Окно запотело. Затем все расселись у камина, в котором, по традиции, был разведен огонь, хотя было еще тепло.
– Ах, я вся покрылась гусиной кожей! – воскликнула Джинни. – И почему в дождь всегда себя так чувствуешь? – Она протянула руки к языкам пламени. – Хорошо еще, что он не начался раньше, Кобболд вымок бы до нитки.
Она вытянула ноги, сунув почти в самый очаг выглядывающие из-под юбок ступни, и посмотрела на стоящего рядом Мартина.
– Нут что ж, сэр, как я догадываюсь, вы должны быть довольны, что у вас в гостях сразу три дамы.
– Ну конечно. Я просто польщен.
– А кого из нас троих вы особенно рады видеть?
– На этот вопрос невозможно ответить. На него не ответил бы даже сам Парис.
– Тогда я буду Афродитой, и мы увидим, чего можно добиться подкупом. Когда вы дадите мне золотое яблоко, я вознагражу вас так же, как она вознаградила Париса: я помогу вам выбрать самую прекрасную женщину.
– Но, тетушка Джинни, – сказала Сюзанна, – это же была Елена Троянская, а вы сами знаете, что из всего этого вышло.
– Ты совершенно права, дитя мое. Мое сравнение зашло слишком далеко, – Джинни посмотрела на Мартина. – Кстати, о похищениях: ни моя сестра, ни племянница не знали, куда я их сегодня повезу, пока не обратили внимание на то, по какой дороге мы едем, и я боюсь, что Кэтрин все еще сердита на меня.
– Какая ерунда, – сказала Кэтрин. Она была занята возней с собаками. – Ни на кого я не сердита.
– Тогда почему ты все время молчишь?
Кэтрин посмотрела на нее с улыбкой. Лицо ее раскраснелось от огня.
– Если уж я и молчу, Джинни, это вовсе не означает, что ты этому не рада.
– Не забывай, пожалуйста, что я только что вернулась из-за границы. Я объездила шесть стран, а это значит, что мне есть что рассказать. Кстати, я заметила одну странную вещь: находясь за границей, я никогда не скучаю по родине, но стоит мне сесть на корабль, направляющийся в Англию, как я с нетерпением начинаю ждать возвращения! Я так люблю возвращаться, особенно в этот наш старый дом. С вашей стороны, Мартин, было так любезно позволить нам заявиться. Вероятно, вы сочли это своим последним долгом после того, как лишили нас этого дома. Скажите, вы уже подыскали себе новую управляющую?
– Нет. Я переговорил с огромным количеством женщин, но ни одна из них меня не устроила.
– После того, как здесь побывала Кэт, вряд ли вас сможет устроить кто-либо другой. Боюсь, вы зря потратите время, пытаясь найти вторую такую же, как она.
– Боюсь, что вы правы, – сказал Мартин.
– Как неразумно было со стороны Чарльза возвращаться и забирать ее от вас. Полагаю, что вам придется обходиться одной Кук. Как старушка поживает?
– С ней все в порядке, – ответил Мартин. – И если вы навестите ее на кухне, я думаю, она будет просто счастлива.
– Я обязательно к ней загляну. Но не теперь. – Джинни взглянула на висящие над лестницей часы. – Дождь пока перестал, и по-моему, самое время послать за Диком, иначе бедняга Кобболд может совершенно вымокнуть. А мы, Сюзанна, поедем с ним? Сделаем твоему брату сюрприз?
– О да! С радостью! А ты, мама, поедешь с нами?
– Нет, мама не может ехать. Она должна остаться с хозяином, как и подобает воспитанной даме.
Мартин и Кэтрин снова подошли к окну. Оно уже не было запотевшим, и можно было видеть, как экипаж выезжает за ворота. Грозовые облака уплыли и теперь висели над вершинами Холм-Хилл. Ласково припекало солнышко, освещая парк таким светом, что казалось, будто экипаж растворяется в воздухе. Повернув головы, они увидели в южной части неба радугу.
«Тот, кто видит в небе радугу,
Знает, что гроза над ним миновала.
Тот, кто видит, как радуга касается земли,
Знает, где искать свое счастье».
Мартин повернулся к Кэтрин.
– Моя сестра Нэн читала мне эти стихи, когда мы были детьми в Скарр, – сказал он.
Солнечный свет лился теперь прямо в окно, наполняя комнату своим теплом.
Мартин с Кэтрин уселись друг к другу лицом так, чтобы солнце не слепило им глаза.
– Так спокойно стало, когда моя сестра и дочь уехали, – сказала Кэтрин.
– Ваша сестра в каком-то возбужденном настроении.
– Она развлекается за наш счет.
– Это вас беспокоит?
– Да, немного. То, что она говорит в присутствии Сюзанны. А все остальное меня не очень тревожит.
– Но ведь вы не сердитесь на нее за то, что она привезла вас сюда?
– Нет, не сержусь, – ответила Кэтрин.
– И за то, что она оставила вас со мной наедине?
– Нет. Конечно нет. Если бы я захотела, то могла бы поехать с ними.
– Но вы не поехали, – сказал Мартин. – Вы остались со мной, как и подобает воспитанной даме.
Они улыбнулись друг другу и на мгновение замолчали. Затем Мартин вновь заговорил.
– Мне так о многом хочется вас спросить… даже не знаю, с чего начать. Иногда до меня доносились различные вести о вас… но среди них не было ни одной приятной. Мне известно, что вы живете в Гроув-энд, но по мне это с тем же успехом могла быть и Антарктида, так вы отдалились от меня после того, как покинули этот дом. Я слышу больше о вашем муже, нежели о вас. Кажется, он стал партнером Мейнарда по Локс-Милл.
– Да, и дела у него идут хорошо. Он решительно настроен вернуть себе прежнее положение и делает для этого все. К тому же они с Мейнардом в превосходных отношениях.
– Но этот Ярт – торговец мануфактурой. А как насчет Ярта-семьянина? Я два раза видел Дика и знаю, что между ними произошла ссора по поводу его будущего.
– Дик перечит отцу, и это бесит Чарльза. Но я надеюсь, что со временем они станут лучше друг друга понимать.
– А как насчет вашего взаимопонимания? Кажется, вы тоже стали перечить Чарльзу, когда речь зашла о карьере Дика. А мне известно, что за характер у вашего мужа, и я даже начал за вас волноваться.
– Не стоит за меня волноваться.
– Вы отвечаете так, как и подобает верной жене. Но я все равно волнуюсь, вы выглядите…
– Да? Как я выгляжу? – спросила Кэтрин.
– Вы на себя перестали быть похожи.
– Ах, Мартин, вы должны постараться меня понять! Чарльза не было почти три года. Это очень долго, и теперь нам не просто вновь почувствовать себя мужем и женой. Чарльз изменился. Я даже не могу с уверенностью сказать, в какую сторону. Но когда он говорит о том, что я изменилась, я понимаю, что он прав. В наших отношениях есть какая-то горечь. Раны еще не зажили. Чарльз говорит, что я не могу ему простить того, что он на три года оставил меня и детей. Но сам он не может мне простить того, что я возвратилась сюда, пока его не было. Возможно, если бы я продемонстрировала ему свое раскаяние, все было бы по-другому. Но я не чувствую раскаяния и никогда не почувствую… Та поддержка, которую вы оказывали мне и детям все эти три года, ваша доброта… вы понимаете, что они для нас означают. Мы часто говорим о вас, когда остаемся одни, нас радует, что вы наш друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Ах, я вся покрылась гусиной кожей! – воскликнула Джинни. – И почему в дождь всегда себя так чувствуешь? – Она протянула руки к языкам пламени. – Хорошо еще, что он не начался раньше, Кобболд вымок бы до нитки.
Она вытянула ноги, сунув почти в самый очаг выглядывающие из-под юбок ступни, и посмотрела на стоящего рядом Мартина.
– Нут что ж, сэр, как я догадываюсь, вы должны быть довольны, что у вас в гостях сразу три дамы.
– Ну конечно. Я просто польщен.
– А кого из нас троих вы особенно рады видеть?
– На этот вопрос невозможно ответить. На него не ответил бы даже сам Парис.
– Тогда я буду Афродитой, и мы увидим, чего можно добиться подкупом. Когда вы дадите мне золотое яблоко, я вознагражу вас так же, как она вознаградила Париса: я помогу вам выбрать самую прекрасную женщину.
– Но, тетушка Джинни, – сказала Сюзанна, – это же была Елена Троянская, а вы сами знаете, что из всего этого вышло.
– Ты совершенно права, дитя мое. Мое сравнение зашло слишком далеко, – Джинни посмотрела на Мартина. – Кстати, о похищениях: ни моя сестра, ни племянница не знали, куда я их сегодня повезу, пока не обратили внимание на то, по какой дороге мы едем, и я боюсь, что Кэтрин все еще сердита на меня.
– Какая ерунда, – сказала Кэтрин. Она была занята возней с собаками. – Ни на кого я не сердита.
– Тогда почему ты все время молчишь?
Кэтрин посмотрела на нее с улыбкой. Лицо ее раскраснелось от огня.
– Если уж я и молчу, Джинни, это вовсе не означает, что ты этому не рада.
– Не забывай, пожалуйста, что я только что вернулась из-за границы. Я объездила шесть стран, а это значит, что мне есть что рассказать. Кстати, я заметила одну странную вещь: находясь за границей, я никогда не скучаю по родине, но стоит мне сесть на корабль, направляющийся в Англию, как я с нетерпением начинаю ждать возвращения! Я так люблю возвращаться, особенно в этот наш старый дом. С вашей стороны, Мартин, было так любезно позволить нам заявиться. Вероятно, вы сочли это своим последним долгом после того, как лишили нас этого дома. Скажите, вы уже подыскали себе новую управляющую?
– Нет. Я переговорил с огромным количеством женщин, но ни одна из них меня не устроила.
– После того, как здесь побывала Кэт, вряд ли вас сможет устроить кто-либо другой. Боюсь, вы зря потратите время, пытаясь найти вторую такую же, как она.
– Боюсь, что вы правы, – сказал Мартин.
– Как неразумно было со стороны Чарльза возвращаться и забирать ее от вас. Полагаю, что вам придется обходиться одной Кук. Как старушка поживает?
– С ней все в порядке, – ответил Мартин. – И если вы навестите ее на кухне, я думаю, она будет просто счастлива.
– Я обязательно к ней загляну. Но не теперь. – Джинни взглянула на висящие над лестницей часы. – Дождь пока перестал, и по-моему, самое время послать за Диком, иначе бедняга Кобболд может совершенно вымокнуть. А мы, Сюзанна, поедем с ним? Сделаем твоему брату сюрприз?
– О да! С радостью! А ты, мама, поедешь с нами?
– Нет, мама не может ехать. Она должна остаться с хозяином, как и подобает воспитанной даме.
Мартин и Кэтрин снова подошли к окну. Оно уже не было запотевшим, и можно было видеть, как экипаж выезжает за ворота. Грозовые облака уплыли и теперь висели над вершинами Холм-Хилл. Ласково припекало солнышко, освещая парк таким светом, что казалось, будто экипаж растворяется в воздухе. Повернув головы, они увидели в южной части неба радугу.
«Тот, кто видит в небе радугу,
Знает, что гроза над ним миновала.
Тот, кто видит, как радуга касается земли,
Знает, где искать свое счастье».
Мартин повернулся к Кэтрин.
– Моя сестра Нэн читала мне эти стихи, когда мы были детьми в Скарр, – сказал он.
Солнечный свет лился теперь прямо в окно, наполняя комнату своим теплом.
Мартин с Кэтрин уселись друг к другу лицом так, чтобы солнце не слепило им глаза.
– Так спокойно стало, когда моя сестра и дочь уехали, – сказала Кэтрин.
– Ваша сестра в каком-то возбужденном настроении.
– Она развлекается за наш счет.
– Это вас беспокоит?
– Да, немного. То, что она говорит в присутствии Сюзанны. А все остальное меня не очень тревожит.
– Но ведь вы не сердитесь на нее за то, что она привезла вас сюда?
– Нет, не сержусь, – ответила Кэтрин.
– И за то, что она оставила вас со мной наедине?
– Нет. Конечно нет. Если бы я захотела, то могла бы поехать с ними.
– Но вы не поехали, – сказал Мартин. – Вы остались со мной, как и подобает воспитанной даме.
Они улыбнулись друг другу и на мгновение замолчали. Затем Мартин вновь заговорил.
– Мне так о многом хочется вас спросить… даже не знаю, с чего начать. Иногда до меня доносились различные вести о вас… но среди них не было ни одной приятной. Мне известно, что вы живете в Гроув-энд, но по мне это с тем же успехом могла быть и Антарктида, так вы отдалились от меня после того, как покинули этот дом. Я слышу больше о вашем муже, нежели о вас. Кажется, он стал партнером Мейнарда по Локс-Милл.
– Да, и дела у него идут хорошо. Он решительно настроен вернуть себе прежнее положение и делает для этого все. К тому же они с Мейнардом в превосходных отношениях.
– Но этот Ярт – торговец мануфактурой. А как насчет Ярта-семьянина? Я два раза видел Дика и знаю, что между ними произошла ссора по поводу его будущего.
– Дик перечит отцу, и это бесит Чарльза. Но я надеюсь, что со временем они станут лучше друг друга понимать.
– А как насчет вашего взаимопонимания? Кажется, вы тоже стали перечить Чарльзу, когда речь зашла о карьере Дика. А мне известно, что за характер у вашего мужа, и я даже начал за вас волноваться.
– Не стоит за меня волноваться.
– Вы отвечаете так, как и подобает верной жене. Но я все равно волнуюсь, вы выглядите…
– Да? Как я выгляжу? – спросила Кэтрин.
– Вы на себя перестали быть похожи.
– Ах, Мартин, вы должны постараться меня понять! Чарльза не было почти три года. Это очень долго, и теперь нам не просто вновь почувствовать себя мужем и женой. Чарльз изменился. Я даже не могу с уверенностью сказать, в какую сторону. Но когда он говорит о том, что я изменилась, я понимаю, что он прав. В наших отношениях есть какая-то горечь. Раны еще не зажили. Чарльз говорит, что я не могу ему простить того, что он на три года оставил меня и детей. Но сам он не может мне простить того, что я возвратилась сюда, пока его не было. Возможно, если бы я продемонстрировала ему свое раскаяние, все было бы по-другому. Но я не чувствую раскаяния и никогда не почувствую… Та поддержка, которую вы оказывали мне и детям все эти три года, ваша доброта… вы понимаете, что они для нас означают. Мы часто говорим о вас, когда остаемся одни, нас радует, что вы наш друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98