Что за несколько недель до объявления себя банкротом он распродал всю имевшуюся в его распоряжении ткань по заниженным ценам, с тем чтобы успеть быстро обернуть деньги в какой-то рискованной спекулятивной операции. В результате почти все деньги были потеряны, и кредиторы Уорда могли рассчитывать получить не более чем по два пенса с фунта.
Вдобавок Престон вручил Чарльзу две записки, каждая из которых была доставлена нарочным. Первая была от Мейнарда. В ней в довольно строгом тоне ему предписывалось немедленно прибыть в Локс-Милл. Другая оказалась от мистера Харримэна, который просил его зайти в банк. Очевидно, оба узнали о происшедшем с Уордом из газет. К тому же Мейнард так же, как и Чарльз, вел дела с Уордом.
Чарльз сел и написал ответ Мейнарду: «В настоящее время занят. Приеду, как только смогу». Такое же послание он отправил в банк. Затем он написал коротенькую записку жене. В ней он сообщал, что у него неотложная работа и, возможно, ему даже придется остаться на фабрике на ночь. Отправив все три записки с нарочным, он велел немедленно оседлать ему лошадь и тут же уехал. Главным образом из-за того, что опасался, что Мейнард будет искать его в Хайнолт. Он ничего не мог поделать. Разве что оттянуть развязку в надежде на чудо.
Получив записку от мужа, Кэтрин не увидела в ней ничего тревожного. Он часто оставался ночевать на фабрике и даже держал там сменную одежду. Но Дик, вернувшись домой, встревожился не на шутку. Он прочитал дневные газеты, и ему было известно о банкротстве Уорда. Первым на статью обратил внимание мистер Боннеми и спросил, не может ли это каким-то образом сказаться на делах его отца. Дику это показалось вполне вероятным, поэтому он отпросился из мастерской пораньше. Главным образом он волновался за мать, но его успокоило, что она до сих пор ничего не знала.
– Что-то ты сегодня рановато, – спросила она. – В чем дело?
– Я должен выполнить важное задание. Я пришел предупредить, что буду поздно, чтобы ты не волновалась и не ждала меня к ужину.
Под этим предлогом он ушел из дома и отправился в Ньютон-Рейлз, чтобы поделиться своими тревогами с Мартином. Случилось так, что днем Мартин был в Чардуэлле и знал, что весь город только и говорит о крахе Уорда.
– Я хотел встретить тебя у мистера Боннеми, но ты уже ушел. Твоя мать знает о банкротстве Уорда?
– Еще не знает. Отец прислал ей записку с сообщением о том, что не придет ночевать, но она восприняла ее спокойно. Значит, она и от соседей ничего не слышала. – Дик запнулся. Его юное лицо побледнело от волнения. – Интересно, что же все-таки произошло? Уорд был самым крупным покупателем моего отца. Отец наверняка от этого пострадал.
– Да, боюсь, что так оно и есть.
– Если вы что-нибудь знаете, лучше вам сказать мне об этом.
– Ничего определенного я не знаю. Только слышал, что твой отец провел весь день в городе, пытаясь получить крупную ссуду.
– Он получил ее?
– Не знаю. Вряд ли.
– Конечно вряд ли! – воскликнул Дик. – Все банкиры так встревожены – он сумасшедший, если на что-то рассчитывает!
– Он не сумасшедший. Просто он в отчаянии.
– Мартин, что я должен делать?
– Если речь идет о деньгах, что ты можешь сделать? Боюсь, что и я ничего не смогу сделать при его отношении ко мне. Но все-таки я намерен попробовать… Воз можно, отчаяние заставит его согласиться принять мою помощь.
– Думаю, я не должен был к вам приходить. Если бы у меня была хоть капля гордости…
– Бывают вещи поважнее гордости. И одна из них – дружба.
– Я пришел ради матери, а не ради него.
– Да, я знаю.
– Когда вы собираетесь с ним встретиться?
– Прямо сейчас, – сказал Мартин. – Можешь поехать со мной. Я подброшу тебя по дороге.
– Нет. Мне надо в Чейслендс, встретиться с тетушкой Джинни и дядюшкой Джорджем. Вы помните, завтра день рождения Энтони, и я хочу их предупредить, чтобы они не упоминали о том, что случилось с Уордом в мамином присутствии. Наверняка дядюшка Джордж видел газеты. Я понимаю, что мы не сможем вечно держать это в тайне, но если вы сможете нам чем-нибудь помочь…
– Тогда твоей маме и вовсе ни к чему будет об этом знать. Но в любом случае сначала я должен встретиться с твоим отцом, а завтра, на дне рождения Энтони, я тебе обо всем расскажу. А пока не волнуйся. Нужно надеяться на лучшее и молиться за это.
Когда Мартин прибыл на Хайнолт и вошел в контору, ему сообщили, что хозяин уехал, и что никому не известно, где он и когда вернется.
– В таком случае, я подожду его здесь.
Он отказался дожидаться в конторе и предпочел остаться на улице. Какое-то время он прогуливался вдоль речного берега. Затем вернулся на фабричный двор и стал прохаживаться взад-вперед, глядя, как работают укладчики и рассматривая здания. Фабричные часы пробили восемь, и тут Мартин заметил, что во двор въезжает Ярт. Сначала он направился было к конюшне, но, едва завидев Мартина, остановился.
– Что вы здесь делаете?
– Я хотел бы поговорить с вами. Не могли бы мы сделать это в каком-нибудь уединенном месте?
Ярт спешился, подошел конюх и принял у него лошадь. Мартин продолжал стоять в ожидании ответа, а Ярт тем временем смотрел на него, долго и пристально.
– Хорошо. Раз вы настаиваете.
Они вместе покинули фабричный двор. Когда стих шум станков, они остановились и посмотрели друг другу в глаза.
– В чем бы ни заключалось ваше дело, я бы хотел, чтобы вы изложили его коротко.
– Я прибыл сюда, так как мне стало известно о том, что произошло с Франкусом Уордом. Я знаю, что вы, должно быть, понесли значительный ущерб, так как сегодня пытались получить займ. Если вам это удалось, я готов уйти. Но так как я опасаюсь, что у вас ничего не вышло…
– Вы можете уйти в любом случае, и чем быстрее вы это сделаете, тем лучше, – ответил Ярт. Его красивое лицо слегка покраснело, а дыхание выдавало то, что он выпил. – Уж не думаете ли вы, что я стану занимать деньги у вас? У вас, человека, который столько отнял у меня? Который столько раз вставал у меня на пути? Который теперь стоит между мной и моим сыном?
– Я ничего не отнял у вас. Вы все потеряли по своей собственной глупости. Но поскольку нельзя отрицать, что мы с вами поменялись местами и что ваши утраты стали моими приобретениями, в настоящей ситуации это можно было бы исправить.
– Вы не обманете меня, мистер Кокс, как мою жену и ее сестру, как моих детей. Я вижу вас насквозь. Вы пришли ко мне со своими предложениями, потому что это дает вам ощущение собственной значительности, вы думаете, что если окажете мне покровительство, то станете на одну ступень со мной. И при этом вы ничем не рискуете, так как вам известно, что я не приму вашей помощи.
– А если бы мне удалось убедить вас в том, что мое предложение совершенно искренне?..
– Мой ответ остался бы неизменным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Вдобавок Престон вручил Чарльзу две записки, каждая из которых была доставлена нарочным. Первая была от Мейнарда. В ней в довольно строгом тоне ему предписывалось немедленно прибыть в Локс-Милл. Другая оказалась от мистера Харримэна, который просил его зайти в банк. Очевидно, оба узнали о происшедшем с Уордом из газет. К тому же Мейнард так же, как и Чарльз, вел дела с Уордом.
Чарльз сел и написал ответ Мейнарду: «В настоящее время занят. Приеду, как только смогу». Такое же послание он отправил в банк. Затем он написал коротенькую записку жене. В ней он сообщал, что у него неотложная работа и, возможно, ему даже придется остаться на фабрике на ночь. Отправив все три записки с нарочным, он велел немедленно оседлать ему лошадь и тут же уехал. Главным образом из-за того, что опасался, что Мейнард будет искать его в Хайнолт. Он ничего не мог поделать. Разве что оттянуть развязку в надежде на чудо.
Получив записку от мужа, Кэтрин не увидела в ней ничего тревожного. Он часто оставался ночевать на фабрике и даже держал там сменную одежду. Но Дик, вернувшись домой, встревожился не на шутку. Он прочитал дневные газеты, и ему было известно о банкротстве Уорда. Первым на статью обратил внимание мистер Боннеми и спросил, не может ли это каким-то образом сказаться на делах его отца. Дику это показалось вполне вероятным, поэтому он отпросился из мастерской пораньше. Главным образом он волновался за мать, но его успокоило, что она до сих пор ничего не знала.
– Что-то ты сегодня рановато, – спросила она. – В чем дело?
– Я должен выполнить важное задание. Я пришел предупредить, что буду поздно, чтобы ты не волновалась и не ждала меня к ужину.
Под этим предлогом он ушел из дома и отправился в Ньютон-Рейлз, чтобы поделиться своими тревогами с Мартином. Случилось так, что днем Мартин был в Чардуэлле и знал, что весь город только и говорит о крахе Уорда.
– Я хотел встретить тебя у мистера Боннеми, но ты уже ушел. Твоя мать знает о банкротстве Уорда?
– Еще не знает. Отец прислал ей записку с сообщением о том, что не придет ночевать, но она восприняла ее спокойно. Значит, она и от соседей ничего не слышала. – Дик запнулся. Его юное лицо побледнело от волнения. – Интересно, что же все-таки произошло? Уорд был самым крупным покупателем моего отца. Отец наверняка от этого пострадал.
– Да, боюсь, что так оно и есть.
– Если вы что-нибудь знаете, лучше вам сказать мне об этом.
– Ничего определенного я не знаю. Только слышал, что твой отец провел весь день в городе, пытаясь получить крупную ссуду.
– Он получил ее?
– Не знаю. Вряд ли.
– Конечно вряд ли! – воскликнул Дик. – Все банкиры так встревожены – он сумасшедший, если на что-то рассчитывает!
– Он не сумасшедший. Просто он в отчаянии.
– Мартин, что я должен делать?
– Если речь идет о деньгах, что ты можешь сделать? Боюсь, что и я ничего не смогу сделать при его отношении ко мне. Но все-таки я намерен попробовать… Воз можно, отчаяние заставит его согласиться принять мою помощь.
– Думаю, я не должен был к вам приходить. Если бы у меня была хоть капля гордости…
– Бывают вещи поважнее гордости. И одна из них – дружба.
– Я пришел ради матери, а не ради него.
– Да, я знаю.
– Когда вы собираетесь с ним встретиться?
– Прямо сейчас, – сказал Мартин. – Можешь поехать со мной. Я подброшу тебя по дороге.
– Нет. Мне надо в Чейслендс, встретиться с тетушкой Джинни и дядюшкой Джорджем. Вы помните, завтра день рождения Энтони, и я хочу их предупредить, чтобы они не упоминали о том, что случилось с Уордом в мамином присутствии. Наверняка дядюшка Джордж видел газеты. Я понимаю, что мы не сможем вечно держать это в тайне, но если вы сможете нам чем-нибудь помочь…
– Тогда твоей маме и вовсе ни к чему будет об этом знать. Но в любом случае сначала я должен встретиться с твоим отцом, а завтра, на дне рождения Энтони, я тебе обо всем расскажу. А пока не волнуйся. Нужно надеяться на лучшее и молиться за это.
Когда Мартин прибыл на Хайнолт и вошел в контору, ему сообщили, что хозяин уехал, и что никому не известно, где он и когда вернется.
– В таком случае, я подожду его здесь.
Он отказался дожидаться в конторе и предпочел остаться на улице. Какое-то время он прогуливался вдоль речного берега. Затем вернулся на фабричный двор и стал прохаживаться взад-вперед, глядя, как работают укладчики и рассматривая здания. Фабричные часы пробили восемь, и тут Мартин заметил, что во двор въезжает Ярт. Сначала он направился было к конюшне, но, едва завидев Мартина, остановился.
– Что вы здесь делаете?
– Я хотел бы поговорить с вами. Не могли бы мы сделать это в каком-нибудь уединенном месте?
Ярт спешился, подошел конюх и принял у него лошадь. Мартин продолжал стоять в ожидании ответа, а Ярт тем временем смотрел на него, долго и пристально.
– Хорошо. Раз вы настаиваете.
Они вместе покинули фабричный двор. Когда стих шум станков, они остановились и посмотрели друг другу в глаза.
– В чем бы ни заключалось ваше дело, я бы хотел, чтобы вы изложили его коротко.
– Я прибыл сюда, так как мне стало известно о том, что произошло с Франкусом Уордом. Я знаю, что вы, должно быть, понесли значительный ущерб, так как сегодня пытались получить займ. Если вам это удалось, я готов уйти. Но так как я опасаюсь, что у вас ничего не вышло…
– Вы можете уйти в любом случае, и чем быстрее вы это сделаете, тем лучше, – ответил Ярт. Его красивое лицо слегка покраснело, а дыхание выдавало то, что он выпил. – Уж не думаете ли вы, что я стану занимать деньги у вас? У вас, человека, который столько отнял у меня? Который столько раз вставал у меня на пути? Который теперь стоит между мной и моим сыном?
– Я ничего не отнял у вас. Вы все потеряли по своей собственной глупости. Но поскольку нельзя отрицать, что мы с вами поменялись местами и что ваши утраты стали моими приобретениями, в настоящей ситуации это можно было бы исправить.
– Вы не обманете меня, мистер Кокс, как мою жену и ее сестру, как моих детей. Я вижу вас насквозь. Вы пришли ко мне со своими предложениями, потому что это дает вам ощущение собственной значительности, вы думаете, что если окажете мне покровительство, то станете на одну ступень со мной. И при этом вы ничем не рискуете, так как вам известно, что я не приму вашей помощи.
– А если бы мне удалось убедить вас в том, что мое предложение совершенно искренне?..
– Мой ответ остался бы неизменным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98