Но тут на сцену поднялся Лауриц Мур.
– Объявляется пятиминутный перерыв в связи с тем, что профессор должна подготовить дальнейшие фотографии.
Какое-то время Хайлир и Алтея сидели молча, но вскоре последняя не выдержала и зашептала мужу на ухо:
– Знаешь, когда она говорила об умственной референции и тому подобном, я просто не могла не вспомнить о Джейро и тех его проблемах, которые, надеюсь, закончились навсегда.
Хайлир немного подумал.
– Она берет тему слишком широко. Тантристы кажутся почти ненормальными со своей атрибутикой. Правда, Белые Волшебники и вправду удивительны. Но при чем здесь Джейро?
– Опыт Джейро сам по себе тоже уникален, и, возможно, в его случае имеют место некие связи, которых мы просто не заметили.
– Ерунда! – резко ответил Хайлир. – Джейро никогда не говорил ни о каких потоках транс-темпоральных лучей и никогда не выполнял Семи Ежедневных Обязанностей.
Но ему так и не удалось убедить Алтею окончательно.
– У Джейро совсем особенный случай. Он знает это точно так же, как мы с тобой, что, конечно, угнетает его. Чего же удивляться, что он хочет узнать о своем происхождении.
– И он узнает это, но в свой срок и как положено. Сначала пусть получит образование, а то, боюсь, он не проявит должного рвения в этом направлении.
– Но почему ты так считаешь? – Алтея почти заплакала. – Я же чувствую, что он очень хорошо к нам относится.
– К нам – да, но старается – вряд ли. Например, он взял и бросил курсы и по несемантической поэзии, и по символике цвета. А все для того, чтобы побольше работать в своем космопорте!
Алтея решила переменить тему разговора.
– Гляди веселей, мимо проходит человек в синем кепи. Это Хутсенрайтер. Надо же, в самом неподходящем для него головном уборе!
Хайлир повернулся.
– Да бог с ней, с кепкой! Что это за невозможная женщина рядом с ним!?
Алтея пристально вгляделась в существо, сопровождавшее Хутсенрайтера. Оно нависало над ним на целый фут и, как ни странно, действительно оказалось женщиной с длинными, словно бескостными руками и ногами, с пышными ягодицами и роскошной грудью. Лицо женщины выглядело мраморной маской с запечатленным на ней презрением ко всем, невольно обратившим взгляды в их сторону. На женщине было облегающее платье каких-то пурпурно-зеленых оттенков и высокий конический золотой тюрбан.
– Должно быть, это его жена, принцесса Заката с Мармона.
– Не думаю, – заявила Алтея. – Впрочем, не уверена. Но кем бы она ни была, все равно странно – каким это образом ему удалось притащить ее сюда: ведь он в глубокой финансовой яме!?
– Для меня это тоже загадка, но в любом случае, не думаю, чтобы эта дама также числилась членом Конверта.
На сцене снова появился Мур.
– Время поджимает, и поэтому мы вынуждены предоставить слово новым докладчикам, а именно достопочтенному Кириллу Хэйпу.
На кафедру поднялся высокий мужчина с большим носом, злобно горящими черными глазами и седыми волосами ежиком. Лауриц представил докладчика как человека, которого знает почти с самого детства, и как блестящего лингвиста, занимавшегося происхождением языков еще на Старой Земле, а теперь занимающегося раскопками в каких-то интригующих руинах, местоположение которых он не раскрывает до сих пор.
Но вот Мур раскланялся и ушел. И Хэйп начал описывать свои попытки перевести нацарапанные на восьмидесяти пяти иридиевых листках записи, обнаруженные им в пещере неподалеку от его лагеря. Доклад оказался по сути дела сказкой о бесплодных попытках вытащить смысл из явно недоступных пониманию знаков. Темный остроносый человек говорил о разнообразных техниках, пробах и тестах, которые использовал на протяжении многих лет все с тем же успехом. Закончив, он поглядел на вновь появившегося Мура.
– Полагаю, по местным стандартам я заслужил очень низкого и несколько грязного тамзура, – проговорил докладчик с усмешкой. – Уверен, что использую слово неверно, но дело не в том. Я посвятил расшифровке записей многие годы и не могу представить никаких плодов моей работы. Я не заслужил даже пенсии от моего родного университета. Меня отчислили с кафедры еще десять лет назад. И все же я иду к своей цели. Вас может даже удивить тот факт, что сейчас я собираюсь опробовать несколько новых подходов к загадке и отчаянно нервничаю: а вдруг они все-таки раскроют тайну проклятых записей? Я с нетерпением жду возвращения в свой кабинет и не хочу даже допускать мысли о том, что, может быть, буду в очередной раз обманут космосом.
Но вот что я должен сказать. Здесь, в этом зале, как всегда лощеный и не дающий никакого повода усомниться в правильности его теорий, сидит Клуа Хутсенрайтер. Однажды я работал с ним, и все наши сотрудники называли его не иначе как «Беззаботный Клуа». Каждый вечер он забирал общественные деньги для азартных игр. Правда, потом он сменил имя на Дина и оказался в институте на высоких должностях. Как такое могло случиться?
Более того, он женился на обманутой наследнице, совершенно не предупредив ее о своих прежних…
Хутсенрайтер вскочил на ноги.
– Где председатель конференции!? До каких пор мы будем терпеть эти сумасшедшие речи? Это же откровения больного! Эй, стражи порядка, делайте свое дело! Избавьте нас от этого демона словесной гнусности!
Лауриц Мур действительно появился на кафедре и с большим хладнокровием помог старому профессору спуститься со ступенек, несмотря на то, что тот возражал, собираясь рассказать публике еще несколько анекдотов, представляющих, по его мнению, большой интерес.
– Еще сегодня днем вы услышите, как Беззаботный Клуа предпримет попытки очернить меня! Будьте настороже! Вы услышите лишь инсинуации и софистику…
Мур попытался объявить перерыв, но Хэйп снова закричал:
– Вижу, что мне так и не дадут говорить, но предупреждаю вас: держите кошельки при себе, пока среди вас Клуа Хутсенрайтер. Не давайте ему денег, господа! Увы! Жизнь моя подходит к концу, и, несмотря на то, что в минувшие золотые годы я расшифровал немало письмен, карьера моя не удалась. Так вот, я подозреваю Клуа Хутсенрайтера в том, что он сфабриковал эти проклятые дощечки и спрятал их там, где я собирался искать. И он знал это! Так виновен он или невиновен в этом преступлении? Посмотрите на его лицо, вы видите, как он улыбается? И это не улыбка невинности! На этом, дамы и господа, я заканчиваю свой доклад.
После этих слов Кирилл Хэйп поклонился Муру и сам спустился в зал под бурные аплодисменты аудитории.
– Совершенно странный доклад, – заметил Хайлир.
– Странный или нет, но Хутсенрайтер выглядит бледновато, – улыбнулась Алтея.
– Предоставляю слово профессору Хайлиру Фэйту из Тайнета, Галингейл. Его темой, насколько я понял, являются некоторые аспекты эстетической символистики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126