Это нехорошо с твоей стороны.
– Я сказал то, что думал.
– Мартин, глупый, я же все равно не пойду. Очень мило со стороны Тэррэнтов пригласить меня, но мне не будет там хорошо. Ты другое дело – ты привык к ним. А я не буду знать, что сделать или сказать. Я там буду не на своем месте.
– Я тоже. Я же там никого не знаю, кроме самих Тэррэнтов.
– Пожалуйста, если не ради себя самого, пойди ради меня. Как иначе я узнаю о празднике в Ньютон-Рейлз?
Убежденный Нэн, Мартин решил пойти. Руфус, услышав об этом, в тот же вечер повел его к портному, чтобы сшить костюм к предстоящему событию. И хотя они выбрали для костюма самый дешевый материал на полках мистера Данне, тот и вида не показал, что удивлен выбором заказчика. Несмотря на то, что по настоянию Руфуса все было сшито на вырост, все равно это был самый замечательный костюм, какой Мартин надевал в своей жизни. Под руководством мистера Данне было подобрано все остальное: белая рубашка, запонки для манжет, чудесный белый галстук, пара туфель для танцев и пара лайковых перчаток.
– Мне кажется, что ты очень красивый, – сказала Нэн, когда увидела его в этом наряде.
– Я не чувствую себя красивым. Я чувствую себя так, как будто я ничто, только одежда.
– Ты не будешь волноваться во вторник вечером? Я думаю, что не стоит.
– Легко говорить. Вот если бы ты пошла со мной.
– Я мысленно буду с тобой, – сказала она ему.
– Тогда ты мысленно следи за тем, чтобы я не выставил себя дураком.
Вечер был чудесным и теплым, столь необычно теплым для мая, что в Рейлз были открыты все ставни и в комнату врывался запах цветущих растений и молодой травы. Даже в большом зале были широко распахнуты окна и двери, потому что здесь собралась большая часть гостей в ожидании танцев. С пола были убраны ковры, большая часть мебели была сдвинута. С галереи, где расположились пятеро музыкантов, лилась мягкая, спокойная музыка. Столовая и гостиная были открыты. Мартин заметил столы, уставленные блюдами. Сновали взад и вперед горничные, и Мартин видел, как мисс Кэтрин разговаривала с Джобом, который сегодня исполнял роль дворецкого.
У главного входа близнецы встречали гостей, но Мартин не стал входить через главный вход, он прошел через конюшни, через ту часть дома, где жили слуги, там он почистил костюм от дорожной пыли и переменил туфли. Теперь он стоял в углу большого зала с бокалом вина в руке, стараясь успокоиться и рассматривая прибывающих гостей. Большей частью они были его ровесниками: сыновья и дочери местной аристократии из Чардуэлла. Некоторых он знал, потому что когда-то выполнял работу в их домах; но хотя один или два из них кивнули ему, проходя мимо, по их глазам было видно, что они не узнали его, потому что кто же ожидал увидеть каменщика среди этого собрания знати.
Все больше и больше гостей заполняло зал, все больше взглядов останавливалось на нем, и Мартин уже не сомневался, что является предметом не только внимания, но и изумления. Дома, когда он осматривал себя в зеркале, которое для него держала Нэн, его костюм казался ему просто чудесным, он был горд, что на нем такие вещи, но здесь, в Ньютон-Рейлз, наблюдая за девушками в их воздушных нарядах, за молодыми людьми в элегантных костюмах, он понял, как смешно и нелепо выглядит его собственный вечерний наряд. И когда он это понял, его лицо начало гореть.
Одна маленькая группа неподалеку – молодой человек и две девушки – отпускали замечания совершенно открыто. Юноша, которому на вид было девятнадцать или двадцать лет, чьи кудри блестели от фиксатуара, а на жилете были перламутровые пуговицы, пристально смотрел на Мартина несколько секунд, открыто изучая его со слабой улыбкой и приподняв брови. Затем он повернулся к своим спутницам, сделав замечание, которое вызвало взрыв хохота среди них.
– Нет, я не знаю, кто он такой. Он мне совершенно незнаком. Как и его портной, слава Богу.
Потом все трое отошли подальше к группе, которая стояла у ступеней. Мартин молча смотрел в бокал вина. Потом, когда он опять поднял глаза, перед ним стояла Джинни и улыбалась.
– Вот где ты прячешься! Ты не входил через главный вход. Думаю, что ты проскользнул через задний. Что случилось? Ты весь красный.
– Вечер теплый.
– Ну да.
– Да. Ну хорошо. Если хочешь знать, я услышал, как надо мной смеялись, точнее, над моей одеждой.
– Юноша или девушка?
– Я не уверен.
Джинни с удовольствием рассмеялась.
– Иди сюда, скажи мне, кто это был.
– Вон тот расфранченный щеголь, с черными кудрями, который благоухает и сияет.
– Все лучше и лучше! – Опять рассмеялась Джинни. – Мне даже не нужно оглядываться, чтобы узнать, кто это. – Но она все-таки повернулась и посмотрела. – Да, так я и думала. Это Сидни Херн.
– Один из Хернов с Бринк-энд-Милл?
– Да, он старший сын Оливера Херна. Но не стоит обращать внимание на то, что говорит Сидни. Они все ужасные снобы, представители этих семей, а Сидни больше всех о себе воображает.
– Если ты так считаешь, зачем же ты пригласила его?
– Потому что если бы мы этого не сделали, то и нас никогда не пригласили бы в Эймбери-хаус. Кроме того, иногда Сидни бывает по-своему очарователен. Но он не имел права быть грубым с тобой, и я собираюсь ему об этом сказать.
– Лучше тебе этого не делать, – сказал Мартин. – Я предпочитаю сражаться сам.
– Хорошо, допивай вино и пойдем со мной, я представлю тебя некоторым гостям.
В этот момент к ним подошел высокий молодой человек, чье свежее, открытое лицо сразу же узнал Мартин.
– А кое-кого ты уже знаешь, – произнесла Джинни. – Ты помнишь Джорджа Уинтера из Чейслендс? Вы встречались прошлым летом, когда он приезжал к нам с сестрой, бабушкой и дедушкой.
– Конечно, я помню, – сказал Мартин.
– Я тоже, – сказал Джордж; его взгляд был прямым и открытым. – Вам удалось убить еще гадюку?
– Не в Рейлз. Только в каменоломне. Они доставляют нам много беспокойства в горах.
– Где-то здесь моя сестра Леони. Она будет рада опять вас увидеть. – Джордж оглянулся, но Леони нигде не было видно. – Наверно, она на террасе с Хью. – Он повернулся и заговорил с Джинни. – Я надеюсь, что могу рассчитывать на удовольствие танцевать с вами первый танец – если вы еще не приглашены?
– На первый танец? Боюсь, что приглашена. Я обещала его Мартину. – Джинни достала крошечную карточку. – Я запишу вас на второй.
Джордж поклонился и отошел. Мартин смотрел на улыбающуюся девушку.
– Ты сказала, что обещала танец мне…
– Не беспокойся. Это кадриль. Это как раз для тебя.
– Ты отдаешь предпочтение мне, чтобы держать на поводке Джорджа Уинтера?
– Думаю, тебе не приходит в голову, что я предпочитаю танцевать с тобой.
– Нет, не приходит.
С галереи, где сидели музыканты, раздались аккорды. Один из музыкантов подошел к балюстраде и попросил гостей приготовиться к танцам и занять свои места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Я сказал то, что думал.
– Мартин, глупый, я же все равно не пойду. Очень мило со стороны Тэррэнтов пригласить меня, но мне не будет там хорошо. Ты другое дело – ты привык к ним. А я не буду знать, что сделать или сказать. Я там буду не на своем месте.
– Я тоже. Я же там никого не знаю, кроме самих Тэррэнтов.
– Пожалуйста, если не ради себя самого, пойди ради меня. Как иначе я узнаю о празднике в Ньютон-Рейлз?
Убежденный Нэн, Мартин решил пойти. Руфус, услышав об этом, в тот же вечер повел его к портному, чтобы сшить костюм к предстоящему событию. И хотя они выбрали для костюма самый дешевый материал на полках мистера Данне, тот и вида не показал, что удивлен выбором заказчика. Несмотря на то, что по настоянию Руфуса все было сшито на вырост, все равно это был самый замечательный костюм, какой Мартин надевал в своей жизни. Под руководством мистера Данне было подобрано все остальное: белая рубашка, запонки для манжет, чудесный белый галстук, пара туфель для танцев и пара лайковых перчаток.
– Мне кажется, что ты очень красивый, – сказала Нэн, когда увидела его в этом наряде.
– Я не чувствую себя красивым. Я чувствую себя так, как будто я ничто, только одежда.
– Ты не будешь волноваться во вторник вечером? Я думаю, что не стоит.
– Легко говорить. Вот если бы ты пошла со мной.
– Я мысленно буду с тобой, – сказала она ему.
– Тогда ты мысленно следи за тем, чтобы я не выставил себя дураком.
Вечер был чудесным и теплым, столь необычно теплым для мая, что в Рейлз были открыты все ставни и в комнату врывался запах цветущих растений и молодой травы. Даже в большом зале были широко распахнуты окна и двери, потому что здесь собралась большая часть гостей в ожидании танцев. С пола были убраны ковры, большая часть мебели была сдвинута. С галереи, где расположились пятеро музыкантов, лилась мягкая, спокойная музыка. Столовая и гостиная были открыты. Мартин заметил столы, уставленные блюдами. Сновали взад и вперед горничные, и Мартин видел, как мисс Кэтрин разговаривала с Джобом, который сегодня исполнял роль дворецкого.
У главного входа близнецы встречали гостей, но Мартин не стал входить через главный вход, он прошел через конюшни, через ту часть дома, где жили слуги, там он почистил костюм от дорожной пыли и переменил туфли. Теперь он стоял в углу большого зала с бокалом вина в руке, стараясь успокоиться и рассматривая прибывающих гостей. Большей частью они были его ровесниками: сыновья и дочери местной аристократии из Чардуэлла. Некоторых он знал, потому что когда-то выполнял работу в их домах; но хотя один или два из них кивнули ему, проходя мимо, по их глазам было видно, что они не узнали его, потому что кто же ожидал увидеть каменщика среди этого собрания знати.
Все больше и больше гостей заполняло зал, все больше взглядов останавливалось на нем, и Мартин уже не сомневался, что является предметом не только внимания, но и изумления. Дома, когда он осматривал себя в зеркале, которое для него держала Нэн, его костюм казался ему просто чудесным, он был горд, что на нем такие вещи, но здесь, в Ньютон-Рейлз, наблюдая за девушками в их воздушных нарядах, за молодыми людьми в элегантных костюмах, он понял, как смешно и нелепо выглядит его собственный вечерний наряд. И когда он это понял, его лицо начало гореть.
Одна маленькая группа неподалеку – молодой человек и две девушки – отпускали замечания совершенно открыто. Юноша, которому на вид было девятнадцать или двадцать лет, чьи кудри блестели от фиксатуара, а на жилете были перламутровые пуговицы, пристально смотрел на Мартина несколько секунд, открыто изучая его со слабой улыбкой и приподняв брови. Затем он повернулся к своим спутницам, сделав замечание, которое вызвало взрыв хохота среди них.
– Нет, я не знаю, кто он такой. Он мне совершенно незнаком. Как и его портной, слава Богу.
Потом все трое отошли подальше к группе, которая стояла у ступеней. Мартин молча смотрел в бокал вина. Потом, когда он опять поднял глаза, перед ним стояла Джинни и улыбалась.
– Вот где ты прячешься! Ты не входил через главный вход. Думаю, что ты проскользнул через задний. Что случилось? Ты весь красный.
– Вечер теплый.
– Ну да.
– Да. Ну хорошо. Если хочешь знать, я услышал, как надо мной смеялись, точнее, над моей одеждой.
– Юноша или девушка?
– Я не уверен.
Джинни с удовольствием рассмеялась.
– Иди сюда, скажи мне, кто это был.
– Вон тот расфранченный щеголь, с черными кудрями, который благоухает и сияет.
– Все лучше и лучше! – Опять рассмеялась Джинни. – Мне даже не нужно оглядываться, чтобы узнать, кто это. – Но она все-таки повернулась и посмотрела. – Да, так я и думала. Это Сидни Херн.
– Один из Хернов с Бринк-энд-Милл?
– Да, он старший сын Оливера Херна. Но не стоит обращать внимание на то, что говорит Сидни. Они все ужасные снобы, представители этих семей, а Сидни больше всех о себе воображает.
– Если ты так считаешь, зачем же ты пригласила его?
– Потому что если бы мы этого не сделали, то и нас никогда не пригласили бы в Эймбери-хаус. Кроме того, иногда Сидни бывает по-своему очарователен. Но он не имел права быть грубым с тобой, и я собираюсь ему об этом сказать.
– Лучше тебе этого не делать, – сказал Мартин. – Я предпочитаю сражаться сам.
– Хорошо, допивай вино и пойдем со мной, я представлю тебя некоторым гостям.
В этот момент к ним подошел высокий молодой человек, чье свежее, открытое лицо сразу же узнал Мартин.
– А кое-кого ты уже знаешь, – произнесла Джинни. – Ты помнишь Джорджа Уинтера из Чейслендс? Вы встречались прошлым летом, когда он приезжал к нам с сестрой, бабушкой и дедушкой.
– Конечно, я помню, – сказал Мартин.
– Я тоже, – сказал Джордж; его взгляд был прямым и открытым. – Вам удалось убить еще гадюку?
– Не в Рейлз. Только в каменоломне. Они доставляют нам много беспокойства в горах.
– Где-то здесь моя сестра Леони. Она будет рада опять вас увидеть. – Джордж оглянулся, но Леони нигде не было видно. – Наверно, она на террасе с Хью. – Он повернулся и заговорил с Джинни. – Я надеюсь, что могу рассчитывать на удовольствие танцевать с вами первый танец – если вы еще не приглашены?
– На первый танец? Боюсь, что приглашена. Я обещала его Мартину. – Джинни достала крошечную карточку. – Я запишу вас на второй.
Джордж поклонился и отошел. Мартин смотрел на улыбающуюся девушку.
– Ты сказала, что обещала танец мне…
– Не беспокойся. Это кадриль. Это как раз для тебя.
– Ты отдаешь предпочтение мне, чтобы держать на поводке Джорджа Уинтера?
– Думаю, тебе не приходит в голову, что я предпочитаю танцевать с тобой.
– Нет, не приходит.
С галереи, где сидели музыканты, раздались аккорды. Один из музыкантов подошел к балюстраде и попросил гостей приготовиться к танцам и занять свои места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98