Она поразилась тому, что боится за него.
– Демоны – это элементали. Они считаются порождением огня. В них нельзя выстрелить из пистолета или… запереть их в тюремной камере.
– У этой твари есть некое подобие тела. Я сам видел его на пляже в ту ночь, когда ты подверглась нападению. И еще я видел твою подругу. Это не огонь и не бесплотный дух так поступил с ней. Она не была обожжена. Ее пытали.
Маргред вздрогнула.
– Демоны могут принимать человеческий облик. Временно.
– Хочешь сказать, так же, как поступила ты?
Она отрицательно покачала головой, не соглашаясь с таким сравнением.
– Нет. Земля и вода – феи, эльфы, обитатели моря – обладают массой, весом, собственным телом. Другие же элементали… Воздух, во всяком случае, хотя бы немного материален. А вот огонь может только заимствовать сущность.
Калеб бросил на нее острый взгляд.
– Получается, эта тварь, демон… он позаимствовал чье-то тело?
– Он вселился в человека-«хозяина».
– Хорошо. Если он стал человеком, я найду его.
У Маргред засосало под ложечкой. Калеб поверил ей. Но он по-прежнему не понимал, что происходит. И невежество способно погубить его.
– Человек в данном случае не виноват, – сказала она. – Он всего лишь средство передвижения. Жертва.
– Но если я поймаю его…
– Тогда демон просто завладеет другим «хозяином», другим телом. Ему потребуется время, чтобы подчинить себе чужую волю, но…
– Сколько?
– Что сколько?
– Сколько пройдет времени, прежде чем эта… тварь переселится в кого-нибудь еще?
– Это зависит от силы духа и сотрудничества «хозяина».
– Ты имеешь в виду, если человек станет сотрудничать в убийстве. Или пытках.
– Да.
Уголки его губ болезненно подергивались.
– Все равно я прижму этого урода к ногтю.
– Калеб! – Она коснулась его руки. – Ты не сможешь остановить демона.
– Может быть, и нет. – В его глазах появился воинственный блеск. – Но я, во всяком случае, смогу притормозить его.
Его мужество заставило ее устыдиться. И одновременно привело в ужас.
– Почему ты делаешь это?
Потому что я могу это сделать. Потому что он причинил тебе боль. – Калеб пожал плечами. Он открыто встретил ее взгляд, и в его глазах отразилась вся его душа, прямая, чистая и честная. – Потому что больше некому это сделать.
Его слова как ножом резанули ей по сердцу.
Значит, он возьмет всю ответственность на себя, подумала она. Точно так же, как он взваливал себе на плечи все прочие обязанности – без раздумий и жалоб. Точно так же, как он воспитывал и растил свою сестренку, заботился о своем отце, выполнял долг перед своей страной и защищал свой остров.
В ушах у нее, подобно приливной волне, зашумела кровь. Она была совсем другой, непохожей на него. Она почти не понимала его. Он был человеком до мозга костей, связанным своими обязательствами перед другими людьми, которые одновременно делали его сильнее, а она… Она беззаботно кувыркалась в море, не зная привязанностей и ограничений.
Маргред затаила дыхание, стараясь удержать мгновение, нависшее, как гребень волны за секунду до того, как обрушиться вниз пенным водопадом. Она приняла решение. Единственно верное. И она больше не колебалась.
Она рванулась вперед плавным, стремительным движением… Куда? Она не знала.
Потому что больше некому это сделать…
– Есть еще я, – сказала она.
* * *
Калеб долго смотрел в темные, бездонные глаза Мэгги, на ее нежные губы, которые, кажется, разучились улыбаться. На еще не до конца заживший шрам, который по-прежнему виднелся на лбу, под волосами.
Она предлагала ему себя в качестве союзника. Напарника.
Он сжал руки в кулаки, изо всех сил сопротивляясь желанию согласиться на ее предложение, и сунул их в карманы.
– Ни за что на свете, – сказал он. – Тебе уже и так изрядно досталось от этой твари.
Она воинственно задрала подбородок.
– Он захватил меня врасплох, – поправила она. – Но ведь я еще жива.
– Вот именно, и я хочу, чтобы так оставалось и дальше.
Калебу показалось, что она поморщилась. Но, похоже, Мэгги не собиралась отступать. Он не мог не уважать ее мужество.
– Тебе нужна моя помощь, – уверенно заявила она.
– Мне нужно, чтобы ты была в безопасности. – Его голос звучал твердо и решительно.
Тон его не допускал возражений.
– Ты не видела, что он с ней сделал.
– Детективы… Они показывали мне фотографию.
– Они показали тебе лицо. А он изуродовал ее тело до неузнаваемости.
Калеб не собирался описывать ей, в каком состоянии они обнаружили тело второй селки. Плохо уже то, что сегодня ночью ему наверняка будут сниться кошмары, порезы и ожоги, распухшие запястья и лодыжки, покрытые синяками пальцы, грудь и бедра.
Он сразу же узнал следы пыток, характерный почерк иракских «эскадронов смерти». За последние три года он видел слишком много тел, сброшенных в каналы и оставленных в глухих переулках, на обочинах дорог и на задворках рынков подобно ненужному хламу и мусору.
Сейчас все было намного хуже, потому что это происходило здесь, дома.
Потому что на месте той женщины могла оказаться Мэгги.
– Он сжег ее шкуру? – спросила Мэгги.
Калеб нахмурился, выныривая из своего собственного, личного кошмара.
– Что?
– Ее котиковая шкура. Ты нашел ее?
Сегодняшнее долгое, утомительное утро он провел, стоя за желтой лентой ограждения, глядя, как работают эксперты-криминалисты, инспекторы, ныряльщики. На этот раз ему не доверили вести журнал учета собранных улик и вещественных доказательств. Но он бы наверняка заметил суету и возбуждение, случись им обнаружить что-либо важное. Автомобиль. Одежду женщины. Сумочку.
Или даже что-либо совершенно необычное и неожиданное, например шкуру животного.
Он взглянул ей в глаза.
– Нет.
– Тогда он уничтожил ее, – прошептала Мэгги.
– Не было обнаружено никаких следов костра, – возразил Калеб. А ведь его хорошо искали, надеясь обнаружить связь с первым преступлением. – Может, он забрал ее с собой и спрятал где-нибудь.
– Нет. – Глаза Мэгги расширились. – Но это могла сделать Гвинет. Она была… помешана на самосохранении. Она наверняка должна была обезопасить себя. Лучше, чем это получилось у меня, – с легкой горечью добавила она.
С болью в душе Калеб вспомнил, как отчаянно сопротивлялась Мэгги, пытаясь добраться до костра в ночь нападения.
Мне нужно то, что он отнял у меня…
Не могла ли она ошибаться в отношении Гвинет? Или же строила предположения, надеясь… на что, собственно, она надеялась?
– Недавно ты говорила, что селки без своей шкуры не могут принимать иное обличье.
– Не только это. Море – наша жизнь. Без него мы умираем.
– Все умирают, – грубовато заметил Калеб.
Глаза Мэгги затуманились и померкли от осознания потери.
– Но не навсегда. У людей есть душа. А селки возвращаются в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Демоны – это элементали. Они считаются порождением огня. В них нельзя выстрелить из пистолета или… запереть их в тюремной камере.
– У этой твари есть некое подобие тела. Я сам видел его на пляже в ту ночь, когда ты подверглась нападению. И еще я видел твою подругу. Это не огонь и не бесплотный дух так поступил с ней. Она не была обожжена. Ее пытали.
Маргред вздрогнула.
– Демоны могут принимать человеческий облик. Временно.
– Хочешь сказать, так же, как поступила ты?
Она отрицательно покачала головой, не соглашаясь с таким сравнением.
– Нет. Земля и вода – феи, эльфы, обитатели моря – обладают массой, весом, собственным телом. Другие же элементали… Воздух, во всяком случае, хотя бы немного материален. А вот огонь может только заимствовать сущность.
Калеб бросил на нее острый взгляд.
– Получается, эта тварь, демон… он позаимствовал чье-то тело?
– Он вселился в человека-«хозяина».
– Хорошо. Если он стал человеком, я найду его.
У Маргред засосало под ложечкой. Калеб поверил ей. Но он по-прежнему не понимал, что происходит. И невежество способно погубить его.
– Человек в данном случае не виноват, – сказала она. – Он всего лишь средство передвижения. Жертва.
– Но если я поймаю его…
– Тогда демон просто завладеет другим «хозяином», другим телом. Ему потребуется время, чтобы подчинить себе чужую волю, но…
– Сколько?
– Что сколько?
– Сколько пройдет времени, прежде чем эта… тварь переселится в кого-нибудь еще?
– Это зависит от силы духа и сотрудничества «хозяина».
– Ты имеешь в виду, если человек станет сотрудничать в убийстве. Или пытках.
– Да.
Уголки его губ болезненно подергивались.
– Все равно я прижму этого урода к ногтю.
– Калеб! – Она коснулась его руки. – Ты не сможешь остановить демона.
– Может быть, и нет. – В его глазах появился воинственный блеск. – Но я, во всяком случае, смогу притормозить его.
Его мужество заставило ее устыдиться. И одновременно привело в ужас.
– Почему ты делаешь это?
Потому что я могу это сделать. Потому что он причинил тебе боль. – Калеб пожал плечами. Он открыто встретил ее взгляд, и в его глазах отразилась вся его душа, прямая, чистая и честная. – Потому что больше некому это сделать.
Его слова как ножом резанули ей по сердцу.
Значит, он возьмет всю ответственность на себя, подумала она. Точно так же, как он взваливал себе на плечи все прочие обязанности – без раздумий и жалоб. Точно так же, как он воспитывал и растил свою сестренку, заботился о своем отце, выполнял долг перед своей страной и защищал свой остров.
В ушах у нее, подобно приливной волне, зашумела кровь. Она была совсем другой, непохожей на него. Она почти не понимала его. Он был человеком до мозга костей, связанным своими обязательствами перед другими людьми, которые одновременно делали его сильнее, а она… Она беззаботно кувыркалась в море, не зная привязанностей и ограничений.
Маргред затаила дыхание, стараясь удержать мгновение, нависшее, как гребень волны за секунду до того, как обрушиться вниз пенным водопадом. Она приняла решение. Единственно верное. И она больше не колебалась.
Она рванулась вперед плавным, стремительным движением… Куда? Она не знала.
Потому что больше некому это сделать…
– Есть еще я, – сказала она.
* * *
Калеб долго смотрел в темные, бездонные глаза Мэгги, на ее нежные губы, которые, кажется, разучились улыбаться. На еще не до конца заживший шрам, который по-прежнему виднелся на лбу, под волосами.
Она предлагала ему себя в качестве союзника. Напарника.
Он сжал руки в кулаки, изо всех сил сопротивляясь желанию согласиться на ее предложение, и сунул их в карманы.
– Ни за что на свете, – сказал он. – Тебе уже и так изрядно досталось от этой твари.
Она воинственно задрала подбородок.
– Он захватил меня врасплох, – поправила она. – Но ведь я еще жива.
– Вот именно, и я хочу, чтобы так оставалось и дальше.
Калебу показалось, что она поморщилась. Но, похоже, Мэгги не собиралась отступать. Он не мог не уважать ее мужество.
– Тебе нужна моя помощь, – уверенно заявила она.
– Мне нужно, чтобы ты была в безопасности. – Его голос звучал твердо и решительно.
Тон его не допускал возражений.
– Ты не видела, что он с ней сделал.
– Детективы… Они показывали мне фотографию.
– Они показали тебе лицо. А он изуродовал ее тело до неузнаваемости.
Калеб не собирался описывать ей, в каком состоянии они обнаружили тело второй селки. Плохо уже то, что сегодня ночью ему наверняка будут сниться кошмары, порезы и ожоги, распухшие запястья и лодыжки, покрытые синяками пальцы, грудь и бедра.
Он сразу же узнал следы пыток, характерный почерк иракских «эскадронов смерти». За последние три года он видел слишком много тел, сброшенных в каналы и оставленных в глухих переулках, на обочинах дорог и на задворках рынков подобно ненужному хламу и мусору.
Сейчас все было намного хуже, потому что это происходило здесь, дома.
Потому что на месте той женщины могла оказаться Мэгги.
– Он сжег ее шкуру? – спросила Мэгги.
Калеб нахмурился, выныривая из своего собственного, личного кошмара.
– Что?
– Ее котиковая шкура. Ты нашел ее?
Сегодняшнее долгое, утомительное утро он провел, стоя за желтой лентой ограждения, глядя, как работают эксперты-криминалисты, инспекторы, ныряльщики. На этот раз ему не доверили вести журнал учета собранных улик и вещественных доказательств. Но он бы наверняка заметил суету и возбуждение, случись им обнаружить что-либо важное. Автомобиль. Одежду женщины. Сумочку.
Или даже что-либо совершенно необычное и неожиданное, например шкуру животного.
Он взглянул ей в глаза.
– Нет.
– Тогда он уничтожил ее, – прошептала Мэгги.
– Не было обнаружено никаких следов костра, – возразил Калеб. А ведь его хорошо искали, надеясь обнаружить связь с первым преступлением. – Может, он забрал ее с собой и спрятал где-нибудь.
– Нет. – Глаза Мэгги расширились. – Но это могла сделать Гвинет. Она была… помешана на самосохранении. Она наверняка должна была обезопасить себя. Лучше, чем это получилось у меня, – с легкой горечью добавила она.
С болью в душе Калеб вспомнил, как отчаянно сопротивлялась Мэгги, пытаясь добраться до костра в ночь нападения.
Мне нужно то, что он отнял у меня…
Не могла ли она ошибаться в отношении Гвинет? Или же строила предположения, надеясь… на что, собственно, она надеялась?
– Недавно ты говорила, что селки без своей шкуры не могут принимать иное обличье.
– Не только это. Море – наша жизнь. Без него мы умираем.
– Все умирают, – грубовато заметил Калеб.
Глаза Мэгги затуманились и померкли от осознания потери.
– Но не навсегда. У людей есть душа. А селки возвращаются в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80