то есть на восходе солнца.
Вмесго того чтобы идти прежней дорогой, Жерико обогнул казармы, подступы к которым были забиты самыми разнообразными повозками, на козлах дремали измученные возницы, на лошадей было больно смотреть. Он побрёл но тёмным улицам.
сворачивая наудачу, и вдруг очутился в квартале, поразившем его своим нищенским видом. Здесь стояли рахитичные грязные домишки, только кое-где на узких низеньких оконцах висели занавески, и сквозь открытые настежь двери видно было, как копошатся в комнатах оборванные люди, худосочные детишки.
преждевременно увядшие женщины. И все это утопало в грязи и отбросах. От едкой вони перехватывало дыхание. Здесь ютились ткачи, суконщики, красильщики, дубильщики, кожевникисловом, рабочий люд: большинство не имело работы, вот они и посылали за милостыней на главные улицы Бовэ и на его площади своих стариков, калек и ребятишек. Только кое-где подслеповато мигал огонёк. Видно, спать здесь ложились рано, чтобы не тратить зря гарного масла, сберечь свечу. Теодор пытался найти дорогу. Город Бовэ невелик, но застраивался он как попало, да и ночь уже окутывала жалкие улочки… На своё счастье, Теодор встретил группу мушкетёров, которые, вооружившись факелами, бродили в поисках кабачка, где можно было бы выпить. — вс„ народ молодой, беспечный. Они радостными криками приветствовали товарища по оружию, хлопали его по плечу и, даже не выслушав возражений, потащили за собой.
Если уж говорить откровенно, их беспечность оказалась напускной, что и выяснилось, как только они уселись вокруг кувшина с вином и завели беседу. Все они буквально падали от усталости, хотя каждый, как и Жерико, успел немного поспать в послеобеденные часы. И почти все жаловались на боль в пояснице, у одного вскочил на заду чирей, у другого совсем развалились сапог и, и щеголял он в одних носках. Но даже не это было самое страшное, а неуверенность в завтрашнем дне. Неужели придётся снова продолжать путь. скакать куда-то, а куда v.
ради чего? Где король? Неужто он потащит их за собой в Англию'.' Ходили слухи, что их погрузят на суда в Кале или в Булони и отправят в Вандею, где. как говоря г. восстали шуаны.
все-таки лучше… Но поди знан. что там творится в Париже?
— Утверждают, будто Макдональд завязал кровопролитный бой на подступах к Мелэну…
— Да брось ты! Небось твой Макдональд тоже улепётывает со всех ног не хуже нас грешных, если только не перешёл на сторону Буонапарте!
Но больше всего их тревожили шедшие с разных сторон слухи о том, что восставшие части, которые не раз попадались им на дорогах, были переформированы в Сен-Дени и брошены за ними в погоню, что им преградят путь посланные с этой целью гвардейские егеря генерала Лиона или же мятежные солдаты ЛефеврДенуэтта… А может быть, и те и другие… Какое сопротивление может оказать королевская гвардия, годна ли она в дело, особенно сейчас, когда все роты смешались, когда люди еле держатся на ногах. Впрочем, будем надеяться, что враг об этом не осведомлён и прежде всего решит перестроить свои части сообразно требованиям стратегии-следовательно, потеряют день-полтора, а тем временем подтянутся отставшие, придут пушки, пожитки… Ибо все эти юнцы дорожили своими пожитками не меньше-если только не больше, — чем собственной шкурой. Где же они, их преследователи? Никто не знает-может быть, в Бомоне, а может быть, намереваются обойти нас с запада.
чтобы отрезать от побережья, говорят также, будто они нас опередили, вышли через Крей на Амьен, и, таким образом, вклинятся между королевским поездом и королевской гвардией, соединятся с восставшими на Севере частями… Словом, никто ничего не знает, и лучше уж пойти спать… пока ещё есть время.
Мы-то сами ещё полбеды… а вот кони! Те мушкетёры, что повстречались Теодору, не бросили на дороге своих лошадей по примеру большинства гвардейцев конвоя или гренадеров. Но кони их еле доплелись до Бовэ. Прежде всего дать хорошенько отдохнуть лошадям! А там уж положимся на милость божью! Все послеобеденное время скупали или реквизировали повозки, маломальски годные кареты-с целью погрузить в них заболевших, раненых, случайно пострадавших. Говорили даже, что на это ушла вся казна королевской гвардии, равно как и на закупку фуража, ибо неизвестно, что ждёт их впереди, ведь целые гарнизоны, перешедшие на сторону противника, жгут, двигаясь по дорогам, солому и сено, лишь бы корма не достались королевским войскам.
— А как же мы? Как же наше жалованье?
— Пока ведь ещё обходимся: у каждого есть свои деньжонки, проживём на подножном корму, лишь бы соединиться с русскими и пруссаками, стоящими в Бельгии.
Вдруг от этих слов Теодора чуть не прошиб холодный пот:
пруссаки, пруссаки, о них-то он совсем и забыл… И о ненаглядном Трике, о бедном своём Трике, оставленном у начальника почтовой станции в Пикардийском предместье. Сейчас он пойдёт на него поглядеть— Он бросил на стол несколько монетпричитавшуюся с него долю за вино-и распрощался с мушкетёрами.
— Непоследовательность дворянства, в частности его пренебрежение достохвальными предрассудками рыцарских времён, приведшее к тому, что оно утратило своё достоинство и своё значение, и является первопричиной тех грозных бед, свидетелями коих нам суждено было стать. Ложное величие восемнадцатого века…
Запах трубочного табака смешивался с ароматом духов, которыми время от времени обильно опрыскивал себя герцог: духи были единственной роскошью, которую позволял себе Эмманюэль Ришелье, не считая перчаток, ибо перчатки тоже были его настоящей страстью, и он даже заказывал их себе по мерке. Вот уже несколько часов длилась их беседа, и Мармон не без весёлого любопытства поглядывал, как герцог берет большой флакон, душит себе руки, опрыскивает волосы, а иногда, приоткрыв ворот рубахи, натирает духами грудь, смачивает подмышки: перед отъездом он приторочил к ленчику несколько флаконов духов, подобно тому как другие берут с собой в дорогу ром.
— Мы утратили, — говорил Ришелье, — ту простоту нравов, каковая отличала наших предков. Развратительная философия отторгла от религии даже тех, кто обязан быть её законным стражем. Есть только один путь возвратить заблудший народ к былым добродетелям-это восстановить веру и священнослужителей в их блеске и величии, что вернёт церкви прежнее уважение. Но никакие законы, сколь бы мудры и суровы они ни были, никакие законы сами по себе не способны предохранить нас от повторения плачевных ошибок, если дворянство не подаст пример народу и своим религиозным рвением, и чистотой нравов.
Я не раз слышал, как аристократы, дворяне обвиняли во всем простои народ, чернь; и это отчасти справедливо, ибо царившая тогда распущенность нравов привела к смуте, ко всем преступлениям нашей пагубной революции, но разве они не уяснили себе, что те люди, которые задумали взорвать монархию, не стремились, во всяком случае поначалу вовсе не стремились, распространить среди невежественных масс, среди городского отребья принципы философии, приведшей монархию к гибели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
Вмесго того чтобы идти прежней дорогой, Жерико обогнул казармы, подступы к которым были забиты самыми разнообразными повозками, на козлах дремали измученные возницы, на лошадей было больно смотреть. Он побрёл но тёмным улицам.
сворачивая наудачу, и вдруг очутился в квартале, поразившем его своим нищенским видом. Здесь стояли рахитичные грязные домишки, только кое-где на узких низеньких оконцах висели занавески, и сквозь открытые настежь двери видно было, как копошатся в комнатах оборванные люди, худосочные детишки.
преждевременно увядшие женщины. И все это утопало в грязи и отбросах. От едкой вони перехватывало дыхание. Здесь ютились ткачи, суконщики, красильщики, дубильщики, кожевникисловом, рабочий люд: большинство не имело работы, вот они и посылали за милостыней на главные улицы Бовэ и на его площади своих стариков, калек и ребятишек. Только кое-где подслеповато мигал огонёк. Видно, спать здесь ложились рано, чтобы не тратить зря гарного масла, сберечь свечу. Теодор пытался найти дорогу. Город Бовэ невелик, но застраивался он как попало, да и ночь уже окутывала жалкие улочки… На своё счастье, Теодор встретил группу мушкетёров, которые, вооружившись факелами, бродили в поисках кабачка, где можно было бы выпить. — вс„ народ молодой, беспечный. Они радостными криками приветствовали товарища по оружию, хлопали его по плечу и, даже не выслушав возражений, потащили за собой.
Если уж говорить откровенно, их беспечность оказалась напускной, что и выяснилось, как только они уселись вокруг кувшина с вином и завели беседу. Все они буквально падали от усталости, хотя каждый, как и Жерико, успел немного поспать в послеобеденные часы. И почти все жаловались на боль в пояснице, у одного вскочил на заду чирей, у другого совсем развалились сапог и, и щеголял он в одних носках. Но даже не это было самое страшное, а неуверенность в завтрашнем дне. Неужели придётся снова продолжать путь. скакать куда-то, а куда v.
ради чего? Где король? Неужто он потащит их за собой в Англию'.' Ходили слухи, что их погрузят на суда в Кале или в Булони и отправят в Вандею, где. как говоря г. восстали шуаны.
все-таки лучше… Но поди знан. что там творится в Париже?
— Утверждают, будто Макдональд завязал кровопролитный бой на подступах к Мелэну…
— Да брось ты! Небось твой Макдональд тоже улепётывает со всех ног не хуже нас грешных, если только не перешёл на сторону Буонапарте!
Но больше всего их тревожили шедшие с разных сторон слухи о том, что восставшие части, которые не раз попадались им на дорогах, были переформированы в Сен-Дени и брошены за ними в погоню, что им преградят путь посланные с этой целью гвардейские егеря генерала Лиона или же мятежные солдаты ЛефеврДенуэтта… А может быть, и те и другие… Какое сопротивление может оказать королевская гвардия, годна ли она в дело, особенно сейчас, когда все роты смешались, когда люди еле держатся на ногах. Впрочем, будем надеяться, что враг об этом не осведомлён и прежде всего решит перестроить свои части сообразно требованиям стратегии-следовательно, потеряют день-полтора, а тем временем подтянутся отставшие, придут пушки, пожитки… Ибо все эти юнцы дорожили своими пожитками не меньше-если только не больше, — чем собственной шкурой. Где же они, их преследователи? Никто не знает-может быть, в Бомоне, а может быть, намереваются обойти нас с запада.
чтобы отрезать от побережья, говорят также, будто они нас опередили, вышли через Крей на Амьен, и, таким образом, вклинятся между королевским поездом и королевской гвардией, соединятся с восставшими на Севере частями… Словом, никто ничего не знает, и лучше уж пойти спать… пока ещё есть время.
Мы-то сами ещё полбеды… а вот кони! Те мушкетёры, что повстречались Теодору, не бросили на дороге своих лошадей по примеру большинства гвардейцев конвоя или гренадеров. Но кони их еле доплелись до Бовэ. Прежде всего дать хорошенько отдохнуть лошадям! А там уж положимся на милость божью! Все послеобеденное время скупали или реквизировали повозки, маломальски годные кареты-с целью погрузить в них заболевших, раненых, случайно пострадавших. Говорили даже, что на это ушла вся казна королевской гвардии, равно как и на закупку фуража, ибо неизвестно, что ждёт их впереди, ведь целые гарнизоны, перешедшие на сторону противника, жгут, двигаясь по дорогам, солому и сено, лишь бы корма не достались королевским войскам.
— А как же мы? Как же наше жалованье?
— Пока ведь ещё обходимся: у каждого есть свои деньжонки, проживём на подножном корму, лишь бы соединиться с русскими и пруссаками, стоящими в Бельгии.
Вдруг от этих слов Теодора чуть не прошиб холодный пот:
пруссаки, пруссаки, о них-то он совсем и забыл… И о ненаглядном Трике, о бедном своём Трике, оставленном у начальника почтовой станции в Пикардийском предместье. Сейчас он пойдёт на него поглядеть— Он бросил на стол несколько монетпричитавшуюся с него долю за вино-и распрощался с мушкетёрами.
— Непоследовательность дворянства, в частности его пренебрежение достохвальными предрассудками рыцарских времён, приведшее к тому, что оно утратило своё достоинство и своё значение, и является первопричиной тех грозных бед, свидетелями коих нам суждено было стать. Ложное величие восемнадцатого века…
Запах трубочного табака смешивался с ароматом духов, которыми время от времени обильно опрыскивал себя герцог: духи были единственной роскошью, которую позволял себе Эмманюэль Ришелье, не считая перчаток, ибо перчатки тоже были его настоящей страстью, и он даже заказывал их себе по мерке. Вот уже несколько часов длилась их беседа, и Мармон не без весёлого любопытства поглядывал, как герцог берет большой флакон, душит себе руки, опрыскивает волосы, а иногда, приоткрыв ворот рубахи, натирает духами грудь, смачивает подмышки: перед отъездом он приторочил к ленчику несколько флаконов духов, подобно тому как другие берут с собой в дорогу ром.
— Мы утратили, — говорил Ришелье, — ту простоту нравов, каковая отличала наших предков. Развратительная философия отторгла от религии даже тех, кто обязан быть её законным стражем. Есть только один путь возвратить заблудший народ к былым добродетелям-это восстановить веру и священнослужителей в их блеске и величии, что вернёт церкви прежнее уважение. Но никакие законы, сколь бы мудры и суровы они ни были, никакие законы сами по себе не способны предохранить нас от повторения плачевных ошибок, если дворянство не подаст пример народу и своим религиозным рвением, и чистотой нравов.
Я не раз слышал, как аристократы, дворяне обвиняли во всем простои народ, чернь; и это отчасти справедливо, ибо царившая тогда распущенность нравов привела к смуте, ко всем преступлениям нашей пагубной революции, но разве они не уяснили себе, что те люди, которые задумали взорвать монархию, не стремились, во всяком случае поначалу вовсе не стремились, распространить среди невежественных масс, среди городского отребья принципы философии, приведшей монархию к гибели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199