Ну а теперь я хочу, чтобы ты быстренько сказала мне, что твой билет в Лондон хранится у какого-нибудь мистера «Вукак-его-там», и что этот самый мистер заперт в одной из двадцатипятицентовых камер хранения в аэропорту.
Франческа обхватила грудь руками и уставилась на стенку.
— Я не знаю, что делать, — выдавила она через силу.
— Ты большая девочка, и тебе лучше считаться с реальными фактами.
— Мне нужна помощь. — Она повернулась к нему, стараясь чтобы Далли ее понял. — Я не справлюсь с этим сама.
Передние ножки стула стукнулись о пол.
— Нет, ты справишься! Это твоя проблема, леди, и не собирайся переложить ее на меня.
Его голос был резким и грубым, совсем не как у смеющегося Далли, подобравшего ее на дороге, или рыцаря в сверкающих доспехах, спасшего ее из лап смерти в «Блю Чокто».
— Если ты не хочешь мне помочь, — выкрикнула Франческа, — нечего было предлагать эту поездку! Оставил бы меня, как и все прочие!
— Быть может, тебе лучше подумать, почему это все хотят от тебя избавиться?
— Я не виновата, как ты не поймешь! Это стечение обстоятельств.
Она начала рассказывать ему все, начиная со смерти Клоуи, запинаясь и глотая слова, торопясь выговориться, пока он не ушел. Она рассказала ему, как продала все, чтобы купить обратный билет, а потом поняла, что, даже если у нее будет билет, она не сможет вернуться в Лондон без денег, без одежды, к сплетням о своем унижении в этом ужасном кино у всех на устах — да она стала бы всеобщим посмешищем! Тогда она поняла, что должна остаться в Америке, где ее никто не знает, пока Ники не кончит развлекаться со своей блондинкой и у нее не появится шанс поговорить с ним по телефону. Поэтому она и отправилась искать Далли в «Блю Чокто».
— Ты понимаешь? Я не могу уехать в Лондон до тех пор, пока не буду знать, что Ники ждет меня в аэропорту.
— Ты ведь говорила мне, что он был твоим женихом?
— Был.
— Так почему же он отправился развлекаться с той блондинкой?
— Он обиделся.
— Боже мой, Френси…
Бросившись на колени перед его стулом, она посмотрела на Далли своими завораживающими глазами.
— Я не виновата, Далли. Правда. Когда мы виделись в последний раз, мы страшно рассорились, потому что я отказалась выйти за него замуж.
Лицо Далли окаменело, и Франческа сообразила, что он ее не правильно понял.
— Нет, это не то, о чем ты подумал! Он женится на мне! Мы ссорились сотни раз, и он всегда делал мне предложение снова.
Мне и нужно-то поймать Ники по телефону и сказать, что я его прощаю.
Далли покачал головой.
— Бедный парень, — пробормотал он.
Франческа хотела взглянуть на него, но глаза ее были полны слез, и она отвернулась, пытаясь овладеть собой.
— Далли, мне нужно каким-то образом протянуть следующие несколько недель, пока я не смогу поговорить с Ники. Я думала, ты можешь мне помочь, но прошлой ночью ты не захотел со мной разговаривать, и я страшно рассердилась. А сейчас ты забрал мои деньги. — Она повернулась к нему и произнесла с упреком:
— Ну видишь, Далли? Если бы ты вел себя разумно, ничего бы этого не произошло.
— Разрази меня гром! — Ботинки Далли с грохотом опустились на пол. — Ты ведь готова обвинить во всем меня, не так ли? Боже, я ненавижу таких людей, как ты! Что бы ни случилось, вы стараетесь обвинить в этом других.
Франческа вскочила с колен.
— Я не желаю этого слушать! Все, что я хочу, — немного помощи!
— И в придачу немного денег.
— Я смогу вернуть все до последнего пенни через несколько недель!
— Если Ники примет тебя назад. — Он снова вытянул ноги. — Френси, похоже, ты не понимаешь, что я — посторонний человек, у которого нет перед тобой никаких обязательств. Я не могу толком справиться со своей собственной работой и, уж будь уверена, не собираюсь работать за тебя, даже несколько недель. По правде говоря, ты мне даже не нравишься.
Франческа в замешательстве взглянула на него:
— Я тебе не нравлюсь?
— Серьезно, Френси. — Вспышка его гнева прошла, и Далли говорил холодно и с таким явным убеждением, что Франческа поняла, что это правда. — Послушай, малыш, с твоим лицом ты выглядишь как заправская любительница автостопа, и хоть ты не вышла ростом, но целуешься бесподобно.
Не буду отрицать — у меня мелькнула пара мыслей о том, что у нас могло бы получиться в постели. Если бы у тебя был еще кто-нибудь, я мог бы потерять от тебя голову на пару недель.
Однако в том-то и штука, что у тебя больше никого нет, и к тому же ты — ну просто скопище всех плохих качеств, какие я только встречал в мужчинах и женщинах, и пока что я не вижу ни одного хорошего.
Франческа опустилась на край кровати; ее переполняла боль.
— Понимаю, — тихо ответила она.
Далли встал и вынул портмоне.
— Наличности у меня сейчас немного. Я покрою остаток счета мотеля по кредитной карточке и оставлю тебе пятьдесят долларов, чтобы ты продержалась пару дней. Соберешься вернуть мне долг — пошли чек на «Дженерал деливери» в Вайнетте, Техас. Если не сделаешь этого, я буду знать, что у тебя с Ники что-то не получилось, и надеяться, что скоро ты найдешь пастбище получше.
С этими словами он бросил ключ от номера на стол и вышел.
Наконец Франческа оказалась одна. Она взглянула вниз, на ковер, который украшало темное пятно, похожее на остров Капри. Ну все. Теперь она уж точно на дне.
Когда Далли подошел к «Ривьере», Скит выглянул из окна.
— Хочешь, я поведу машину? — спросил он. — Сможешь забраться на заднее сиденье и поспать пару часов.
Далли открыл водительскую дверь.
— Ты водишь так чертовски медленно, что мне будет не до сна.
— Дело твое. — Скит опустился на сиденье и протянул Далли нераспечатанную банку кофе «Стайрофом», а потом — полоску розовой бумаги:
— Телефон портье.
Далли скомкал бумажку и запихал в пепельницу, к двум другим. Он натянул кепи.
— Скит, ты когда-нибудь слышал о «Пигмалионе»?
— Это тот парень, который играл правым защитником в «Вайнетт-Хай»?
Поворачивая ключ зажигания, Далли зубами открыл крышку банки кофе.
— Нет, того зовут Пигелла, Джимми Пигелла. Пару лет назад он ушел в «Корпус Кристи» и открыл галантерейный магазин в Мидасе. «Пигмалион» — это пьеса Джорджа Бернарда Шоу про продавщицу цветов из низов, из которой сделали настоящую леди.
Он щелкнул дворниками.
— Звучит не слишком интересно, Далли. Из пьес мне понравилась «О Калькутта», которую мы смотрели в Сент-Луисе.
Это уж точно класс!
— Я знаю, что тебе понравилась эта пьеса, Скит. Мне она тоже нравится, но ты знаешь, ее не считают большим литературным произведением. Ты еще следишь за моей мыслью? В ней не слишком много говорится о жизни людей. А в «Пигмалионе» показано, что люди могут меняться… они могут стать лучше, если им немного помочь.
Далли включил задний ход и вывел машину со стоянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Франческа обхватила грудь руками и уставилась на стенку.
— Я не знаю, что делать, — выдавила она через силу.
— Ты большая девочка, и тебе лучше считаться с реальными фактами.
— Мне нужна помощь. — Она повернулась к нему, стараясь чтобы Далли ее понял. — Я не справлюсь с этим сама.
Передние ножки стула стукнулись о пол.
— Нет, ты справишься! Это твоя проблема, леди, и не собирайся переложить ее на меня.
Его голос был резким и грубым, совсем не как у смеющегося Далли, подобравшего ее на дороге, или рыцаря в сверкающих доспехах, спасшего ее из лап смерти в «Блю Чокто».
— Если ты не хочешь мне помочь, — выкрикнула Франческа, — нечего было предлагать эту поездку! Оставил бы меня, как и все прочие!
— Быть может, тебе лучше подумать, почему это все хотят от тебя избавиться?
— Я не виновата, как ты не поймешь! Это стечение обстоятельств.
Она начала рассказывать ему все, начиная со смерти Клоуи, запинаясь и глотая слова, торопясь выговориться, пока он не ушел. Она рассказала ему, как продала все, чтобы купить обратный билет, а потом поняла, что, даже если у нее будет билет, она не сможет вернуться в Лондон без денег, без одежды, к сплетням о своем унижении в этом ужасном кино у всех на устах — да она стала бы всеобщим посмешищем! Тогда она поняла, что должна остаться в Америке, где ее никто не знает, пока Ники не кончит развлекаться со своей блондинкой и у нее не появится шанс поговорить с ним по телефону. Поэтому она и отправилась искать Далли в «Блю Чокто».
— Ты понимаешь? Я не могу уехать в Лондон до тех пор, пока не буду знать, что Ники ждет меня в аэропорту.
— Ты ведь говорила мне, что он был твоим женихом?
— Был.
— Так почему же он отправился развлекаться с той блондинкой?
— Он обиделся.
— Боже мой, Френси…
Бросившись на колени перед его стулом, она посмотрела на Далли своими завораживающими глазами.
— Я не виновата, Далли. Правда. Когда мы виделись в последний раз, мы страшно рассорились, потому что я отказалась выйти за него замуж.
Лицо Далли окаменело, и Франческа сообразила, что он ее не правильно понял.
— Нет, это не то, о чем ты подумал! Он женится на мне! Мы ссорились сотни раз, и он всегда делал мне предложение снова.
Мне и нужно-то поймать Ники по телефону и сказать, что я его прощаю.
Далли покачал головой.
— Бедный парень, — пробормотал он.
Франческа хотела взглянуть на него, но глаза ее были полны слез, и она отвернулась, пытаясь овладеть собой.
— Далли, мне нужно каким-то образом протянуть следующие несколько недель, пока я не смогу поговорить с Ники. Я думала, ты можешь мне помочь, но прошлой ночью ты не захотел со мной разговаривать, и я страшно рассердилась. А сейчас ты забрал мои деньги. — Она повернулась к нему и произнесла с упреком:
— Ну видишь, Далли? Если бы ты вел себя разумно, ничего бы этого не произошло.
— Разрази меня гром! — Ботинки Далли с грохотом опустились на пол. — Ты ведь готова обвинить во всем меня, не так ли? Боже, я ненавижу таких людей, как ты! Что бы ни случилось, вы стараетесь обвинить в этом других.
Франческа вскочила с колен.
— Я не желаю этого слушать! Все, что я хочу, — немного помощи!
— И в придачу немного денег.
— Я смогу вернуть все до последнего пенни через несколько недель!
— Если Ники примет тебя назад. — Он снова вытянул ноги. — Френси, похоже, ты не понимаешь, что я — посторонний человек, у которого нет перед тобой никаких обязательств. Я не могу толком справиться со своей собственной работой и, уж будь уверена, не собираюсь работать за тебя, даже несколько недель. По правде говоря, ты мне даже не нравишься.
Франческа в замешательстве взглянула на него:
— Я тебе не нравлюсь?
— Серьезно, Френси. — Вспышка его гнева прошла, и Далли говорил холодно и с таким явным убеждением, что Франческа поняла, что это правда. — Послушай, малыш, с твоим лицом ты выглядишь как заправская любительница автостопа, и хоть ты не вышла ростом, но целуешься бесподобно.
Не буду отрицать — у меня мелькнула пара мыслей о том, что у нас могло бы получиться в постели. Если бы у тебя был еще кто-нибудь, я мог бы потерять от тебя голову на пару недель.
Однако в том-то и штука, что у тебя больше никого нет, и к тому же ты — ну просто скопище всех плохих качеств, какие я только встречал в мужчинах и женщинах, и пока что я не вижу ни одного хорошего.
Франческа опустилась на край кровати; ее переполняла боль.
— Понимаю, — тихо ответила она.
Далли встал и вынул портмоне.
— Наличности у меня сейчас немного. Я покрою остаток счета мотеля по кредитной карточке и оставлю тебе пятьдесят долларов, чтобы ты продержалась пару дней. Соберешься вернуть мне долг — пошли чек на «Дженерал деливери» в Вайнетте, Техас. Если не сделаешь этого, я буду знать, что у тебя с Ники что-то не получилось, и надеяться, что скоро ты найдешь пастбище получше.
С этими словами он бросил ключ от номера на стол и вышел.
Наконец Франческа оказалась одна. Она взглянула вниз, на ковер, который украшало темное пятно, похожее на остров Капри. Ну все. Теперь она уж точно на дне.
Когда Далли подошел к «Ривьере», Скит выглянул из окна.
— Хочешь, я поведу машину? — спросил он. — Сможешь забраться на заднее сиденье и поспать пару часов.
Далли открыл водительскую дверь.
— Ты водишь так чертовски медленно, что мне будет не до сна.
— Дело твое. — Скит опустился на сиденье и протянул Далли нераспечатанную банку кофе «Стайрофом», а потом — полоску розовой бумаги:
— Телефон портье.
Далли скомкал бумажку и запихал в пепельницу, к двум другим. Он натянул кепи.
— Скит, ты когда-нибудь слышал о «Пигмалионе»?
— Это тот парень, который играл правым защитником в «Вайнетт-Хай»?
Поворачивая ключ зажигания, Далли зубами открыл крышку банки кофе.
— Нет, того зовут Пигелла, Джимми Пигелла. Пару лет назад он ушел в «Корпус Кристи» и открыл галантерейный магазин в Мидасе. «Пигмалион» — это пьеса Джорджа Бернарда Шоу про продавщицу цветов из низов, из которой сделали настоящую леди.
Он щелкнул дворниками.
— Звучит не слишком интересно, Далли. Из пьес мне понравилась «О Калькутта», которую мы смотрели в Сент-Луисе.
Это уж точно класс!
— Я знаю, что тебе понравилась эта пьеса, Скит. Мне она тоже нравится, но ты знаешь, ее не считают большим литературным произведением. Ты еще следишь за моей мыслью? В ней не слишком много говорится о жизни людей. А в «Пигмалионе» показано, что люди могут меняться… они могут стать лучше, если им немного помочь.
Далли включил задний ход и вывел машину со стоянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145