Или сказал бы так: «Поди сам попробуй. Дай в морду первому попавшемуся полицейскому — и бесплатный проезд в кутузку обеспечен». Серьезно разговаривать не стал бы, нет, не стал бы. Уж если «милейший молодой господин» — лучше быть поосторожнее.
— Ты... меня просто испугал,— признался Аннес.
— Н-да, нервы у тебя не стальные,— согласился Рихи, что ничуть не улучшило настроения Аннеса. И надо же ему было вздрогнуть!
— Я задумался,— попытался Аннес оправдаться,
— О чем же или о ком ты думал?
— Об отце.
— Чего ты из-за него свою бедную голову утруждаешь?
Рихи, видимо, ему не верил. Между тем Аннес говорил правду, он в самом деле думал об отце — вернее, о том, что случилось с отцом полчаса назад.
— Отец подрался. Рихи опять захохотал.
— Сколько я знаю твоего старика — он никогда перед нахалами не пасовал. Странные времена настали: раньше отцы беспокоились, что сыновья дерутся, а теперь сыновьям с отцами — беда.
Аннес решил, что сейчас будет кстати рассказать о стычке, происшедшей у отца. Может быть, это отвлечет мысли Рихи. В сущности, настоящей драки не было, случайная маленькая потасовка только вначале показалась Аннесу серьезным столкновением. Как дело началось, Аннес не видел. Он услышал крик женщины, живущей в соседней квартире, и догадался, что на улице что-то происходит, потому что женщина кричала из окна, выходившего на улицу. Аннес выглянул, увидел, что какой-то парень упал, и услышал, как тот, падая, крикнул кому-то другому: «Дай ему!» В ту же минуту Аннес увидел отца. Отец схватился со вторым парнем, и вскоре тот тоже полетел на мостовую. Аннес испугался, вскочил из-за стола, где он читал учебник психологии для средних школ и самообразования, и стремглав кинулся из комнаты. Мгновенно слетел с лестницы и выбежал через двор на улицу. Все было уже кончено. Он даже не увидел тех парней, а отец, видимо, нисколько не пострадавший, направился к нему спокойным шагом и спросил, куда Аннес так спешит. Аннес не посмел признаться, что бежал к нему на помощь, это звучало бы как хвастовство, и ответил, что так просто. Отец, как видно, понял, усмехнулся и рассказал, что два «дубинщика» гнались за худеньким пареньком и он за него заступился. Паренек был не старше Аннеса, а те двое, наверное, уже отслужили в армии. «Я бы не стал вмешиваться, но на тех были черные береты,— добавил отец, как бы в пояснение.— Один тут свой берет и оставил». Аннес пошел на угол улицы и правда увидел в канаве пыльный черный берет. Позже он спросил отца, был ли тот парень, за которым гнались двое, тоже в берете. Отец ответил, что тот удирал без шапки, разве он стал бы встревать в ссору между вапсами К
Это и была драка, о которой Аннес в самом деле думал, когда Рихи схватил его за плечо.
— Твой старик обозлился на дубинщиков,— сказал Рихи с явным одобрением. Он тоже всегда был готов пустить в ход кулаки, если обстановка того требовала. Он никого не боялся, его и осудили на три года тюрьмы за антигосударственную деятельность и сопротивление полиции.
Рихи зашагал дальше и поманил за собой Аннеса.
1 Вапсы — члены так называемого Союза ветеранов, участники антисоветской войны 1918—1920 гг. В народе их называли «ду-бинщиками». (Примеч. переводчика.)
— Отец у тебя мужик что надо, чертовски жаль, что ты не пошел в отца,— вдруг сказал Рихи как бы между прочим.
Аннес не понял.
— Ну и как тебе там нравится? Аннес и теперь ничего не понял.
— Где? — спросил он.
— На улице Тынисмяги, в обществе социал-предателей, мой юный господин.
Такого поворота в разговоре Аннес и ожидать не мог. Рихи поразил его. За что Рихи его презирает? Что вообще значат его слова? Аннесу казалось, что Рихи нанес ему удар в спину. В порыве гнева он готов был сейчас же повернуть обратно и пойти своей дорогой — к черту Рихи и его путаные речи! Но он все же совладал с собой. Так сильно его тянуло к Рихи, этому дерзкому насмешнику. Но на этот раз он решил огрызнуться:
— Неизвестно, где сидит больше предателей — на Тынисмяги или на Вокзальном бульваре.
— Гляди-ка, чему тебя уже научили! — удивился Рихи.— Шпаришь, точно из «Рахва Сына» К
Хоть Рихи и любил разыгрывать комедию, хоть он и сейчас фокусничал, Аннес чувствовал, что Рихи все-таки чуть-чуть его ценит. Аннес знал, что Рихи заговаривает всерьез о серьезных вещах только тогда, когда хоть что-нибудь находит в своем собеседнике. Это что-нибудь многолико, иной раз достаточно одной остроумной фразы. Апнес понимал и то, почему Рихи ненавидит газету соцев. Аннес знал, что соцы и их газета при каждом удобном случае утверждали, будто Вокзальный бульвар превратился в гнилое болото, что там уже и не разберешь — где кончается подпольный организатор и где начинается агент охранной полиции. По мнению Аннеса, соцы грубо пересаливали, он не очень-то уважал «Рахва Сына». А больше всего Аннес не терпел, когда его кто-нибудь называл соцем. Между настоящими соцевскими заправилами и собой он провел резкую черту, а Рихи сейчас как бы включил его в одну компанию с Реем и Пийскаром, Янсом и Ойнасом. Это-то и возмутило Аннеса.
Он еще не успел ничего сказать, как Рихи спросил:
1 «Рахва Сына» («Слово народа») — газета социал-демократов.
— Почему ты начал ходить на Тынисмяги?
— Я хожу играть в баскетбол.
Аннес сейчас же почувствовал никчемность своих слов. Опять он показал себя перед Рихи пацаном! Так может говорить напроказивший мальчишка, который хочет оправдаться и как можно дольше оттянуть порку. Аннес не совсем и врал. Его привела на Тынисмяги именно игра в баскетбол. Приятели, вернее, парни, с которыми он был вместе в летней колонии, позвали его, и он пошел. Теперь Аннес был своим человеком в Рабочем спортивном клубе и вместе с тем — молодым соцем. Членом Таллинского социалистического союза молодежи. Молодые соцы были, по мнению Аннеса, совсем из другого теста, чем старые деятели правых со-цев; в душе он считал молодых социалистов почти красными, вроде Рихи, и сейчас здорово огорчился тем, что Рихи этого не понимает.
— Играть в баскетбол и в корону вы мастера! — Рихи опять заговорил свысока, и Аннесу не пришло в голову ни единой удачной мысли, которая могла бы убедить Рихи. Вдруг ему что-то вспомнилось, и он бросил резко:
— А про твоего Артура из России ни слуху ни духу. Говорят, посадили за решетку, посчитали провокатором.
Теперь Рихи по-настоящему возмутился.
— Замолчи! Ни один из ваших деятелей на Тынисмяги не достоин Артуру и шнурки на ботинках завязать. Прочисти мозги от той мути, что в «Рахва Сына» пишут, или, по крайней мере, заткни свою глотку.
Аннес пошел на попятный, он и сам понял, что сказал лишнее.
— Я не читаю «Рахва Сына».
— Молодой соц — и не читает, что настоящие соцы проповедуют!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Ты... меня просто испугал,— признался Аннес.
— Н-да, нервы у тебя не стальные,— согласился Рихи, что ничуть не улучшило настроения Аннеса. И надо же ему было вздрогнуть!
— Я задумался,— попытался Аннес оправдаться,
— О чем же или о ком ты думал?
— Об отце.
— Чего ты из-за него свою бедную голову утруждаешь?
Рихи, видимо, ему не верил. Между тем Аннес говорил правду, он в самом деле думал об отце — вернее, о том, что случилось с отцом полчаса назад.
— Отец подрался. Рихи опять захохотал.
— Сколько я знаю твоего старика — он никогда перед нахалами не пасовал. Странные времена настали: раньше отцы беспокоились, что сыновья дерутся, а теперь сыновьям с отцами — беда.
Аннес решил, что сейчас будет кстати рассказать о стычке, происшедшей у отца. Может быть, это отвлечет мысли Рихи. В сущности, настоящей драки не было, случайная маленькая потасовка только вначале показалась Аннесу серьезным столкновением. Как дело началось, Аннес не видел. Он услышал крик женщины, живущей в соседней квартире, и догадался, что на улице что-то происходит, потому что женщина кричала из окна, выходившего на улицу. Аннес выглянул, увидел, что какой-то парень упал, и услышал, как тот, падая, крикнул кому-то другому: «Дай ему!» В ту же минуту Аннес увидел отца. Отец схватился со вторым парнем, и вскоре тот тоже полетел на мостовую. Аннес испугался, вскочил из-за стола, где он читал учебник психологии для средних школ и самообразования, и стремглав кинулся из комнаты. Мгновенно слетел с лестницы и выбежал через двор на улицу. Все было уже кончено. Он даже не увидел тех парней, а отец, видимо, нисколько не пострадавший, направился к нему спокойным шагом и спросил, куда Аннес так спешит. Аннес не посмел признаться, что бежал к нему на помощь, это звучало бы как хвастовство, и ответил, что так просто. Отец, как видно, понял, усмехнулся и рассказал, что два «дубинщика» гнались за худеньким пареньком и он за него заступился. Паренек был не старше Аннеса, а те двое, наверное, уже отслужили в армии. «Я бы не стал вмешиваться, но на тех были черные береты,— добавил отец, как бы в пояснение.— Один тут свой берет и оставил». Аннес пошел на угол улицы и правда увидел в канаве пыльный черный берет. Позже он спросил отца, был ли тот парень, за которым гнались двое, тоже в берете. Отец ответил, что тот удирал без шапки, разве он стал бы встревать в ссору между вапсами К
Это и была драка, о которой Аннес в самом деле думал, когда Рихи схватил его за плечо.
— Твой старик обозлился на дубинщиков,— сказал Рихи с явным одобрением. Он тоже всегда был готов пустить в ход кулаки, если обстановка того требовала. Он никого не боялся, его и осудили на три года тюрьмы за антигосударственную деятельность и сопротивление полиции.
Рихи зашагал дальше и поманил за собой Аннеса.
1 Вапсы — члены так называемого Союза ветеранов, участники антисоветской войны 1918—1920 гг. В народе их называли «ду-бинщиками». (Примеч. переводчика.)
— Отец у тебя мужик что надо, чертовски жаль, что ты не пошел в отца,— вдруг сказал Рихи как бы между прочим.
Аннес не понял.
— Ну и как тебе там нравится? Аннес и теперь ничего не понял.
— Где? — спросил он.
— На улице Тынисмяги, в обществе социал-предателей, мой юный господин.
Такого поворота в разговоре Аннес и ожидать не мог. Рихи поразил его. За что Рихи его презирает? Что вообще значат его слова? Аннесу казалось, что Рихи нанес ему удар в спину. В порыве гнева он готов был сейчас же повернуть обратно и пойти своей дорогой — к черту Рихи и его путаные речи! Но он все же совладал с собой. Так сильно его тянуло к Рихи, этому дерзкому насмешнику. Но на этот раз он решил огрызнуться:
— Неизвестно, где сидит больше предателей — на Тынисмяги или на Вокзальном бульваре.
— Гляди-ка, чему тебя уже научили! — удивился Рихи.— Шпаришь, точно из «Рахва Сына» К
Хоть Рихи и любил разыгрывать комедию, хоть он и сейчас фокусничал, Аннес чувствовал, что Рихи все-таки чуть-чуть его ценит. Аннес знал, что Рихи заговаривает всерьез о серьезных вещах только тогда, когда хоть что-нибудь находит в своем собеседнике. Это что-нибудь многолико, иной раз достаточно одной остроумной фразы. Апнес понимал и то, почему Рихи ненавидит газету соцев. Аннес знал, что соцы и их газета при каждом удобном случае утверждали, будто Вокзальный бульвар превратился в гнилое болото, что там уже и не разберешь — где кончается подпольный организатор и где начинается агент охранной полиции. По мнению Аннеса, соцы грубо пересаливали, он не очень-то уважал «Рахва Сына». А больше всего Аннес не терпел, когда его кто-нибудь называл соцем. Между настоящими соцевскими заправилами и собой он провел резкую черту, а Рихи сейчас как бы включил его в одну компанию с Реем и Пийскаром, Янсом и Ойнасом. Это-то и возмутило Аннеса.
Он еще не успел ничего сказать, как Рихи спросил:
1 «Рахва Сына» («Слово народа») — газета социал-демократов.
— Почему ты начал ходить на Тынисмяги?
— Я хожу играть в баскетбол.
Аннес сейчас же почувствовал никчемность своих слов. Опять он показал себя перед Рихи пацаном! Так может говорить напроказивший мальчишка, который хочет оправдаться и как можно дольше оттянуть порку. Аннес не совсем и врал. Его привела на Тынисмяги именно игра в баскетбол. Приятели, вернее, парни, с которыми он был вместе в летней колонии, позвали его, и он пошел. Теперь Аннес был своим человеком в Рабочем спортивном клубе и вместе с тем — молодым соцем. Членом Таллинского социалистического союза молодежи. Молодые соцы были, по мнению Аннеса, совсем из другого теста, чем старые деятели правых со-цев; в душе он считал молодых социалистов почти красными, вроде Рихи, и сейчас здорово огорчился тем, что Рихи этого не понимает.
— Играть в баскетбол и в корону вы мастера! — Рихи опять заговорил свысока, и Аннесу не пришло в голову ни единой удачной мысли, которая могла бы убедить Рихи. Вдруг ему что-то вспомнилось, и он бросил резко:
— А про твоего Артура из России ни слуху ни духу. Говорят, посадили за решетку, посчитали провокатором.
Теперь Рихи по-настоящему возмутился.
— Замолчи! Ни один из ваших деятелей на Тынисмяги не достоин Артуру и шнурки на ботинках завязать. Прочисти мозги от той мути, что в «Рахва Сына» пишут, или, по крайней мере, заткни свою глотку.
Аннес пошел на попятный, он и сам понял, что сказал лишнее.
— Я не читаю «Рахва Сына».
— Молодой соц — и не читает, что настоящие соцы проповедуют!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52