Он изумленно покачал головой.
– В жизни не видел ничего подобного.
Осторожность и предусмотрительность вернулись к ней как по мановению волшебной палочки. Маргред задорно склонила голову к плечу.
– Получается, я произвела на тебя столь ничтожное впечатление, что ты даже не запомнил меня голой?
Калеб улыбнулся, чего она и добивалась. Но сбить его с толку было очень и очень непросто.
– Я говорю о дельфинах.
– Ты и раньше должен был видеть дельфинов.
– Но не так, чтобы они буквально были готовы выскочить на берег, да еще настолько близко к человеку. Как-то в детстве, когда я был маленьким, мать… – Он осекся.
Его мать? Маргред почувствовала, как по жилам пробежала дрожь возбуждения. Его матерью была селки. Если он знал об этом, если хоть немного помнил ее, может быть, она все-таки сможет ему довериться.
– Когда ты был ребенком… – подтолкнула она его.
Калеб заколебался, потом равнодушно пожал плечами.
– Это было давно. Мне в ту пору было четыре. Может, пять. Мать привела меня на пляж. Она редко так делала. Дилан – да, иногда… Словом, она купалась на глубине, куда мне еще не разрешалось заплывать, когда появились дельфины. – Глаза его цвета морской зелени были глубокими, в них читалось отчаяние. – Все эти годы я думал, что все это выдумал. Что на самом деле этого никогда не было. Ну, ты понимаешь, как это бывает у маленьких детей, если они остаются одни или им скучно.
Ее собственное детство скрывала невообразимая тьма времени. Впрочем, Маргред не могла припомнить, чтобы когда-нибудь ей бывало скучно. А вот что такое одиночество, она понимала прекрасно.
Она коснулась его руки.
– Расскажи мне о своей матери.
Калеб отвернулся, и на скулах у него заиграли желваки.
– Рассказывать-то особенно и нечего. Она бросила нас, когда мне исполнилось десять… Тебе лучше накинуть на себя что-нибудь.
Интересно, что беспокоит его сейчас? Маргред была изумлена и немного обижена.
– Почему?
В глазах у него заплясали озорные огоньки.
– Непристойное поведение карается в штате Мэн максимальным сроком тюремного наказания в шесть месяцев или штрафом в пятьсот долларов. Ты же не хочешь, чтобы мне пришлось арестовать тебя?
Маргред тряхнула головой.
– Ты почти так и сделал. Запер меня одну в доме на все утро.
– Я оставил тебя с моей сестрой. Которая, кстати, очень беспокоится о тебе. Почему, черт возьми, ты не сказала ей, куда идешь?
– Ее в тот момент не было.
– Ты могла бы оставить записку.
А вот такая мысль даже не пришла ей в голову.
– Я не привыкла докладывать о том, куда ухожу и когда приду.
– Тогда можешь начать привыкать к этому прямо сейчас.
Изумленная, Маргред встретила его взгляд. Озорные огоньки заиграли в нем сильнее. Стали горячее. Призывнее.
У нее перехватило дыхание. Ах, вот оно что!
Она прошлась походкой манекенщицы, чувствуя, как он буквально пожирает ее глазами. Какие бы силы и способности Маргред ни утратила, она по-прежнему могла заставить мужчину смотреть себе вслед. Она наклонилась, давая ему полюбоваться достойным зрелищем, и подняла платье, кучкой валявшееся на песке.
Позади нее откашлялся Калеб.
– Что ты здесь делала?
На какое-то сумасшедшее мгновение Маргред едва не поддалась искушению рассказать ему все. Но он был наполовину человек и наверняка о своей второй половине селки не знал. А люди, сталкиваясь с чем-то странным и чужим для них, не могли пройти мимо, чтобы не попытаться понять. Подчинить себе. И управлять.
– Плавала, – ответила она.
– Голая… – заметил он, и это был не вопрос, а утверждение.
– Твоей сестре не понравится, если я намочу ее платье.
– Тебе не следовало мочить и свои швы.
– Морская вода лечит. – Она натянула платье через голову, подтягивая и поправляя его в нужных местах, и повернулась к Калебу лицом. – И как ты находишь это платье?
– Оно тебе немного тесное.
Маргред обожгла его яростным взглядом.
В уголках глаз у него разбежалась паутинка морщинок, он улыбнулся.
– Тебе не следовало приходить сюда одной.
– Я устала от ожидания.
– Что не объясняет, почему изначально ты пришла именно на пляж.
«Опасные воды», – подумала она.
– Я уже объясняла тебе вчера вечером. Я искала тебя.
Он настороженно взглянул на нее прищуренными глазами.
– Значит, кое-что ты все-таки помнишь.
Маргред приложила палец ему к щеке и провела им линию вниз, до горла.
– Тебя я вряд ли смогу забыть.
Калеб обхватил ее сильными руками и крепко прижал к груди.
– Оставим игры в покое, Мэгги. Что ты помнишь?
Как же он серьезен…
И как же откровенен в своей заботе о ней, в желании помочь. И эта его неподдельная искренность тронула ее сильнее угроз.
– Что еще тебе нужно знать?
– Почему бы нам не начать с твоего имени?
На этот вопрос она легко могла ответить.
– Маргред.
– Фамилия?
Она отрицательно покачала головой. Калеб стиснул зубы.
– Адрес?
Она беспомощно уставилась на него чистым и невинным взором.
– Но ты должна была приехать сюда откуда-то из другого места. Ты говорила, что родилась в Шотландии.
Маргред испытала какое-то глупое детское удовольствие оттого, что он это запомнил.
– Верно.
– Может, у тебя там остались друзья? Или семья?
– Нет, у меня нет семьи.
– Может быть, кто-нибудь, кто стал бы тебя искать?
Она вспомнила Конна.
– Я… Да, вот это возможно.
– Кто?
Слово прозвучало как треск льдин, наползающих друг на друга. Она отпрянула.
– Я не помню.
Калеб глубоко вздохнул, потом с шумом выпустил воздух.
– Послушай, Мэгги. Я могу защитить тебя. Я хочу защитить тебя. Но для этого ты должна мне верить.
– Но я и так доверяю тебе, – запротестовала она.
До определенной степени.
Она прижала пальцы к раскалывающимся от боли вискам. По правде говоря, нападение прошлой ночью произошло совершенно неожиданно, в полной темноте; вспышка голода и боли, слишком быстрая, чтобы от нее можно было защититься или распознать. Но она не ожидала, что почует в нападавшем запах демона. Ожидать, что смертный сможет встать на ее сторону в борьбе с элементалем, было безумием.
Калеб не сможет защитить ее.
И еще ей почему-то очень не хотелось видеть, как он падет, станет человеческой жертвой в короткой стычке Огня и Воды.
Он взял ее за другую руку и прижал к своей груди.
– Тогда давай договоримся вот о чем. С этого момента я не стану требовать от тебя немедленных ответов на свои вопросы. А ты перестанешь играть в игры с сексуальным подтекстом и честно будешь говорить мне, когда действительно ничего не помнишь, а когда просто не хочешь отвечать.
Это предложение прозвучало столь неожиданно, что она уставилась на него с открытым ртом. В голове беспокойным хороводом кружились мысли. Дельфинам может понадобиться несколько дней, чтобы доставить ее послание к Конну, и еще несколько, прежде чем принц ответит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80