, о котором Теодор и думать забыл… Бедняжка Дениза, ей так хотелось отправиться в чудесное путешествие, а постоялец хоть и нравился ей, но внушал страх. Нет-нет, хватит о прошлом. Правда, Дениза могла бы попенять на Теодора, потому что ей хотелось познать неведомое и чудесное наслаждение, о котором он говорил ей, познать ту особую Италию, но такую уж она прожила юность, такое уж получила воспитание, что даже представления не имела о поведении мужчины, о том, что, обняв девушку, подобную ей, он не удовлетворится этим. Вот и все.
А сейчас она унта в дождь и в ночь, ушла, безумица, — где-то она бродит, не смея показаться на глаза матери. Драматург поискуснее непременно устроил бы так, чтобы Теодор, возвращаясь домой, встретил бы её то ли на углу улицы, то ли тогда, когда она выбегала из лавчонки. Но жизнь-она иная, да, впрочем, если бы она и свела их лицом к лицу, они не узнали бы друг друга в кромешном мраке. Муниципальное освещение города Бовэ нам в данном случае плохой пособник. То. что станется с Денизой, не относится к нашему рассказу: читателю достаточно знать, что утром она домой не вернётся. Бросилась ли она в воды Терэны?
Но река Терэна слишком мелководна и не создана для утоления отчаяния, а разве кто поздней ночью станет пускать отчаявшихся девушек на башню собора св. Петра? Волей-неволей приходится отказаться от мелодрамы.
Когда Теодор вошёл в лавочку, он паже не заметил в темноте царившего там беспорядка, постарался как можно тише подняться по лестнице на антресоли, чтобы не разбудить гренадера, крепко спавшего на кушетке с чувством человека, выполнившего свой долг… Никогда не узнает он того. что произошло: ведь утром на заре он быстро пройдёт через пустую лавчонку, чтобы поспеть в казарму к сбору мушкетёров. Само собой разумеется, ему не хотелось будить хозяев и ещё меньше-будить проснувшегося гораздо позже Артура де Г.
Здесь читатели вправе удивиться, почему это автор, смело называющий даже третьестепенных персонажей романа подлинными именами, вдруг решил вывести под инициалом этот эпизодический персонаж, и ждут, по-видимому, объяснений. Артур или, может быть, даже вовсе не Артур… пусть так и останется Артуром де Г.. хотя его не слишком прославленное имя могло бы быть написано полностью, но дело в том, что семейство де Г. с тех пор сильно разрослось и по его линии, и по линии его родных и двоюродных братьев, так что в наши дни существуют представители этого рода, которым автор не обязан отчётом, но о которых он, однако, подумал. В самом деле, господин де Г. — посторонний в этом романе, он появляется в нем лишь для того, чтобы совершить дурной поступок. Быть может, стоит в виде исключения сказать несколько слов о его социальной биографии именно в силу того, что биография эта полностью лежит вне нашей истории.
Семейство де Г. — я изменил также и инициал-хоть и не слишком родовито, зато может похвалиться древностью. Через брак, совершенный при Людовике XV, они породнились с одним камергером, а позже, при Людовике XVI. — с одним генеральным откупщиком. Батюшка нашего гренадера во времена Террора счёл благоразумным отсидеться в своём нормандском поместье, а сын его, родившийся в 1790 году, в момент нашей с ним встречи был почти ровесником Теодору Жерико. Наш Г. служил при Наполеоне, и один из его братьев женился на дочери крупного тогдашнею банкира. Сам он получил первое боевое крещение незадолго до Лейпцига, в 1813 году, и в 1814, вполне естественно, перешёл на сторону Бурбонов одновременно со своим генералом, старым другом отца. господином де Бернонвилем, знавшим Артура ещё ребёнком, когда господин де Бернонвиль, будучи в 1797 году инспектором береговых гарнизонов, гащивал в замке господ де Г. Вступив в период первой Реставрации в гренадерскую роту Ларошжаклена, Артур после роспуска королевской гвардии перешёл во время Ста дней в армию Бонапарта под тем предлогом, что их командир не последовал благородному примеру господина де Вержен, начальника дворцовой стражи, который роздал своим офицерам армейскую казну и тем самым дал им возможность существовать, избавив от необходимости продаваться, хотя они предпочли бы увезти нетронутую казну в Бельгию в качестве, само собой разумеется, военного трофея. Гренадер Г., которому довольно скоро простили его юношеские заблуждения, служил в 1816 году в королевских войсках, нашёл себе весьма благопристойную партию в лице дочери поставщика, снабжавшего армию во время Испанской войны, а при Карле Х получил титул маркиза. Однако в дни событий 1830 года он весьма своевременно вспомнил, что в последние месяцы Империи его бывший шеф.
маршал де Бернонвиль, ввёл юношу в члены Великой Символической ложи, где состоял и сам маршал, и Макдональд, и Жозефина Богарнэ. И Фуше тоже. Таким образом мы можем опознать нашего Г. в числе прочих персонажей на картине, висящей в Версале, где изображена встреча Луи-Филиппа Орлеанского с Александром Лабордом и многими другими мятежниками 1830 года перед зданием Парижской ратуши. Депутат центра от департамента Нижней Сены во время Июльской монархии, маркиз де Г. командует одним из взводов Национальной гвардии, помогавших генералу Кавеньяку подавлять восстание в июне 1848 года.
Вторая Империя делает его сенатором. Восьмидесятилетним старцем он принимает в своём замке пруссаков, идущих на Руан, и со свойственным ему прирождённым достоинством напоминает захватчикам о дружеских связях, которые поддерживала его семья с предшественниками этих самых захватчиков ещё в 1814 году, и справляется у них о здоровье своей кузины, герцогини М., придворной дамы императрицы Августы, хотя с начала военных действий он прервал с герцогиней М. все отношения.
Он скончался в те годы, когда президентом был Жюль Греви, и перед смертью соборовался. Было ему девяносто четыре года.
Как мы видим, жизнь Артура Г. была одной из тех долгих жизней, какие текут мирно, без особых приключений и могут быть рассказаны в двух словах-все происходящее с такими людьми является скорее достоянием истории их времени, нежели личной биографии. Артур опоздал родиться в эпоху благородных авантюристов, он был как бы звеном между старой и новой аристократией, той самой, что хоть и не отвечала принципам Эмманюэля Ришелье, но, видимо, уразумела практическую истину, исповедуемую основателем Одессы: вовсе не обязательно уступать своему ближнему современные источники богатства.
Таким образом, социальные преобразования происходят не совсем так, как представляется это непосредственному воображению умов пророческих, склонных все видеть под углом зрения утопии, без тех поправок, что так решительно вносит действительность.
Семейство де Г. действительно сильно разрослось благодаря брачным союзам, раскинуло сети родственных связей достаточно широко, так что в наши дни имеет своих представителей и в армии Французской Республики, и среди французского делового мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
А сейчас она унта в дождь и в ночь, ушла, безумица, — где-то она бродит, не смея показаться на глаза матери. Драматург поискуснее непременно устроил бы так, чтобы Теодор, возвращаясь домой, встретил бы её то ли на углу улицы, то ли тогда, когда она выбегала из лавчонки. Но жизнь-она иная, да, впрочем, если бы она и свела их лицом к лицу, они не узнали бы друг друга в кромешном мраке. Муниципальное освещение города Бовэ нам в данном случае плохой пособник. То. что станется с Денизой, не относится к нашему рассказу: читателю достаточно знать, что утром она домой не вернётся. Бросилась ли она в воды Терэны?
Но река Терэна слишком мелководна и не создана для утоления отчаяния, а разве кто поздней ночью станет пускать отчаявшихся девушек на башню собора св. Петра? Волей-неволей приходится отказаться от мелодрамы.
Когда Теодор вошёл в лавочку, он паже не заметил в темноте царившего там беспорядка, постарался как можно тише подняться по лестнице на антресоли, чтобы не разбудить гренадера, крепко спавшего на кушетке с чувством человека, выполнившего свой долг… Никогда не узнает он того. что произошло: ведь утром на заре он быстро пройдёт через пустую лавчонку, чтобы поспеть в казарму к сбору мушкетёров. Само собой разумеется, ему не хотелось будить хозяев и ещё меньше-будить проснувшегося гораздо позже Артура де Г.
Здесь читатели вправе удивиться, почему это автор, смело называющий даже третьестепенных персонажей романа подлинными именами, вдруг решил вывести под инициалом этот эпизодический персонаж, и ждут, по-видимому, объяснений. Артур или, может быть, даже вовсе не Артур… пусть так и останется Артуром де Г.. хотя его не слишком прославленное имя могло бы быть написано полностью, но дело в том, что семейство де Г. с тех пор сильно разрослось и по его линии, и по линии его родных и двоюродных братьев, так что в наши дни существуют представители этого рода, которым автор не обязан отчётом, но о которых он, однако, подумал. В самом деле, господин де Г. — посторонний в этом романе, он появляется в нем лишь для того, чтобы совершить дурной поступок. Быть может, стоит в виде исключения сказать несколько слов о его социальной биографии именно в силу того, что биография эта полностью лежит вне нашей истории.
Семейство де Г. — я изменил также и инициал-хоть и не слишком родовито, зато может похвалиться древностью. Через брак, совершенный при Людовике XV, они породнились с одним камергером, а позже, при Людовике XVI. — с одним генеральным откупщиком. Батюшка нашего гренадера во времена Террора счёл благоразумным отсидеться в своём нормандском поместье, а сын его, родившийся в 1790 году, в момент нашей с ним встречи был почти ровесником Теодору Жерико. Наш Г. служил при Наполеоне, и один из его братьев женился на дочери крупного тогдашнею банкира. Сам он получил первое боевое крещение незадолго до Лейпцига, в 1813 году, и в 1814, вполне естественно, перешёл на сторону Бурбонов одновременно со своим генералом, старым другом отца. господином де Бернонвилем, знавшим Артура ещё ребёнком, когда господин де Бернонвиль, будучи в 1797 году инспектором береговых гарнизонов, гащивал в замке господ де Г. Вступив в период первой Реставрации в гренадерскую роту Ларошжаклена, Артур после роспуска королевской гвардии перешёл во время Ста дней в армию Бонапарта под тем предлогом, что их командир не последовал благородному примеру господина де Вержен, начальника дворцовой стражи, который роздал своим офицерам армейскую казну и тем самым дал им возможность существовать, избавив от необходимости продаваться, хотя они предпочли бы увезти нетронутую казну в Бельгию в качестве, само собой разумеется, военного трофея. Гренадер Г., которому довольно скоро простили его юношеские заблуждения, служил в 1816 году в королевских войсках, нашёл себе весьма благопристойную партию в лице дочери поставщика, снабжавшего армию во время Испанской войны, а при Карле Х получил титул маркиза. Однако в дни событий 1830 года он весьма своевременно вспомнил, что в последние месяцы Империи его бывший шеф.
маршал де Бернонвиль, ввёл юношу в члены Великой Символической ложи, где состоял и сам маршал, и Макдональд, и Жозефина Богарнэ. И Фуше тоже. Таким образом мы можем опознать нашего Г. в числе прочих персонажей на картине, висящей в Версале, где изображена встреча Луи-Филиппа Орлеанского с Александром Лабордом и многими другими мятежниками 1830 года перед зданием Парижской ратуши. Депутат центра от департамента Нижней Сены во время Июльской монархии, маркиз де Г. командует одним из взводов Национальной гвардии, помогавших генералу Кавеньяку подавлять восстание в июне 1848 года.
Вторая Империя делает его сенатором. Восьмидесятилетним старцем он принимает в своём замке пруссаков, идущих на Руан, и со свойственным ему прирождённым достоинством напоминает захватчикам о дружеских связях, которые поддерживала его семья с предшественниками этих самых захватчиков ещё в 1814 году, и справляется у них о здоровье своей кузины, герцогини М., придворной дамы императрицы Августы, хотя с начала военных действий он прервал с герцогиней М. все отношения.
Он скончался в те годы, когда президентом был Жюль Греви, и перед смертью соборовался. Было ему девяносто четыре года.
Как мы видим, жизнь Артура Г. была одной из тех долгих жизней, какие текут мирно, без особых приключений и могут быть рассказаны в двух словах-все происходящее с такими людьми является скорее достоянием истории их времени, нежели личной биографии. Артур опоздал родиться в эпоху благородных авантюристов, он был как бы звеном между старой и новой аристократией, той самой, что хоть и не отвечала принципам Эмманюэля Ришелье, но, видимо, уразумела практическую истину, исповедуемую основателем Одессы: вовсе не обязательно уступать своему ближнему современные источники богатства.
Таким образом, социальные преобразования происходят не совсем так, как представляется это непосредственному воображению умов пророческих, склонных все видеть под углом зрения утопии, без тех поправок, что так решительно вносит действительность.
Семейство де Г. действительно сильно разрослось благодаря брачным союзам, раскинуло сети родственных связей достаточно широко, так что в наши дни имеет своих представителей и в армии Французской Республики, и среди французского делового мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199