Да уж, вряд ли они жалеют о нашем отъезде, – согласился Олаф. – Кстати, Фрейда так ничего и не сказала о Торхолле Храбром?
Бренд раздраженно покачала головой.
– Да нет, это все вранье. Неужели не понимаешь?
– Понимаю, конечно, но знаешь, я слышал кое-что интересное от одного парня, с которым работал в лесу, знаешь, того, в красной шапке. Он сказал, что месяц назад сюда причалило судно с лесорубами из Гренландии. Ну, и по вечерам они сидели у очага, пили пиво, болтали о всякой всячине, как водится между мужчинами.
– Месяц назад! А Фрейда ни слова не сказала, лживая дрянь!
– Как-то они собрались, – продолжал Олаф, – и решили, что каждый по очереди будет рассказывать сагу, которую сочинил сам.
Бренд в шутливом ужасе закатил глаза.
– Лесорубы, сочиняющие саги? Не лучше ли оставить это занятие поэтам?
– Это верно, хотя поэтов здесь, как ты уже успел заметить, не имеется.
– Как бы я хотел услышать хорошую песню или сагу, – вздохнул Бренд. – Когда вся семья собиралась у очага в доме моего дяди, странствующие поэты часто приходили на огонек.
– Теперь ярл, твой дядюшка, и на порог тебя не пустит, – фыркнул Олаф, – а скорее всего, сразу прикажет отсечь твою красивую голову.
– Ja, – кивнул Бренд, налегая на весло. – Как я устал вечно скрываться, бежать от лживых обвинений! Смогу ли я когда-нибудь доказать, что не убивал Эйрика?! Кстати, ты так и не сказал, что такого интересного узнал от этого парня.
– Ах, да, совсем забыл. Один из лесорубов рассказал историю о богатом норвежце, убившем своего кузена, сына ярла, потому что сам хотел стать ярлом. Но его поймали на месте преступления, и ему пришлось бежать из страны, чтобы спастись от праведного гнева оскорбленного отца.
Олаф поднял брови.
– Знакомо звучит, не так ли?
Бренд что-то неразборчиво пробурчал, ожидая продолжения.
– Отец погибшего, разъяренный тем, что убийце удалось ускользнуть от суда…
В этом месте Олаф имел дерзость ехидно ухмыльнуться в лицо Бренду.
– …нашел человека… наемного убийцу, дал денег, чтобы тот отыскал преступника хоть на краю земли, и прикончил его. Говорят, назначил очень щедрое вознаграждение.
– Да, на дядю Эйольфа это похоже, – согласился Бренд, не выпуская весла. – Значит, за мной послали наемного убийцу.
– Если верить саге.
– Странно, что Фрейда, услышав все это, не велела бросить меня в каземат, – подивился Бренд. – Думаю, она из тех, кто за деньги готов на любую мерзость.
– Мужчины беседовали между собой, – пояснил Олаф. – Может, они наутро забыли обо всем, а может, просто посчитали небылицей, придуманной для развлечения, чтобы у слушателей мурашки по коже побежали. И, вероятно, так оно и есть. Но, повторяю, что-то здесь очень напоминает о приключениях одного моего знакомого, поэтому я и решился упомянуть об этом.
Бренд выпустил весло и с силой ударил кулаком по ладони.
– Не будь я так уверен, что Торхолл Храбрый видел убийцу и знает, чьих рук это гнусное дело…
– «Гнусное дело»? Гнусным было бы не прикончить Эйрика и не оставить его лежать в луже собственной крови! Ни один человек на земле не заслужил подобной смерти больше, чем он.
– Возможно. Но не всегда же он был таким жестоким! Особенно в молодости!
– Но он никогда не был моим любимцем, особенно из-за того, что пытался украсть твое единственное наследство, при всем при том, что как сын ярла владел обширными землями.
– Его отец был старшим братом моего отца, первенец всегда получает землю, а младший сын – возмещение. Мой отец получил дома и скот, а я унаследовал все это после его смерти.
– Ja, но, кроме того, Эйольф стал ярлом и помимо огромных угодий заимел титул. Твой отец, Бьорн, был бы нищим, не разбогатей он в набегах. Ты лишь приумножил его владения. Разве я не прав? Кстати, знаешь, о чем я думаю?
– Знаю, – кивнул Бренд и надолго замолчал. В тишине раздавался лишь скрип весел.
– Так вот, молодой Эйрик боялся, что из тебя выйдет лучший ярл, чем из него. Он очернил тебя в глазах старого ярла, на случай если тому вздумается передать титул племяннику.
– Ярл Эйольф Эглисон никогда бы не пошел на такое, – фыркнул Бренд.
– Да, он очень упрям и старомоден, – серьезно согласился Олаф.
– Ja, и вряд ли изменится, – рассмеялся викинг. – Кроме того, он никогда не желал видеть, насколько жесток его сын. Он считал, что Эйрик не может совершить дурной поступок, и поэтому никогда бы не сделал меня ярлом, что бы ни сотворил его сын.
– Эйольф не посчитал, что с тобой поступили несправедливо, когда Эйрик украл твое наследство, – гневно вставил Олаф.
– Верно, но настоял, чтобы тот все вернул.
– Только потому, что не желал, чтобы его сына считали грабителем.
– Пойманным за руку грабителем, – поправил Бренд.
– А как насчет Инги? – лукаво улыбнулся Олаф.
Бренд перестал грести. Уинсом, пристально наблюдавшая за викингом, съежилась при виде внезапно вспыхнувших глаз.
– Что насчет Инги? – повторил Бренд, выпрямившись. Плечи его напряглись.
– Ты хотел жениться на ней, не отрицай.
– Да, когда-то. Но больше не хочу. Бренд снова начал грести.
– Потому что этот негодяй Эйрик тоже захотел заполучить ее! И проживи он подольше, она наверняка стала бы его женой.
– Инга так тяжело переживала его гибель. Никогда не думал, что она настолько любит его, – задумчиво пробормотал Бренд. – В детстве она не выносила Эйрика и повсюду бегала за мной. А Эйрик был всегда слишком занят, чтобы обращать на нее внимание.
– Это было до тех пор, пока она не стала такой красавицей.
– Ja. И он больше не отходил от нее.
– Во всяком случае, когда возвращался с набегов, – язвительно бросил Олаф. – Сыну ярла необязательно отправляться за море, чтобы пополнить свои сундуки, но он был слишком жесток и кровожаден, не мог жить без убийств, насилия и грабежей.
– Таковы обычаи викингов, разве не правда? Ты сам напоминал мне об этом совсем недавно, – упрекнул Бренд.
Олаф, хмыкнув, всмотрелся в маячивший совсем рядом силуэт корабля. Скрелинги покорно выжидали. Уинсом прислушивалась к разговору северян, безуспешно пытаясь понять, о чем идет речь.
– Мы почти на месте, – пробормотал Олаф и многозначительно взглянул на капитана.
– Мне всегда казалось странным, что Инга согласилась выйти за Эйрика.
– Неужели нищая сирота откажется стать женой сына ярла? Брось, Олаф. Что тут удивительного?
Олаф пожал плечами.
– Как только он появлялся, Инга всегда выходила из комнаты. Несмотря на милые улыбки, застенчивые глазки и мягкое обхождение, не думаю, что Инга была так уж счастлива получить Эйрика в мужья.
– Но она, тем не менее, никогда мне не говорила об этом, – возразил Бренд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84