Он пойдет искать Окленда, решил он. Скорее всего тот предпочтет оставаться в одиночестве, но Фредди было ужасно тоскливо. Фредди, мальчик общительный, нуждался в разговоре с кем-то. Кроме того, он прикидывал, стоит ли рассказать Окленду правду о его сигаретах, может, Окленд, расщедрившись, даст ему еще одну. Он не сомневался, где найти Окленда. В березовой роще, у церквушки. Он прогуливался там почти каждый день.
Окленд в самом деле оказался в часовне. Фредди, издалека увидев его, прикинул, что Окленд, наверно, находится здесь уже давно. Тем не менее, войдя в часовню, он удивился. Во-первых, Окленд, похоже, совсем не обрадовался его появлению. Во-вторых, он тяжело дышал, словно недавно совершил пробежку, а в-третьих, книгу – роман сэра Вальтера Скотта – держал вверх ногами.
Фредди никак не мог понять, что все это означает, но решил, что никаких особых загадок тут нет. У Окленда была своя слабость: он терпеть не мог, если кто-то следил за ним. «Главная беда в этом чертовом доме, – случалось, говорил Окленд, – то, что тут ты никогда не можешь побыть один».
Фредди шлепнулся на каменное сиденье и вытер лоб. Он чувствовал, что набрал за зиму лишнего веса, и пояс его новых брюк заметно сдавливал ему живот. Ему не стоило бы брать за завтраком два лишних куска пудинга. Мысли о завтраке вызвали в памяти сцену с отцом, и Фредди тяжело вздохнул.
– Господи. Ну и денек. Сначала я продул тебе в крокет. Потом этот тип Шоукросс надоел мне до смерти. Папаша устроил ужасную сцену. Я думал, что сквозь землю провалюсь. Ты обратил внимание?
– Не очень. – Окленд наконец привел книгу в правильное положение, перевернув ее. Он склонился к странице.
– Черт побери, до чего неудобно… И чего ради Бог нас наделил таким папашей? Я спрашиваю тебя – ведь ни у кого из знакомых во главе семьи нет психа…
– Психа? – Окленд оторвался от книги. – Почему ты так думаешь?
– Да, думаю, – твердо сказал Фредди. – Я думаю, что он чокнутый. Сходит с ума, как мартовский кот. Вечно орет на полных оборотах, заводится без причины. Что-то бормочет про себя. Как-то утром он выпил лосьон для бритья, рассказывал мне Артур.
– Вряд ли твоего камердинера можно считать надежным источником информации.
– Это правда. Откровенно говоря, я думаю, что Дентон выживает из ума. Он стар, как Мафусаил, и уже слюни пускает – ты заметил? Когда пьет вино. И еще пердит. Как-то вечером прямо громыхнул. Я играл с ним в бильярд, он нагнулся над столом – и ба-бах! Все наружу. Словно кто-то из ружья пальнул. А он глянул на собаку, словно это она была виновата, и пинком выставил ее. Будто может обмануть кого-то… Он груб с мамой. Груб с Мальчиком. Он всех унижает. Всучил Мальчику эти дурацкие ружья, хотя знает, что тот терпеть не может стрелять и никакого толка от них не будет. А его пальба… ну ты сам видел. Даже Каттермол беспокоится. Ружье так и ходит кругами, когда он стреляет. Он чуть не уложил Шоукросса в прошлом ноябре. Я понимаю, что Шоукросс напялил дурацкую шляпу, но вряд ли это может быть предлогом, не так ли? Ты не имеешь права стрелять в человека только из-за того, что он не умеет одеваться. Говорю тебе, он сумасшедший. Вспомни ту сцену за ленчем. Я думал, он прямо взорвется. Ну ладно, это было грубо по отношению к Шоукроссу, но вот что касается картин – ты видел, как Эдди смотрел на них? Я лично не понимаю, чего в них такого неправильного. По-моему, гончие чертовски точно выписаны, веселые, жизнерадостные, но…
– Все это не имеет ничего общего с картинами. Или с замечанием Шоукросса. – Окленд захлопнул книгу. Он смотрел на Фредди со смешанным выражением раздражения и насмешки. Порывшись в кармане, он посмотрел на часы, а потом вытащил золотой портсигар.
– Насколько я понимаю, ты уже приобщился, Фредди?
Фредди оцепенел, снова зарделся. Он замялся.
– Похоже, что тебе нужна пока только одна в день, может, две. Одну ты стащил утром, так что, думаю, можешь взять еще одну.
– Окленд…
– Ради Бога. Если тебе нужно, бери. Может, будешь поменьше молоть языком. А если мне повезет, ты вообще унесешь ноги.
Наступила пауза. Фредди прикурил, надеясь, что Окленд обратит внимание, насколько он безукоризненно подражает дю Морье; может, так оно и было, поскольку Окленд сдержанно усмехнулся, но никак не комментировал. Он тоже закурил и, вдохнув и выдохнув дым, задумчиво откинулся к стене.
– Вот что вызвало вспышку, – после паузы продолжил Окленд, – предлогом для нее стало замечание Мальчика. Ты заметил?
– Мальчика? Нет. Я слушал этого педика Джарвиса. А Мальчик говорил с дурочкой Джейн. Да, думаю, с ней он и болтал.
– Конечно, так и было. Мальчик ничего такого не сказал, но дал понять, что не послушался. – Встав, Окленд подошел к дверям и выглянул из них. – Мальчик говорил с Джейн, а та – у Джейн доброе сердце – спросила его о фотографии. Я должен был предупредить ее, чтобы она этого не делала. Как только Мальчик садится на эту тему, его не остановить. Так что мы выслушали детальный перечень всех снимков, которые он успел сделать между завтраком и ленчем. Последний был в Королевской спальне. У него не хватило сообразительности промолчать, а наш отец услышал его. Вот и все.
Окленд произнес слова «Королевская спальня» с отвращением. Фредди уставился на него.
– Из-за этого? Но почему?
– Потому, Фредди, потому, что сегодня вечером эта комната будет занята в первый раз за последние пять лет. И занята Шоукроссом! И папа предпочел бы, чтобы ему не напоминали об этом. Он очень пристрастно относится к этой комнате, как ты знаешь.
– И к тому же не любит Шоукросса.
– Верно.
– На деле он его просто не выносит. Мне Артур рассказывал. Артур говорит: потому, что Шоукросс не джентльмен.
– А ты сам что думаешь, Фредди? – Окленд повернулся, спрашивая. Фредди, удивленный новыми нотками в голосе брата, нахмурился.
– Ну, я толком не знаю. Может, и так. Шоукросс невоспитан, он высокомерен и тщеславен, и у него крохотные белые ручки – ты обратил внимание? Кроме того, он носит просто ужасные костюмы, – засмеялся Фредди. – Ты помнишь тот случай, когда он к синему костюму надел коричневые туфли? А уж шляпы…
Окленд растянул губы в улыбке. Хотя он повернулся к нему, у Фредди появилось ощущение, что мысли Окленда заняты вовсе не разговором.
– Конечно, – самым любезным голосом сказал Окленд. – Конечно, Фредди. Как умно с твоей стороны. Я не сомневаюсь, что ты прав. Эти костюмы. Абсолютно верно. И шляпы. – Он помолчал. – А теперь отчаливай, Фредди. Я собираюсь пройтись. В одиночестве.
Фредди знал, когда брат подшучивает над ним; чувствовал он и когда его не хотят видеть. Он сердито и подозрительно посмотрел на брата и, расставшись с ним, направился к дому.
Как только он исчез из виду, Окленд бросил книгу, огляделся по сторонам и, выйдя из часовни, бегом бросился к березовой роще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
Окленд в самом деле оказался в часовне. Фредди, издалека увидев его, прикинул, что Окленд, наверно, находится здесь уже давно. Тем не менее, войдя в часовню, он удивился. Во-первых, Окленд, похоже, совсем не обрадовался его появлению. Во-вторых, он тяжело дышал, словно недавно совершил пробежку, а в-третьих, книгу – роман сэра Вальтера Скотта – держал вверх ногами.
Фредди никак не мог понять, что все это означает, но решил, что никаких особых загадок тут нет. У Окленда была своя слабость: он терпеть не мог, если кто-то следил за ним. «Главная беда в этом чертовом доме, – случалось, говорил Окленд, – то, что тут ты никогда не можешь побыть один».
Фредди шлепнулся на каменное сиденье и вытер лоб. Он чувствовал, что набрал за зиму лишнего веса, и пояс его новых брюк заметно сдавливал ему живот. Ему не стоило бы брать за завтраком два лишних куска пудинга. Мысли о завтраке вызвали в памяти сцену с отцом, и Фредди тяжело вздохнул.
– Господи. Ну и денек. Сначала я продул тебе в крокет. Потом этот тип Шоукросс надоел мне до смерти. Папаша устроил ужасную сцену. Я думал, что сквозь землю провалюсь. Ты обратил внимание?
– Не очень. – Окленд наконец привел книгу в правильное положение, перевернув ее. Он склонился к странице.
– Черт побери, до чего неудобно… И чего ради Бог нас наделил таким папашей? Я спрашиваю тебя – ведь ни у кого из знакомых во главе семьи нет психа…
– Психа? – Окленд оторвался от книги. – Почему ты так думаешь?
– Да, думаю, – твердо сказал Фредди. – Я думаю, что он чокнутый. Сходит с ума, как мартовский кот. Вечно орет на полных оборотах, заводится без причины. Что-то бормочет про себя. Как-то утром он выпил лосьон для бритья, рассказывал мне Артур.
– Вряд ли твоего камердинера можно считать надежным источником информации.
– Это правда. Откровенно говоря, я думаю, что Дентон выживает из ума. Он стар, как Мафусаил, и уже слюни пускает – ты заметил? Когда пьет вино. И еще пердит. Как-то вечером прямо громыхнул. Я играл с ним в бильярд, он нагнулся над столом – и ба-бах! Все наружу. Словно кто-то из ружья пальнул. А он глянул на собаку, словно это она была виновата, и пинком выставил ее. Будто может обмануть кого-то… Он груб с мамой. Груб с Мальчиком. Он всех унижает. Всучил Мальчику эти дурацкие ружья, хотя знает, что тот терпеть не может стрелять и никакого толка от них не будет. А его пальба… ну ты сам видел. Даже Каттермол беспокоится. Ружье так и ходит кругами, когда он стреляет. Он чуть не уложил Шоукросса в прошлом ноябре. Я понимаю, что Шоукросс напялил дурацкую шляпу, но вряд ли это может быть предлогом, не так ли? Ты не имеешь права стрелять в человека только из-за того, что он не умеет одеваться. Говорю тебе, он сумасшедший. Вспомни ту сцену за ленчем. Я думал, он прямо взорвется. Ну ладно, это было грубо по отношению к Шоукроссу, но вот что касается картин – ты видел, как Эдди смотрел на них? Я лично не понимаю, чего в них такого неправильного. По-моему, гончие чертовски точно выписаны, веселые, жизнерадостные, но…
– Все это не имеет ничего общего с картинами. Или с замечанием Шоукросса. – Окленд захлопнул книгу. Он смотрел на Фредди со смешанным выражением раздражения и насмешки. Порывшись в кармане, он посмотрел на часы, а потом вытащил золотой портсигар.
– Насколько я понимаю, ты уже приобщился, Фредди?
Фредди оцепенел, снова зарделся. Он замялся.
– Похоже, что тебе нужна пока только одна в день, может, две. Одну ты стащил утром, так что, думаю, можешь взять еще одну.
– Окленд…
– Ради Бога. Если тебе нужно, бери. Может, будешь поменьше молоть языком. А если мне повезет, ты вообще унесешь ноги.
Наступила пауза. Фредди прикурил, надеясь, что Окленд обратит внимание, насколько он безукоризненно подражает дю Морье; может, так оно и было, поскольку Окленд сдержанно усмехнулся, но никак не комментировал. Он тоже закурил и, вдохнув и выдохнув дым, задумчиво откинулся к стене.
– Вот что вызвало вспышку, – после паузы продолжил Окленд, – предлогом для нее стало замечание Мальчика. Ты заметил?
– Мальчика? Нет. Я слушал этого педика Джарвиса. А Мальчик говорил с дурочкой Джейн. Да, думаю, с ней он и болтал.
– Конечно, так и было. Мальчик ничего такого не сказал, но дал понять, что не послушался. – Встав, Окленд подошел к дверям и выглянул из них. – Мальчик говорил с Джейн, а та – у Джейн доброе сердце – спросила его о фотографии. Я должен был предупредить ее, чтобы она этого не делала. Как только Мальчик садится на эту тему, его не остановить. Так что мы выслушали детальный перечень всех снимков, которые он успел сделать между завтраком и ленчем. Последний был в Королевской спальне. У него не хватило сообразительности промолчать, а наш отец услышал его. Вот и все.
Окленд произнес слова «Королевская спальня» с отвращением. Фредди уставился на него.
– Из-за этого? Но почему?
– Потому, Фредди, потому, что сегодня вечером эта комната будет занята в первый раз за последние пять лет. И занята Шоукроссом! И папа предпочел бы, чтобы ему не напоминали об этом. Он очень пристрастно относится к этой комнате, как ты знаешь.
– И к тому же не любит Шоукросса.
– Верно.
– На деле он его просто не выносит. Мне Артур рассказывал. Артур говорит: потому, что Шоукросс не джентльмен.
– А ты сам что думаешь, Фредди? – Окленд повернулся, спрашивая. Фредди, удивленный новыми нотками в голосе брата, нахмурился.
– Ну, я толком не знаю. Может, и так. Шоукросс невоспитан, он высокомерен и тщеславен, и у него крохотные белые ручки – ты обратил внимание? Кроме того, он носит просто ужасные костюмы, – засмеялся Фредди. – Ты помнишь тот случай, когда он к синему костюму надел коричневые туфли? А уж шляпы…
Окленд растянул губы в улыбке. Хотя он повернулся к нему, у Фредди появилось ощущение, что мысли Окленда заняты вовсе не разговором.
– Конечно, – самым любезным голосом сказал Окленд. – Конечно, Фредди. Как умно с твоей стороны. Я не сомневаюсь, что ты прав. Эти костюмы. Абсолютно верно. И шляпы. – Он помолчал. – А теперь отчаливай, Фредди. Я собираюсь пройтись. В одиночестве.
Фредди знал, когда брат подшучивает над ним; чувствовал он и когда его не хотят видеть. Он сердито и подозрительно посмотрел на брата и, расставшись с ним, направился к дому.
Как только он исчез из виду, Окленд бросил книгу, огляделся по сторонам и, выйдя из часовни, бегом бросился к березовой роще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231