А потом добавила тоном, не допускающим возражений: – Этот процесс всегда находился в «сложной стадии».
– А не странно ли, – примирительно начала кухарка, в присутствии старших по званию превратившаяся из злобной мегеры в кроткую овечку, – что сэр Персевал так хочет, чтобы мистер Дейвид женился на мисс Хенни, а не на юной леди, к которой лежит его сердце. По слухам, она страшно богата.
– Но ведь она пустое место, не так ли? – смело вмешалась в разговор одна из молодых дам, с очаровательнейшими кудряшками и в прелестнейшем платье. – Говорят ее отец начинал простым аптекарем и разбогател неведомо как.
Мистер Такаберри сурово взглянул на нее.
– Сэр Персевал никогда не даст согласия на такой брак.
– Но сэр Персевал ничего не знает, – воскликнула она. – Это сэр Томас пытается устроить дело.
С большим достоинством мистер Такаберри произнес:
– Если бы сэр Персевал знал, я уверен, он возражал бы против такого брака. Чувство фамильной гордости, безусловно, не позволит ему поставить соображения материальной выгоды превыше заботы о репутации семейства в свете.
– Дело в том, мистер Такаберри, – сказала миссис Пепперкорн таким тоном, словно разговаривала со слабоумным, – что сэр Персевал не понимает, что мистер Дейвид наделал таких долгов, что только выгодная женитьба спасет его от полного разорения.
Дворецкий вспыхнул.
– Говорят, сэр Персевал ужасно зол на сэра Дейвида за проигрыш в кости, – заметил лысый господин, который, как я теперь знал, занимал должность камердинера.
– А ведь он не знает и о половине всех проигрышей, – воскликнула та же самая молодая дама. – Страшно подумать, что произойдет, когда все обнаружится!
Мистер Такаберри свирепо посмотрел на нее, но без всякого толку.
– Нед сказал мне, что у мистера Дейвида с матушкой вышла ужасная ссора на прошлой неделе! – радостно сообщила она.
– Джозеф не имел права ничего рассказывать вам, – сурово проговорила миссис Пепперкорн. – Мистер Такаберри, надеюсь, вы предупредите находящихся в вашем подчинении слуг, чтобы они не распускали сплетни.
– А вы, мэм, равным образом предупредите находящихся в вашем подчинении служанок, чтобы они не слушали сплетен, – отпарировал дворецкий.
– Мне не верится, что мистер Дейвид женится на Генриетте, – живо сказала кухарка. – Ведь у нее нет никаких видов на наследство.
– Совершенно верно, мэм, – подтвердил дворецкий. – Она была бы нищей сиротой, когда бы сэр Персевал и леди Момпессон по доброте сердечной не воспитали ее как свою собственную дочь. И приходится ли удивляться тому, что теперь они хотят окончательно принять девушку в лоно семьи, выдав замуж за мистера Дейвида?
– Вы глубоко заблуждаетесь! – вскричала мисс Пикаванс. – Мистер Дейвид должен жениться на богатой наследнице. На мисс Хенни женится не он.
Мистер Такаберри снова вспыхнул, а миссис Пепперкорн, улыбнувшись при виде его замешательства, сказала:
– По крайней мере, вы совершенно правы, когда восхваляете их щедрость и великодушие по отношению к подопечной. Забрав мисс Генриетту из пансиона в Брюсселе, они наняли ей гувернантку.
– Гувернантку! – с великим сарказмом воскликнула мисс Пикаванс.
Миссис Пепперкорн бросила на нее взгляд.
– Вы правы. На самом деле в гувернантках у нас ходит старшая горничная, которой позволено не носить чепец.
– И только потому, что господа изредка приглашают ее к обеду, когда у них нет гостей, – заметила мисс Пикаванс, – мисс Филлери воображает, будто она на равной ноге с ними!
– По опыту знаю, мисс Пикаванс, – величественно проговорила миссис Пепперкорн, – все гувернантки такие. Вспомните нашу последнюю.
– Интриганка! – выпалила молодая дама. – Вы только вспомните, как она пыталась уловить в свои гнусные сети мистера Дейвида! Однажды даже уговорила его свозить ее в Воксхолл!
Но теперь она определенно зашла слишком далеко. Стрельнув глазами в сторону буфета, у которого стояли мы с Бобом, управляющий суровым взглядом заставил ее замолчать.
Когда мы убрали со стола после первого блюда, Боб прошептал:
– Помоги мне отнести грязную посуду в судомойню и не вздумай стянуть хоть кусочек, не то шкуру с тебя спущу.
Мы отнесли посуду в судомойню, и там он живо умял пару жареных перепелок и несколько кусков говядины, оставшихся на тарелках.
Когда мы вернулись, мисс Пикаванс говорила:
– Конечно, личный слуга непременно должен пользоваться у своих господ большим доверием, чем тот, который, сколь бы высокое положение ни занимал, просто следит за порядком в доме и ведет хозяйственные дела. Вы согласны, мистер Сампшен?
Лысый камердинер вытаращился на нее со смешанным выражением удивления и ужаса в глазах, но, по счастью, приступ кашля избавил его от необходимости отвечать.
Мы подавали кофе минутой позже, когда мисс Пикаванс вдруг взглянула на меня и взвизгнула:
– О чем только думает этот мальчишка? – Все разом уставились на меня, и она продолжала: – Чтобы появиться здесь в таком виде! В таком чудовищно грязном фартуке!
Я очень старался не посадить больше ни одного пятна на фартук, но Боб снова влепил мне затрещину.
– Он только сейчас замарался, мэм, – извиняющимся тоном сказал он. – И получит от меня нагоняй. Он сегодня первый день работает.
– Не подходи ко мне, ужасное создание! – воскликнула мисс Пикаванс.
– Стой у буфета и передавай мне чашки оттуда, – свирепым шепотом приказал Боб.
– Одно оскорбление за другим! – объявила мисс Пикаванс. – Я не привыкла к тому, чтобы меня обслуживали слуги в повседневной одежде. В доме лорда Деси подобные вещи просто немыслимы.
– Да неужели? – сухо спросила миссис Пепперкорн. – У меня сложилось такое впечатление, что в доме лорда Деси горничные обедают вместе с младшей прислугой.
Мисс Пикаванс вспыхнула, а все остальные захихикали.
Когда мы подали кофе, дворецкий сказал:
– Ты свободен, Эдвард.
Когда мы поклонились и вышли, Боб заломил мне руку за спину и прорычал, для пущей убедительности:
– Если я еще раз получу выговор по твоей вине, ты вылетишь вон отсюда, причем я позабочусь, чтобы ты запомнил меня на всю жизнь. Ясно?
Я вскрикнул от боли, и он отпустил меня.
– Теперь, когда они позвонят, вернешься и уберешь со стола. Понял?
– Да, мистер Боб, – выдохнул я.
– А пока поди пособи девчонке.
Он направился по коридору к столовой для прислуги, а я вернулся в судомойню, где Бесси уже мыла посуду, недавно нами принесенную, и чистила кастрюли. Весь следующий час я работал с ней, как и прежде.
Вскоре я заметил шествующие мимо двери величественные фигуры, облаченные в красно-коричневые ливреи с золотыми позументами и бантом на плече, с выпущенными из-под обшлагов кружевными манжетами, в плисовых коротких штанах, белых чулках с накладными икрами и до блеска начищенных черных туфлях со сверкающими пряжками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
– А не странно ли, – примирительно начала кухарка, в присутствии старших по званию превратившаяся из злобной мегеры в кроткую овечку, – что сэр Персевал так хочет, чтобы мистер Дейвид женился на мисс Хенни, а не на юной леди, к которой лежит его сердце. По слухам, она страшно богата.
– Но ведь она пустое место, не так ли? – смело вмешалась в разговор одна из молодых дам, с очаровательнейшими кудряшками и в прелестнейшем платье. – Говорят ее отец начинал простым аптекарем и разбогател неведомо как.
Мистер Такаберри сурово взглянул на нее.
– Сэр Персевал никогда не даст согласия на такой брак.
– Но сэр Персевал ничего не знает, – воскликнула она. – Это сэр Томас пытается устроить дело.
С большим достоинством мистер Такаберри произнес:
– Если бы сэр Персевал знал, я уверен, он возражал бы против такого брака. Чувство фамильной гордости, безусловно, не позволит ему поставить соображения материальной выгоды превыше заботы о репутации семейства в свете.
– Дело в том, мистер Такаберри, – сказала миссис Пепперкорн таким тоном, словно разговаривала со слабоумным, – что сэр Персевал не понимает, что мистер Дейвид наделал таких долгов, что только выгодная женитьба спасет его от полного разорения.
Дворецкий вспыхнул.
– Говорят, сэр Персевал ужасно зол на сэра Дейвида за проигрыш в кости, – заметил лысый господин, который, как я теперь знал, занимал должность камердинера.
– А ведь он не знает и о половине всех проигрышей, – воскликнула та же самая молодая дама. – Страшно подумать, что произойдет, когда все обнаружится!
Мистер Такаберри свирепо посмотрел на нее, но без всякого толку.
– Нед сказал мне, что у мистера Дейвида с матушкой вышла ужасная ссора на прошлой неделе! – радостно сообщила она.
– Джозеф не имел права ничего рассказывать вам, – сурово проговорила миссис Пепперкорн. – Мистер Такаберри, надеюсь, вы предупредите находящихся в вашем подчинении слуг, чтобы они не распускали сплетни.
– А вы, мэм, равным образом предупредите находящихся в вашем подчинении служанок, чтобы они не слушали сплетен, – отпарировал дворецкий.
– Мне не верится, что мистер Дейвид женится на Генриетте, – живо сказала кухарка. – Ведь у нее нет никаких видов на наследство.
– Совершенно верно, мэм, – подтвердил дворецкий. – Она была бы нищей сиротой, когда бы сэр Персевал и леди Момпессон по доброте сердечной не воспитали ее как свою собственную дочь. И приходится ли удивляться тому, что теперь они хотят окончательно принять девушку в лоно семьи, выдав замуж за мистера Дейвида?
– Вы глубоко заблуждаетесь! – вскричала мисс Пикаванс. – Мистер Дейвид должен жениться на богатой наследнице. На мисс Хенни женится не он.
Мистер Такаберри снова вспыхнул, а миссис Пепперкорн, улыбнувшись при виде его замешательства, сказала:
– По крайней мере, вы совершенно правы, когда восхваляете их щедрость и великодушие по отношению к подопечной. Забрав мисс Генриетту из пансиона в Брюсселе, они наняли ей гувернантку.
– Гувернантку! – с великим сарказмом воскликнула мисс Пикаванс.
Миссис Пепперкорн бросила на нее взгляд.
– Вы правы. На самом деле в гувернантках у нас ходит старшая горничная, которой позволено не носить чепец.
– И только потому, что господа изредка приглашают ее к обеду, когда у них нет гостей, – заметила мисс Пикаванс, – мисс Филлери воображает, будто она на равной ноге с ними!
– По опыту знаю, мисс Пикаванс, – величественно проговорила миссис Пепперкорн, – все гувернантки такие. Вспомните нашу последнюю.
– Интриганка! – выпалила молодая дама. – Вы только вспомните, как она пыталась уловить в свои гнусные сети мистера Дейвида! Однажды даже уговорила его свозить ее в Воксхолл!
Но теперь она определенно зашла слишком далеко. Стрельнув глазами в сторону буфета, у которого стояли мы с Бобом, управляющий суровым взглядом заставил ее замолчать.
Когда мы убрали со стола после первого блюда, Боб прошептал:
– Помоги мне отнести грязную посуду в судомойню и не вздумай стянуть хоть кусочек, не то шкуру с тебя спущу.
Мы отнесли посуду в судомойню, и там он живо умял пару жареных перепелок и несколько кусков говядины, оставшихся на тарелках.
Когда мы вернулись, мисс Пикаванс говорила:
– Конечно, личный слуга непременно должен пользоваться у своих господ большим доверием, чем тот, который, сколь бы высокое положение ни занимал, просто следит за порядком в доме и ведет хозяйственные дела. Вы согласны, мистер Сампшен?
Лысый камердинер вытаращился на нее со смешанным выражением удивления и ужаса в глазах, но, по счастью, приступ кашля избавил его от необходимости отвечать.
Мы подавали кофе минутой позже, когда мисс Пикаванс вдруг взглянула на меня и взвизгнула:
– О чем только думает этот мальчишка? – Все разом уставились на меня, и она продолжала: – Чтобы появиться здесь в таком виде! В таком чудовищно грязном фартуке!
Я очень старался не посадить больше ни одного пятна на фартук, но Боб снова влепил мне затрещину.
– Он только сейчас замарался, мэм, – извиняющимся тоном сказал он. – И получит от меня нагоняй. Он сегодня первый день работает.
– Не подходи ко мне, ужасное создание! – воскликнула мисс Пикаванс.
– Стой у буфета и передавай мне чашки оттуда, – свирепым шепотом приказал Боб.
– Одно оскорбление за другим! – объявила мисс Пикаванс. – Я не привыкла к тому, чтобы меня обслуживали слуги в повседневной одежде. В доме лорда Деси подобные вещи просто немыслимы.
– Да неужели? – сухо спросила миссис Пепперкорн. – У меня сложилось такое впечатление, что в доме лорда Деси горничные обедают вместе с младшей прислугой.
Мисс Пикаванс вспыхнула, а все остальные захихикали.
Когда мы подали кофе, дворецкий сказал:
– Ты свободен, Эдвард.
Когда мы поклонились и вышли, Боб заломил мне руку за спину и прорычал, для пущей убедительности:
– Если я еще раз получу выговор по твоей вине, ты вылетишь вон отсюда, причем я позабочусь, чтобы ты запомнил меня на всю жизнь. Ясно?
Я вскрикнул от боли, и он отпустил меня.
– Теперь, когда они позвонят, вернешься и уберешь со стола. Понял?
– Да, мистер Боб, – выдохнул я.
– А пока поди пособи девчонке.
Он направился по коридору к столовой для прислуги, а я вернулся в судомойню, где Бесси уже мыла посуду, недавно нами принесенную, и чистила кастрюли. Весь следующий час я работал с ней, как и прежде.
Вскоре я заметил шествующие мимо двери величественные фигуры, облаченные в красно-коричневые ливреи с золотыми позументами и бантом на плече, с выпущенными из-под обшлагов кружевными манжетами, в плисовых коротких штанах, белых чулках с накладными икрами и до блеска начищенных черных туфлях со сверкающими пряжками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177