Франческа встретилась глазами с Далли.
Он стоял лицом к ней, спиной к машине, прислонившись к капоту, со скрещенными руками и ногами, — отчужденный и наглухо закрытый. Далли стоял с непокрытой головой, поверх фланелевой рубахи был только пуховый жилет без рукавов. Его ботинки испачкались в красноватом песке карьера — он ждал ее здесь какое-то время.
Франческа подошла, подняв подбородок и спокойно глядя на Далли. Только вблизи стало видно, как ужасно он выглядит — совсем не так, как на обложке журнала. В свете фар она увидела серую, нездоровую кожу и щетину на подбородке. Только ньюмановские голубые глаза не изменились, но сейчас они были холодны и жестки, как порода у нее под ногами. Франческа остановилась перед ним.
— Где Тедди?
Порыв ночного ветра пронесся по карьеру, подняв волосы с его лба. Он оторвался от машины и выпрямился во весь рост, не говоря ни слова. Он просто стоял, глядя на нее сверху вниз, как на особенно отвратительный образчик человеческих отбросов.
— Я бил всего двух женщин в своей жизни, — сказал он наконец, — ты не в счет, потому что это была скорее рефлекторная реакция, когда ты первая меня ударила. Но должен тебе сказать — узнав, что ты мне сделала, я подумываю о том, чтобы схватить тебя и хорошенько отлупить.
Франческе потребовались все силы, чтобы говорить спокойно.
— Давай куда-нибудь поедем, где мы сможем сесть, выпить по чашке кофе и все обсудить.
Его рот скривился в горькую ухмылку.
— Почему же ты десять лет назад не подумала о том, чтобы нам сесть и выпить кофе, когда обнаружила, что ждешь от меня ребенка?
— Далли…
Он повысил голос:
— Почему же ты не нашла времени позвонить мне и сказать: «Привет, Далли, у нас тут возникла небольшая проблема, по-моему, мы должны сесть и поговорить»?
Франческа засунула кулаки в карманы куртки и съежилась от холода, стараясь не показать Далли, насколько он ее пугает. Куда делся тот человек, который когда-то был ее любовником, — всегда готовый посмеяться, снисходительный к людским слабостям, неторопливый и приятный, как теплая меласса?
— Далли, мне нужен Тедди! Что ты с ним сделал?
— Он выглядит точь-в-точь как мой старик, — сердито заявил Далли, — ну просто вылитая копия этого ублюдка, Джейси Бодина. Джейси тоже лупил женщин. У него это хорошо получалось.
Так вот как он узнал! Она кивнула в направлении своей машины, не желая оставаться более в этом темном карьере и выслушивать его истории про то, как били женщин:
— Далли, давай поедем…
— Ты ведь не могла представить, что Тедди похож на Джейси? Не рассчитывала, что я узнаю его, когда замышляла эту гнусную маленькую войну!
— Ничего я не замышляла! И это не война. Люди делают то, к чему их вынуждают обстоятельства. Ты помнишь, могла ли я тогда вернуться?! Я не могла примчаться к тебе назад и получить еще один пинок для жизненного опыта.
— Это было не только твое дело, — ответил он, глаза его сверкнули от гнева. — И я не желаю слушать весь этот феминистский вздор о том, что у меня нет никаких прав, потому что я — мужчина, а ты — женщина и что это — твоя плоть! Это и моя плоть! Хотел бы я посмотреть, как бы ты обзавелась этим парнем без меня.
Франческа перешла в атаку:
— И что бы ты сделал, приди я к тебе десять лет назад и скажи, что беременна? Ты ведь был женат, помнишь?
— Женат или нет, но я бы позаботился о тебе, можешь быть уверена!
— В том-то и дело! А я не хотела, чтобы ты обо мне заботился!
У меня ведь ничего не было, Далли. Я была маленькой глупой девчонкой, которая считала, что мир придумали для моего удовольствия. Я должна была научиться работать. Мне пришлось мыть туалеты, питаться едой из мусорных ящиков и потерять последние остатки гордости, прежде чем у меня появилось хоть какое-то чувство собственного достоинства. Я не могла отказаться от этого и прибежать к тебе под крыло. Я должна была сама растить этого ребенка. Это был единственный способ спастись.
Холодное, непроницаемое лицо Далли не смягчилось, и Франческа рассердилась на себя за бесполезную попытку что-либо ему объяснить.
— Далли, я хочу, чтобы сегодня вечером ты вернул мне Тедди, иначе я иду в полицию.
— Если бы ты хотела обратиться в полицию, то уже сделала бы это!
— Единственная причина, почему я пока этого не сделала, — не хочу огласки для Тедди. Поверь мне, больше откладывать я не буду! — Она шагнула к нему ближе, демонстрируя свою решимость. — Не надо меня недооценивать, Далли. Не путай меня с той девочкой, которую ты знал десять лет назад.
Мгновение Далли ничего не отвечал. Он отвернулся и уставился в ночь.
— Другая женщина, которую я ударил, была Холли Грейс.
— Далли, я не желаю слушать…
Он схватил ее за руку.
— Придется выслушать. Я хочу, чтобы ты абсолютно точно уяснила себе, с каким сукиным сыном ты будешь иметь дело. Я избил Холли Грейс после смерти Денни — вот какой я мужчина. И знаешь почему?
— Не… — Франческа попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее руку.
— Потому что она плакала! Вот почему я ее избил. Я бил эту женщину потому, что она плакала после смерти ее ребенка. — Резкие тени от фар легли на его лицо. — Ты понимаешь теперь, что я могу сделать с тобой?
Он блефовал, Франческа это знала; она чувствовала это. В каком-то смысле Далли открылся, и она смогла заглянуть к нему в душу. Она нанесла ему глубокую душевную рану, и Далли решил ее наказать. Наверное, он действительно хотел бы ее ударить, но не смог — Франческа в этом убедилась.
С большей ясностью, чем ей бы хотелось, она наконец поняла глубину его горя. Франческа чувствовала его каждым своим нервом: в нем, как в зеркале, отражалось ее собственное горе. Все в ее душе восставало против мысли о том, чтобы жить в постоянно травмирующей ситуации. Ее сын находился у Далли, но она знала, что он не сможет удержать его надолго. Он хотел избить ее, но это было против его натуры, поэтому Далли искал другой способ наказать ее, другой способ заставить ее страдать. Франческа почувствовала, как у нее задрожал подбородок. Далли умный, и если будет размышлять об этом достаточно долго, то сможет придумать способ ей отомстить. Она должна остановить его до того, как это случится. Ради них обоих, ради Тедди она должна все это остановить.
— Как-то давно я слышала, что богатые люди тратят так много сил, чтобы защитить свое достояние, что теряют представление об истинных ценностях жизни.
Она шагнула вперед, не касаясь Далли, но так, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
— Я сделала удачную карьеру, Далли, — у меня семизначный счет в банке, ценные бумаги… У меня дом и красивая одежда.
В моих ушах — бриллиантовые серьги по четыре карата. Но я никогда не забываю о самом важном в моей жизни.
Она подняла руки к ушам и вынула бриллиантовые серьги из мочек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Он стоял лицом к ней, спиной к машине, прислонившись к капоту, со скрещенными руками и ногами, — отчужденный и наглухо закрытый. Далли стоял с непокрытой головой, поверх фланелевой рубахи был только пуховый жилет без рукавов. Его ботинки испачкались в красноватом песке карьера — он ждал ее здесь какое-то время.
Франческа подошла, подняв подбородок и спокойно глядя на Далли. Только вблизи стало видно, как ужасно он выглядит — совсем не так, как на обложке журнала. В свете фар она увидела серую, нездоровую кожу и щетину на подбородке. Только ньюмановские голубые глаза не изменились, но сейчас они были холодны и жестки, как порода у нее под ногами. Франческа остановилась перед ним.
— Где Тедди?
Порыв ночного ветра пронесся по карьеру, подняв волосы с его лба. Он оторвался от машины и выпрямился во весь рост, не говоря ни слова. Он просто стоял, глядя на нее сверху вниз, как на особенно отвратительный образчик человеческих отбросов.
— Я бил всего двух женщин в своей жизни, — сказал он наконец, — ты не в счет, потому что это была скорее рефлекторная реакция, когда ты первая меня ударила. Но должен тебе сказать — узнав, что ты мне сделала, я подумываю о том, чтобы схватить тебя и хорошенько отлупить.
Франческе потребовались все силы, чтобы говорить спокойно.
— Давай куда-нибудь поедем, где мы сможем сесть, выпить по чашке кофе и все обсудить.
Его рот скривился в горькую ухмылку.
— Почему же ты десять лет назад не подумала о том, чтобы нам сесть и выпить кофе, когда обнаружила, что ждешь от меня ребенка?
— Далли…
Он повысил голос:
— Почему же ты не нашла времени позвонить мне и сказать: «Привет, Далли, у нас тут возникла небольшая проблема, по-моему, мы должны сесть и поговорить»?
Франческа засунула кулаки в карманы куртки и съежилась от холода, стараясь не показать Далли, насколько он ее пугает. Куда делся тот человек, который когда-то был ее любовником, — всегда готовый посмеяться, снисходительный к людским слабостям, неторопливый и приятный, как теплая меласса?
— Далли, мне нужен Тедди! Что ты с ним сделал?
— Он выглядит точь-в-точь как мой старик, — сердито заявил Далли, — ну просто вылитая копия этого ублюдка, Джейси Бодина. Джейси тоже лупил женщин. У него это хорошо получалось.
Так вот как он узнал! Она кивнула в направлении своей машины, не желая оставаться более в этом темном карьере и выслушивать его истории про то, как били женщин:
— Далли, давай поедем…
— Ты ведь не могла представить, что Тедди похож на Джейси? Не рассчитывала, что я узнаю его, когда замышляла эту гнусную маленькую войну!
— Ничего я не замышляла! И это не война. Люди делают то, к чему их вынуждают обстоятельства. Ты помнишь, могла ли я тогда вернуться?! Я не могла примчаться к тебе назад и получить еще один пинок для жизненного опыта.
— Это было не только твое дело, — ответил он, глаза его сверкнули от гнева. — И я не желаю слушать весь этот феминистский вздор о том, что у меня нет никаких прав, потому что я — мужчина, а ты — женщина и что это — твоя плоть! Это и моя плоть! Хотел бы я посмотреть, как бы ты обзавелась этим парнем без меня.
Франческа перешла в атаку:
— И что бы ты сделал, приди я к тебе десять лет назад и скажи, что беременна? Ты ведь был женат, помнишь?
— Женат или нет, но я бы позаботился о тебе, можешь быть уверена!
— В том-то и дело! А я не хотела, чтобы ты обо мне заботился!
У меня ведь ничего не было, Далли. Я была маленькой глупой девчонкой, которая считала, что мир придумали для моего удовольствия. Я должна была научиться работать. Мне пришлось мыть туалеты, питаться едой из мусорных ящиков и потерять последние остатки гордости, прежде чем у меня появилось хоть какое-то чувство собственного достоинства. Я не могла отказаться от этого и прибежать к тебе под крыло. Я должна была сама растить этого ребенка. Это был единственный способ спастись.
Холодное, непроницаемое лицо Далли не смягчилось, и Франческа рассердилась на себя за бесполезную попытку что-либо ему объяснить.
— Далли, я хочу, чтобы сегодня вечером ты вернул мне Тедди, иначе я иду в полицию.
— Если бы ты хотела обратиться в полицию, то уже сделала бы это!
— Единственная причина, почему я пока этого не сделала, — не хочу огласки для Тедди. Поверь мне, больше откладывать я не буду! — Она шагнула к нему ближе, демонстрируя свою решимость. — Не надо меня недооценивать, Далли. Не путай меня с той девочкой, которую ты знал десять лет назад.
Мгновение Далли ничего не отвечал. Он отвернулся и уставился в ночь.
— Другая женщина, которую я ударил, была Холли Грейс.
— Далли, я не желаю слушать…
Он схватил ее за руку.
— Придется выслушать. Я хочу, чтобы ты абсолютно точно уяснила себе, с каким сукиным сыном ты будешь иметь дело. Я избил Холли Грейс после смерти Денни — вот какой я мужчина. И знаешь почему?
— Не… — Франческа попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее руку.
— Потому что она плакала! Вот почему я ее избил. Я бил эту женщину потому, что она плакала после смерти ее ребенка. — Резкие тени от фар легли на его лицо. — Ты понимаешь теперь, что я могу сделать с тобой?
Он блефовал, Франческа это знала; она чувствовала это. В каком-то смысле Далли открылся, и она смогла заглянуть к нему в душу. Она нанесла ему глубокую душевную рану, и Далли решил ее наказать. Наверное, он действительно хотел бы ее ударить, но не смог — Франческа в этом убедилась.
С большей ясностью, чем ей бы хотелось, она наконец поняла глубину его горя. Франческа чувствовала его каждым своим нервом: в нем, как в зеркале, отражалось ее собственное горе. Все в ее душе восставало против мысли о том, чтобы жить в постоянно травмирующей ситуации. Ее сын находился у Далли, но она знала, что он не сможет удержать его надолго. Он хотел избить ее, но это было против его натуры, поэтому Далли искал другой способ наказать ее, другой способ заставить ее страдать. Франческа почувствовала, как у нее задрожал подбородок. Далли умный, и если будет размышлять об этом достаточно долго, то сможет придумать способ ей отомстить. Она должна остановить его до того, как это случится. Ради них обоих, ради Тедди она должна все это остановить.
— Как-то давно я слышала, что богатые люди тратят так много сил, чтобы защитить свое достояние, что теряют представление об истинных ценностях жизни.
Она шагнула вперед, не касаясь Далли, но так, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
— Я сделала удачную карьеру, Далли, — у меня семизначный счет в банке, ценные бумаги… У меня дом и красивая одежда.
В моих ушах — бриллиантовые серьги по четыре карата. Но я никогда не забываю о самом важном в моей жизни.
Она подняла руки к ушам и вынула бриллиантовые серьги из мочек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145