Далли не появился и к полудню следующего дня, и Франческа почти помешалась от беспокойства. Может, ей следовало оставаться в Нью-Йорке? А что, если он и не собирается приезжать в Вайнетт?
А тут еще позвонила Холли Грейс и сообщила, что исчез Скит.
— Что значит — исчез? — воскликнула Франческа. — Он же обещал позвонить тебе, если что-нибудь услышит!
— Наверное, Далли позвонил ему и велел держать язык За зубами. Я думаю, что Скит поехал к нему.
Франческа почувствовала и гнев, и бессилие. Если Далли прикажет Скиту приставить пистолет к виску, то тот, наверное, и это выполнит. Под вечер, когда мисс Сибил отправилась на свои гончарные занятия, Франческа уже места себе не находила. Боясь выйти из дома, чтобы не пропустить приезд Далли, она попыталась почитать материалы по американской истории для экзамена на гражданство, но не смогла сосредоточиться. Франческа решила побродить по дому и зашла в спальню Далли, где в слабеющих лучах зимнего солнца на подоконнике красовалась коллекция его трофеев по гольфу. Франческа взяла журнал по гольфу с его портретом на обложке. «Даллас Бодин — всегда второй, никогда не первый». Она отметила, что морщинки в уголках его глаз стали глубже, а черты лица — резче, но зрелость не отняла у Далли ни грана привлекательности. Он стал еще более великолепным, чем она помнила.
Франческа рассматривала его лицо, безуспешно пытаясь найти хоть малейшее сходство с Тедди. Еще раз она задумалась о том, как Далли удалось узнать, что Тедди — его сын. Положив журнал, она взглянула на кровать, и на нее нахлынул поток воспоминаний. Здесь был зачат Тедди или это произошло раньше, в луизианском болоте, когда Далли распластал ее на багажнике своего старого «бьюика»?
Телефон рядом с кроватью зазвонил. Франческа бросилась к нему, ударившись ногой о кровать, и схватила трубку:
— Алло! Алло?
В ответ — тишина.
— Далли? — Его имя прозвучало как рыдание. — Далли, это ты?
Ни звука. У нее закололо в шее; сердце бешено колотилось.
Франческа была уверена, что на другом конце провода кто-то держит трубку, и пыталась уловить хоть шорох.
— Тедди? — прошептала она. — Тедди… это мама!
— Это я, мисс Неженка. — Голос Далли был низким и горьким, и ее старое прозвище в его устах звучало как непристойность. — Нам надо поговорить. Встречаемся через полчаса у карьера к северу от города.
Франческа почувствовала, что сейчас он положит трубку, и выкрикнула:
— Подожди! Тедди с тобой? Я хочу поговорить с ним!
Но в ответ уже слышались гудки.
Она сбежала вниз, схватила замшевую куртку и натянула ее поверх свитера. Утром Франческа завязала волосы на затылке шелковым шарфом, и сейчас в спешке тонкий шелк попал под воротник куртки. Дрожащими руками она распутала шарф. Почему Далли так поступил? Почему не привез Тедди домой? Что, если Тедди болен? А может, случилось что-нибудь ужасное?
Едва дыша, она завела машину и вывела ее на улицу. Не обращая внимания на знак ограничения скорости, Франческа доехала до первой попавшейся станции обслуживания и спросила, как проехать к карьеру. Ей долго объясняли дорогу, и Франческа проскочила мимо указателя в северной части города, проехала несколько лишних миль и лишь потом обнаружила ровную грязную дорогу, ведущую к карьеру. Франческа сжимала руль так, что заныли руки. Прошел уже час, как позвонил Далли. Ждет ли он ее? Она убеждала себя, что Тедди в безопасности: Далли мог причинить боль ей, но никогда бы не стал мучить ребенка. Но эта мысль мало ее успокаивала.
Карьер зиял как гигантская рана в земле, голый и отталкивающий в сумеречном сером зимнем свете, подавляя своими размерами. Видимо, последняя смена кончила работу еще днем, потому что большая ровная площадка перед карьером была пуста. Груды красноватой породы лежали около неподвижных вагонеток. Мили безмолвных транспортеров вели к крашенным зеленой краской бункерам, возвышавшимся над землей, как огромные перевернутые воронки. Франческа проехала через площадку к проржавевшему металлическому зданию, но не увидела нигде и признака жизни, никаких машин, только неподвижные карьерные вагонетки.
«Я приехала слишком поздно, — подумала Франческа. — Далли уже уехал». С пересохшим ртом она съехала с площадки и двинулась по дороге, ведущей к карьеру.
Взволнованной Франческе казалось, что исполинский нож вспорол землю на своем пути вниз, в преисподнюю. Разоренный, мрачный, сырой каньон карьера тянулся до горизонта. Голые деревья, разбросанные по краю противоположной стороны, были не больше палочек от зубочистки, холмы в отдалении походили на детские песочные куличи. Казалось, даже темнеющее небо съежилось; сейчас оно было похоже на крышку, которую опустили на огромный пустой котел. Содрогаясь, она заставила себя подъехать к самому краю, где слой за слоем открывались две сотни футов красного гранита — процесс осквернения парадоксальным образом раскрывал секреты созидания.
В сумерках ей едва удалось различить на дне карьера одну из игрушечных машин Тедди.
Долю секунды она была в замешательстве, а потом поняла, что это вовсе не игрушка, — на дне карьера стояла настоящая машина. Такая же настоящая, как человек-лилипут, прислонившийся к капоту. Франческа на секунду закрыла глаза, и подбородок ее задрожал. Он нарочно выбрал это ужасное место, чтобы она почувствовала себя ничтожной и беспомощной. Пытаясь совладать с собой, она отвела машину от края карьера и медленно поехала вдоль него, чуть не пропустив ведущую вниз крутую гравийную дорогу. Начался медленный спуск.
Пока темные стены карьера вырастали над ней, Франческа мысленно успокаивала себя. За эти годы она не раз оказывалась перед барьером, казавшимся неприступным, и билась до тех пор, пока не преодолевала его. Далли просто еще один барьер, который она должна преодолеть. И у нее есть преимущество, которого он не мог предусмотреть. Не важно, что он сейчас говорит себе. Далли ожидает, что будет бороться с девочкой, оставшейся в его памяти, — с Неженкой двадцати одного года от роду.
Даже взглянув с края карьера, Франческа увидела, что Далли в машине один. Подъехав ближе, она не заметила ничего, что убедило бы ее в обратном. Тедди здесь не было. Далли хочет выжать из ситуации все, прежде чем отдаст ей ребенка. Франческа слегка развернулась и остановила машину, не доезжая футов сорок до Далли. Если это — решительное столкновение, то она тоже будет вести свою войну нервов. Стало совсем темно, и Франческа включила фары. Открыв дверь, она спокойно вышла из машины — не торопясь, без лишних движений, не озираясь на неясно виднеющиеся гранитные стены. Она медленно шла к нему в свете фар — прямая спина, руки прижаты к бокам. Порыв холодного воздуха раздул ее шарф и трепал его концы у щек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145