– Не забудь спросить ее о детях! – крикнула одна такая умница.
Я одарила их холодным взглядом. Я сказала себе, что они ведут себя как дети. Поскольку мне было почти двадцать лет, я была исполнена оптимизмом неопытности и убедила себя, что справлюсь. Да, с Розой Джерард нелегко, но мне удастся управиться с ней. С любым клиентом можно договориться. Просто я должна правильно вести себя.
Я вернулась домой через десять часов. Я была разбита и уничтожена.
– Констанца, пожалуйста, – сказала я. – Прошу тебя. Не заставляй меня. Она мне нравится, но работать с ней я не могу. Не уезжай в Европу. Останься. Или еще лучше, дай ей кого-нибудь другого.
– Она тебя полюбила, – ответила Констанца. – Как ты уехала, она уже три раза звонила. Она считает, что ты просто восхитительна. Симпатичная. Интеллигентная. Красивая. Оригинальная. Она без ума от тебя. – Констанца улыбнулась. Ей эта ситуация откровенно нравилась.
– Меня нет, – сказала я. – Что бы там Роза Джерард ни думала, я мертва. Я отмахала восемьдесят тысяч миль. Как и ее мужья, я скончалась. От меня ничего не осталось. – Я остановилась. – И, кстати, ты была не права на этот счет. О мужьях, я имею в виду. У нее был только один. И есть только он один. Выживший Макс.
– Неужто я ошиблась? – Констанца бросила на меня невинный взгляд. – Во всяком случае, получилась хорошая история. Но остается главное: если ты сработаешься с ней, то сработаешься с кем угодно. Миссис Джерард твоя. Как и ее мужья – прошу прощения, муж. И дети. Расскажи мне, ты встречалась с кем-нибудь из них?
– Да. С одним. – Я помедлила. – И только накоротке. Когда приехала и когда уезжала.
– Я тебе говорила. Они все разлетелись. Редкие птички. Но ты все же видела хоть одного. Потрясающе! Которого?
– Одного из сыновей.
– И? И? – Констанца наклонилась ко мне. – И как он выглядит? Я хочу узнать все подробности. Ты что-то не очень общительна…
– Это он был необщителен, так что никаких подробностей не существует. Он сказал лишь «здравствуйте» и «до свидания». Вот и все.
– Не могу поверить. Ты что-то скрываешь. Я вижу.
– Ничего подобного. Говорю тебе: нас представили друг другу, мы обменялись рукопожатием…
– Он тебе понравился?
– У меня не было времени разбираться, понравился или нет. Хотя, похоже, я у него симпатии не вызвала…
– Не может быть!
– Очень может быть. Может, у него аллергия на декораторов. И в тех обстоятельствах я могу его понять.
– Мда… В самом деле. Могу себе представить. – Констанца слегка нахмурилась. – И кто из них это был?
– Думаю, что второй сын. Френк Джерард.
– Симпатичный?
– Запоминается. Скорее всего, судя по тому, что рассказывала Роза… – Я отвернулась. – Это не важно, но, думаю, он получит Нобелевскую премию.

Часть восьмая
ФРЕНК ДЖЕРАРД
1
За те десять часов, что я провела с Розой Джерард, мы почти не продвинулись вперед по поводу обстановки ее дома, но достигли значительного прогресса в других областях. Уезжая, я была обладательницей семейной истории Розы, начиная от ее дедушек. Теперь я понимаю, почему Констанца, как всегда, расцвечивая свое повествование, была введена в заблуждение.
Она оказалась права лишь в одном: существовала дюжина детей. Девять были Розы, а трое – отпрысками брата мужа, которых Роза взяла на воспитание после смерти отца. Макс, единственный и неизменный муж, отсутствовал, и Роза дала понять, что это манера его поведения. Похоже, что когда профессор не читал лекции и не преподавал, то считал слишком трудным для себя находиться в доме. Тут он не мог, с нежностью сказала Роза, сосредоточиться на своих книгах. Это можно было понять: безумное количество детей носились по всему дому.
Роза справлялась с ними без усилий. Дети были в возрасте от пяти лет до двадцати с небольшим. Водя меня по дому, Роза то и дело останавливалась на половине предложения: то она уделяла внимание чьей-то царапине на коленке, то улаживала ссору, то показывала десятилетнему мальчишке, как бить по мячу, то успокаивала рассерженного подростка, который никак не мог найти чистую рубашку. Занималась она всем темпераментно и энергично, а затем возвращалась к предмету разговора, не упуская ни слова.
– А как вам этот ковер? Вам нравится этот ковер? Я его терпеть не могу, но Максу нравится, так что он остается, да? И как вы думаете, синее с ним сочетается? Или нет, может, желтое? Или зеленое? А это Даниель. Ему пятнадцать лет. Он пишет стихи. Все время. Кроме того, он теряет рубашки. Хочешь синюю рубашку, Даниель? А белую? О'кей, о'кей, бери синюю. Она в шкафу в твоей комнате. Lieber Gott, да в шкафу же у тебя в комнате! Во втором ящике слева. Пришить тебе пуговицу? Ладно, пришью тебе пуговицу. Может, стоит переместить ковер – разложить его внизу? Не будет ли Макс против, как вы думаете? Порой мне кажется, что он видит только свои книги. Мужчинам это свойственно. Вот сюда, Виктория. Еще одно знакомство. Вы ведете счет? Это Френк.
Френк Джерард, симпатичный молодой мужчина, поднялся, когда мы вошли, по всей видимости, мы оказались в его кабинете. Он читал книгу, которую вежливо отложил в сторону. Мы подали руки друг другу. Роза пустилась в длинное повествование, посвященное сначала успехам Френка, а потом моим достоинствам. Последовал весьма выразительный список моих достижений как декоратора и добросердечное, но путаное объяснение причин, в силу которых Роза почувствовала ко мне симпатию, едва только мы встретились.
Френк Джерард слушал ее молча. Я догадывалась, что он сомневался в точности изложения и считал столь бурную симпатию преждевременной. Он не делал никаких замечаний, а просто стоял, сложив руки на груди, пока Роза не подошла к концу своего панегирика. Ближе к концу, когда Роза стала чувствовать: что-то не так, существует какое-то подводное течение, она – что было для нее явно нехарактерно – запнулась, начала снова, потеряла нить мысли, после чего очень торопливо извлекла меня из комнаты.
Наша встреча носила не совсем тот характер, как я описала его Констанце. Френк был не единственным из сыновей, которые попадались мне на глаза; просто в этой встрече было нечто, что я даже сейчас хотела бы сохранить при себе.
– Он так много работает, – виновато тараторила Роза, – и мы ему помешали. Скоро он заканчивает Колумбийский университет. Он там на самом лучшем счету. – Остановившись, она покачала головой. – Прошлой ночью, например, он даже не ложился. Он и крошки в рот не взял. Лицо у него было бледным. Я сказала ему: Френк, ты себя уморишь работой. В жизни есть и другие вещи. Я попыталась рассказать ему о вас, как вы справляетесь – ну, чтобы он понял. Но нет, он даже не слушал. Мне показалось, что он был бледен, когда мы вошли. Вам так не кажется?
Я согласилась, что он был бледноват, хотя цвет его лица был далеко не главным из того, что мне запомнилось при этой встрече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231