— Постой-постой, как ты сказал — молоденькая и симпатичная?
— И ладная, что твоя бутылка из-под виски, — говорит он. — Впервые за годы жизни узнал, что учительница может быть моложе сорока и иметь лицо, отличающееся на вид от лежалой брюквы. Она прибудет в Жеваное Ухо завтра утром восточным дилижансом, и насколько мне известно, ее собирается встречать весь город. Мэр даже произнесет речь, если, конечно, сможет достаточно твердо сидеть в седле, а потом замышляют веселье с танцами.
— Черт бы их всех побрал! — рявкнул Джошуа. — Никогда ничему не учился и не жалею об этом!
— Как знать? — говорю. — Вот мне иногда жалко, что я не умею читать и писать.
— Подумай, ну что в наших местах читать? Разве что этикетки на бутылках? — И старина Джошуа довольно захихикал.
— Все равно — уметь читать должен каждый! — решительным тоном заявил я. — Жаль, что у нас на Медвежьей Речке никогда не было школы.
— Просто диву даешься, — сказал Билл, — как смазливая мордашка может изменить у некоторых взгляды на жизнь. Помнится, мисс Старк как-то спросила тебя, как жители Медвежьей Речки посмотрят на то, если она будет приходить к вам и учить ваших детей. Ты взглянул ей прямо в лицо и ответил, что это идет вразрез с принципами Медвежьей Речки: подвергать мирное течение жизни ее обитателей воздействию развращающего образования. И тогда вы все как один встали против подобного кощунства.
Я не стал возражать, а ответил так:
— Я вижу свой долг перед подрастающим поколением Медвежьей Речки в том, чтобы привнести в нашу жизнь зачатки культуры. У нас никогда не было школы, но — дьявол меня задери! — она у нас будет, даже если для этого мне придется уделать всех тупоголовых ослов в горах Гумбольдта. Я сам построю дом под школу.
— А где возьмешь учительшу? — спрашивает меня старина Джошуа. — Кроме девчонки, что катит сейчас в Жеваное Ухо, другой в округе не предвидится. А Жеваное Ухо тебе ее не отдаст.
— Надо будет — уделаю и Жеваное Ухо, — ответил я. — Не отдадут добром — возьму силой! Пусть у меня руки будут по локоть в крови, но я донесу грамоту и культуру до Медвежьей Речки. Все! Время не ждет! Моя истомившаяся душа жаждет просвещения. Вы со мной?
— Хоть к черту на рога! — воскликнул Билл. — Моим разболтанным нервам не повредит небольшая встряска, а когда ты рядом, я всегда могу на это рассчитывать. А ты как, Джошуа?
— Вы оба психи, — проворчал Джошуа. — Но я недаром здесь жил, питаясь орехами и заворачиваясь в шкуру кугуара, — я окончательно уверовал в свою святость. А кроме того, чтобы переубедить Элкинса, надо сперва его убить, а у меня есть сильные сомнения, смогу ли я провернуть такое дельце, даже если и захочу. Веди нас! Я сделаю все возможное, чтобы отвратить от Жеваного Уха угрозу образованности. Нет доверия учительшам! — главный принцип моей жизни.
— Тогда, — говорю, — одевайся, да поживее.
— А у меня, кроме шкуры кугуара, ничего нет, — ответил Джошуа.
— Но ты же не можешь показаться в городе в таком одеянии!
— Могу и покажусь, — ответил на это старик. — В шкуре кугуара я смотрюсь не менее благопристойно, чем ты в своей рванине, оставленной медведем. А сейчас пойду и приведу лошадь — она у меня спрятана в соседней пещере.
Итак, Джошуа сходил за своей лошадью, Глэнтон привел свою, я — Капитана Кидда, и сразу пошли неприятности. Капитан Кидд, похоже, принял Джошуа за какую-то новую разновидность кугуара. Всякий раз, когда старик оказывался неподалеку, Капитан срывался в погоню и загонял его на дерево, и стоило Джошуа спуститься, как конь немедленно вырывался у меня из рук и загонял моего компаньона обратно.
От Билла помощи так и не дождался — тот только хохотал без удержу, точно пятнистая гиена, до тех пор, пока Капитан Кидд не почувствовал раздражение от этого гогота и не лягнул его копытом в брюхо. Билл улетел в чащу ельника и там прилег. Когда я вытащил его оттуда, выяснилось, что половина одежды осталась на ветвях, а прочая свисала с тела лохмотьями, так что вид у него стал не менее достойный, чем у меня. Мы так и не нашли его шляпу, поэтому он стащил с себя остатки рубашки и обмотал вокруг головы на манер индейцев апачей. В общем, тройка дикарей да и только! Внезапно меня обожгла ужасная мысль: ведь пока мы тут наслаждаемся жизнью, несчастное население Медвежьей Речки продолжает прозябать в невежестве! Вот почему, когда Капитан в очередной раз встрепенулся, завидев Джошуа, я тут же привычно угостил его промеж ушей рукояткой кольта, и это произвело на него некоторое впечатление.
И вот наконец мы выступили. В арьергарде, сидя на попоне заместо седла, ехал на своей мосластой пегой кляче старина Джошуа. Оружия при нем не было, если не считать знаменитой дубины, с которой он наотрез отказался расставаться. Билла я поставил между собой и Джошуа, чтобы держать по возможности подальше от зубов и копыт Капитана соблазнительную шкуру. Но каждый раз, когда ветерок доносил до ноздрей Капитана пикантный запах, он разворачивался всем телом и кусал Джошуа, правда чаще попадая по лошади Билла, иногда — по самому Биллу, и мне тяжело было слушать слова, которыми мои попутчики осыпали бедное животное.
Но, так сказать, в недолгих перерывах между раундами мы все же продвигались дальше по тропе, и в конце концов ранним утром, за несколько миль от города, выехали на дорогу, ведущую к Жеваному Уху. Первым, кто нас заметил, оказался парнишка на гнедом, жеребце. Он с ходу повернул коня и, громко вопя, так рьяно запылил к городу, словно сам дьявол припечатал ему копытом под зад.
— Давайте догоним его и расспросим, приехала ли учительница! — предложил я друзьям, и мы бросились в погоню.
Но напрасно мы кричали этому дурню остановиться — он лишь пришпоривал гнедого. В разгар скачки полоумная кобыла Джошуа вырвалась вперед, в ноздри Капитану ударил запах кугуаровой шкуры, и, закусив удила, тот погнал чертову кобылу в сторону от дороги через кусты, овраги, перелески, и прежде чем я сумел его остановить, мы отмахали мили три. Разумеется, когда мы вернулись на дорогу, и парня, и гнедого уже и след простыл.
Тогда мы возобновили, свой поход к Жеваному Уху. Как ни странно, завидев нас, люди, живущие при дороге, со всех ног мчались к домам, запирали засовы, а иные так и постреливали из окон. Пуля, отлитая не иначе как на бизона, отстрелила Глэнтону кусочек уха, и тот раздраженно заметил:
— Черт возьми! Они словно предчувствуют, что мы намерены лишить их школьной учительницы!
— Да откуда им знать! — говорю. — Бьюсь об заклад, пока мы пропадали в горах, между Жеваным Ухом и Бизоньим Хвостом разразилась война.
— Тогда за каким чертом они стреляют в меня? — выразил удивление старина Джошуа. — В отличие от вас, мальчики, я не держу сторону Бизоньего Хвоста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78