Полевая, битая жизнью крыса, но никак не крыса лабораторная.
– Сэм. Департамент уголовного розыска.
Можно подумать, Калеб не знал этого. Он удивленно приподнял брови.
– В единственном числе? Вы и есть бригада экспертов-криминалистов?
Следователь улыбнулся, обнажая крупные белые зубы.
– Кто-то умер, а я ничего об этом не знаю?
– Нет.
– Тогда я и есть ваша бригада. – Он опустился на дешевый пластмассовый стул, который представлял собой все, что городишко Край Света мог предложить своим посетителям. – Что у вас для меня?
– Бумажные пакеты для еды на вынос, пивные банки, одна резиновая сандалия, парочка рыболовных крючков и куча обгорелых сучьев. – Калебу не нужно было видеть выражение лица эксперта, чтобы понять, что на самом деле у него не было ничего. Он кивнул на опечатанные картонные коробки, стоявшие на полу рядом с ним. – Все это добро вон там. С наклейками, датами и бирками. Номер процедуры, номер улики, описание и источник.
– Вы, похоже, уже занимались этим раньше.
– Отдел по расследованию тяжких преступлений, – сухо проинформировал его Калеб. – В Портленде.
– Вы прошли хорошую школу. Да и мне будет легче. Писанины много осталось?
– Только краткое изложение дела. Я могу передать его вам по факсу сегодня после обеда.
Усики дернулись.
– То есть вы предлагаете мне забрать эти коробки и убираться отсюда ко всем чертям?
– Я был бы очень признателен, если бы вы избавили меня от поездки, – тщательно подбирая слова, откликнулся Калеб. – Сами видите, что я здесь один.
– Вы звонили в офис шерифа?
В том случае, когда на страже порядка приходилось стоять в одиночку, шериф графства со своими парнями оставался самой надежной опорой. Тем не менее даже до него Калебу пришлось бы идти на моторной лодке никак не меньше сорока минут.
– Обращался. Он сейчас проверяет для меня базу данных Национального центра криминалистической информации, устанавливая лиц, пропавших без вести.
– А мне показалось, будто вы говорили, что жертва нападения еще жива.
Калеб рассеянно помассировал под столом больную ногу.
– Так оно и есть. Но она ничего не говорит.
– Отказывается сотрудничать?
– Она не помнит факта нападения. Как и всего остального, впрочем.
Если не считать его самого. Его она помнит.
– Что ты делала на пляже вчера ночью?
– Искала тебя.
Рейнолдс задумчиво подергал себя за усы.
– Это не то преступление, из-за которого можно лишиться памяти.
– Согласен.
– Если только она действительно ничего не помнит.
На мгновение взгляды их встретились, и они прекрасно поняли друг друга. Женщины, пострадавшие в результате домашних скандалов, зачастую лгали или притворялись, что им отшибло память, чтобы выгородить себя или своих обидчиков. Если Мэгги знала, кто напал на нее…
Калеб тряхнул головой. Он хотел верить Мэгги. Более того, он хотел, чтобы и она доверяла ему.
– Врач подозревает сотрясение мозга, – сказал он. – Так что она может вообще навсегда забыть о случившемся. Вот почему мне так нужна ваша помощь.
Рейнолдс пожал плечами.
Я здесь. И отвезу ваши коробки вместо вас. Но при этом не могу обещать, что мы что-нибудь обнаружим.
Им пришлось работать под дождем. Они вынесли коробки, переложили их в джип Калеба, отвезли на пристань и погрузили на паром. К тому времени, когда они закончили, Калеб обливался потом под своим желтым полицейским непромокаемым плащом, а нога болела так, словно он выдержал подряд три раунда упражнений с Владом-физиотерапевтом. Но боль стоила того, позволив сэкономить полдня на поездке в криминалистическую лабораторию штата в Аугусте.
Калеб расписался в журнале выдачи вещественных доказательств и вернулся на два квартала назад, в здание городской ратуши.
– Эдит… – приветствовал он помощницу, проходя мимо ее стола.
Секретарь городского совета подняла голову от бумаг.
– Вас ждет Антония Бароне.
Калеб остановился.
– В моем кабинете?
Эдит высокомерно взглянула на него поверх очков.
– Ведь здесь ее нет, не так ли?
– Да, верно. Спасибо.
Дерьмо собачье!
Но, по крайней мере, Эдит предупредила его. Калеб служил в полиции уже девять лет, шесть из которых – в должности детектива. Посему он прекрасно знал, что нормальные отношения с членами общины имеют такое же значение, как и общественная безопасность. Но когда он был еще ребенком, мать Регины, Антония, всегда пугала его до полусмерти. И даже сейчас она внушала ему некоторые опасения.
Не говоря уже о том, что она оставалась его прямым и непосредственным начальником.
Хромая, он проковылял к своему кабинету и обнаружил ее нервно расхаживающей перед столом. Антония была одета в куртку на несколько размеров больше, а на губах у нее красовалась кроваво-красная помада.
– Мэр… – вежливо приветствовал ее Калеб.
Она презрительно фыркнула.
– Ах, оставим в покое эту чушь с формальностями! Единственная причина, по которой я согласилась на эту работу, состоит в том, что Питер Куинси не мог остаться на четвертый срок, а городской совет не сподобился найти больше никого, кто мог бы справиться с этим засранцем Уиттэкером.
Губы Калеба помимо воли сложились в улыбку.
– Да, мэм. – Он придвинул уродливый пластмассовый стул и жестом предложил ей присаживаться. – Что я могу сделать для вас?
Она с размаху опустилась на стул и вперила в него тяжелый взгляд темных глаз.
– Вы можете рассказать мне, что, черт побери, здесь происходит! Все эти идиоты, которые заглядывают в ресторан на чашечку кофе, только и говорят о том, что вчера ночью на мысу изнасиловали какую-то женщину с материка.
Калеб стиснул зубы.
– Нападение действительно имело место, да. Природа повреждений, нанесенных женщине, пока не установлена.
Антония нахмурилась, явно недовольная и разочарованная.
– Кто-то из наших постоянных гостей?
Население островка состояло из тех, кто жил здесь круглый год, тех, кто каждое лето приезжал сюда на отдых, и туристов. С течением времени и благодаря участию в общественных работах эти различия иногда стирались, но коренные островитяне по-прежнему о них помнили.
– Нет, она приехала к нам впервые, – ответил Калеб.
Антония кивнула головой.
– Ну, этого следовало ожидать.
Калеб проглотил обиду и гнев. Ему пришлось напомнить себе, что Антония не была знакома с Мэгги и совсем не знала ее. Нападение на туриста угрожало чувству собственной безопасности островитян и их кошелькам, нападение же на одного из них вызывало у них праведный гнев и возмущение.
– Но от этого мы не выглядим лучше, – мрачно продолжила Антония. – И наш город не выглядит безопаснее.
В ее словах прозвучал недвусмысленный намек на то, что за общественную безопасность отвечает не кто иной, как Калеб. К счастью, он придерживался такого же мнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Сэм. Департамент уголовного розыска.
Можно подумать, Калеб не знал этого. Он удивленно приподнял брови.
– В единственном числе? Вы и есть бригада экспертов-криминалистов?
Следователь улыбнулся, обнажая крупные белые зубы.
– Кто-то умер, а я ничего об этом не знаю?
– Нет.
– Тогда я и есть ваша бригада. – Он опустился на дешевый пластмассовый стул, который представлял собой все, что городишко Край Света мог предложить своим посетителям. – Что у вас для меня?
– Бумажные пакеты для еды на вынос, пивные банки, одна резиновая сандалия, парочка рыболовных крючков и куча обгорелых сучьев. – Калебу не нужно было видеть выражение лица эксперта, чтобы понять, что на самом деле у него не было ничего. Он кивнул на опечатанные картонные коробки, стоявшие на полу рядом с ним. – Все это добро вон там. С наклейками, датами и бирками. Номер процедуры, номер улики, описание и источник.
– Вы, похоже, уже занимались этим раньше.
– Отдел по расследованию тяжких преступлений, – сухо проинформировал его Калеб. – В Портленде.
– Вы прошли хорошую школу. Да и мне будет легче. Писанины много осталось?
– Только краткое изложение дела. Я могу передать его вам по факсу сегодня после обеда.
Усики дернулись.
– То есть вы предлагаете мне забрать эти коробки и убираться отсюда ко всем чертям?
– Я был бы очень признателен, если бы вы избавили меня от поездки, – тщательно подбирая слова, откликнулся Калеб. – Сами видите, что я здесь один.
– Вы звонили в офис шерифа?
В том случае, когда на страже порядка приходилось стоять в одиночку, шериф графства со своими парнями оставался самой надежной опорой. Тем не менее даже до него Калебу пришлось бы идти на моторной лодке никак не меньше сорока минут.
– Обращался. Он сейчас проверяет для меня базу данных Национального центра криминалистической информации, устанавливая лиц, пропавших без вести.
– А мне показалось, будто вы говорили, что жертва нападения еще жива.
Калеб рассеянно помассировал под столом больную ногу.
– Так оно и есть. Но она ничего не говорит.
– Отказывается сотрудничать?
– Она не помнит факта нападения. Как и всего остального, впрочем.
Если не считать его самого. Его она помнит.
– Что ты делала на пляже вчера ночью?
– Искала тебя.
Рейнолдс задумчиво подергал себя за усы.
– Это не то преступление, из-за которого можно лишиться памяти.
– Согласен.
– Если только она действительно ничего не помнит.
На мгновение взгляды их встретились, и они прекрасно поняли друг друга. Женщины, пострадавшие в результате домашних скандалов, зачастую лгали или притворялись, что им отшибло память, чтобы выгородить себя или своих обидчиков. Если Мэгги знала, кто напал на нее…
Калеб тряхнул головой. Он хотел верить Мэгги. Более того, он хотел, чтобы и она доверяла ему.
– Врач подозревает сотрясение мозга, – сказал он. – Так что она может вообще навсегда забыть о случившемся. Вот почему мне так нужна ваша помощь.
Рейнолдс пожал плечами.
Я здесь. И отвезу ваши коробки вместо вас. Но при этом не могу обещать, что мы что-нибудь обнаружим.
Им пришлось работать под дождем. Они вынесли коробки, переложили их в джип Калеба, отвезли на пристань и погрузили на паром. К тому времени, когда они закончили, Калеб обливался потом под своим желтым полицейским непромокаемым плащом, а нога болела так, словно он выдержал подряд три раунда упражнений с Владом-физиотерапевтом. Но боль стоила того, позволив сэкономить полдня на поездке в криминалистическую лабораторию штата в Аугусте.
Калеб расписался в журнале выдачи вещественных доказательств и вернулся на два квартала назад, в здание городской ратуши.
– Эдит… – приветствовал он помощницу, проходя мимо ее стола.
Секретарь городского совета подняла голову от бумаг.
– Вас ждет Антония Бароне.
Калеб остановился.
– В моем кабинете?
Эдит высокомерно взглянула на него поверх очков.
– Ведь здесь ее нет, не так ли?
– Да, верно. Спасибо.
Дерьмо собачье!
Но, по крайней мере, Эдит предупредила его. Калеб служил в полиции уже девять лет, шесть из которых – в должности детектива. Посему он прекрасно знал, что нормальные отношения с членами общины имеют такое же значение, как и общественная безопасность. Но когда он был еще ребенком, мать Регины, Антония, всегда пугала его до полусмерти. И даже сейчас она внушала ему некоторые опасения.
Не говоря уже о том, что она оставалась его прямым и непосредственным начальником.
Хромая, он проковылял к своему кабинету и обнаружил ее нервно расхаживающей перед столом. Антония была одета в куртку на несколько размеров больше, а на губах у нее красовалась кроваво-красная помада.
– Мэр… – вежливо приветствовал ее Калеб.
Она презрительно фыркнула.
– Ах, оставим в покое эту чушь с формальностями! Единственная причина, по которой я согласилась на эту работу, состоит в том, что Питер Куинси не мог остаться на четвертый срок, а городской совет не сподобился найти больше никого, кто мог бы справиться с этим засранцем Уиттэкером.
Губы Калеба помимо воли сложились в улыбку.
– Да, мэм. – Он придвинул уродливый пластмассовый стул и жестом предложил ей присаживаться. – Что я могу сделать для вас?
Она с размаху опустилась на стул и вперила в него тяжелый взгляд темных глаз.
– Вы можете рассказать мне, что, черт побери, здесь происходит! Все эти идиоты, которые заглядывают в ресторан на чашечку кофе, только и говорят о том, что вчера ночью на мысу изнасиловали какую-то женщину с материка.
Калеб стиснул зубы.
– Нападение действительно имело место, да. Природа повреждений, нанесенных женщине, пока не установлена.
Антония нахмурилась, явно недовольная и разочарованная.
– Кто-то из наших постоянных гостей?
Население островка состояло из тех, кто жил здесь круглый год, тех, кто каждое лето приезжал сюда на отдых, и туристов. С течением времени и благодаря участию в общественных работах эти различия иногда стирались, но коренные островитяне по-прежнему о них помнили.
– Нет, она приехала к нам впервые, – ответил Калеб.
Антония кивнула головой.
– Ну, этого следовало ожидать.
Калеб проглотил обиду и гнев. Ему пришлось напомнить себе, что Антония не была знакома с Мэгги и совсем не знала ее. Нападение на туриста угрожало чувству собственной безопасности островитян и их кошелькам, нападение же на одного из них вызывало у них праведный гнев и возмущение.
– Но от этого мы не выглядим лучше, – мрачно продолжила Антония. – И наш город не выглядит безопаснее.
В ее словах прозвучал недвусмысленный намек на то, что за общественную безопасность отвечает не кто иной, как Калеб. К счастью, он придерживался такого же мнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80