– Вот это новость так новость! – восхитился стражник и тут увидел в руках у Пересвета серебряную клетку. – А птичку ты куда нести изволишь?
– В подарок царю Елисею, – честно признался тот, – по личной просьбе.
– Эвон оно как! – глубокомысленно протянул страж. – А я и не знал, что царь Елисей птичками интересуется.
– Интересуется, – ответил Пересвет уже на ходу, – потому и просил меня.
– Угу, угу, – согласно закивал страж, – ну, значит, обрадуете батюшку.
Пересвет открыл дверь и быстро пошел прочь. Пару раз еще попадались на пути воины и стражники, но все были уже уведомлены о том, что ночью к царю Далмату явился сам царевич, и не задавали никаких неприятных вопросов.
Из дворца все выбрались спокойно, если не считать того, что уже на крыльце птица решила подать голос. Но на нее никто не обратил внимания, а Пересвет, дотолкав Ваню до ворот, с шумом поставил клетку на землю.
– Конь мой где? – строго обратился он к дежурившим стражникам.
Те, поклонившись, хором ответствовали:
– В конюшне, государь!
– Привести, да поживее! – приказал Пересвет.
Один из стражников еще раз поклонился и быстро побежал за Хранимиром. Остальные молча стояли, вытянувшись в струнку и ожидая, что же скажет грозный царевич. Но Пересвет молчал, еще крепче сжимая Ванин ворот, и о чем-то крепко думал. Через несколько минут из конюшни прибежал запыхавшийся стражник, ведя в поводу могучего коня. Хранимир был перекован, грива заплетена в мелкие косички, сбруя начищена до блеска.
– Молодцы, постарались, – одобрительно кивнул Пересвет, взобравшись в седло, – кто главный конюший?
– Я, царевич, – нахально соврал стражник, бегавший за конем, – Мишатой Остромирычем люди зовут!
– Молодец, Мишата, – похвалил его Пересвет, – хорошо свое дело знаешь!
Стражник довольно засопел, а Пересвет, тычком усадив Ваню перед собой, легонько ударил Хранимира по бокам. Конь взвился и помчался стрелой, Веста побежала следом.
– Эх, – хлопнул Мишата в ладони, – хорошо дело слажено! Теперь и царь отметит, а главное, царица не забудет: еще бы, уважил сынка!
Остальные завистливо на него посматривали, коря себя за нерасторопность. А тем временем царевич мчался по улицам города, которые уже заливали красные рассветные лучи. У ворот он чуть не столкнулся грудь в грудь с воином верхом на вестовом коне, обругал его и поскакал дальше. А если бы Пересвет догадался затребовать у вестового грамоту, которую тот вез от самой царицы Рогнеды, то прочитал бы в ней, что царица требует взять его, Пересвета, в полон как изменника и привезти к ней на суд и расправу. Но этого сделать он почему-то не догадался, зато наконец отпустил Ваню.
– Ну что, брат Иван, дальше со мной поедешь или на волчице верхом?
Ваня посмотрел на Весту. Та улыбнулась, видя его недоумение, и со смехом сказала:
– Видно, суждено мне тебя на себе возить, да я и не отказываюсь, мне уже и непривычно как-то одной бежать. Слезай-ка ты, Иванушка, с Хранимира и залезай ко мне на спину.
Ваня покраснел, но все-таки спрыгнул с коня и, потрепав Весту по голове, забрался на нее верхом.
– В путь! – звонко сказала волчица. – До вечера надо нам добраться до Медного царства. А время не ждет, – она тревожно взглянула на небо, – не успеем оглянуться – уже и солнце сядет. В путь!
– В путь, – повторил Пересвет и похлопал Хранимира по спине, – никогда ты не подводил меня, друг, не подведи и сейчас. Быстрее ветра донеси до самых медных ворот!
Конь всхрапнул и, встрепенувшись, поскакал вслед за Вестой.
Ехали долго, солнце уже успело подняться высоко, да так и застыло на одном месте, посылая на землю раскаленные лучи. Было душно и жарко, снова где-то вдалеке заворчал гром, но в небе пока не появилось ни единого облачка. Дорога шла вдоль пшеничного поля, налитые колосья слабо покачивались на ветру, васильки тянули вверх свои синие головки. Справа текла река, узкая и вся заросшая травой, на другом ее берегу виден был луг с травой, пожухлой от зноя. Поле давно закончилось, теперь путь шел через небольшую березовую рощу, деревья в ней росли редко, так что от солнца не было никакого спасения. После рощи началось еще одно поле, ячменное, за ним снова пшеничное, а потом уже до самого горизонта тянулась равнина, заросшая ковылем. Ваня, убаюканный ее однообразием, начал клевать носом, зато Весту, как ни странно, тянуло поговорить.
– Скоро в Медном царстве будем, – начала она, – а там и с Елисеем свидишься, огнецветку отдашь.
– Угу, – сонно пробурчал Ваня и покосился на клетку со зловредной птицей, которая оставила в его памяти только мрачные воспоминания.
– А там, – продолжала волчица, – и Светлояру увидишь.
– Светлояру-то? – мигом проснулся Иван. – Это да, увижу.
– Увидишь, – медленно проговорила Веста, и Ване почему-то показалось, что в ее голосе проскользнула грусть.
Он насторожился:
– Что ты?
– Ничего, – быстро ответила волчица, – за тебя радуюсь. Невесту наконец получишь.
– Да, невесту… – Ваня ненадолго задумался, – только почему невесту? Мы с ней не собирались пожениться.
– Как это? – удивилась Веста. – Ты же ее любишь.
– Люблю… – еще задумчивее произнес Иван и будто бы с удивлением переспросил: – Люблю?
– Любишь, – подтвердила волчица подозрительно дрожащим голосом, – иначе зачем бы ты отправился в такой путь!
Ваня не ответил, стараясь правильно подобрать слова. Наконец он со вздохом сказал:
– Я не знаю царевну Светлояру. Я знаю Свету, с которой мне было хорошо и спокойно. И любовь моя к ней спокойная. Я не готов на подвиги и безумные поступки ради нее. И я не впаду в печаль, если ее со мной нет.
– Но ведь ты, – Веста не могла поверить, – ведь ты уже совершил подвиг и безумство! Ты отправился в путь, и не просто куда-то, а сам не зная куда! Ты столько повидал и столько сделал для того, чтобы быть с ней! Ты не можешь ее не любить.
– Не могу, – согласился Иван, – и мне сложно объяснить тебе то, что я сейчас чувствую. Я любил и люблю не саму Светлану, и тем более не царевну Светлояру, я люблю быть с ней, я люблю покой и уют рядом с ней. Я люблю не человека, а чувства. Чувства, которые он у меня вызывает. А Светлана вызывает у меня уверенность в том, что и завтра все будет так же спокойно. Но чем дольше я здесь, – тут Ваня тяжело вздохнул, – тем больше я понимаю, что мне уже не нужен покой. Я изменился. Мне теперь не стать прежним. И самое главное, что я здесь понял, это то, что мой путь стал важнее цели. Важнее Светлояры. Кроме того…
Он замешкался, волчица нетерпеливо спросила его:
– Что ты хотел сказать?
– А, неважно, – отмахнулся Ваня и с улыбкой добавил так тихо, что она не смогла расслышать: – А кроме того, я встретил тебя…
Веста замолчала. Быстро бежала она по ковыльному ковру, жадно вдыхала аромат травы, запах свежего ветра, теплой земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92