— По мнению Имама, ты мог получить часть наших знаний , — объяснил Али-Реза. — Именно поэтому ты и очутился здесь.
— Вот оно что! Значит, сейчас приходил сам Имам? — удивился Федор Андреевич.
— Нет. — Слепой Шейх отрицательно мотнул головой. — Это не Имам! Он никогда не покажется тебе, гяуру. Даже обреченному на смерть.
— Хорошо, — не отставал Кутергин. — Чего же в таком случае хотел от вас Желтый человек? Тоже знаний?
— Да, — тихо подтвердил Мансур-Халим.
— Помилуйте, но это смешно! Зачем разбойнику ваши знания ?
— Ему могут хорошо заплатить за них, — усмехнулся молодой шейх.
Федор Андреевич замолк, устыдившись, что в запале ему не пришла в голову столь простая мысль.
— Однако что вы знаете такое, чего не знает европейская наука? — Капитан не желал сдаваться.
Морщинистое лицо старого Шейха расплылось в улыбке, словно он слушал лепет неразумного ребенка.
Он ошупью отыскал руку Кутергина и усадил его рядом с сооой.
— У Востока всегда были, есть и будут свои секреты непонятные гяурам. Стоит ли сейчас тратить на них драгоценное время? Давай лучше подумаем, как избежать смерти. Несправедливо, если ты получишь ее вместе с нами!
По опыту Федор Андреевич уже знал: в искусстве недомолвок и увиливаний от прямого ответа слепцу нет равных. Стоит ли сейчас настаивать на своем, когда с каждой секундой уходит драгоценное время? Ночь до рассвета перед казнью коротка!
— Бежать? — Капитана осенила идея. — Попробуем распустить ковер и свить из ниток веревку! Успеем до утра?
— Пропасть слишком глубока, — развеял его надежды Али-Реза. — До ее дна не достанет ни одна веревка.
— Тогда остается лишь напасть на стражу и попытаться прорваться к лошадям.
— Я не могу бросить отца, — покачал головой молодой шейх.
— Если есть хоть малейшая надежда спастись, ты должен идти, — твердо сказал Мансур-Халим. — Из тебя воспитали не только врача, но и воина. Лучше смерть в бою, чем под пытками этих смердящих псов!
Разговор прервало появление вооруженных стражников. Остановившись у дверей, они пропустили вперед закутанных до глаз в черные покрывала женщин с подносами в руках. Те поставили перед пленниками блюдо с пловом, кувшин с шербетом, лепешки и фрукты и молча удалились. А капитан и Али-Реза переглянулись: трех женщин сопровождали семь рослых вооруженных охранников. Нечего и думать напасть на них с голыми руками.
Плов источал дразнящий аромат. Старый шейх осторожно попробовал его и с опаской проглотил, но потом махнул рукой — можно есть! По мнению слепого лекаря, еда не была отравлена, но ужинали без аппетита, вяло двигая челюстями, с трудом заставляя себя глотать нежное мясо и рис. Каждый всем существом ощушал, как утекает отпущенное им время.
Боясь, что их могут подслушать, Али-Реза жестами показал: поднос можно использовать в качестве оружия и щита, а чеканный кувшин, если его взять за узкое длинное горло, послужит настоящей палицей. Кутергин согласно кивнул и прислушался: не идут ли за посудой? Но о пленниках, казалось, забыли. Скорее всего за ними теперь придут только утром.
Вдруг слепой насторожился и предостерегающе поднял руку, призывая к вниманию. Спустя минуту и молодые люди услышали странный шорох: казалось, он исходил с неба и доносился к узникам через окно, словно на крыше завелась большая мышь и теперь возилась там, устраивая гнездо. Федор Андреевич решил выглянуть и направился к окну, но в этот момент в неровный каменный подоконник уперся носок грязного, запыленного сапога. Пленники замерли.
Через секунду рядом с первым появился второй сапог — явно азиатского покроя, с чуть загнутым кверху острым носком. Еще мгновение — показалась толстая веревка, и на подоконнике очутился сжавшийся в комок… Нафтулла! Он заговорщически приложил палец к губам и тихо позвал:
— Урус-тюра!
Кутергин онемел от изумления. В его душе пронеслась целая буря чувств, начиная от желания крепко врезать кулаком в носатую рожу коварного предателя, чтобы он сорвался в бездонную пропасть и навсегда исчез из. его жизни, и кончая надеждой на помощь со стороны алчного торговца: Нафтулла за деньги готов на все. Пусть у Федора Андреевича нет золота, зато сохранились камни, — может быть, купить за них желанную свободу? Но как ее получить? Нет слов, купец ловкая бестия, однако сумеет ли он помочь вызволить троих человек, один из которых к тому же стар и слеп? Ведь внизу бездна, а за дверями стража!
Али-Реза метнулся к двери и прислушался, а капитан крадучись пробрался к окну. Нафтулла что-то протянул ему, и Кутергин с удивлением увидел кинжал, добытый им в схватке с хивинцем. Полоснуть сейчас клинком по веревке и…
— Если ты крикнешь, всем конец. — Азиат цепко прихватил русского за плечо и горячо зашептал, словно угадывая его мысли: — Обрежешь веревку — тоже конец. Я доверяю тебе, урус-тюра, поэтому отдал кинжал, хотя ты так и не расплатился со мной.
— Ты пришел за алмазом? — Кутерпш тоже вцепился в Нафтуллу и почти втянул его в комнату. К его удивлению, торговец не сопротивлялся.
— Потом, все потом, — торопливо зашептат азиат. — Ты великодушен и не забудешь меня своей щедростью. Сейчас надо бежать! На рассвете за вами придут. Верь мне, верь! Я обещал тебе встречу со слепым, и ты увидел его. Нет моей вины в том, что это случилось так, как случилось.
— Как бежать? — не выпуская его, мрачно спросил Федор Андреевич. — Через крышу?
Наверное, торгаш подкупил стражников и приготовил коней во дворе? Можно ли довериться ему, еще раз поддаться на уговоры? Не приведет ли это в еще худшую западню, чем сейчас? Впрочем, может ли быть хуже?
Али-Реза сделал знак, что пока за дверями все спокойно, и Нафтулла вновь жарко зашептал:
— Внизу карниз, до него примерно сорок локтей. Спускайтесь по веревке, а я вас встречу. Потом выведу к лошадям. Поверь, мне нет выгоды в твоей смерти.
— Я не могу решать один. — Капитан выпустил азиата, и тот немедленно оказался снаружи. Словно циркач, торговец повис, держась за веревку и упираясь в подоконник носками сапог.
— Решайте, — зло буркнул Нафтулла. — Только побыстрее, я не могу долго ждать. И так риск слишком велик. Я спущусь и медленно досчитаю до ста. Потом ухожу. Все!
Оттолкнувшись, он скользнул по веревке вниз и будто растворился в темноте. Федор Андреевич высунулся в окно, но разглядеть что-либо внизу не удалось — все скрывала ночь. Лишь подергивание толстой, натянутой как струна веревки свидетельствовало: появление Нафтуллы не сон. Вот веревка заметно ослабла, и ее дернули два раза, будто приглашая поскорее спуститься. Неслышно подошел Али-Реза. Он тоже выглянул в окно, потрогал веревку и тихо спросил:
— Ты веришь ему? Что он предлагает?
— Спуститься на карниз, а потом он выведет к лошадям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144