— Смотри, чтобы ничего не случилось с Южным округом, пока меня нет.
Валентайн выжал из себя уверенную улыбку, капитан подмигнул ему.
Когда патруль ушел, а день начал клониться к вечеру, Валентайн смотрел, как его люди разбирают паром. Они переправили канаты и жерди обратно в лагерь, затем спрятали плот.
— Здесь поблизости новая ферма, в двух милях на север, лейтенант Валентайн, — доложил сержант Квист. — Зайдем к ним?
— Держи-ка лучше людей подальше от курятников, если дорожишь званием, Квист. Ты знаешь, что об этом думает капитан, — сказал Валентайн, нахмурившись, как небо над головой.
— Я не это имел в виду, сэр. Я говорю о визите вежливости. Мы тут будем двигаться вниз и вверх по реке, и нам совсем не нужна картечь в заднице по ошибке. А может, и поторгуем тоже.
— Понятно. Прости, Квист, я был не прав. Займемся этим завтра утром. Возьму Божич: если с нами будет женщина, может, не так испугаются. Майклс — старший ученик, да? Его я тоже возьму. Тебе придется остаться за главного, пока меня не будет, сержант.
Начался дождь, и Валентайн по периметру обошел лагерь. Он наслаждался теплым дождиком, ощущением отгороженности от всего мира, которое давали струи дождя. Даже в сырость он почувствовал запах табака часового до того, как увидел его, и подумал о том, что стоит издать приказ, запрещающий курить на посту, но потом передумал. Ветераны знали, когда безопасно курить, а молодежь можно научить. Крыша над головой, еда, дрова — вот что занимало его мысли.
Когда лейтенант шел под легким дождичком, прислушиваясь к звукам лагеря, он использовал нюх так же, как уши, ощущая, откуда, дрожа на ветру, идут запахи кухни, а откуда — уборной. Встречались гроги, которые умели чуять и слышать лучше, чем Волки. Нужно будет поставить часовых на реку, построить что-то вроде редута на случай внезапной атаки и обеспечить безопасное хранение боеприпасов и продуктов. Что-то вроде сетки в деревьях над лагерем было бы неплохой идеей. А потом Валентайн вспомнил про встречу с гарпиями. Это заставило его подумать о Гэбби Чо, и его хорошее настроение растаяло, как кусочек сахара под дождем.
Ферма, про которую говорил Квист, состояла из одного-единственного крепкого амбара, находящегося в ремонте. От дома остался только фундамент. Амбар стоял на краю болота, а на открытом пространстве вокруг тянулись рисовые поля.
Валентайн пропустил Божич и Майклса вперед по тропинке. У Божич были суровые черты лица, но теплый взгляд, Ле Авре думал сделать ее сержантом. Она была самой крошечной из Волков Валентайна, но ее дух был обратно пропорционален размеру тела. Она легко несла карабин с оптическим прицелом. У Майклса все еще не прошли прыщи, и он иногда тяжело, с хрипом, дышал, но астма вряд ли освободит его от дальнейшей службы. Важнее было его серьезное отношение к своим обязанностям старшего рекрута.
Волки почуяли коров и коз в амбаре, но не свиней.
Казалось, что фермеры, кем бы они ни были, жили над скотом, а свиньи для такого сожительства не очень подходили.
Залаяли собаки во дворе, и девочка с взъерошенными волосами при появлении Волков бросилась вверх по приставной лестнице, крича, как сирена:
— Мама! Мама! Мама!
Волосатое лицо появилось в одном из нижних окон, и Волки остановились.
— Это солдаты, — раздался голос, и Валентайн услышал звук взводимого затвора ружья.
Появились двое мужчин, оба с бородой, один чуть покрупнее другого. Старший держал обрез, щелчок которого услышал Валентайн. Оба были одеты в залатанные, но чистые обноски, явно докурианского происхождения.
— Вы, это, с верхов? Округ, да? — спросил младший, стоя на расстоянии прыжка от дверей амбара.
— Ну конечно, оттудова, — сказал вооруженный. — Вона, все в коже, да сапоги с оленя.
— Мы стоим лагерем в паре миль отсюда, вниз по реке. Подумали, зайдем к вам в гости, — ответил Валентайн, держа руку как можно дальше от кобуры.
Одна из лаявших собак решила, что не происходит ничего интересного, и плюхнулась на бок так резко, словно ее подстрелили. Божич и рекрут подавили смешки, а хозяева собаки переглянулись.
— Этот пес лучше всех. Как завалится спать, падает как мертвый, — сказал молодой с улыбкой, обнажившей недостаток зубов.
Лед был сломан, и мужчины позвали своих домашних. На ферме «Цементный Амбар», как ее называли, жили две семьи, братьев Роба и Каба Келли. Их семьи и еще один холостой мужчина работали в рисовых полях, в саду и рыбачили.
— Мы туточки думаем, что наше, то наше, — сказал позже Роб Келли, младший из братьев, когда мужчины и их жены сидели с командой Валентайна на фундаменте дома.
Каб кивнул, соглашаясь.
— Не могли больше там. Налоги, правила. Закон там, где желудок пустой. Не сажай, не торгуй, не болтай.
Божич открыла было рот, но Валентайн покачал головой.
— Ну тут-то вы точно одни. Одиноко здесь. Особенно если кое-кто появится.
Жена Роба Келли сжала губы.
— Наши парни хорошо смотрят, — сказал младший Келли, — нас мало, штоб они нам чего… мы скажемся Штайнеру и его зверям, ежели чего опасное…
— Кто такой этот Штайнер?
— У нево пара участков тута. Полдня быстренько идти.
— У меня найдется коробка патронов для такого ружья, если ваш сын отведет нас к нему. Да и немного краски для этого амбара не повредит. Я бы мог найти кое-что.
Каб Келли посмотрел на Валентайна с подозрением. Правда, лейтенант до сих пор видел только два выражения на его лице — подозрительное и угрюмое. Он, похоже, принял решение и кивнул брату.
— Ну, по рукам, солдаты.
Сын Каба Келли, тощий, как пугало, полуобнаженный Патрик, говорил почти так же мало, как его отец.
Загорелая кожа да беспокойные глаза, он вел Валентайна через болота. Мальчик нес рогатку и мешок камней. Валентайн видел, как мальчишка сбил ястреба, сидящего, как часовой, на старом столбе. Он поднял безвольную, мягкую массу когтей и перьев, сказав:
— Кой-чево сварить.
При виде жилища Штайнера Божич присвистнула.
Кучка домов стояла в центре насыпи посреди бескрайних рисовых полей. Побеленные дома были в хорошем состоянии, с крышами, крытыми алюминием.
Дома были окружены стенами, под которыми, в широком рву, текла вода.
Волки наблюдали за поселением с холмика, там, где заканчивалась тропинка и начинались посевы. Было здесь и небольшое кладбище с рядами аккуратных крестов, поддерживаемых грудами камней. Некоторые из могил были крошечные — обычная история — высокая смертность в сельских районах. Крест за крестом с надписью, выжженной на дереве: «Скончался в младенчестве». Быстро изучив мертвецов общины, Валентайн переключил внимание на живых.
— Ты об этом слышала? — спросил он Божич.
— Мы знали, что здесь есть достаточно большие плантации, но это круче всего, что мне приходилось видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Валентайн выжал из себя уверенную улыбку, капитан подмигнул ему.
Когда патруль ушел, а день начал клониться к вечеру, Валентайн смотрел, как его люди разбирают паром. Они переправили канаты и жерди обратно в лагерь, затем спрятали плот.
— Здесь поблизости новая ферма, в двух милях на север, лейтенант Валентайн, — доложил сержант Квист. — Зайдем к ним?
— Держи-ка лучше людей подальше от курятников, если дорожишь званием, Квист. Ты знаешь, что об этом думает капитан, — сказал Валентайн, нахмурившись, как небо над головой.
— Я не это имел в виду, сэр. Я говорю о визите вежливости. Мы тут будем двигаться вниз и вверх по реке, и нам совсем не нужна картечь в заднице по ошибке. А может, и поторгуем тоже.
— Понятно. Прости, Квист, я был не прав. Займемся этим завтра утром. Возьму Божич: если с нами будет женщина, может, не так испугаются. Майклс — старший ученик, да? Его я тоже возьму. Тебе придется остаться за главного, пока меня не будет, сержант.
Начался дождь, и Валентайн по периметру обошел лагерь. Он наслаждался теплым дождиком, ощущением отгороженности от всего мира, которое давали струи дождя. Даже в сырость он почувствовал запах табака часового до того, как увидел его, и подумал о том, что стоит издать приказ, запрещающий курить на посту, но потом передумал. Ветераны знали, когда безопасно курить, а молодежь можно научить. Крыша над головой, еда, дрова — вот что занимало его мысли.
Когда лейтенант шел под легким дождичком, прислушиваясь к звукам лагеря, он использовал нюх так же, как уши, ощущая, откуда, дрожа на ветру, идут запахи кухни, а откуда — уборной. Встречались гроги, которые умели чуять и слышать лучше, чем Волки. Нужно будет поставить часовых на реку, построить что-то вроде редута на случай внезапной атаки и обеспечить безопасное хранение боеприпасов и продуктов. Что-то вроде сетки в деревьях над лагерем было бы неплохой идеей. А потом Валентайн вспомнил про встречу с гарпиями. Это заставило его подумать о Гэбби Чо, и его хорошее настроение растаяло, как кусочек сахара под дождем.
Ферма, про которую говорил Квист, состояла из одного-единственного крепкого амбара, находящегося в ремонте. От дома остался только фундамент. Амбар стоял на краю болота, а на открытом пространстве вокруг тянулись рисовые поля.
Валентайн пропустил Божич и Майклса вперед по тропинке. У Божич были суровые черты лица, но теплый взгляд, Ле Авре думал сделать ее сержантом. Она была самой крошечной из Волков Валентайна, но ее дух был обратно пропорционален размеру тела. Она легко несла карабин с оптическим прицелом. У Майклса все еще не прошли прыщи, и он иногда тяжело, с хрипом, дышал, но астма вряд ли освободит его от дальнейшей службы. Важнее было его серьезное отношение к своим обязанностям старшего рекрута.
Волки почуяли коров и коз в амбаре, но не свиней.
Казалось, что фермеры, кем бы они ни были, жили над скотом, а свиньи для такого сожительства не очень подходили.
Залаяли собаки во дворе, и девочка с взъерошенными волосами при появлении Волков бросилась вверх по приставной лестнице, крича, как сирена:
— Мама! Мама! Мама!
Волосатое лицо появилось в одном из нижних окон, и Волки остановились.
— Это солдаты, — раздался голос, и Валентайн услышал звук взводимого затвора ружья.
Появились двое мужчин, оба с бородой, один чуть покрупнее другого. Старший держал обрез, щелчок которого услышал Валентайн. Оба были одеты в залатанные, но чистые обноски, явно докурианского происхождения.
— Вы, это, с верхов? Округ, да? — спросил младший, стоя на расстоянии прыжка от дверей амбара.
— Ну конечно, оттудова, — сказал вооруженный. — Вона, все в коже, да сапоги с оленя.
— Мы стоим лагерем в паре миль отсюда, вниз по реке. Подумали, зайдем к вам в гости, — ответил Валентайн, держа руку как можно дальше от кобуры.
Одна из лаявших собак решила, что не происходит ничего интересного, и плюхнулась на бок так резко, словно ее подстрелили. Божич и рекрут подавили смешки, а хозяева собаки переглянулись.
— Этот пес лучше всех. Как завалится спать, падает как мертвый, — сказал молодой с улыбкой, обнажившей недостаток зубов.
Лед был сломан, и мужчины позвали своих домашних. На ферме «Цементный Амбар», как ее называли, жили две семьи, братьев Роба и Каба Келли. Их семьи и еще один холостой мужчина работали в рисовых полях, в саду и рыбачили.
— Мы туточки думаем, что наше, то наше, — сказал позже Роб Келли, младший из братьев, когда мужчины и их жены сидели с командой Валентайна на фундаменте дома.
Каб кивнул, соглашаясь.
— Не могли больше там. Налоги, правила. Закон там, где желудок пустой. Не сажай, не торгуй, не болтай.
Божич открыла было рот, но Валентайн покачал головой.
— Ну тут-то вы точно одни. Одиноко здесь. Особенно если кое-кто появится.
Жена Роба Келли сжала губы.
— Наши парни хорошо смотрят, — сказал младший Келли, — нас мало, штоб они нам чего… мы скажемся Штайнеру и его зверям, ежели чего опасное…
— Кто такой этот Штайнер?
— У нево пара участков тута. Полдня быстренько идти.
— У меня найдется коробка патронов для такого ружья, если ваш сын отведет нас к нему. Да и немного краски для этого амбара не повредит. Я бы мог найти кое-что.
Каб Келли посмотрел на Валентайна с подозрением. Правда, лейтенант до сих пор видел только два выражения на его лице — подозрительное и угрюмое. Он, похоже, принял решение и кивнул брату.
— Ну, по рукам, солдаты.
Сын Каба Келли, тощий, как пугало, полуобнаженный Патрик, говорил почти так же мало, как его отец.
Загорелая кожа да беспокойные глаза, он вел Валентайна через болота. Мальчик нес рогатку и мешок камней. Валентайн видел, как мальчишка сбил ястреба, сидящего, как часовой, на старом столбе. Он поднял безвольную, мягкую массу когтей и перьев, сказав:
— Кой-чево сварить.
При виде жилища Штайнера Божич присвистнула.
Кучка домов стояла в центре насыпи посреди бескрайних рисовых полей. Побеленные дома были в хорошем состоянии, с крышами, крытыми алюминием.
Дома были окружены стенами, под которыми, в широком рву, текла вода.
Волки наблюдали за поселением с холмика, там, где заканчивалась тропинка и начинались посевы. Было здесь и небольшое кладбище с рядами аккуратных крестов, поддерживаемых грудами камней. Некоторые из могил были крошечные — обычная история — высокая смертность в сельских районах. Крест за крестом с надписью, выжженной на дереве: «Скончался в младенчестве». Быстро изучив мертвецов общины, Валентайн переключил внимание на живых.
— Ты об этом слышала? — спросил он Божич.
— Мы знали, что здесь есть достаточно большие плантации, но это круче всего, что мне приходилось видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92